Форум » Спортивный интернат. » И никому не уйти от Судьбы, и не сбросить, не поменять ее. (продолжение) » Ответить
И никому не уйти от Судьбы, и не сбросить, не поменять ее. (продолжение)
Кочубей: Владислав Кочубей прибыл в спортивный интернат сам. Его родители остались далеко за границей. Ознакомившись с правилами поведения, принятыми в школе, мальчик решился на побег в более, по его мнению, цивилизованные места и поближе если не к родственникам, то хотя бы в страну, где говорят на более привычном ему английском языке. Сразу же осуществить задуманное не представлялось возможности потому, что мальчик все время не был в одиночестве. Но в столовой и.о. директора интерната Кирилл Петрович отправил мальчишку в медпункт. Так Славка наконец остался в относительном одиночестве, но бежать сразу же не стал. Если его ждали в медпункте, значит побеги сейчас, вскорости начнут разыскивать. Пацан решил драпать позже. =================================================================== Славка постучал в приоткрытую дверь медпункта и заглянул внутрь. За столом сидел совсем молодой врач в халате и что-то писал. - Здрасть! Вызывали? Я Кочубей...
Кирилл Петрович: Мальчишка молчал. Крепкий? Или что-то другое? Вполне возможно просто терпит, чтобы не прослыть слабаком. Очень даже возможно. Ведь столько народа вокруг, нельзя показывать слабость. Розга в очередной раз расписалась на полосатой попе мальчика, приближаясь к бёдрам подростка.
Кочубей: "Два" - посчитал Славка. Было больно. Очень. Но мальчишка терпел со всех своих сил. Заорать теперь, когда конец экзекуции не за горами, для Славки было равносильно поражению в бою. А такой радости он не доставит никому.
Кирилл Петрович: "Четыре" - Про себя посчитал Кирилл Петрович, ведя отсчёт в обратном порядке. След от очередного удара розгой опустился ещё ниже. Пожалуй таким бойцом можно гордиться. Держится упорно.
Кочубей: "Три", посчитал Славка и тут на него нашло то состояние, в которое достаточно легко входят опытные кшатрии (воины) йоги. Боль ушла целиком, теперь ее не существовало в природе. Время замедлилось до предела. Все окружающие звуки слились в глухой медный звон колокола. Славке показалось, что его душа отделилась от тела и теперь он наблюдал за всем происходящим внизу паря над толпой. Пацан раньше слышал от опытных воинов, что такое состояние сознания досягаемо, но сам он еще ни разу этого не достигал, несмотря на тренировки. Чуть впереди под Славкой теперь была лавка и на ней лежал голый мальчик с располосованной попой. Над ним медленно замахивался розгой Кирилл Петрович. Славке было интересно наблюдать, он ждал, как дальше будут развиваться события.
Кирилл Петрович: Розга снова просвистела и расписалась на голом теле. Как хорошо что порка вот-вот закончится. Чернову и самому стала отвратительна эта работа. Ну понятно когда наказывают наедине. А тут и в самом деле представление какое-то. Ну ничего. Ещё два удара и можно поднимать Славика на ноги. Но вопрос "почему не кричит" всё явственнее давал о себе знать. Что-то здесь было не так.
Денис Жабкин: Денис первым заметил неладное. То мальчишка лежал с напряженнымы мышцами рук и шеи, и враз обмяк. Денис махнул рукой Кириллу Петровичу, стой мол, и подошел к мальчишке. Тот дышал, но очень редко и поверхностно. Денис пощюпал пульс на сонной артерии. Пульс был очень замедленным и нитевидным. Все тело мальчишки было расслабленным, буд-то кисельным. - Потеря сознания, - шепнул Денис Кириллу Петровичу, подхватил мальчишку на руки и быстро занес в его комнату. Уложив на кровать, Денис принялся приводить мальчишку в чувство. Благо, все необходимое для этого лежало в чемоданчике.
