Форум » Березовка » Деревня Березовка » Ответить
Деревня Березовка
Иван: Солнце поднялось над зубчатой стеной леса, осветило потускневшие от времени бревенчатые домики Березовки, проникло в маленькое окошко избушки Ивана и пощекотало мужика за небритую щеку. Иван беспокойно заворочался, толкая лежащую вместе с ним на печи жену. Рядом на полатях посапывали дети, как и взрослые одетые в одни рубашки. Скоро им всем вставать. Жене нужно доить корову, топить печь, а детям – выгонять скотину на пастбище. У самого мужика тоже работы хватает. Тяжела крестьянская доля!
Гриша: -Буду, буду,тятечка, буду слушаться вас с матушкой, будууу!-Гришутка еще крепче вцепился в предплечье отца, не желая его тем самым отпускать от себя, дабы не получить еще розог.-Пусти, батюшка,-мальчик вновь залился слезами.
Иван: - Ты молодец сынок, все правильно понял. Вижу, идет тебе впрок моя наука. Но это сейчас ты такой разумный, а на завтра все забудешь. Все дети, когда их учат, говорят, что будут слушаться и не будут озоровать, а потом все равно это делают. Так что урок закрепить надо. - с этими словами Иван с трудом оторвал от своей рубашки неожиданно крепко вцепившиеся в нее детские ручонки. - Хватайся опять за лавку, Гришутка, и держись покрепче, сейчас тебя дальше учить будем. А ты, Матрена, тоже держи его сильнее!
Гриша: Гришутка в отчаянии положил головушку на жесткую лавку, вытянул ручки и ,вцепившись в край лавки, приготовился к новой боли.Уговаривать отца он не посмел, дабы побоялся рассердить его, подумав, что если ему, маленькому, так достается, каково же будет Мишутке, и наперед пожалел любимого братика, ожидавшего своей очереди.
Иван: Хоть Ивану и понравилось наказывать сына, но свое слово нужно было держать, а он обещал посечь Гришутку несильно, что в его понимании означало недолго. Кроме того, еще свежи в его памяти были воспоминания о собственных порках, о дикой, запредельной боли и страшном пожаре разгорающемся в заднице, о безумном страхе и отчаянье, заполнявших неокрепшую детскую душу. И хотя осознание необходимости этой процедуры и перевешивало в нем жалость (да и что скрывать, ему приятно было видеть подчинение и страх сотрясающегося в рыданиях беззащитного малыша), но он все же решил завершить порку. Однако, напоследок нужно было всыпать посильнее, чтобы урок запомнился надолго. Иван поднял розгу повыше и в быстром темпе с удвоенной силой нанес 5 последних ударов - Вжик, вжик, вжик, вжик, вжик - по самому низу детских булочек (для чего ему пришлось бить не столько снизу, сколько сзади), по складке между попой и ногами и, наконец, по верхней части бедер, причем последние два удара он решил сделать особенно крепкими с стеганул почти со всей силой, в результате чего на теле малютки вместо двух уже привычных свекольно- красных полосок образовались две перекрещивающиеся белые полосы, которые стали быстро набухать, превращаясь в алые рубцы, а вместе их пересечения заблестела капелька крови.
Гриша: Гришутка вскинул голову и с выпученными глазами раскрыл рот, не в состоянии выдавить из себя крик.Он сильно дернул ножками, едва было не вырвав их из материнских рук.Какой-то доселе неизведанный ужас родился в его душе, он подумал, что отец плеснул на него кипятком и возможно вообще сейчас намеревается убить его.В бессилии голова мальчика упала на скамью, а из груди вырвался истошный визг, перешедший в протяжные громкие рыдания.Боль от отдельных ударов слилась в единое целое, и Гришутка почувствовал, что порка прекратилась.
