Форум » Березовка » Деревня Березовка » Ответить
Деревня Березовка
Иван: Солнце поднялось над зубчатой стеной леса, осветило потускневшие от времени бревенчатые домики Березовки, проникло в маленькое окошко избушки Ивана и пощекотало мужика за небритую щеку. Иван беспокойно заворочался, толкая лежащую вместе с ним на печи жену. Рядом на полатях посапывали дети, как и взрослые одетые в одни рубашки. Скоро им всем вставать. Жене нужно доить корову, топить печь, а детям – выгонять скотину на пастбище. У самого мужика тоже работы хватает. Тяжела крестьянская доля!
Гриша: Семилетний Гришутка проснулся сам раньше времени.Огляделся и, убедившись, что родители и братишка еще спят, вскочил посмотреть, готовы ли его новые лапоточки, которые батюшка обещал сплести к утру.Не обнаружив обновки, мальчик подбежал к окну полюбоваться на проснувшийся летний день, сквозь лучи утреннего солнышка пробивавшийся в окошко их дома." Хорошо бы сейчас на речку!Но нужно дождаться, когда все проснутся, и мама накормит нас молочной кашей",-размышлял Гриша и робко подошел к печи, встал на скамеечку посмотреть,крепко ли спят родители и есть возможность забраться к ним под одеяло.Убедившись, что отец спит на самом краю, мальчик не решился его беспокоить,так как знал,что он не разрешает валяться после пробуждения, а поспешил переодеться и умыться, чтобы еще оставалось время поиграть с деревянной лошадкой, купленной в воскресенье на ярмарке,до того,как отец отправит их с братом пасти скотину.
Мишутка: Плескания Гришки с водой, его топот по полу и муха, ехидно усевшаяся на кончик носа, разбудили Мишутку, не дав досмотреть утренний сон. Он отбросил в сторону лоскутное одеяло, приподнялся на локтях и сверху вниз посмотрел на брата. Кроме Гришки все спали. Мишутка почувствовал укол зависти от того, что снова первым проснулся не он. А каждый вечер так хотелось проснуться утром раньше всех. Мишка сел на полатях, посмотрел вниз. Спрыгивать не решился. Громко будет. Перевернулся на живот и опустил вниз ноги. Нащупал пальцами правой ноги скамеечку, с которой только что слез Гришка, спустился на неё, а оттуда уже и на пол.
Гриша: -Доброе утро, Мишка!-Гриша был рад,что брат проснулся раньше родителей, и можно будет с ним поиграть,а может и сбегать во двор посмотреть, не окотилась ли их любимица-кошка Соня.
Мишутка: - Доброе утро. - Ответил Мишутка и потопал к образам. Опустился на коленки, перекрестился и вернулся к Гришке. - А ты? - Спросил он, чуть кивнув головой в сторону икон.
Гриша: -А я забыл,я думаю о кошке и о новых лапоточках,-Гриша положил на стол лошадку и , подойдя к углу с образами, опустился на коленки.Слова молитвы он помнил плохо, но стал просить Богородицу подарить ему удачный день и какой-нибудь подарок от родителей-ведь завтра ярмарка.-А ты что хочешь завтра получить?-малыш оглянулся на брата.
Мишутка: - Забыл он. - Подражая отцу пожурил Мишутка братишку. - Вот скажу бате, он тебя постегает хворостиной. - Разумеется говорить родителю о гришиной забывчивости Миша не собирался. Просто лишний раз показал себя старше чем Гришка. - Свирель бы. Такую же как у Митьки. Слышал какие он трели выдаёт? - Пастух Митька был у Мишутки первым другом. Он Мишку и грамоте учил. Мишутка уже умел писать своё имя. Правда иногда вместо МИША получалось МNША, но это ничего. - Вот бы научиться. Тогда Дарья уже не будет от меня нос воротить. Соседская девчонка Дарья, ровестница Мишутки, слыла задавакой и зазнайкой. Многой мальчишки пытались за ней ухлёстывать, но практически всем она давала от ворот поворот. Только однажды Мишутка подглядел как слушает Дарьюшка митькину свирель и решил во что бы то не стало научиться играть как пастушонок.
Гриша: -Не говори, Мишутка,я тебе с лошадкой дам поиграть,-не на шутку испугался Гриша, хотя знал, что братик всегда старался защитить его.-И потом, я еще маленький, матушка заступится,-мальчик старался показать, как усердно молится, хотя все его мысли были на завтрашней ярмарке.-Батюшка купит тебе свирель, ты ему еще раз напомни, попроси очень-очень,а я хочу книжку с картинками, как у Дарьи.Она мне показывала,-Гришутка старался задобрить брата напоминанием о его зазнобе.
Мишутка: Мишутка опустился на коленки рядом с братишкой и обняв его одной рукой поцеловал в ушко. - Не скажу, не бойся. Я же тебя люблю. - - И когда это Дарьюшка тебе книжку показывала? - Новость была не из приятных. Виданное ли дело - братишка его обскакал. И проснулся сегодня раньше, и с его Дарьюшкой книжки смотрит. У-ух! - Пойдём в курятник. - Предложил Мишутка. - Посмотрим как дела у наших несушек. -
Гриша: -Я тебя тоже люблю,Мишутка! А Дарья мне книжку показала, когда я к ним заходил .Приглашала она меня на пироги, ты с Митькой на речке был, меня не взяли, я плакал, а она и пригласила.-Пойдем,посмотрим,еще и Соньку проведаем,-обрадовался мальчик.
Мишутка: Мишка вскочил на ноги и шагнул было к двери, но вспомнил какой сегодня день и опомнился. - Гриш. А ты помнишь что сегодня уже суббота? - Полушёпотом спросил он братишку. - Может не стоит нам самим идти, а? Помнишь как я однажды забыл прикрыть дверь в курятник и туда щенок нашей Жужи прошмыгнул? -
Гриша: -А при чем тут суббота?-недоумевал Гришутка.-А про щенка помню, вроде батя сердился на тебя.Ну ты сам смотри,я , как ты,-мальчик взял брата за руку.
Иван: Солнечные лучи наконец сделали свое дело и Иван, всегда привыкший вставать с рассветом, открыл глаза. Полежал немного, постепенно приходя в себя, потом решительно поднялся, спрыгнул с печи и натянул лежащие на лавке портки. Жена что-то приболела, так что придется самому топить печь, варить кашу, но в первую очередь нужно подоить корову. Мишка, Гришка, вы уже встали? Какие молодцы! Хорошие работники из вас вырастут. С добрым утром.
Мишутка: - Как при чём? По субботам всех детей в деревне розгами секут. Нас с тобой ещё ни разу не секли, а Митьку уже каждую неделю. Он сам сказывал. - Мишутка оглянулся на печь: не слышат ли родители. - А батюшка мне тогда сказал, ну когда жужин щенок в курятник-то пробрался, что меня за это в субботу высечет. Гриш, меня в первый раз сечь будут. Может не пойдём одни, а? -
Гриша: -С добрым утром, папочка!-Гришутка поспешил поцеловать отца.-А где мои новые лапоточки, ты же обещал?И ярмарка завтра, ты не забудь.Я хочу книжку, а Мишутка свирель.
Гриша: -Тогда не пойдем,Мишутка,может батюшка простит.Ты задобри его как-нибудь.
Мишутка: Мишка испугался что батя услышал его. Но вроде бы папка не сердится и Мишутка, по примеру братишки, тоже чмокнул родителя в небритую щёку. - Да, батюшка, поедем сегодня на ярмарка, а? Я сейчас несушек проверю. Может яичек хватит и на завтрак, и на продажу? -
Иван: Гриша пишет: -С добрым утром, папочка!-Гришутка поспешил поцеловать отца.-А где мои новые лапоточки, ты же обещал?И ярмарка завтра, ты не забудь.Я хочу книжку, а Мишутка свирель.С добрым утром сынок. Зачем тебе книжка? Ты же читать не умеешь. Да и не мужицкое это дело, грамоте учиться, только голову всякой дурью забивать. Работать надо. Вырастешь, жену тебе справную найдем, как будешь семью содержать, книжками дурацкими? Вот на следующий год пахать тебя научу. А свирель вещь хорошая. Будете скот пасти, тогда и поиграть можно. Рано еще лапти одевать. Тепло еще. Бегал босиком и дальше побегаешь. Вот похолодает, тогда будут тебе лапти.
Гриша: -Мишутка, ярмарка завтра,сегодня же суббота,-поправил Гриша старшего братика.-Сегодня надо целый день напоминать о подарках.
Иван: Гриша пишет: -Мишутка, ярмарка завтра,сегодня же суббота,-поправил Гриша девятилетнего братика.-Сегодня надо целый день напоминать о подарках. - Да уж, будут вам сегодня подарки за ваше поведение. Пирожки, горяченькие! . - с этими словами Иван растопил печь.
Гриша: -Батюшка, я грамоте научусь, я же в школу хочу, хотя бы по воскресеньям, и в хоре петь.Купи, я картинки люблю.И жену я грамотную найду.А лапотки сплети,как же в гости ходить и в церковь?Неловко мне,-Гришутка вцепился в руку отца.
Мишутка: Мишутка покосился на отца. "Напоминать о подарках". Тут о субботней порке вспоминать будешь весь день, а не о подарках. В прошлом году Мишутка захворал сильно и его по субботам сечь не начинали, хотя всех его сверстников-погодков уже секли берёзовыми розгами от всей души.
Иван: - Позавтракаете, выгоните корову к стаду, потом пойдете нарежете прутьев для вашего воспитания, я вам покажу каких. Давно пора за вас взяться! Намедни собаку в курятник запустили, двух несушек загрызла. Все, я пошел корову доить, а вы тут не шалите, а то добавку получите!
Гриша: "Какие могут быть пирожки,ведь мамочка болеет?-размышлял Гришутка.-Хоть бы что-нибудь отец приготовил, и то хорошо!"-Мишутка, о чем папа говорил?-Гриша не очень понял слов отца.
Мишутка: - Сечь нас с тобой сегодня будут. - Печально вздохнул Мишутка. - Батюшка велел прутьев нарезать, чтобы нас наказывать. Меня за щенка, а тебя не знаю за что. - Мишутка забрался коленками на лавку у стола. - Давай хоть вчерашнего хлебца поедим. А то отец завтрак не спешит сделать. -
Гриша: -Как сечь, за что? Я ничего плохого не делал. Да и ты ненарочно ведь, так получилось,-Гришутка испуганно хлопал своими длинными ресницами.-Я не хочу,Мишутка...Мальчик удивился, как брат думает в это время о еде.Ему самому не хотелось уже ни каши, ни пирожков.
Иван: Гриша пишет: -Батюшка, я грамоте научусь, я же в школу хочу, хотя бы по воскресеньям, и в хоре петь.Купи, я картинки люблю.И жену я грамотную найду.И в кого ты только такой уродился? Отец мужик, мать мужичка, а ты прямо барчук какой то! Меньше надо играть с господскими детьми. Ну на что тебе грамота? Что ты с ней будешь делать? Все равно ведь пахать как и все будешь. Зачем только зря мечтаниям предаваться? Каждый должен знать свое место. Грамотный мужик - плохой работник, слишком много о себе думает. Гриша пишет: А лапотки сплети,как же в гости ходить и в церковь?Неловко мне,-Гришутка вцепился в руку отца.Может тебе еще и штиблеты лаковые как у барина? Ходил в церковь босиком, еще походишь. Все дети так ходят.
