Форум » Мир забытых игрушек » Сдаётся квартира с ребенком... » Ответить
Сдаётся квартира с ребенком...
Татьяна Павловна: Свадебное путешествие светит через года Свадебное путешествие царство сплошного да. Это до сумасшествия любит звезду звезда.. Свадебное путешествие с нами оно всегда. Нежности происшествие, только закрой глаза. Свадебное путешествие нетерпеливых за.. здесь можно прослушать песню в исполнении А. Буйнова
Матвей Корш: - Не, сегодня не спрашивали и отметок нет, - после секундного замешательства взял себя в руке Матвей и изобразил лицемерную радость. - Как хорошо, что вы сегодня пораньше - успею вас еще покормить! Сам-то я уже поел. - И посуду помыл, - добавил он, словно у него была возможность не помыть, чтобы не получить какое-нибудь взыскание от Федорчука, но сейчас он старался быть очень подобострастным - прутьев, красовавшиеся в ведре, каждый раз попадаясь на глаза, заставляли втягивать живот и напрягаться. - Сейчас сначала супчик налью - он еще не остыл, а вот второе надо будет подогреть, Виктор Афанасьевич! Я сейчас, быстренько!
Лейтенант Федорчук: Матвей Корш пишет: - Не, сегодня не спрашивали и отметок нет,- после секундного замешательства взял себя в руке Матвей и изобразил лицемерную радость. - Как хорошо, что вы сегодня пораньше - успею вас еще покормить! Сам-то я уже поел. - Проверим, - хмыкнул привычно Федорчук. - Дневник покажешь! Матвей Корш пишет: - И посуду помыл, Матвей был награжден кивком гововы, будто медалью "За труд!" Матвей Корш пишет: - Сейчас сначала супчик налью - он еще не остыл, а вот второе надо будет подогреть, Виктор Афанасьевич! Я сейчас, быстренько! - Погоди - погоди, Мотя! - остановил суетливые потуги парнишки лейтенант. - супчик не наливай пока. Не люблю я в одиночестве ужинать. Ты же знаешь. да и остывшая еда мне не по вкусу. Знаешь ведь мою присказку, - сначало дело! - Федорчук многозначительно поднял указательный палец вверх. - Значит, на кухне нам пока что делать нечего, раз не хочется есть и посуда помыта. Пойдем-ко лучше в комнату. Только ты - букетик-то прихвати! Во-о-он тот! - кивнул лейтенант на розги, торчащие из ведра. - Только букетик. Ведро не надо. Пусть там и остается, уточнил он.
Матвей Корш: - Не надо букетик! - громко застонал Матвей. - Пусть и ведро, и прутья остаются. Ну зачем он вам? Матвей понимал, что отвертеться очень трудно, почти не возможно. А если Федорчук и уступит, то только хуже станет. Как вчера с кладовкой. Согласись он вчера, подчинился бы, то тогда бы не было этого букетика в ведре. Он как мог решил затянуть подготовку и стал медленно по одному доставать прутья из ведра, каждый стряхивая от воды в слабой надежде, что за это время Федорчук передумает...
Лейтенант Федорчук: Матвей Корш пишет: - Не надо букетик! - громко застонал Матвей. - Пусть и ведро, и прутья остаются. Ну зачем он вам? - Надо, Федя! Надо!- повторил известную присказку Федорчук, наблюдая как Матвей все же повинуясь его приказу подошел в ведерку и начал вытаскивать розги. Молоток! Значит просек, что спорить и ныть - себе дороже. Лейтенант не торопил парня. Времени у них был - вагон! Торопиться не за чем. Да и в том, что Мотька вытягивал не спеша по прутику из воды был свой воспитательный момент - пусть почувствует всю "торжественность ситуации". Сам себе принесет розги. Федорчук ждал. Как Матвей вытащит последний прут - так сразу в комнату. На диваничк.
Матвей Корш: Как не пытался Матвей тянуть время и отдалить момент, скоро прутья все оказались в его руках и он с мольбой в глазах посмотрел на Федорчука. - Виктор Афанасьевич... Ну может... Все же... Ну пожалуйста!Лейтенант Федорчук пишет: - так сразу в комнату. На диванчик. Матвей простонал, чувствуя, как от страза забурчало где-то в животе. В сопровождении лейтенанта он цепляясь ногой за ногу прошествовал в комнату и остановился у дивана, не решаясь сделать то, что, наверняка, ждет от него Федорчук: снять штаны и лечь на диван. Да и руки были заняты этими ужасными прутьями.
Лейтенант Федорчук: Матвей Корш пишет: - Виктор Афанасьевич... Ну может... Все же... Ну пожалуйста! - МО - ТЯ! - не то выплюнул, не то выдохнул Федорчук, давая понять парню, что его нытье и просьбы не возымеют должного эффекта. Войдя следом за Матвеем в комнату лейтенант придержал Матвея за руку, забрал у него розги и кивнул на диван: - Располагайся! - а сам бросил прутья на раскладушку.