Матрёна: Ласковый Мотин сынок-кровиночка,её самый маленький голубок, заходился криком! "Да что ж это он делает-то, да что же это, дитя такое малое не жалеет совсем!" - дерзкие мысли против мужа побежали в голове бабы, чего она тут же устрашилась и посмотрев на образа, кратко попросила Бога не оставить их, грешных, Матрёну и Ивана, в столь ответственную минуту. И господь смилостивился! Иван остановился и начал разговор с сыночком! Матрена вздохнула с облегчением. А уж Гришенька-то каков! И кроткий и уважительный! Ай-да сын у меня растет! "А таков ли Мишутка во время порки будет?" - мелькнула у родительницы мысль, и посмотрела она на своего первенца, который стоял ни жив ни мертв. Матрена думала что уже все, ан нет! Иван пишет: - Хватайся опять за лавку, Гришутка, и держись покрепче, сейчас тебя дальше учить будем. А ты, Матрена, тоже держи его сильнее! Матрена успела только охнуть, и тут же по приказу мужа крепко ухватила милые ножки. Как радовалась она, когда Гришенька начал ходить! Какой нежной музыкой казались его первые топотушки... Гриша пишет: Гришутка в отчаянии положил головушку на жесткую лавку, вытянул ручки и ,вцепившись в край лавки, приготовился к новой боли.Уговаривать отца он не посмел, - Умница ты у меня сынок, любый мой, славный мой, радость наша ненаглядная, - тихонько говорила Матрена, чтобы облегчить дитяти предстоящую боль. Иван пишет: Иван поднял розгу повыше и в быстром темпе с удвоенной силой нанес 5 последних ударов - Вжик, вжик, вжик, вжик, вжик - по самому низу детских булочек (для чего ему пришлось бить не столько снизу, сколько сзади), по складке между попой и ногами и, наконец, по верхней части бедер, причем последние два удара он решил сделать особенно крепкими с стеганул почти со всей силой, в результате чего на теле малютки вместо двух уже привычных свекольно- красных полосок образовались две перекрещивающиеся белые полосы, которые стали быстро набухать, превращаясь в алые рубцы, а вместе их пересечения заблестела капелька крови. Много раз видела Матрена порку своих братьев и сестер, много раз была порота сама, но таких страданий, как сейчас, она, как ей казалось, не переживала еще. В такт ударам Ивановой розги Мотя сама поджимала свой пышный зад, и даже как будто чувствовала резкую боль сечения! - Ваня, родной, пожалей его! - простонала Матрена, но голос её потонул в визге ребенка. В бессилии голова мальчика упала на скамью, а из груди вырвался истошный визг, перешедший в протяжные громкие рыдания.Боль от отдельных ударов слилась в единое целое, и Гришутка почувствовал, что порка прекратилась. - Все! Все! - закричала Матрена, уже не думая вовсе, что скажет ей муж. - Все мой родненький, все моя ягодка! Сейчас тятенька тебя отвяжет, а потом уж мама твой задочек посеченный маслицем святым-лампадным смажет, отдыхать тебя положит, ненаглядный мой! - Матрена присела на колени около Гришиной головки и стала осыпать его поцелуями: - Милый наш добрый сыночек, умник-разумник, крепенький богатырь он вырастет, лучший работник и красавец, любимый наш сыночек!
Гриша: Гришутка почувствовал некое облегчение, хотя боль оставалась сильной, а еще сильнее было чувство обиды на отца, и он сквозь слезы только мог тихо, со всхлипываниями причитать:-Маменька, маменька...Потом как-то неожиданно для самого себя схватил матушкину руку и как некий символ спасения и утешения поцеловал ее.
Иван: В ужасе от содеянного Иван отбросил измочаленную розгу и трясущимися руками стал побыстрее отвязывать ребенка от лавки. - Что я наделал, старый дурак! Проси меня, сыночек, я не хотел тебя так сильно! Дурень, не рассчитал свои силы! Впервой сам порю, до сих пор меня только тятька с мамкой пороли. Надо было с Мишки начать, он побольше, у него зад покрепче будет. Иван не был особенно крепким, скорее даже его можно было назвать хилым, но коли уж он прошел жестокий естественный отбор, забиравший в могилу более половины деревенских детей, постоянная тяжелая работа и суровые условия крестьянской жизни закалили его и предали довольно большую, по современным мерка, физическую силу его рукам.