Гриша: Иван пишет: Может тебе еще и штиблеты лаковые как у барина? Ходил в церковь босиком, еще походишь. Все дети так ходят. Гришутка опустил голову, он очень расстроился,ему хотелось носить обувь ,как у детей священника и как у сына лавочника.-А какой тогда подарок купишь?-сквозь слезы спросил ребенок
Мишутка: Народ, давайте ждать друг друга. И отвечать на посты обоих партнёров. А то путаница получается.
Иван: Гриша пишет: -Как сечь, за что? Я ничего плохого не делал. Да и ты ненарочно ведь, так получилось,-Гришутка испуганно хлопал своими длинными ресницами.-Я не хочу,Мишутка...- А за то, хотя бы, что за братом не следишь! Пора тебя, Гришка к порядку приучать. Не может быть, чтобы за неделю никакой пакости не сделал. Что же потом для тебя отдельно розги готовить? Ладно не бойся, я тебя для первого раза не сильно. Для порядку. Чтобы место свое знал, и к отцу с дурацкими мыслями не приставал. Мишутка пишет: - Давай хоть вчерашнего хлебца поедим. А то отец завтрак не спешит сделать. -- Кто это тут на отца рот раскрывает? Добавки захотел? Все я пошел корову доить. А вы, если есть хотите, принесите воды из колодца, будем кашу варить. - с этими словами Иван вышел из дома.
Гриша: Гришутка подтолкнул брата локтем.-Ты, слышал?Это он серьезно.Пошли за водой, а то хуже будет.
Мишутка: - Пошли. - Согласился Мишутка и слез на пол. Подошёл к стоявшему у дверей ведру, взял его, посмотрел нет ли чего внутри. Кроме воды на донышке ничего не было. Мишутка вышел в сени, оттуда во двор и выплестнул остатки воды на траву. Все равно свежую наливать, зачем вчерашняя. Всю ночь простояла. Колодец был на улице, через два дома. Пока шли до калитки Мишутка почесал за ухом у Жужи, поискал глазами кошку. Но Сонька видимо куда-то спряталась.
Гриша: Гришутка взял у брата ведро,подумал, что ему тяжеловато будет.-Дай мне маленькое, отольешь туда,-Гриша храбрился, но думал о словах отца.
Мишутка: - Эх, попались мы с тобой. Кабы отец к вечеру о розгах вспомнил, то было бы лучше. Мы бы за день обязательно что-нибудь хорошее сделали бы. Вели бы себя хорошо, помогали бы. Глядишь он бы и подобрел. А под утро нас сечь если. Тут же вся строгость за неделю целую. Ух, боюсь я, Гриш. - Мишутка поставил ведро на траву возле колодца, взял колодезное ведро, привязанное к пеньковой верёвке, и опустил его вниз. Когда снизу донеслось булькание и верёвка натянулась Мишутка стал изовсех сил крутить ворот. - Гриш, помогай. - Попросил он.
Гриша: Гришутка налег на ворот и старался помочь брату, вкладывая все свои малые силенки.Вытащив ведро,мальчик подставил свое, детское.-Отлей мне,Мишутка, чтоб тебе не тяжело было .А вести себя будем хорошо и тихо, может батя только грозился.Пойдем .Я сам боюсь,это вроде очень больно, и дети плачут.
Иван: По поводу лаптей: на самом деле Иван - очень заботливый отец. В реальности маленькие дети часто не имели никакой обуви ВООБЩЕ, поэтому они зимой как правило, сидели дома, только изредка на большой скорости выбегали босиком к друзьям или в туалет, а в туалете подкладывали под ноги солому. Осенью дети пасшие скот без обуви иногда грели ноги, специально наступив, простите за выражение, в коровьи лепешки. Для того, чтобы сплести лапти, нужно было изготовить специальную колодку. Так что Иван не поленился. сделал колодку на растущую детскую ногу. Лапти нужно было делать не одни, их нужно было заготавливать сразу много. Летом они изнашивались за несколько дней, зимой по снегу держались дольше. Так что одевать лапти летом, тем более на детей, было расточительно.
Мишутка: Мишка перелил в братишково ведёрко немного воды и они пошли до дому. Вошли во двор. Мишутка глянул на ворота хлева. Подоил отец корову, или нет? Хотя вон Сонька идёт в хлев. Видимо за молочком. - Я надеюсь нас вечером будут сечь. - Пробормотал мальчик.
Гриша: -Да какая разница, когда,главное, что будууут!-тут Гришутка не выдержал и залился со страху слезами.Он слышал от других деревенских детишек, что это больно, и даже видел полоски на теле двух мальчишек, и ему стало очень страшно, отчего он вцепился в руку старшего брата, и даже кошка Соня уже его не интересовала.
Иван: Отлив немного парного молока в мисочку кошке, Иван с полным подойником возратился в избу. Печь уже протопилась, обеспечивая естественную вентиляцию традиционного дома, лишенного форточек. Смрадная ночная атмосфера избушки заметно посвежела, а теплая комната приятно контрастировала с прохладным августовским утром. Иван достал крупу и соль для каши и стал ждать возвращения детей.
Мишутка: - Ну-ну. Не плачь. - Успокаивал Мишутка братишку. - Может всё образуется. Посмотрим. - Они вошли в избу и Мишка поставил большое ведро с водой на табурет, а Гришке показал чтобы тот своё ведёрко поставил бы к печке. Теперь главное что отец скажет. Велит готовить розги и лавку, или нет?
Иван: - А, пришли ... . - Иван быстро залил крупу водой, посолил, добавил молока и поставил в печку. - Гришка, ты что, плакал? Что случилось? Обидел кто? - в голосе отца были заметны нотки тревоги.
Гриша: Гришутка вытер слезы и поставил ведерко у печки, куда показал брат.-Вот, мы принесли, батюшка,-пролепетал мальчик и покосился на отца.
Мишутка: Мишутка не ответил, так как спрашивали не его. Да Гришка сам спросит, ели надо будет.
Гриша: -Нет,батюшка, просто я боюсь.Я не хочу, чтоб меня секли и чтоб Мишутку тоже...Мы не будем ничего плохого делать...-Гриша еле сдержался, чтоб опять не заплакать.
Мишутка: Мишутка кивнул головой, молча соглашаясь с братишкой.
Иван: Гриша пишет: -Нет,батюшка, просто я боюсь.Я не хочу, чтоб меня секли и чтоб Мишутку тоже...Мы не будем ничего плохого делать...-Гриша еле сдержался, чтоб опять не заплакать.- Ах, это ... . отец заметно успокоился. Что поделаешь, сынок. Таков порядок. Чтобы дети родителей уважали, отца мать слушались, учились ответ держать за свои шкоды. Я тебя сейчас не сильно, просто чтобы знал, что бывает, когда не слушаешься. Да не бойся ты так, поболит и перестанет. - А Мишутку, - Иван поглядел на старшего сына, - я сильнее отделаю! Будет знать, как собак в курятник запускать! Теперь яиц у нас не будет из-за него! На улице послышался звон колокольчиков. - Вот и пастух со стадом. Давайте, сынки, выгоните ему корову, пока каша не приспела.
Гриша: Гришутку немного успокоили слова отца, но ему стало страшно за братика-он же не нарочно пустил щенка в курятник.Мальчик взял Мишутку за руку.-Пойдем, Мишутка...выгоним корову,-грустно вздохнул Гриша.
Иван: - Подождите. - Иван вручил детям две валявшиеся в углу хворостины. - Возьмите, корову подгонять. Потом такие для себя заготовите. Этих то двух для вас мало будет, да и слишком старые они и сухие, а нужны молодые и свежие, чтобы хлестче были а то не проберет и никакая наука в зад не войдет.
Мишутка: Душа у Мишки упала в пятки и притаилась там, боясь даже шевельнуться. Хворостина ему показалась размером со здоровую дубину. Он взял хворостину в руки осторожно, словно змею. Круглыми от страха глазами посмотрел на отца. - Хорошо, папа. Одну принести, да? - Дрожащим голоском спросил он, надеясь услышать положительный ответ.
Иван: Мишутка пишет: - Хорошо, папа. Одну принести, да? - Дрожащим голоском спросил он, надеясь услышать положительный ответ.- Давайте, быстрее корову гоните, а то стадо уйдет! После поговорим.
Гриша: Мальчишки вывалились из избы и направились в хлев за коровой, которая уже громко мычала от голода.-Мишутка, а где мы потом эти прутики раздобудем?-заинтересовался Гриша,вглядываясь в хмурое личико брата.
Мишутка: - Где-где. Знамо где, в лесе. - Вывести корову из хлева много времени не заняло. Из хлева вместе с Зорькой вышли и Соня. Мяукнула, потёрлась и гришкину ногу и подняв хвост удалилась по делам. Вышли за ворота. Зорька громко мыча вклинилась в стадо, пастух Митька щёлкнул кнутом и коровы пошли дальше по деревенской дороге, поднимая столбы пыли и оставляя на земле свои лепёшки. - Пошли на опушку. - Показал Мишка на опушку леса, с выделяющимися на тёмном фоне белыми стволами берёз. - Там и хворостин найдём, и грибов. Может быть. -
Гриша: При упоминании о сборе грибов Гришутка воспрял духом, он очень любил это занятие.-Пойдем, скорее,-мальчик весело поскакал впереди брата в предвкушении принести домой хотя бы парочку красивых боровичков или, скорее, подберезовиков,которые обычно росли целыми семейками под этими нежными и родными деревьями,своими стволами отличающимися от всех остальных.
Мишутка: Мишутка от брата не отставал, хотя особено ничему не радовался. Да и что веселиться-то? Хворостину вон какую дал. Найти такую же... Для Зорьки или для Жужи на худой конец он бы нашёл быстро. А выбрать хворостину для себя так тяжело, так трудно. Поглядывая в полглаза на братишку Мишутка ходил между деревьев, глядя то под ноги, то на ветки.
Матрёна: Матрёна хворала уже четвертый день. Кашель её терзал, да жар мучил. Поэтому она почти что не слезала с печи. Хозяин с сыновьями управлялись по дому без неё. Но сегодня, проснувшись, она почувствовала себя лучше. Сквозь сон она слышала разговор Ивана с детьми. Особенно сжалось сердце, когда иван посулил детям субботнюю порку...Надобно детей сечь, конечно, сие древний закон, да вот сердце материнское аж заходится, как представит Мотя, что на лавке крутится с воплями не братишка, а дитя родное, Мишенька, али Гришенька... Матрена приподнялась с лежанки: - Иван! Я кажись нонича встану! Полегчало мне! Истомилася я горевать, как ты тут сердешный, без меня с хозяйством управляешься! Так, сыночки родимые! Вы откеля такое обращение басурманское к отцу взяли:" папа"? Так тока баре говорят, потому как с хранцузов моду взяли!Мы люди русския, православныя!!! Испокон веку отца надобно величать "Батя" или же "Тятя" . Совсем разбаловались, пока мамка болела! Чтоб забыли французские штучки! А то сама хворостины добавлю!