Кирилл Петрович: Очень мило. Запорол мальчишку до потери сознания. Фашист хренов! Хорошо не до потери пульса. Кинув розгу на пол Кирилл Петрович прошёл следом за Жабкиным. Сел на стул, посмотрел на Славика. - Серьёзное? - Спросил Жабкина.
Кочубей: А Славка летал над холлом спального корпуса и смотрел, как доктор потащил мальчишку с лавки куда-то в комнату, как замешкался Кирилл Петрович.
Денис Жабкин: Кирилл Петрович пишет: - Серьёзное? - Спросил Жабкина. - Ничего понять не могу, - растерянно ответил интерн. - Состояние похоже на кому, но это не кома. Но и не обморок. Из обморока должен был бы уже давно выйти. Состояние настолько стабильное, что я бы назвал это глубоким сном. Но разбудить не могу. Кирилл Петрович, не в службу, а в дружбу, намочи пожалуйста полотенце холодной водой. - Денис подал учителю полотенце со спинки кровати.
Кирилл Петрович: Кирилл Петрович взял полотенце и ушёл с ним в душ. Там намочил, протёр себе лицо и озарённый догадкой вернулся в комнату. - Чем он тут занимался, когда ты... мы пришли за ним? - Быстро спросил он Жабкина.
Юрий Геннадьевич: Таак! Ребенка унесли в комнату! Случилось что-то непридвиденное. "Устроили представление на свою голову!" Юрий Геннадьевич резко встал и обратился к ученикам: - Итак, наказание Владислава Кочубея закончено. Сейчас ему нужен покой и восстановление сил. Доктор рядом. Все ученики расходятся по своим делам. По своим комнатам или на тренировки, что у кого по расписанию! Не торопясь, внимательно оглядывая детей, подошел к двери комнаты Кочубея и встал к ней спиной: - Все ученики расходятся по своим делам.
Денис Жабкин: Юрий Геннадьевич пишет: - Чем он тут занимался, когда ты... мы пришли за ним? - Быстро спросил он Жабкина. - Медитировал, а что? - Денис непонимающе глянул на учителя, но полотенце взял и стал обтирать тело мальчишки.
Кирилл Петрович: - Мне показалось странным. Он совсем никак не реагировал на удары. Словно резиновый. - Объяснил Кирилл Петрович. - А потом вдруг, раз, и потерял сознание. Другой бы на его месте с первого удара бы визжал. А потерять сознание от тридцати, даже меньше, ударов. Это вообще нонсенс. Может это последствия этой самой медитации?
Денис Жабкин: - Не знаю, - пожал плечами доктор, - наш бы пацан точно орал. Но Кочубей только похож на нашего внешне. Совсем другие традиции, другое воспитание, другой мир. А если последствия медитации, то почему он не отключился сразу? Почему только после неожиданного перерыва?