Матрёна: Гриша пишет: -Маменька, маменька...Потом как-то неожиданно для самого себя схватил матушкину руку и как некий символ спасения и утешения поцеловал ее. Матрена расчувствовалась от сыновнего порыва: "Стало быть, обиду на родителей не держит после первой порки! А то ведь всяко бывает - иные дети поперек начинают идти от родительской строгости! А у нас все ладно вышло!" Иван наклонился отвязать ребенка и запричитал: Иван пишет: - Что я наделал, старый дурак! Прости меня, сыночек, я не хотел тебя так сильно! Дурень, не рассчитал свои силы! Впервой сам порю, до сих пор меня только тятька с мамкой пороли. Надо было с Мишки начать, он побольше, у него зад покрепче будет. Мотя аж оробела. Ей стало жалко уже теперь Ивана. А реакция Гришеньки казалась вполне нормальной: раз сынок матери руку целует, которая держала его во время порки, стало быть в меру дитя получило розг, столько , сколько надобно было. - Ванюша, так сам Господь велел детей наказывать! Стало быть, руку твою он водил, помогая сыночка нашего учить. А впервой часто кажется, что неудачно получилось, так нет же - вон наш сыночек кроткий какой лежит, приголубь его! - и тут же зашептала Грише: - Родной мой, тятенька любит тебя, только от любви он тебя высек, не любил бы - не сек! Матрена отошла, подхватив полотенце, поискать пузырек с лампадным маслом.
Иван: Матрёна пишет: - Ванюша, так сам Господь велел детей наказывать! Стало быть, руку твою он водил, помогая сыночка нашего учить. А впервой часто кажется, что неудачно получилось, так нет же - вон наш сыночек кроткий какой лежит, приголубь его! Иван понял, что снова перегнул палку, только теперь в другую сторону. Нельзя перед детьми показывать свою слабость, иначе не будут они уважать родительскую власть. Ну ничего, Гришутка еще маленький, авось не запомнит. Но вот Мишка ... . Посечь его, что ли сильнее, чтобы миг родительской слабости не закрепился у него в голове? Хотя, действительно, дернул же его черт ударить в полную силу! Правильно говорит поп: Лукавый всегда рядом и постоянно ищет, как бы соблазнить человека. Отец поднял с лавки сотрясающегося в рыданиях меньшого сыночка и прижал его к себе, гладя по головке. - Ну ничего, Гришутка, будет. Зато теперь тебе наука. Будешь знать, как родителей не слушаться. А ты молодец, хорошо порку вытерпел!
Гриша: Гришутка обнял отца за шею и , продолжая всхлипывать, уткнулся в его грудь.Жар на посеченном тельце не утихал, но чувство страха ушло, сменяясь неким покоем.Даже обида стала отдаляться куда-то в прошлое, так как Гриша, вдыхая родной приятный запах отцовской рубахи, впитавшей в себя ароматы луговых трав,начал представлять себе опушку березовой рощи, на которой они сегодня с Мишуткой нашли грибы,маленьких котят, родившихся только сегодня утром, а он даже не успел взглянуть на них, еще теплую речку, в которую он окунется завтра, если позволят родители им сбегать на берег.
Иван: Ну ну, Гришутка, не плачь все кончилось. Завтра мы на ярмарку едем. Хочешь, куплю тебе сахарного петушка на палочке? Что ты еще хотел? Книжку с картинками? - Иван негативно относился к чтению, считая, что в крестьянском быту оно совсем не нужно, но чувствовал вину перед сыночком. - Будет тебе книжка! Про Бову Королевича или какая еще! И грамоте может пошлю учиться. Вот скоро рожь будем жать, а вы с Мишуткой буде нам помогать - снопы таскать. Выручим за рожь хорошую цену - пошлю тебя к дьячку в обучение. Потом может даже в лавку купец возьмет. - потеря помошника была тяжелым ударом для крестьянского хозяйства, но Иван был бы рад дать сыну шанс вырваться из замкнутого круга тяжкого крестьянского труда. - Только вот дьячок тоже розгами сечет, да побольнее чем я. Хочешь, Гришутка, грамоте учиться такой то ценой?