Матвей Корш: Матвей проводил горьким взглядом прутья, уже потеряв остатки надежды, на то что удастся избежать очень скорого и очень болезненного общения с ними. Ну чего тут сделаешь? Против лома нет приема! Он спустил джинсы, потом снял трусы и перед тем, как опуститься на диван, спросил только одно: - Сколько раз, Виктор Афанасьевич?
Лейтенант Федорчук: Мотька стал раздеваться, а Федорчук принялся перебирать прутья. Взял один, еще один и сложил вместе, затем третий прибавил. Выровнял по длине, чтоб кончики были на одном уровне. Искоса поглядывая на парня лейтенант отложил собранный пучок и взялся собирать новый. Тоже из трех прутьев. Матвей Корш пишет: - Сколько раз, Виктор Афанасьевич? - Сколько раз? - деловито переспросил он Матвея. - Не жмот я, Мотька. Все что заслужил, все, сколько причитается тебе - все и получишь. Ничего себе не оставлю. Все тебе выдам! Еще один готовый пучок из трех розог лег на раскладушке.
Матвей Корш: Матвей поерзал на диване, потер невольно ягодицы ладонями, унимая внутреннее волнение с нервный зуд, которые будоражили его в ожидании начала порки. Казалось, что еще немного и его покинет окончательно присутствие духа и он вскочит и убежит, спрячется куда угодно, хотя бы запрется в кладовке, лишь бы подальше от дивана и прутьев Виктора Афанасьевича, которые он так страшно складывает по три. - А чего не жмот? Откуда вы знаете, сколько надо? Может надо немножко совсем!
Лейтенант Федорчук: Матвей Корш пишет: - А чего не жмот? Откуда вы знаете, сколько надо? Может надо немножко совсем! - Ты же не салага! - в ответ Федорчук ухмыльнулся. - Это салаги шкодят по - мелкому и совсем немножечко и получают, а ты уже из того возраста вышел. Куришь, пьешь, домой приходишь за полночь. "Немножко", - повторил он слово сказанное Мотей, и уложил еще один готовый пучок прутьев на раскладушку. Кинул взгляд на Мотькин зад, перевел на лежащие рядком розги. Хватит. Еще три одиночных прута легли рядышком. - Читать лекции о "нравственности" не буду,- взяв пучок их крепких розог Федорчук встал над лежащим на диване парнем. - Вчера все было сказано, - бросил лейтенант и замахнулся. Вжикнув, розги упали на подставленный Мотькин зад.
Матвей Корш: Все-таки Матвей надеялся, что у него еще есть немного времени, что еще не наступил отчаянный момент, что еще может случится чудо и порка отодвинется, не начнется скоро, прямо сейчас. Розги его пугали, но почему-то он считал, что прутья будут не таким мучительным наказанием как ремень. Было конечно очень страшно, но если бы Федорчук стоял сейчас над ним с ремнем, то Мотька бы был в полном отчаянии, а так его отчаяние было все же не предельно ужасным. Когда он понял, что Виктор Афанасьевич не собирается мешкать с началом, он вытянулся, зажмурился и... Вместо нормального удара как ремнем, он почувствовал, как десяток, а может сотня злобных шмелей разом впились в его попу. Он даже не помнил, как оказался на ногах возле дивана... - Ви...тр Фнасич Ви...тр Фнасич... - только и смог он прошептать, прикладывая ладони к горящим местам сзади.
Лейтенант Федорчук: Матвей Корш пишет: Он даже не помнил, как оказался на ногах возле дивана... - Ви...тр Фнасич Ви...тр Фнасич... - только и смог он прошептать, прикладывая ладони к горящим местам сзади. О, как! Федорчук крякнул. По его мнению он и не сильно приложил Матвея, а того с дивана как ветром сдуло! Показуха? Решил вымолить себе поблажку таким образом? Или новые ощущения не по нраву? Ну, а как вы хотели? Это вам не дули воробьям крутить! - И? Чего? - поправляя пучок прутьев свободной рукой Федорчук вупор разглядывал парня. - Чего прыгаешь? Ложись давай! И терпи! - поправив розги лейтенант взмахнул ими в воздухе.
Матвей Корш: Боль от розги казалась более острой, но не такой долгой, как поначалу ему показалось. И то ведь, ремень тяжелый, а прутья они легче по весу и быстрее летят, хлюпнув для порядка носом, проанализировал Матвей. Кожа сильнее страдает, а мышцы болеть может даже и не будут. - Следы будут уж очень видные, - проныл он, опускаясь боязливо на диван. - Как я на тренировку ходить буду: Все засмеют!