Петька Ручкин: Юрий Геннадьевич пишет: - Не умер и не умрет! Дир отошел к другой скамейке, сел на неё и посадил рядом Ручкина, придерживая за плечи. - Тебя кажется Петром звать? Петр - это камень, стоун, значит крепкий и стойкий! Вот Владислав Кочубей стойкий, а ты ему помешал своим неуместным сочувствием! Сиди тут и не вставай! Петька выдохнул от слов дира. Славка не умер. Значит, ему показалось, что... А почему он не орет? И не только не орет, но и практически не шевельнется? Директор бурчал про то, что его имя означает камень. Петька и сам это знал. И пусть он не стойкий! Разревелся вот как малолетка, а потом позволил себя как кулек из-рук в руки передавать, не лягнул никого даже. Он не крепкий? Ну и черт с этой крепкостью. - Может мое имя - камень, зато у меня сердце не каменное. В отличие от Вас. - тихо сказал Ручкин и дернул плечами, чтоб сбросить лапы директора. Однако слова дира про то, что он помешал Кочубею своим сочувствием, неприятно царапнули парня. Интересно, чем же помешал? Наоборот, получил Кочубей передышку. Но тут в воздухе снова свистнуло орудие возмездия и Петька забыл про все. Даже не понял, что по щеке снова сбежала предательская слезинка. Не помог он Славке! Не может один шестиклашка, которому нет 12, справиться с тремя взрослыми мужиками. Вот если бы здесь были ребята - но они остались в столовой. Да и другие все расползлись - никого из их класса. Петька на Кочубея не глядел - глядел на носки своих кроссовок. И заодно на директорские холеные ботинки. И лишь когда свист стих, а вокруг Кочубея возникла возня, мальчишка вскинул взгляд. Славку уносили, объявили о том, что наказание законченно. А директор подпер дверь комнаты. На дировское "расходимся", пацан не отреагировал. А вот остальные, начали расползаться. Насмотрелись, садюги. Наверное в старой Спарте так и было - что то же вот двигает народом, если он хочет смотреть на мучения соплеменника? Петька остался сидеть на прежнем месте, не сводя глаз с комнаты и Юргена. Надо оповестить Ромека и Ярика, что все закончилось, но страшно отойти. Что, если Славку увезут, а им скажут, что Кочубей после порки сбежал? Петька решил защищать однокласника до конца. Для начала - быть неудобным свидетелем .
Кочубей: Славка летал над холлом и наблюдал. Внизу копошился народ. В конце концов пацану это надоело. И тут нашло прозрение. Это не сон! Это совсем другое. Его должны были пороть и вот тот мальчик, которого унесли, да, в его, Славкину комнату, это и есть он, Славка. "А кто или что же тогда я?". И Славка вспомнил, это ведь именно то, о чем ему говорил гуру, Славка достиг просветления! И испугался. "Это ведь все думают, что я умер? Нужно обязательно вернуться в тело." И Славка подлетел к закрытой двери, остановился, коснулся пальцем и... палец свободно ушел внутрь, не встретив сопротивления. Славка тогда ломанулся целиком и оказался внутри. Над его телом колдовал Денис Викторович. Славка нырнул внутрь себя. Это был удар. По всему телу прошла судорога, тело прогнулось, как в столбняке. На пару секунд Славка стоял мостиком в своей постели, опираясь на пятки и затылок, но еще один удар боли по всем нервам и тело обмякло, плюхнулось на простыню. Славка сделал глубокий вдох и открыл глаза.
Кирилл Петрович: - Оп. - Только и успел сказать Кирилл Петрович, придержав мальчику голову. - Вот у него и спросим, почему. - Запоздало ответил он на вопрос Жабкина. - И вообще. Тебе не кажется что малец нас банально провёл? Если из-за этой своей медитации он не чувствовал боли, то получается пороли его зря. Он чуть ли не героем себя выставил. А нас и дураками и садистами в одном флаконе. То пороли так, что он не кричал, то запороли по отключки. -
Денис Жабкин: Денис не был столь радикально настроен. Перед ним был просто мальчишка, к тому же пациент. - Спросим обязательно, Кирилл Петрович, но не сегодня. Сейчас пацану нужен покой. - Как себя чувствуешь? - Денис наклонился к мальчишке и поводил рукой у его глаз. - Ты знаешь, какой сегодня день? Как тебя зовут?
Кочубей: - Владислав Кочубей, 12 лет, сегодня 1 сентября. - с трудом проговорил мальчишка. Язык присох к небу и не хотел шевелиться. - Пить хочу.
Кирилл Петрович: - Клиент более жив, чем мёртв. - С облегчением пошутил Кирилл Петрович. - Сейчас принесу. - Он взял кружку, которую увидел на столе, и набрал воды из-под крана. Вода в интернате фильтровалась, поэтому пить её можно было некипячёной. - Держи. - Протянул он воду Славику и приподнял его за плечи.
полная версия страницы