Гриша: Ласковые речи отца и особенно напоминание о завтрашней ярмарке быстро успокоили Гришутку и он, продолжая все еще тихонько всхлипывать будучи прижавшимся к отцовой груди, пробурчал:-Хочу, тятенька.И книжку, и петушка.А Мишутке,-мальчик показал пальчиков в сторону брата,-свирельку и петушка, чтоб поровну.И нас с собой возьмите-там балаган приедет, я представление хочу смотреть.-А грамоте я хочу учиться, я буду стараться, может ... и не посечет дьячок, ты ему денежку дай , чтоб он не очень-то меня... Сомнения в нужности такого обучения грамоте закрались в ребячью душу, но Гриша уже понял, что детей секут всегда, и за малую вину, и за большую , и если не дьячок, то батюшка все равно будет сечь, а так он научится грамоте и сможет читать и писать, о чем всегда мечтал.
Матрёна: Сердце Матрены постепенно успокаивалось! Мальчонка на отца обиду не затаит, слава тебе Господи! Матрена крестилась сама, крестила мужа и Гришутку, с умилением глядя на них. "А Гришенька-то ученым человеком стать хочет! И будет, будет обязательно! Хотя и говорят, что от большого знания человек может в грех впасть, но это не про нашего Гришеньку, он дитя кроткое, богобоязненное, отцу-матери послушное!" - но вслух бабе не положено рассуждения свои выказывать, поэтому Матрена сказала: - Все как тятенька прикажет, так и будет, сынок! Тятенька знает, как и что сыночку надобно, будешь отца слушать - и Господь тебе удачу и счастье дарить будет, дитятко мое ненаглядное! - Матрена была готова засветиться от счастья, что слава богу, первое сечение Гришеньки благополучно закончилось, да вот еще сынок в ожидании, ох....
Иван: Гриша пишет: -А грамоте я хочу учиться, я буду старатьсяНе ожидал Иван такого ответа, думал сын сразу откажется. Да, теперь данное в порыве жалости и раскаяния обещание, видимо, придется выполнять. Он и сам твердо еще не решил, стоит ли обучать сына грамоте, так что теперь дал себе зарок больше не поддаваться слабости и всегда обдумывать, что говорить и делать, как и положено степенному отцу семейства. Гриша пишет: может ... и не посечет дьячок, ты ему денежку дай , чтоб он не очень-то меня...- Ну что ты, сынок, ему, наоборот, денежку дают, чтобы сек сильнее. Без сечения то ничему путному не выучишь, особенно грамоте. - Дай ка я еще раз посмотрю, сильно ли я тебя отделал. - с этими словами Иван повернул сынишку к себе спиной и приподнял рубашонку: на покрасневшей детской попке выделялись 8 местами розовых, местами бордовых с переходом в синеву слегка вздувшихся полосок, как и положено после вмеру строгого но умеренного родительского воспитания. Благостную картину портили только два безобразных рубца и ссадинка, свидетельство Ивановой глупости и неопытности. - Ну ничего, до свадьбы заживет. - на самом деле отец надеялся, что заживет уже за неделю и в следующую субботу можно будет снова пороть сына. - Ну все, иди к матери, она тебе задницу то лампадным маслом помажет, заживет быстрее. - он погладил Гришутку по ягодичкам и несильно хлопнул по ним, направляя его в сторону матери. - Потом портки надень, голым задом не сверкай, большой уже. - Или может, Матрена, сегодня ему портки не надевать, чтобы зад не натерло?