Иван: - Слава Богу, Матрена, оклемалась! Как тебе, лучше сегодня? Работать можешь? Что то этих паршивцев долго нет. Я их отправил корову выгнать, а потом собирался им дать нож и отправить розги резать. А они, вестимо, испугались и убежали, носу не кажут. Даже кашу есть не стали. Ну ничего, проголодаются - вернутся. Уж я им тогда всыплю! Сидеть не смогут. Гришку я хотел так, для страху слегка постегать, но теперь он у меня получит по полной! Будет знать как убегать. Слышь, может им еще и крапивой промеж булок добавить, как сосед делает?
Гриша: Тем временем на опушке леса Гришутка наткнулся на два крепеньких подберезовичка, чуть не затоптав их.Радости у мальчика не было предела!-Мишутка, смотри!Грибочки!Давай еще поищем, можно и дальше пойти, в гущу леса!
Мишутка: - Нет, Нет, Гриша, ты что? - Мишутка замахал руками. - Тятька ждёт. Ещё пуще рассердится. - Поймав братишку за конец рубашонки Миша потянул мальца к дому. Если грозятся высечь, то лучше не сердить родителя и поспешить домой. - Давай только вдоль опушки смотреть. И поближе к до... Ой, ещё один. - Мишутка выкрутил гриб из земли, посмотрел на его золотистую шляпку. - Сыроежка. И какая большая. Давай ещё по два грибка найдём и домой. Хоть и боязно мне розгами получать, но придётся. -
Матрёна: Матрена слушала Ивана и трепетала! Оно понятно, тяжко мужику одному-то с дитями и по хозяйству! Да и маманя его, свекровь Матренина, уже год как померла, помочь ему некому было. - Ванюша, мил друг, да не серчай ты так! Известно дело, дети малые, им же все в диковинку! Може, засмотрелись на что-то, може встретили кого! Конечно, долго гулять не будут, раз голодные! - А уж сечь-то, родной мой, на первый раз надобно не шибко! А про крапиву вообще забудь! Они ж дети твои родные, наказывать-то надо с осторожностью, чтоб не переборщить! - Слава богу, я встала! Таперича ты только своими делами заниматься будешь, и сразу на душе тебе легше станет, и досада пройдет!
Гриша: -Ну мы грибочков принесем, и батюшка возрадуется!-ликовал Гриша, высматривая под ногами новые находки.-Погуляем еще, денек-то какой выдался!-мальчик хотел оттянуть время возвращения домой, хотя чувство голода уже давало о себе знать.
Мишутка: Мишутка был согласен с братом. Родители точно обрадуются нежданной прибавке к столу. Но только гулять им не было велено. По-хозяйству помочь ещё надобно. Тем более хворостину для себя Мишутка уже отломил. И для Гриши тоже. Но для него поменьше. - Давай потихоньку к дому поворачивать. - Решил он, после того как их запасы пополнились ещё шестью грибами. - Не гоже в субботний день так родителей не слушаться. -
Иван: - Ну ладно, Матрена, как скажешь. Обойдемся на сей раз без крапивы, но уж розгами я их отдеру! Розг от них, понятное дело не дело не дождешься, придется готовить самому. А ты возьми кадушку и наполни ее соленой водой. Сделаем запас на будущее, чтобы каждый раз не бегать. Чую, часто мне из придется учить! - с этими словами Иван взял нож и отправился к ближайшей молодой березе, росшей в направлении противоположном тому, куда убежали мальчики.
Гриша: Гриша согласился со старшим братом, и ребята поскакали к дому.Встретив на пороге вставшую с постели мама, Гришутка заликовал:-Матушка, голубушка! Тебе лучше? Как я рад!Мальчик одной рукой обнял мать ,так как другой придерживал завернутый подол косоворотки, в которой покоились грибы.
Мишутка: - А тятя куда ушёл? - Недоумённо спросил Мишутка, не зная что делать с принесёнными с собой хворостинами. - Мама, а мы грибов набрали. Гриш, покажь. -
Гриша: Гриша раскрыл подол рубашки и похвастался наживой:-Вот , какие красивые, можно суп грибной сварить, только без лука, пожалуйста!
Матрёна: Матрена расцвела, увидев милых сердцу детишек! Как хорошо, что Господь вернул ей здоровье! А то в жару и в бреду не было покоя бедной женщине: как дети без неё останутся...Гриша пишет: -Матушка, голубушка! Тебе лучше? Как я рад! - Все мой золотой, выздоровела я мой хороший! Солнышко моё ненаглядное! - Матрена наклонилась к сыну, крепко прижала его к себе и поцеловала. - Сынок, а что это у тебя в руке? Ой, грибочки! Радость-то какая! Да крепенькие! Да хорошенькие! Добытчики вы наши! - мать поцеловала Гришу в другую щеку, отпустила и посмотрела на Мишу: - Мишенька, радость моя, послушный мой сынок!- мать смахнула слезу, глядя на хворостины, принесенные для порки, и бросилась обнимать другого сына, прижала его к себе и несколько раз поцеловала в макушку. Заведя детей в дом, Матрена положила в миску грибы. - Сынок, хворостины в угол поставь! - прикусив губу сказала мать. - Умник ты, отца слушаешь, так всегда и надобно! Всякое приказание отца-матери тут же исполнить сыновья должны! А тятенька - он еще розог порезать пошел. Посечь вас он нонича хочет. Суббота ведь...,- Матрена чуть не разрыдалась, но сдержала себя. Сыновьяж растут, без розог невозможно.
Иван: Держа перед собой пук свежих и гибких березовых прутьев, длиной почти в его руку и толщиной в основании чуть толще половины мизинца, Иван вошел в дом. К его удивлению, оба малолетних сына были уже здесь и миловались с матерью. Особой злости за их побег у него не накопилось, но, все равно, нужно было их наказать за ослушание. Иначе в доме не будет порядка. - Явились, голуби! Где это вы были, где гуляли, прохлаждались?
Гриша: -Мы, тятенька, грибки собирали, вот полюбуйся!-Гришутка подбежал к миске с замоченными грибами.-Правда, хороши?Тут мальчик обратил внимание на какой-то странный веник в руках отца.-А это зачем, тятя?-выражение личика радостного малыша сменилось удивлением и страхом.
Иван: Гриша пишет: -А это зачем, тятя?-выражение личика радостного малыша сменилось удивлением и страхом.- Как зачем? Учить вас мальцов, ум вам через задницу вгонять! Через уши то, видать, не получается! Гриша пишет: -Мы, тятенька, грибки собирали, вот полюбуйся!-Гришутка подбежал к миске с замоченными грибами.-Правда, хороши?- Грибочки, говоришь? Я вас куда посылал? Корову выгонять? А вы где шлялись? Сколько вам говорено было, без разрешения далеко из дому не отлучаться! Вот утонете вы или цыгане вас украдут, каково нам с матерью без вас будет? О тятьке с мамкой не подумали? Тут Иван, конечно, немного слукавил. В те времена жизнь ребенка не представляла такой огромной ценности, как сейчас. Детей было много, все время рождались новые и воспроизводство населения шло не в режиме снайперской винтовки, а в режиме пулемета. Тем не менее, потеря детей заставляла матерей горько плакать, тогда как отцы топили горе в водке. Тем более, что мальчики считались более ценными как будущие помошники, в то время как девочки должны были покинуть семью и выйти замуж. - А что так рано вернулись? Почему не вечером? Кашки захотелось? Вам простой или березовой?
Мишутка: - Тятя, но мы же недалеко. - Заплакал Мишутка, поняв что высекут сегодня точно и, возможно, начнут с него и прямо сейчас. - Ты ещё велел хворостину найти. Ну мы по опушке и пошли, хворостины-то подобрать. -
Иван: Мишутка пишет: - Тятя, но мы же недалеко. - Заплакал Мишутка, поняв что высекут сегодня точно и, возможно, начнут с него и прямо сейчас. - Ты ещё велел хворостину найти. Ну мы по опушке и пошли, хворостины-то подобрать. - - Что то вы далеко зашли. Вон березы рядом растут. Похвально конечно, что вы сами, без приказа пошли за хворостинами. Но родителей и начальников нужно слушаться, на этом весь мир держится. Так что за ослушание нужно вас наказать. Вообще то я хотел вас посечь после бани, как всегда было заведено. Но коль вы так торопитесь, давайте сейчас. Иван положил принесенный с собой розги в заранее приготовленную кадушку с соленой водой, потом заметил принесенные детьми прутья и попробовал их в руках. Он ожидал, что приготовленные неумелыми детскими ручками хворостины будут слишком толстыми и негнущимися, или наоборот тонкими, но, на удивление, они оказались достаточно хлесткими и почти правильными по длине и толщине. - Ну что ж детки, сейчас попробуете, что сами принесли, а пока садитесь за стол есть кашу. - с этими словами Иван выдвинул одну из скамеек на середину избы и положил на другую лавку два полотенца-ручника.
Матрёна: - Иван, а ты полюбуйся на грибы! Добытчиками дети растут! А вот если б они их пропустили и домой побегли, ты бы рад был? И не нам бы те грибы досталися- это уж не велика беда - а вот что дети дарами Божьими пренебрегут и привыкнут к такому - это уже негоже! Сказано в Писании - не зарывай талант в землю, уж если что Бог тебе посылает - не пропусти, - по-своему истолковала Матрена библейскую притчу Матрена сама подивилась на свою смелость, что начала при детях мужу возражать, однако первая субботняя порка сыновей ей казалась делом шибко волнительным! Быстренько смекнув, что необходимо мужу отдать должное уважение, Матрена поклонилась ему в пояс и почтительно произнесла: - Государь-батюшка Иван Матвеич, дозволь мне, грешной, дитяток наших завтраком накормить!
Гриша: Маленький Гришутка пытался уловить смысл разговора батюшки и матушки, но все слова слились воедино: и про добытчиков, и про баню, и про кашу, которую уже совсем не хотелось есть, так как, положенные в кадушку и на лавку, прутья затмили все его сознание; и ребенок начинал понимать, что сегодня, уже очень скоро произойдет что-то очень страшное , неизбежное, то, чего еще этим солнечным утром он совсем не ожидал, думая о лапотках и книжке с картинками.Гриша не мог понять, почему это произойдет, что явилось причиной такого отцовского решения, ведь казалось ему, что все должны радоваться матушкиному выздоровлению, найденным грибам, кошке Соне, у которой вот-вот появятся крошечные слепые детки, завтрашней ярмарке с театром Петрушки и уличными музыкантами.Он посмотрел на расплакавшегося братика и ему тоже захотелось плакать, но он подумал, что это будет плохо,и взяв Мишутку за рукав, стал дергать:-Ну, не надо, Мишутка, не плачь, так совсем страшно мне.Давай покушаем немножко, может повеселее будет!