Лейтенант Федорчук: Федорчук не торопил парня. Первое знакомство с розгой Матвея впечатлило! То ли еще будет! Это вам не ремень, цацки-пецки! Боль от прутьев другая. Пуст почувствует на "вкус". Лейтенант стоял и ждал, когда Мотька снова окажется на диване. Матвей Корш пишет: - Следы будут уж очень видные, - проныл он, опускаясь боязливо на диван. - Как я на тренировку ходить буду: Все засмеют! - А ты на тренировке задом ни к кому не поворачивайся. Не избушка на курьих ножках! - поправив прутья лейтенант занял прежнюю позицию над Мотькиный задом. Федорчук замахнулся и еще несколько раз вытянул Матвея по заднице прутьями. Розги на разные лады пропели свою жесткую песню - ..вжиииик*...*Вжик*...ВЖИК*...*ВЖИИИИК* . Нотации читать Федорчук не спешил. Это он всегда успеет. А вот пытающегося вскочить с дивана еще раз Матвея - придерживал. Положе ему на спину руку. - Ничего - ничего! Терпи, Мотя! Терпи! Честно заслужил!
Матвей Корш: Теперь осознав, что надо ждать от розги и устыженный тоном Федорчука, Матвей решил собрать всю свою волю и больше не демонстрировать перед лейтенантом слабость духа, а то и вовсе за несмышленого пацана будет держать. Но легче сказать, чем сделать ему было этой сейчас. С жестокой размеренностью прутья впивались в зад, каждый раз ошпаривая мучительной болью такой силы, что невозможно было спокойно улежать и не вскрикнуть. Хоть голос Матвей старался поначалу сдавливать, а движения контролировать, чему помогала контрольное прикосновение руки Виктора Афанасьевича к спине, но выходило сдерживать себя плохо, а слезы и вовсе не слушались и текли по щекам и забегали в рот, оставляя солоноватый привкус. - Все, что заслужил, я уже получил, - выждав коротенькую пауза, когда успел ухватить дополнительного дыхания для разговора, ответил Матвей.
Лейтенант Федорчук: Матвей Корш пишет: Все, что заслужил, я уже получил, - Да ну? - в своей обычной манере деланно удивился Федорчук. - А ты откуда знаешь, что уже все? - розга снова свистнула и треском опустилась на Мотькин зад. - Обоснуй! - очередной стежок прочертил на коже парнишки тонкую розовую полоску. - Предъявишь веский аргумент - прекращу пороть! - пообещал Федорчук занося руку над Матвеем в третий раз. И остановился.
Матвей Корш: - О-ой! - взвыл Матвей, прогнувшись в пояснице от боли, развел и снова сдвинул ноги, стараясь избавиться от жара прута. - Веский!? Этого у меня полно! Только вы погодите секунду, чтобы я сообразил! Он оглянулся на Виктора Афанасьевича, чтобы увидеть, не замахивается тот снова розгой и не собьет ли с мысли. - Стойте, стойте! - Ну во-первых весомый, то есть веский, аргумент, что я уже понял, что надо было слушаться вчера и подчиниться и остаться в чулане на ночь, если вы наказали! - Хотите, я сегодня там переночую?
Лейтенант Федорчук: Матвей Корш пишет: - О-ой! - взвыл Матвей, прогнувшись в пояснице от боли, развел и снова сдвинул ноги, стараясь избавиться от жара прута. - Веский!? Этого у меня полно! Только вы погодите секунду, чтобы я сообразил! Федорчук придержал розгу, давая парню передышку. Матвей Корш пишет: - Стойте, стойте! Еще бы "тпру" скомандовал! - Стою! - ответствовал лейтенант, не издеваясь, а чтобы Мотька понял, что Федорчук его ждет и не торопился отвечать. Эдак, еще больше времени потребуется на выстраивание объяснения. Федорчук никуда не спешит. Подождет! Матвей Корш пишет: - Ну во-первых весомый, то есть веский, аргумент, что я уже понял, что надо было слушаться вчера и подчиниться и остаться в чулане на ночь, если вы наказали! - Хотите, я сегодня там переночую? - Во - первых, понять мало. И собака понимает, когда ей говорят "сидеть". Во-вторых, раз понял, что промахнулся, то и пойми, что ответить за это должен. Поротым задом. А в - третьих, все надо делать вовремя, Мотька. Как говорят - дорога ложка к обеду. Уразумел, о чем я? В-четвертых, твой аргумент пустой. Как пар. Еще есть мысли по поводу аргументации? Лейтенант во время всего разговора не убирал руку с Мотький спины. Да и розгу положил поперек ягодиц парня. Чтоб тот ее чувствовал.
полная версия страницы