Гриша: -Ай, тятя, больно!-Гришутка потер посеченную попку и направился к матери.
Иван: Иван улыбнулся, и с нежностью посмотрел на удаляющегося малыша. Получив одобрение жены и увидев, что сынок его вроде бы простил (никакого прощения ему, главе семьи и хозяину, разумеется, не было нужно, но все равно стало легче на душе) мужик приободрился и снова вошел в роль любящего но строго отца. - Получит Мишутка свою дудку, но сначала так попоет, без музыки. - и он уже без улыбки посмотрел на дрожащего в углу старшего сына..
Матрёна: Иван пишет: -Дай ка я еще раз посмотрю, сильно ли я тебя отделал. - с этими словами Иван повернул сынишку к себе спиной и приподнял рубашонку: на покрасневшей детской попке выделялись 8 местами розовых, местами бордовых с переходом в синеву слегка вздувшихся полосок, как и положено после вмеру строгого но умеренного родительского воспитания. Благостную картину портили только два безобразных рубца и ссадинка, свидетельство Ивановой глупости и неопытности. Матрена смотрела туда-же ни жива ни мертва. И грешные мысли росли в её душе: "Лечу я детей от ссадин и пчелиных укусов, от ран...а тут отец родной столько рубцов нанёс кровиночке, который маленький, нежный, ласковый, и ведь не украл ничего, никакого горя большого никому не причинил. Ох, грехи наши тяжкие, и ум бабий, короткий, до чего ж меня может вот так довести-то?" - тут же спохватилась бабенка, перекрестилась, поспешила ответить на вопрос мужа: - Или может, Матрена, сегодня ему портки не надевать, чтобы зад не натерло? - Да-да, Иван Матвеич, именно так и надобно сделать! А рубашечку я ему Мишину выдам, она подлиннее будет, чтоб пристойно было! Тут же подхватила Мотя Гришеньку, разложила его у себя на коленках и стала легкими и нежными движениями втирать в попку лампадное масло: - Касатик мой ненаглядный! Медовый мой пряничек, сахарный мой песочек! - не удержалась и поцеловала нежненько самые темные рубцы, ( Иван вроде не видал) . - У сороки болИ! - У вороны болИ! - У Гришани заживи! заживи! заживи! - А рубашечку эту мы сейчас снимем! - - и быстро через голову и ручки стянула рубашку. А чистую Мишенькину наденем! И будет моему Гришеньке и хорошо, и легко, и спокойно! В доброй семье живет он, у заботливых родителей! Как хорошо ему!
Иван: - Что же зря чистую то рубашку переводить, Матрена? Все равно ведь скоро в баню все пойдем и одежку менять будем. Впрочем, тебе виднее. Тебе же стирать. Ладно, супружница моя ненаглядная, заканчивай с Гришуткой, положи его задом вверх на лавку, на заду то сидеть или лежать ему сейчас, чай, больно будет. Пусть отдыхает. Намаялся сердечный: первые розги то, ой, не сладки! По себе помню. А нам пора нашим старшеньким заняться, а то он уж замаялся ждать, бедный. - с этими словами Иван саркастически посмотрел на Мишутку. Хорошая все таки у него жена: детей вон как сильно любит, милует их, защищает, но послушная, мужа уважает, поперек ему слова не скажет!
Гриша: Сладкие матушкины речи заставили забыть Гришутку обо всем произошедшем, сердце его наполнилось бесконечной нежностью и любовью к родителям, к этим ласковым, заботливым рукам, которые смазывали его пораненное тельце, одновременно выливая бальзам на детскую душу.И мальчик был уверен, что какое бы несчастье его не постигло, мама всегда придет на помощь и пожалеет его, и от этих мыслей стало светло и радостно.-Спасибо, маменька, спасибо, родненькая,-Гришутка протянул к матушке свои ручки и , обняв, поцеловал в теплую нежную щечку.-Пусть, маменька, у птичек тоже ничего не болит, мне их тоже жалко.А у меня пройдет.
полная версия страницы