Иван: Отец задумался и его сердце немного смягчилось. - Ладно мать, ты права. большой вины на Гришке нет, но для порядку я его слегка посечь все таки должен. Пусть знает, что отца нужно слушаться и не уходить без спросу. Да и уже давно пора его к розгам приучать а Мишутку тем более! В семь лет дитя не поротое - не порядок! Ни в какие ворота не лезет. А о старшем и говорить нечего. Совсем избалуются и от рук отобьются. А это все ты со своим добрым сердцем! Такая то доброта ни до чего хорошего не доведет. Вон как у других мужиков: лет с 2-х, с 3-х хворостина по ж*пам у деток гуляет. Не слушается, так мать сразу рубашонку задерет, на колени закинет или между ног засунет и раз-раз! А долго реветь будет - еще раз! Отцу и вмешиваться почти не нужно, только по субботам. Тогда дети лет до 7 а то и позже бегали в одних рубашонках и без штанов. Гришутка впервые одел штаны только этим летом. - Давайте, ешьте быстрее и приступим.
Гриша: Гришутка испугался слов отца, хотя знал, что так и должно быть, ведь других деревенских ребят давно порют в таком возрасте,а их с братом всегда спасала мать да и Мишуткина хвора.Но ему стало легче, что отец сдержит свое обещание посечь на первый раз его совсем чуть-чуть, и он был рад этому.Но стало обидно за брата-его же тоже не пороли еще, а старше он совсем не намного.Неужто тятя его не пожалеет?Слегка успокоившись, Гриша все же сел за стол, хоть аппетита не было вовсе, поковырял в тарелке кашу, которая показалась ему совсем не сладкой, да и крупу отец плохо промыл и совсем не перебрал.И было очень тревожно в душе, что он решил заговорить с отцом, почувствовать, что это его родной человек и он его любит.-Тятечка, а на что ты сердишься больше всего? Что я сделал очень плохо? У Мишутки вина за курочек, а еще за что?Скажи, пожалуйста.Ребенок ласково посмотрел на отца в ожидании ответа.
Иван: Иван тяжел вздохнул подошел к сидящему Гришутке, приобнял его за плечики, погладил по головке, и приподняв за подбородок, взглянул его милую маленькую мордашку. На аватаре - это он Не пристало отцу проявлять телячьи нежности, это был удел матери. Отец должен быть всегда строгим. Но уж очень любил он своего маленького сынка. - Пора уже учиться послушанию, сынок. Всех детей секут. И меня тоже секли. Слышал как по субботам соседские дети визжат? Родители так их слушаться учат. Вот сейчас вы не послушались и пошли грибы собирать. А завтра без спросу пойдете купаться, туда где вода холодная или течение быстрое и утонете, или пошлем вас корову пасти и накажем смотреть за ней и не играть, а вы заиграетесь и корова потеряется? Как мы тогда без молока жить будем? Если же не бить вас, то не будете бояться и слушаться тоже не будете. Дети они такие, иначе не понимают.
Мишутка: Мишутка решил искать защиты у мамы. Подсел к ней поближе и с надеждой посматривал, как бы говоря своими ясными глазёнками: скажи тяте пусть меня не наказывает. В избу вошла Соня, держа в зубах пойманную мышь. Положила добычу на пол, прижала лапкой, громко помяукала - видимо похвалилась добычей - снова взяла мышь в зубы и пошла к котятам. Тятька и Гришутка миловались с одной стороны стола, а Мишутка подседал всё ближе и ближе к матушке. Пр этом не забывал отправлять в рот кашу, ложку за ложкой.
Гриша: Гриша удивленно смотрел на брата, как тот с удовольствием уплетает кашу, несмотря на принятое решение отца и на устрашающий вид замоченных розог в кадушке. Увидев Соню, мальчик вскочил из-за стола с криком:-Я пойду к котятам, посмотрю на них!Ему казалось, что это хороший повод хоть ненадолго улизнуть от этой мрачной обстановки.-Мишутка, айда со мной!-Гриша дернул братишку за рукав.
Матрёна: Матрена, понимавшая, что никуда от вековой традиции не деться, все ж пыталась немного мужа уговорить. Обняла за плечи Мишутку, пару раз погладила его по голове: - Кушай Мишенька, кушай! Знамо дело - кто ест скоро, тот и работает споро! Родной мой, первенец, русая моя головушка, ласковый мой сыночек! - Иван, вот ты говоришь, другие матери детишек порют еще бесштанными! Так Мишенька-то мой всегда ведь очень мало озоровал! Его и недобно было сечь-то ранее, да ведь и сейчас, вины -то большой нету за ним. И хворостины сам принес ладные. - Такой разумный, такой покладистый он сызмальства у нас рос! - мать подложила сыночку еще каши. - Да ведь и Гришенька, на Мишутку глядючи, тоже не сорванец у нас. Не дети - а радость одна! Соседки вон изавидовались! Слава тебе Господи, спаси и сохрани нас всех, грешных! - перекрестилась Матрена на иконы, а потом незаметно поцеловала, будто клюнула, Мишеньку. Гриша пишет: -Мишутка, айда со мной!-Гриша дернул братишку за рукав. - Гришенька, - мать задержала младшенького, - не ходи, тут сиди покуда! Ты же тяте вопрос задал, так дождись ответа! Да и поблагодарить надобно за еду-то. А потом, будто спохватившись, обратилась опять к мужу: - Ванюша, а в кого им быть иными-то, как не в тебя-то, родной! И маменька твоя-покойница, царство ей небесное, рассказывала мне, каким ты послушным ребенком в детстве был! Ох, упокой Господи, душу матушки нашей...- Матрена прослезилась и аж засопела носом. (Слезы те были от жалости к её детям, но мужу должно быть понятно, что так тоскует она о свекрови, которая, надо сказать, довольно сурова была с Матреной при жизни-то, но что уж теперь, дело прошлое!)
Гриша: Матрёна пишет: - Гришенька, - мать задержала младшенького, - не ходи, тут сиди покуда! Ты же тяте вопрос задал, так дождись ответа! Да и поблагодарить надобно за еду-то. -Ну, матушка, миленькая, я хотел быстренько сбегать, но хорошо, не пойду я ,не пойду!-Гришутка не хотел расстраивать маму, увидев, как на ее глазах появились слезы.-И спасибо за кашу, только ведь я не ел почти, батюшка сахарочку не дал, а ты меня с ложечки не покормила, не уговорила.-Только ты не плачь, маменька,-мальчику стало страшно.Он вдруг подумал, что тятя и ее хочет сегодня сечь.
Матрёна: Гриша пишет: -И спасибо за кашу, только ведь я не ел почти, батюшка сахарочку не дал, а ты меня с ложечки не покормила, не уговорила. - Ох, горемычный ты мой! Так и тем паче, коли голодный, зачем убегать к кошке-то! Она своих детей кормит, а я своих! - Матрена подватила меньшого сына на колена и начала кормить из ложки, как трехлетнего ( хотя сие осуждалось, как будто бы вдруг трехлетний продолжал бы мамкину сиську сосать, поэтому Матрена старалась делать это украдкой от мужа): - Ты ж сам у меня давно кушать умеешь, не больно младенец какой! Ну-ка, давай, натощак-то ведь и песня не поётся! Мужичок должон всегда сытым быть! Вот ложка, вот вторая, и сахарку я тебе припасла, вот и сахарочек тебе! - Матрена сунула малышу кусок сахара, зная, что муж замешкался, разбирая розги. - Ах, сладкая кашка, ах вкусная! Расти большой, сыночек мой драгоценный! Отцу-матери на радость!- Матрена старалась говорить весело, чтобы не пугать малыша своими слезами. - Сынок, я бабушку нашу вспомнила, как она вас любила, ох как любила! Вот и оплакиваю её, чтоб ей на том свете было хорошо! Чтоб смотрела на нас и радовалась, какие внучата её пригожие, да здоровенькие, да крепенькие! Как батенька, сынок её драгоценный, их любит и заботится об них! - последние слова Матрена произнесла погромче, чтобы слышал Иван.
Мишутка: Мишутка тоже не прочь был приласкаться и просунул голову маме подмышку. - А я? я тоже драгоценность? Ты скажешь тяте что бы он нас не сёк?
Матрёна: - Ох, золотой ты мой соколик, Мишенька, да серебряный мой голубок Гришенька! Я -то скажу, но сказать могу только лишь, чтоб послабее сек он вас, не столь шибко, как иных секут, ибо вы у меня дитятки весьма разумные! Но ведь в возраст входите, а без науки ну никак нельзя! Поэтому уж потерпите, мои горемычные, тетянька ведь ведь вас посечет любя! - Мишуткину голову, просунутую ей подмышку, мать прижала к своей левой груди, а справа продолжала придерживать Гришеньку, сидящего у неё на коленях, и не торопясь жующего кашу.
Гриша: Гришутка быстро проглотил кашу и с ужасом посмотрел на мать.Нет, не слова о порке напугали его, с этой мыслью он уже свыкся,к тому же надеялся, что маме удастся уговорить отца посечь их совсем не сильно.-Матушка, а почему Мишутка золотой, а я серебряный? Ты что, меня меньше любишь?-на глаза мальчика навернулись слезы.
Иван: - Ну все поговорили и хватит. Пора и дело делать. Все поели? Дети у нас, Матрена, и правда ладные, родителям на радость. Да потому и надо наказывать, чтобы такими же и остались, не забаловались и не испортились, чтоб страх знали. У каждого дитя то черт в заднице сидит, его только хворостиной оттуда и выгонишь. Неужто по себе не помнишь? - С кого начнем? Давай с Гришки, а то он со страху помрет, пока я Мишку наказывать буду. Да я на первом разойдусь, так что второму больше достанется. - Ноги держать будешь, или лучше их привязать?
Матрёна: Гриша пишет: -Матушка, а почему Мишутка золотой, а я серебряный? Ты что, меня меньше любишь?-на глаза мальчика навернулись слезы. - СЫночка моя кровиночка, да как я тебя меньше люблю? Пять пальцев на руке у меня, какой не укуси, одинаково болеть будет! - Матрена расцеловала сыночка прямо в мокрые его глаза. - Да просто Мишенька - он старший наш сын, а тебе старший брат! Потому его золотым соколом уже кликать можно! Да и в возраст он уже входит в отроческий! И розог поболе отец даст ему поэтому, чем тебе! А тем временем глава семьи уже приступил к суровому обряду: Иван пишет: - Ну все поговорили и хватит. Пора и дело делать. Матрена судорожно сглотнула, напоследок прижала к себе младшенького и прошептала ему на ушко: - Все, родной мой, тебе готовиться надобно, ничего, голубок, стерпишь! Бог терпел и нам велел! А Иван как будто прочитал Матренины мысли: Иван пишет: - С кого начнем? Давай с Гришки, а то он со страху помрет, пока я Мишку наказывать буду. Да я на первом разойдусь, так что второму больше достанется. - Ох, добрый у вас, дети, тятенька какой! Бога благодарите, что отец ваш мудрый да ласковый человек!- дрожащим голосом произнесла баба, наблюдая, как "ласковый человек" взглядом выбирает жгучую розгу для её сердешных малюток. - Да-да, Иван Матвеич, с Гришеньки и начнем, твоя воля! А уж ножки-то я ему подержу, сама справлюся! - отключая непрошеные слезы, сосредоточенно сказала Матрена.
Иван: - Ну, давай, Гришка, снимай портки, да ложись на лавку. - сказал отец, похлопывая себя по руке выбранным прутиком, не слишком длинным и толстым, как раз по возрасту ребенка.
Гриша: Гришутка, поставленный матушкой перед скамейкой, тихо посапывал, робко поглядывая то на отца, то на мать.Его детские ручки развязали веревочку у штанишек, но малыш никак не решался их спустить, хотя все члены семьи в ожидании смотрели на него, и тянуть время было опасно-вдруг батюшка действительно осерчает.-Тятечка, только ты обещал не шибко, ты помнишь, тятечка?-залепетал Гриша.-А то я очень боюсь,-на глаза ребенка уже навернулись слезки, он попытался растереть их кулачками, и в это время развязанные штанишки упали на пол.Со слезами и тихими всхлипываниями Гришутка вышел из штанин и, встряхнув ножками, стал неуклюже укладываться на скамейку.-Мамочка, ты только никуда не уходи, ты побудь здесь со мной, подержи мне ножки да покрепче, чтоб я ненароком тебя не ударил.Хорошо, родненькая?-мальчик с жалобным взглядом повернулся к Матрене.
Матрёна: - Здесь, я Гриша, здесь! Все будет как надо! - успокаивающе и, по возможности, бесстрастно произнесла Матрена, чтобы лишнего не тревожить сердце мальчонки, все ж мужик будущий, надобно стойкость прививать, хотя и малОй, но так ведь постепенно и взрослеть должен! Ловким привычным движением Матрена подняла Гришуткины порточки, расправив, аккуратно свернула и отложила на боковую лавку. А Гришенька уж укладывался. Мать кивнула малышу на его слова, провела ладонью по голове, вытянула ножки. "Ох, тельце-то белое, нежное, гладкое! А каким будет-то сейчас..." - Гришаня, а ты ручками вот так держись, и не убирай их родной! Больно будет, но ручки пускай вверху всегда будут, по ручкам розгой больней, чем по попке. Терпи уж, голубочек! А матушка тут, рядышком!
Иван: Гриша пишет: -Тятечка, только ты обещал не шибко, ты помнишь, тятечка?-залепетал Гриша.-А то я очень боюсь,-на глаза ребенка уже навернулись слезки, он попытался растереть их кулачками, и в это время развязанные штанишки упали на пол. - Так я же твой отец родной, худо тебе не сделаю, но поучить тебя уму-разуму давно уже надо. А что боишься, так это правильно. Для того и наказывают, чтобы дети родителей боялись и худа не делали. При виде на трогательно полуобнаженное худенькое тельце и заплаканное личико родного малыша Иван испытывал противоречивые чувства. С одной стороны он до безумия любил свою родную кровиночку, испытывал к нему невероятную нежность и не хотел причинять ему боль. Но, с другой стороны, вид дрожащего от страха ребенка вызывал в нем какое то странное возбуждение и приятное томление во всем теле. До сих пор пороли только его: тятька, мамка, старшие братья. Над ним домокловым мечем постоянно весел риск быть высеченным у барина на конюшне, а после отмены крепостного права - по приговору мирового суда. Но теперь ОН САМ будет пороть, он сам будет хозяином над телом другого человека, а трогательная беззащитность ребенка еще больше распаляла его и наполняло его сердце постыдной радостью. Иван помог сыну улечься ровно, закасал рубашечку повыше, чтобы полностью обнажился задик и привязал ребенка полотенцем чуть ниже подмышек. - Ну сынок, держись ручками за края скамейки, да покрепче. Так легче будет. А ты Матрена, держи за ноги.
Гриша: Почувствовав ,что его тельце захватило полотенце и от этого он не может вырваться, Гришутка заплакал еще сильней, хотя убегать никуда и не собирался, но чувство беспомощности одолело его, и лишь матушкины руки не дали потерять надежду, что все будет потом хорошо, что родители его любят, и он поверил увещеваниям батюшки, что совсем худо ему не будет, вцепился ручками в скамейку и закрыл свои глазки, из которых продолжали течь слезки.
Иван: Иван погладил прутом детскую попку, от чего ягодички малыша рефлекторно напряглись и рельефно выпятились вверх, оставив по бокам две аппетитные ямочки. После чего он поднял руку с прутом не слишком высоко и не слишком сильно, но и не слишком слабо стеганул по нижней части задика, отчего там сразу же образовалась полоска насыщенно-розового цвета.
Гриша: -Ааа-аай, больно!-Гришутка звонко завизжал, вскинув голову,-тятечка, больно!
Иван: Гришутка заверещал, вскинул голову и попытался извернуться, несмотря на крепко держащее его полотенце и любящие, но сильные материнские руки, прижавшие его лодыжки к лавке. Из под рук Матрены было заметно, как конвульсивно сжались пальчики на грязных маленьких ступнях дитятки, а на мордашке, несмотря на плохой угол зрения Иван успел заметить гримасу боли. Жалко было Ивану малыша, но он был удовлетворен. Пробрало с первого раза! Вот почему детей нужно начинать наказывать в малом возрасте. Для того ведь и наказывают, чтобы дитя кричало и плакало. - Так и должно быть больно. Будет тебе наука! А теперь еще больнее будет! - Иван размахнулся немного сильнее и второй удар - Вжик! - опустился чуть ниже первого. Вспыхнувшая полоска оказалась уже скорее красной, чем розовой, с чуть-чуть вздувшимися краями.
Гриша: Гришутка сильно дернулся и изошелся истошным криком, тут же перешедшим в рев.-Тяааатяаа!-только и смог он выдавить, понимая, что будут еще такие жгучие удары, поэтому хотел что-то сказать и о чем-то просить, но из-за слез и боли только открывал и раскрывал свой ротик, не в состоянии произнести хоть какое-то слово."Он же обещал нешибко",-промелькнуло в детской головушке,которая упала на скамейку, как-будто сломленная этим жгучим ударом.
Матрёна: Гриша пишет: -Ааа-аай, больно!-Гришутка звонко завизжал, вскинув голову,-тятечка, больно! - Аах! - вместе с мальцом выдохнула Матрена, но успела удержать дрыгнувшие было ножки. Иван пишет: - Так и должно быть больно. Будет тебе наука! А теперь еще больнее будет! - Иван размахнулся немного сильнее и второй удар - Вжик! - опустился чуть ниже первого. У Матрены после этих слов возникло напряжение в то месте, откеля ноги растут. Так напомнил ей в этот момент Иван её родного отца, вот так же сек он и Мотьку по субботам "Девка должна отца почитатть и бояться! Вот тебе дочка еще, вжжик! что не сладенько?" - Ой, не сладко, Гришенька, родненький, знаю-знаю, милок, что не сладко, но терпи родненький, терпи, это ж для твоей пользы! Крепкие руки бабы ровно удерживали босые ножки сыночка, и припомнилось ей, как эти же крошечные ножки она заворачивала в свивальник, а вот, таперича, подрос малыш! Уже сечем его вместе с Иванушкой, ненаглядным моим! - Матрена с нежностью посмотрела на мужа, смахнув слезу, которая была уже слезой умиления. Слушайте, может поменяем местами эти два поста? Вначале пусть мой а потом Гришин!
Иван: Иван начал уже входить во вкус, но все же заставил себя дать немножко времени, чтобы дать ребенку прореветься и набрать воздуха. Воспитание явно действовало, но эффект нужно было хорошо закрепить! После чего отец нанес подряд еще три достаточно сильных удара - Вжик, вжик, вжик, - постепенно опускаясь вниз к складке между ягодицами, при этом он приговаривал: - Будешь родителей слушаться? Будешь без спросу из дому уходить? Будешь безобразничать?
Гриша: Гришутка протяжно выл.Он собрал все свои малые силенки, дабы уверить отца, что он будет всегда хорошим.-Буууудууу, я буудууу,тяаатяаа!-захлебываясь в слезах протянул мальчишка.Он всей душой надеялся, что вот-вот сейчас его отпустят, что он встанет с этой жесткой скамейки, а матушкины руки не будут так крепко держать его ножки, прижмут его тельце к себе, защитят от боли и обиды.
Иван: Внезапно Иван остановился, встал на одно колено у изголовья лавки и повернул к себе зареванное раскрасневшееся личико ревущего и щмыгающего малыша, покрытое слезами и соплями. - Будешь, говоришь? Так что ты будешь? сбегать из дому и безобразничать? Простите Ивана за плагиат. Он - необразованный грубый мужик, и с воображением у него не очень хорошо.
Гриша: Гришутка изумленно посмотрел на отца, продолжая шмыгать носиком, но перестав на время плакать.Он пытался понять вопросы батюшки и собрал все свои мыслишки ,чтобы убедить его в своем примерном поведении в дальнейшем.-Нет, тятечка, я не буду убегать и не буду безобразничать, не буду!Малыш для пущей убедительности отрицательно замотал головкой и дотронулся ручкой до плеча родителя..Да здорово как раз-я в своем реальном детстве оказался.
Иван: - А слушаться тятьку с мамкой будешь?
Гриша: -Буду, буду,тятечка, буду слушаться вас с матушкой, будууу!-Гришутка еще крепче вцепился в предплечье отца, не желая его тем самым отпускать от себя, дабы не получить еще розог.-Пусти, батюшка,-мальчик вновь залился слезами.
Иван: - Ты молодец сынок, все правильно понял. Вижу, идет тебе впрок моя наука. Но это сейчас ты такой разумный, а на завтра все забудешь. Все дети, когда их учат, говорят, что будут слушаться и не будут озоровать, а потом все равно это делают. Так что урок закрепить надо. - с этими словами Иван с трудом оторвал от своей рубашки неожиданно крепко вцепившиеся в нее детские ручонки. - Хватайся опять за лавку, Гришутка, и держись покрепче, сейчас тебя дальше учить будем. А ты, Матрена, тоже держи его сильнее!
Гриша: Гришутка в отчаянии положил головушку на жесткую лавку, вытянул ручки и ,вцепившись в край лавки, приготовился к новой боли.Уговаривать отца он не посмел, дабы побоялся рассердить его, подумав, что если ему, маленькому, так достается, каково же будет Мишутке, и наперед пожалел любимого братика, ожидавшего своей очереди.
Иван: Хоть Ивану и понравилось наказывать сына, но свое слово нужно было держать, а он обещал посечь Гришутку несильно, что в его понимании означало недолго. Кроме того, еще свежи в его памяти были воспоминания о собственных порках, о дикой, запредельной боли и страшном пожаре разгорающемся в заднице, о безумном страхе и отчаянье, заполнявших неокрепшую детскую душу. И хотя осознание необходимости этой процедуры и перевешивало в нем жалость (да и что скрывать, ему приятно было видеть подчинение и страх сотрясающегося в рыданиях беззащитного малыша), но он все же решил завершить порку. Однако, напоследок нужно было всыпать посильнее, чтобы урок запомнился надолго. Иван поднял розгу повыше и в быстром темпе с удвоенной силой нанес 5 последних ударов - Вжик, вжик, вжик, вжик, вжик - по самому низу детских булочек (для чего ему пришлось бить не столько снизу, сколько сзади), по складке между попой и ногами и, наконец, по верхней части бедер, причем последние два удара он решил сделать особенно крепкими с стеганул почти со всей силой, в результате чего на теле малютки вместо двух уже привычных свекольно- красных полосок образовались две перекрещивающиеся белые полосы, которые стали быстро набухать, превращаясь в алые рубцы, а вместе их пересечения заблестела капелька крови.
Гриша: Гришутка вскинул голову и с выпученными глазами раскрыл рот, не в состоянии выдавить из себя крик.Он сильно дернул ножками, едва было не вырвав их из материнских рук.Какой-то доселе неизведанный ужас родился в его душе, он подумал, что отец плеснул на него кипятком и возможно вообще сейчас намеревается убить его.В бессилии голова мальчика упала на скамью, а из груди вырвался истошный визг, перешедший в протяжные громкие рыдания.Боль от отдельных ударов слилась в единое целое, и Гришутка почувствовал, что порка прекратилась.
Матрёна: Ласковый Мотин сынок-кровиночка,её самый маленький голубок, заходился криком! "Да что ж это он делает-то, да что же это, дитя такое малое не жалеет совсем!" - дерзкие мысли против мужа побежали в голове бабы, чего она тут же устрашилась и посмотрев на образа, кратко попросила Бога не оставить их, грешных, Матрёну и Ивана, в столь ответственную минуту. И господь смилостивился! Иван остановился и начал разговор с сыночком! Матрена вздохнула с облегчением. А уж Гришенька-то каков! И кроткий и уважительный! Ай-да сын у меня растет! "А таков ли Мишутка во время порки будет?" - мелькнула у родительницы мысль, и посмотрела она на своего первенца, который стоял ни жив ни мертв. Матрена думала что уже все, ан нет! Иван пишет: - Хватайся опять за лавку, Гришутка, и держись покрепче, сейчас тебя дальше учить будем. А ты, Матрена, тоже держи его сильнее! Матрена успела только охнуть, и тут же по приказу мужа крепко ухватила милые ножки. Как радовалась она, когда Гришенька начал ходить! Какой нежной музыкой казались его первые топотушки... Гриша пишет: Гришутка в отчаянии положил головушку на жесткую лавку, вытянул ручки и ,вцепившись в край лавки, приготовился к новой боли.Уговаривать отца он не посмел, - Умница ты у меня сынок, любый мой, славный мой, радость наша ненаглядная, - тихонько говорила Матрена, чтобы облегчить дитяти предстоящую боль. Иван пишет: Иван поднял розгу повыше и в быстром темпе с удвоенной силой нанес 5 последних ударов - Вжик, вжик, вжик, вжик, вжик - по самому низу детских булочек (для чего ему пришлось бить не столько снизу, сколько сзади), по складке между попой и ногами и, наконец, по верхней части бедер, причем последние два удара он решил сделать особенно крепкими с стеганул почти со всей силой, в результате чего на теле малютки вместо двух уже привычных свекольно- красных полосок образовались две перекрещивающиеся белые полосы, которые стали быстро набухать, превращаясь в алые рубцы, а вместе их пересечения заблестела капелька крови. Много раз видела Матрена порку своих братьев и сестер, много раз была порота сама, но таких страданий, как сейчас, она, как ей казалось, не переживала еще. В такт ударам Ивановой розги Мотя сама поджимала свой пышный зад, и даже как будто чувствовала резкую боль сечения! - Ваня, родной, пожалей его! - простонала Матрена, но голос её потонул в визге ребенка. В бессилии голова мальчика упала на скамью, а из груди вырвался истошный визг, перешедший в протяжные громкие рыдания.Боль от отдельных ударов слилась в единое целое, и Гришутка почувствовал, что порка прекратилась. - Все! Все! - закричала Матрена, уже не думая вовсе, что скажет ей муж. - Все мой родненький, все моя ягодка! Сейчас тятенька тебя отвяжет, а потом уж мама твой задочек посеченный маслицем святым-лампадным смажет, отдыхать тебя положит, ненаглядный мой! - Матрена присела на колени около Гришиной головки и стала осыпать его поцелуями: - Милый наш добрый сыночек, умник-разумник, крепенький богатырь он вырастет, лучший работник и красавец, любимый наш сыночек!
Гриша: Гришутка почувствовал некое облегчение, хотя боль оставалась сильной, а еще сильнее было чувство обиды на отца, и он сквозь слезы только мог тихо, со всхлипываниями причитать:-Маменька, маменька...Потом как-то неожиданно для самого себя схватил матушкину руку и как некий символ спасения и утешения поцеловал ее.
Иван: В ужасе от содеянного Иван отбросил измочаленную розгу и трясущимися руками стал побыстрее отвязывать ребенка от лавки. - Что я наделал, старый дурак! Проси меня, сыночек, я не хотел тебя так сильно! Дурень, не рассчитал свои силы! Впервой сам порю, до сих пор меня только тятька с мамкой пороли. Надо было с Мишки начать, он побольше, у него зад покрепче будет. Иван не был особенно крепким, скорее даже его можно было назвать хилым, но коли уж он прошел жестокий естественный отбор, забиравший в могилу более половины деревенских детей, постоянная тяжелая работа и суровые условия крестьянской жизни закалили его и предали довольно большую, по современным мерка, физическую силу его рукам.
Матрёна: Гриша пишет: -Маменька, маменька...Потом как-то неожиданно для самого себя схватил матушкину руку и как некий символ спасения и утешения поцеловал ее. Матрена расчувствовалась от сыновнего порыва: "Стало быть, обиду на родителей не держит после первой порки! А то ведь всяко бывает - иные дети поперек начинают идти от родительской строгости! А у нас все ладно вышло!" Иван наклонился отвязать ребенка и запричитал: Иван пишет: - Что я наделал, старый дурак! Прости меня, сыночек, я не хотел тебя так сильно! Дурень, не рассчитал свои силы! Впервой сам порю, до сих пор меня только тятька с мамкой пороли. Надо было с Мишки начать, он побольше, у него зад покрепче будет. Мотя аж оробела. Ей стало жалко уже теперь Ивана. А реакция Гришеньки казалась вполне нормальной: раз сынок матери руку целует, которая держала его во время порки, стало быть в меру дитя получило розг, столько , сколько надобно было. - Ванюша, так сам Господь велел детей наказывать! Стало быть, руку твою он водил, помогая сыночка нашего учить. А впервой часто кажется, что неудачно получилось, так нет же - вон наш сыночек кроткий какой лежит, приголубь его! - и тут же зашептала Грише: - Родной мой, тятенька любит тебя, только от любви он тебя высек, не любил бы - не сек! Матрена отошла, подхватив полотенце, поискать пузырек с лампадным маслом.
Иван: Матрёна пишет: - Ванюша, так сам Господь велел детей наказывать! Стало быть, руку твою он водил, помогая сыночка нашего учить. А впервой часто кажется, что неудачно получилось, так нет же - вон наш сыночек кроткий какой лежит, приголубь его! Иван понял, что снова перегнул палку, только теперь в другую сторону. Нельзя перед детьми показывать свою слабость, иначе не будут они уважать родительскую власть. Ну ничего, Гришутка еще маленький, авось не запомнит. Но вот Мишка ... . Посечь его, что ли сильнее, чтобы миг родительской слабости не закрепился у него в голове? Хотя, действительно, дернул же его черт ударить в полную силу! Правильно говорит поп: Лукавый всегда рядом и постоянно ищет, как бы соблазнить человека. Отец поднял с лавки сотрясающегося в рыданиях меньшого сыночка и прижал его к себе, гладя по головке. - Ну ничего, Гришутка, будет. Зато теперь тебе наука. Будешь знать, как родителей не слушаться. А ты молодец, хорошо порку вытерпел!
Гриша: Гришутка обнял отца за шею и , продолжая всхлипывать, уткнулся в его грудь.Жар на посеченном тельце не утихал, но чувство страха ушло, сменяясь неким покоем.Даже обида стала отдаляться куда-то в прошлое, так как Гриша, вдыхая родной приятный запах отцовской рубахи, впитавшей в себя ароматы луговых трав,начал представлять себе опушку березовой рощи, на которой они сегодня с Мишуткой нашли грибы,маленьких котят, родившихся только сегодня утром, а он даже не успел взглянуть на них, еще теплую речку, в которую он окунется завтра, если позволят родители им сбегать на берег.
Иван: Ну ну, Гришутка, не плачь все кончилось. Завтра мы на ярмарку едем. Хочешь, куплю тебе сахарного петушка на палочке? Что ты еще хотел? Книжку с картинками? - Иван негативно относился к чтению, считая, что в крестьянском быту оно совсем не нужно, но чувствовал вину перед сыночком. - Будет тебе книжка! Про Бову Королевича или какая еще! И грамоте может пошлю учиться. Вот скоро рожь будем жать, а вы с Мишуткой буде нам помогать - снопы таскать. Выручим за рожь хорошую цену - пошлю тебя к дьячку в обучение. Потом может даже в лавку купец возьмет. - потеря помошника была тяжелым ударом для крестьянского хозяйства, но Иван был бы рад дать сыну шанс вырваться из замкнутого круга тяжкого крестьянского труда. - Только вот дьячок тоже розгами сечет, да побольнее чем я. Хочешь, Гришутка, грамоте учиться такой то ценой?
Гриша: Ласковые речи отца и особенно напоминание о завтрашней ярмарке быстро успокоили Гришутку и он, продолжая все еще тихонько всхлипывать будучи прижавшимся к отцовой груди, пробурчал:-Хочу, тятенька.И книжку, и петушка.А Мишутке,-мальчик показал пальчиков в сторону брата,-свирельку и петушка, чтоб поровну.И нас с собой возьмите-там балаган приедет, я представление хочу смотреть.-А грамоте я хочу учиться, я буду стараться, может ... и не посечет дьячок, ты ему денежку дай , чтоб он не очень-то меня... Сомнения в нужности такого обучения грамоте закрались в ребячью душу, но Гриша уже понял, что детей секут всегда, и за малую вину, и за большую , и если не дьячок, то батюшка все равно будет сечь, а так он научится грамоте и сможет читать и писать, о чем всегда мечтал.
Матрёна: Сердце Матрены постепенно успокаивалось! Мальчонка на отца обиду не затаит, слава тебе Господи! Матрена крестилась сама, крестила мужа и Гришутку, с умилением глядя на них. "А Гришенька-то ученым человеком стать хочет! И будет, будет обязательно! Хотя и говорят, что от большого знания человек может в грех впасть, но это не про нашего Гришеньку, он дитя кроткое, богобоязненное, отцу-матери послушное!" - но вслух бабе не положено рассуждения свои выказывать, поэтому Матрена сказала: - Все как тятенька прикажет, так и будет, сынок! Тятенька знает, как и что сыночку надобно, будешь отца слушать - и Господь тебе удачу и счастье дарить будет, дитятко мое ненаглядное! - Матрена была готова засветиться от счастья, что слава богу, первое сечение Гришеньки благополучно закончилось, да вот еще сынок в ожидании, ох....
Иван: Гриша пишет: -А грамоте я хочу учиться, я буду старатьсяНе ожидал Иван такого ответа, думал сын сразу откажется. Да, теперь данное в порыве жалости и раскаяния обещание, видимо, придется выполнять. Он и сам твердо еще не решил, стоит ли обучать сына грамоте, так что теперь дал себе зарок больше не поддаваться слабости и всегда обдумывать, что говорить и делать, как и положено степенному отцу семейства. Гриша пишет: может ... и не посечет дьячок, ты ему денежку дай , чтоб он не очень-то меня...- Ну что ты, сынок, ему, наоборот, денежку дают, чтобы сек сильнее. Без сечения то ничему путному не выучишь, особенно грамоте. - Дай ка я еще раз посмотрю, сильно ли я тебя отделал. - с этими словами Иван повернул сынишку к себе спиной и приподнял рубашонку: на покрасневшей детской попке выделялись 8 местами розовых, местами бордовых с переходом в синеву слегка вздувшихся полосок, как и положено после вмеру строгого но умеренного родительского воспитания. Благостную картину портили только два безобразных рубца и ссадинка, свидетельство Ивановой глупости и неопытности. - Ну ничего, до свадьбы заживет. - на самом деле отец надеялся, что заживет уже за неделю и в следующую субботу можно будет снова пороть сына. - Ну все, иди к матери, она тебе задницу то лампадным маслом помажет, заживет быстрее. - он погладил Гришутку по ягодичкам и несильно хлопнул по ним, направляя его в сторону матери. - Потом портки надень, голым задом не сверкай, большой уже. - Или может, Матрена, сегодня ему портки не надевать, чтобы зад не натерло?
Гриша: -Ай, тятя, больно!-Гришутка потер посеченную попку и направился к матери.
Иван: Иван улыбнулся, и с нежностью посмотрел на удаляющегося малыша. Получив одобрение жены и увидев, что сынок его вроде бы простил (никакого прощения ему, главе семьи и хозяину, разумеется, не было нужно, но все равно стало легче на душе) мужик приободрился и снова вошел в роль любящего но строго отца. - Получит Мишутка свою дудку, но сначала так попоет, без музыки. - и он уже без улыбки посмотрел на дрожащего в углу старшего сына..
Матрёна: Иван пишет: -Дай ка я еще раз посмотрю, сильно ли я тебя отделал. - с этими словами Иван повернул сынишку к себе спиной и приподнял рубашонку: на покрасневшей детской попке выделялись 8 местами розовых, местами бордовых с переходом в синеву слегка вздувшихся полосок, как и положено после вмеру строгого но умеренного родительского воспитания. Благостную картину портили только два безобразных рубца и ссадинка, свидетельство Ивановой глупости и неопытности. Матрена смотрела туда-же ни жива ни мертва. И грешные мысли росли в её душе: "Лечу я детей от ссадин и пчелиных укусов, от ран...а тут отец родной столько рубцов нанёс кровиночке, который маленький, нежный, ласковый, и ведь не украл ничего, никакого горя большого никому не причинил. Ох, грехи наши тяжкие, и ум бабий, короткий, до чего ж меня может вот так довести-то?" - тут же спохватилась бабенка, перекрестилась, поспешила ответить на вопрос мужа: - Или может, Матрена, сегодня ему портки не надевать, чтобы зад не натерло? - Да-да, Иван Матвеич, именно так и надобно сделать! А рубашечку я ему Мишину выдам, она подлиннее будет, чтоб пристойно было! Тут же подхватила Мотя Гришеньку, разложила его у себя на коленках и стала легкими и нежными движениями втирать в попку лампадное масло: - Касатик мой ненаглядный! Медовый мой пряничек, сахарный мой песочек! - не удержалась и поцеловала нежненько самые темные рубцы, ( Иван вроде не видал) . - У сороки болИ! - У вороны болИ! - У Гришани заживи! заживи! заживи! - А рубашечку эту мы сейчас снимем! - - и быстро через голову и ручки стянула рубашку. А чистую Мишенькину наденем! И будет моему Гришеньке и хорошо, и легко, и спокойно! В доброй семье живет он, у заботливых родителей! Как хорошо ему!
Иван: - Что же зря чистую то рубашку переводить, Матрена? Все равно ведь скоро в баню все пойдем и одежку менять будем. Впрочем, тебе виднее. Тебе же стирать. Ладно, супружница моя ненаглядная, заканчивай с Гришуткой, положи его задом вверх на лавку, на заду то сидеть или лежать ему сейчас, чай, больно будет. Пусть отдыхает. Намаялся сердечный: первые розги то, ой, не сладки! По себе помню. А нам пора нашим старшеньким заняться, а то он уж замаялся ждать, бедный. - с этими словами Иван саркастически посмотрел на Мишутку. Хорошая все таки у него жена: детей вон как сильно любит, милует их, защищает, но послушная, мужа уважает, поперек ему слова не скажет!
Гриша: Сладкие матушкины речи заставили забыть Гришутку обо всем произошедшем, сердце его наполнилось бесконечной нежностью и любовью к родителям, к этим ласковым, заботливым рукам, которые смазывали его пораненное тельце, одновременно выливая бальзам на детскую душу.И мальчик был уверен, что какое бы несчастье его не постигло, мама всегда придет на помощь и пожалеет его, и от этих мыслей стало светло и радостно.-Спасибо, маменька, спасибо, родненькая,-Гришутка протянул к матушке свои ручки и , обняв, поцеловал в теплую нежную щечку.-Пусть, маменька, у птичек тоже ничего не болит, мне их тоже жалко.А у меня пройдет.
Иван: "И сынок у меня хороший, добрый, родителей любит, вон как ластится к матери, словно теленок!" - думал Иван. - "Не по мужицки это, конечно, но ничего, можно, пока маленький еще. Но учить то все равно надо!"
Матрёна: Иван пишет: - Что же зря чистую то рубашку переводить, Матрена? Все равно ведь скоро в баню все пойдем и одежку менять будем. Впрочем, тебе виднее. Тебе же стирать. Ладно, супружница моя ненаглядная, заканчивай с Гришуткой, положи его задом вверх на лавку, на заду то сидеть или лежать ему сейчас, чай, больно будет. Матрена кротко выслушала слова мужа, умиляясь, что во все-то Иван Матвеич вникает, домовитый хозяин! И о дитяти беспокоится, и о ней, чтоб стирать ей вроде как меньше пришлось...Ох, повезло Моте в жизни, за таким-то мужем - как за каменной стеной! Она уважительно кивала каждому слову Ивана. Гриша пишет: -Спасибо, маменька, спасибо, родненькая,-Гришутка протянул к матушке свои ручки и , обняв, поцеловал в теплую нежную щечку.-Пусть, маменька, у птичек тоже ничего не болит, мне их тоже жалко.А у меня пройдет. Поначалу Матрена и не поняла, о каких птичках Гришенька говорит, и малость всполошилась, не заболела ли птица дворовая у них, да вовремя смекнула, что Гришенька о сороке и вороне из прибаутки печется! - Гришенька, тятенька велел тебе на лавку перекладываться, так мы скоренько приказ его исполним! А птички - так это все шутки, у птичек ничего не болит! Матрена быстро переложила сына на лавку, и надела на него длинную рубашку Миши. - Лежи, отдыхай, родной, и больше уж в наш с отцом разговор не встревай! У нас еще дело важное есть. Мотя думала о том, что Гришеньке не надо бы смотреть на наказание Миши! Страшно ведь будет малышу, поэтому она с дОлжной почтительностью обратилась к Ивану: - Иван Матвеич, а позволишь ли ты Грише, как отдохнет он, так выйти из горницы, чтобы не смотреть ему на Мишино наказание?
Иван: Матрёна пишет: - Иван Матвеич, а позволишь ли ты Грише, как отдохнет он, так выйти из горницы, чтобы не смотреть ему на Мишино наказание?- А что, пусть посмотрит. Ему полезно будет. Впрочем, решай сама, Матрена. - Ну что, друг сердечный Михайло Иванович, страшно? То то же. Умел озоровать, умей и ответ держать. Давай заголяйся и ложись. Нонче твой пришел черед. - справедливость требовала наказать старшего сына строже, чем младшего, но Иван решил сильно не стараться, а то что же тогда придется делать, если он дом спалит, корову потеряет или за младшим не уследит?
Мишутка: Дома. Играем.
Мишутка: Мишутка слышал как секли Гришку. Как свистели розги, как кричал братишка. Значит и его так же будут сечь, а то и посильнее. Мишутка повернулся лицом к тяте, убирая руки за спину. - Да, тятенька, я сейчас. - Проговорил он, но развязать поясок сам как-то не решался. Страшно было.
Матрёна: Заколыхнулось отошедшее было сердце Матрёны...Мишенька, первенец, старшенький, кротко так произнес: Мишутка пишет: - Да, тятенька, я сейчас. - Проговорил он, но развязать поясок сам как-то не решался. Страшно было. - Мишенька, дорогой, стерпи уж! Я знаю, ты умник у нас, стерпишь! - запричитала Матрена, покусывая губы. Пока она не решалась подойти и помочь Мише снять порточки. - Гришенька, - повернулась Мотя к меньшому, ты как полежишь и боль твоя пройдет малость, так поди куда-нибудь из горницы, чтоб не пугаться тебе повторно, - и встала так, чтобы загородить от Гриши лавку, на которой он только что лежал.
Гриша: Гриша повернул голову в сторону братика, и стало так бесконечно жалко его.Он уже знал, что предстоит вытерпеть Мишутке.-Хорошо, мамочка, я сейчас выйду,-мальчик медленно сполз со скамейки и направился к выходу из горницы.-Ты не бойся, Мишутка, не бойся,-с тоской он глянул на братишку, пытаясь хоть как-то его приободрить.-Я пока котяток посмотрю...Или если хочешь, я останусь, как скажете, может Мишутке не так страшно будет.
Иван: - Ну что брат, помочь тебе? - Иван подошел к Мишутке, развязал и отбросил поясок и, подняв подол рубашки, развязал завязку на штанах, а потом сдернул их до самого низа. Затем по очереди выставил ноги ребенка из штанин и толкнул его в сторону лавки.
Мишутка: Тятя избавил Мишутку от мучений и раздел его сам. Мальчонке осталось только пройтись по половицам до лавки и улечься на живот, поддёрнув рубашку вверх. Лавка была ещё тёплая после Гришки.
Иван: - Знаешь что, Матрена, Мишутке я все таки ноги повяжу, энтот то поболее будет. Не дай бог вырвется, ногой тебя зашибет. Да и когда я Гришутку сзади розгой потчивал, чуть тебя не зашиб. - Иван взял рушник и, аккуратно вытянув ножки мальчика, связал их и тщательно обвязал оставшиеся концы полотенца вокруг лавки. - И руки надо бы привязать. Чудо, что Гришутка зад не попробовал прикрыть, а то бы ему руки сейчас пришлось лечить, маслом или сметаной смазывать, работать бы не смог. - И вытянув вперед ручки ребенка отец также привязал их к лавке, а затем, немного подумав, подошел к вешалке, снял с нее третье полотенце, закасал рубашку почти до самых плеч и привязал сына еще и в этом месте. Теперь все, еще по прежнему изящное и нежное, тельце предстало перед его взором, от маленьких пальчиков на грязных подошвах до русой головки с покрасневшими ушками, под которыми угадывалась испуганная мордочка, и маленьких кулачков на вытянутых ручках. Почти обнаженный ребенок мелко вздрагивал от страха. - Ну что, понимаешь Мишутка, за что я тебя сейчас наказывать буду? - спросил Иван, пробуя прут в руке.
Гриша: Гришутка в ужасе остановился у выхода из горницы.Он никогда не видел, как порют детей.И вид привязанного брата показался ему чем-то ужасающим, положение его безнадежным, и привиделось мальчику, что Мишутке сейчас будет совсем худо, сердечко его сжалось.И ведь ничем он не может помочь ему, своему братику,оттого стало страшнее, чем когда сам он лежал на этой лавке и чувствовал, как руки отца привязывают его рушником.
Иван: - Что Гришка, любопытно? Заходи, смотри, не стесняйся.
Гриша: Грише не было особо интересно, так как он не любил смотреть на чужие страдания, не присутствовал, когда резали петушка или поросенка, даже жалел рыбок, которые, задыхаясь без воды, хлопали своими ртами в надежде поймать глоток своего речного дыхания, и отказался бы от такого занятия как рыбалка, если б не нужда помогать родителям добывать пропитание для семьи, пользуясь дарами природы.Но отцу он перечить не посмел, прошел в горницу и встал у печки .Ему все же было любопытно посмотреть, как он в свою очередь выглядел на этой лавке, как машет прутом отец, какое выражение на его лице в это время и как появляются эти красные полоски на беленьком тельце, так заботливо смазанные матушкой.
Матрёна: Иван пишет: - Знаешь что, Матрена, Мишутке я все таки ноги повяжу, энтот то поболее будет. Не дай бог вырвется, ногой тебя зашибет. Матрена молча кивнула и облизала губы, потому что во рту пересохло, и сердце в груди опять заходило ходуном. Мотя провела руками по Мишенькиным ножкам. "Будет сильно дергать ими - так удержу." Ножки Миши больше Гришиных, а по форме совсем другие, но именно такие, какие были у Мишутки-младенчика, только размеров выросли. Матрена не знает, сколько еще детей пошлет ей Бог, но ножки и ручки Мишеньки она узнает из тысячи других. Потому что помнит, как разглядывала она его тельце, личико, считала пальчики, целовала каждую ямочку, когда повитуха подала ей разглядеть первенца. И вот теперь первенец её становится отроком! Время не остановить! "Господи, пусть будет как ты хочешь, а не как я!"- обратилась баба к Богу, вздохнула и уставилась на мужа.
Мишутка: Иван пишет: - Ну что, понимаешь Мишутка, за что я тебя сейчас наказывать буду? - спросил Иван, пробуя прут в руке. - Потому что ты тятя, вот и наказываешь. - Простодушно признался Мишутка.
Иван: Мишутка пишет: - Потому что ты тятя, вот и наказываешь. - Простодушно признался Мишутка. - Видать, ты у нас слишком умный стал? - ответ сына разозлил Ивана, он воспринял его как дерзость. - Ну, тяперича держись! - Вжик! - Сейчас тебя еще умнее сделаем! - Вжик! - На то тятька и нужон! - Вжик! - Уму-разуму учить! - Вжик! - Так тебе! - Вжик! - Будешь знать, как собак в курятник запускать! - Вжик! - Курей давить! - Семью без яиц оставлять! - Вжик! - Из дому убегать! - Вжик! - Родителей не слушаться! - Вжик! - Что, не сладко? - Вжик! - Ну, подожди, сейчас еще добавлю! Отбросив старый прут, принесенный из леса самим Мишуткой, Иван направился к кадушке за новым.
Мишутка: Пронзительный ор и визг заполнили избу. Мишутка догадался что ответ был не правильный, но времени исправить его тятя не дал, а приступил к наказанию. Да так, что Мишутка чуть из кожи не выскочил. Ну да, конечно. Он пустил щенка в курятник. Но он же не виноват что щенок не послушался и не остановился у порога, когда Мишутка сказал ему что дальше нельзя. И что курицы испугались он тоже не виноват. Щенок ведь просто лаял и хотел играть. Наверное.
Иван: Иван с удовлетворением отметил, что воспитание действует. Лежащий на лавке ребенок сотрясался в рыданиях, а его попка была изукрашена лесенкой из красных полосок, начинавшейся примерно от середины ягодиц и заканчивавшейся чуть ниже складки между попой и ногами. Кое где виднелись ссадины, но крови не было, так как на на горьком опыте Иван научился соизмерять свою силу. В тех местах, куда попадал кончик розги, кожа особенно сильно вздулась. Когда розга захлестывала и кончик попадал на боковую сторону попы и бедер, мальчик визжал особенно истошно. - И ты, что не знал, что будет, если дверь в курятник открытой оставить? Не маленький уже! 10-й год тебе пошел! Пора и головой думать! - на самом деле он считал, что сын и так все прекрасно понимает, просто не хочет задумываться о последствиях своих поступков.
Иван: - И если я вас отправил корову выгонять, значит нужно было сразу же вернуться, а не идти грибы собирать. Неужели не понятно?
Гриша: Гришутка стоял словно окаменевший.Он никак не мог представить себе, что порка выглядит так страшно и что любимый тятя столь безжалостно наносит хлесткие удары прутом по нежному телу его любимого братика.Мальчику казалось, что мучения Мишутки не кончатся никогда и он , не помня себя от ужаса, закричал:-Тятечка, мы больше не будем, тятечка!Мы хотели вам грибочков принести!Он нервного перенапряжения он плюхнулся на пол и громко заревел от страха, чувства несправедливости и отчаяния.
Матрёна: Матрена держала Мишуткины ножки и пока старалась молчать. Но тут услышала голос Гришеньки: -Тятечка, мы больше не будем, тятечка!Мы хотели вам грибочков принести! Слова эти пронзили жалостливое сердце Матрены, но, непонятно почему, рыдания не выплеснулись, а сознание бабы как бы раздвоилось - внутри душа её захлебывалась от слез жалости к малышу, а голос, спокойный и бесстрастный, произносил слова, которые сама Матрёна слушала как бы не от себя: - Гри-ша-ня, - ровно и медленно, по слогам сказала мать. - Поди Гришаня к котятам. Покорми кошку молоком. Она проголодалась и ждет тебя, мой родной! С Мишенькой все будет хорошо. Скоро он придет к тебе и будете вместе играть. Удивленной бабе самой было странно себя слышать. Видать, ангел-хранитель за неё говорил с ребенком..
Иван: Иван оказался в очень затруднительном положении. Справедливость требовала продолжить наказание, так как Мишутка и по возрасту и по степени вины должен был получить вдвое больше чем брат. Но он так истошно визжал и так громко ревел! А искренний и благородный порыв Гришутки не мог не тронуть отцовское сердце! Оно ведь тоже не железное! Любой отец дрогнет перед слезными мольбами своего ребенка, если, конечно, этот ребенок не лежит с голым задом на лавке, получая заслуженное поучение - тогда сам господь велел скрепить сердце. Да, хоть и говорят, что муж всему голова, но Матрена, оказалась гораздо умнее него, когда хотела выдворить Гришутку. Она понимала, чем все кончится, а он по наивности полагал, что, получив свое, он больше не испугается. В голове у мужика даже зародилось смутное сомнение в правильности патриархата, но, конечно, он никому бы в этом не признался. Иван уже готов был прекратить наказание, обнять и расцеловать обоих сыновей, но тут помощь пришла с неожиданной стороны. Он то думал, что жена присоединится к просьбам о помиловании, но Матрена, умная баба, ясно дала понять, что порку нужно продолжить! - Гришка, делай, что мать сказала! - отец поднял за плечи младшего сына и вытолкал его из комнаты.
Иван: А что Мишутка так громко визжал, продолжал думать Иван, так это наверное по малолетству или по первости, либо просто отца разжалобить хотел. Не может быть , чтобы от какого-то десятка лозин было так больно! Маленький прутик это ведь не плетка, а ему и плеткой приходилось получать, засунув голову между отцовских ног. При воспоминании о плетке и возжах отчего дома у него сразу же зачесалась задница.
Иван: Иван отбросил старый прут, заготовленный самим Мишуткой, взял вместо него из кадки новый и зашел с другой стороны лавки. - Ну, продолжим с Божьей помощью - сказал мужик, стараясь придать твердость своему голосу. Если каждый раз поддаваться жалости, то нечего было и начинать пороть. Только кем в этом случае вырастут дети?
Матрёна: Иван пишет: - Гришка, делай, что мать сказала! - отец поднял за плечи младшего сына и вытолкал его из комнаты. Как только Гришутка ушел, Матрене стало спокойнее. Иван подошел с другой стороны и продолжил наказание. Ноги мальчика были привязаны крепко, поэтому Матрена привстала и подошла к его иголовью, присела на корточки с тала тихонько говорить: - Потерпи, родной! Потерпи, соколик мой ясный! Скоро все закончится! Так надо, мой голубок сизокрылый! Чтобы ты вырос сильным, умным ладным! И я тобой гордиться буду! Да я и сейчас горжусь! И Матрена протянула рукав своей сорочки, чтобы вытереть лицо сына.
Гриша: Гриша тем времен направился в сарай, прихватив из горницы миску с молочком для Соньки.Кошка лежала, атакованная пятью малышами, которые попискивали и тыкали свои мордочки в ее живот.Среди всех мальчик углядел одного, самого красивого трехцветного и сразу решил по истечении положенного времени подарить его Дарьюшке на именины.Он аккуратно перелил молоко из миски в кошкину плошечку и поспешил возвратиться в дом, так как услышал громовые раскаты.Видимо, собирался дождь.
Матрёна: С этой стороны Матрене было лучше видно лицо Ивана. Она узнавала мужа с новой стороны. Во время порки Гриши Моте было страшно смотреть на мужа, а сейчас первый страх прошел, Гришенька очухался нормально... Мишутка вопил и дергался, но в целом он держался лучше братишки. Иван драл сильно, но силу соразмерял. Не торопился! И приговаривал именно то, что надо! А за окном послышались удары грома. "Это господь нам указует!" - торжественно подумала баба, не сформулировав, а что же это Господь указует все ж? Переведя глаза на Ивана, у Матрены опять заколохнулось сердце, хотя и волнующей, но и сладкой истомой. "До чего же он хорош! Какой сильный, какой ладный! А глаза-то какие, а брови вразлет! " - новые чувства родились у неё в душе. Теперь она с детьми-младенцами не одна! Теперь муж ей во всем поможет их наставить и вывести в люди, и не только за мамкин подол сыновья теперь держаться, а и отцову строгую науку будут правильно понимать и не хуже отца вырастут! Любуясь мужем, Матрена внутренне голосила: "Любый мой богатырь-красавец, финист - ясный сокол! Хозяин надежный, работник самый лучший, муж верный и ласковый! Я нарожаю тебе ещё сыновей! И любить тебя буду еще крепче!" И шепотом добавила уже сыну: - Терпи, родной! Тятькина наука тебе только впрок пойдет! Немного осталось, а потом все пройдет!
Иван: Выдав второй десяток ударов, Иван отвязал плачущего мальчика и Матрена прижала его к своей груди. Так дети впервые познакомились с дисциплиной. КОНЕЦ Всем спасибо за хорошую игру.
полная версия страницы