Форум » Спортивный интернат. » И никому не уйти от Судьбы, и не сбросить, не поменять ее. (продолжение) » Ответить
И никому не уйти от Судьбы, и не сбросить, не поменять ее. (продолжение)
Кочубей: Владислав Кочубей прибыл в спортивный интернат сам. Его родители остались далеко за границей. Ознакомившись с правилами поведения, принятыми в школе, мальчик решился на побег в более, по его мнению, цивилизованные места и поближе если не к родственникам, то хотя бы в страну, где говорят на более привычном ему английском языке. Сразу же осуществить задуманное не представлялось возможности потому, что мальчик все время не был в одиночестве. Но в столовой и.о. директора интерната Кирилл Петрович отправил мальчишку в медпункт. Так Славка наконец остался в относительном одиночестве, но бежать сразу же не стал. Если его ждали в медпункте, значит побеги сейчас, вскорости начнут разыскивать. Пацан решил драпать позже. =================================================================== Славка постучал в приоткрытую дверь медпункта и заглянул внутрь. За столом сидел совсем молодой врач в халате и что-то писал. - Здрасть! Вызывали? Я Кочубей...
Кирилл Петрович: Кирилл Петрович продолжал сечь мальчика в том же темпе, с той же силой. Выбить из Славика крик не было главной задачей, а молчание мальчика Кирилл Петрович посчитал признаком того, что удары он наносит не больные. Пять ударов розгой уложились в пятнадцать секунд и Кирилл Петрович дал мальчику передышку, меняя розгу и прислушиваясь к дыханию Славика. Мельком глянул на Жабкина - не проявляет ли врач беспокойства.
Кочубей: Для пацана все вокруг отошло на дальний план. Кто-то подходил, что-то говорил... Славка ничего не слышал. Для него существовал только усиливающийся комок боли. "Передышка" вызвала только лишнее раздражение: "Чего он тянет?". Кочубей еще сильнее вцепился пальцами в планки лавки, но нашел в себе силы пошевелить мышцами ног и ягодиц, сильнее их расслабить. При такой интенсивности ударов, какие наносил Чернов, лишнее напряжение мышц привело бы к рассечению кожи, а это было пацану совсем не нужно.
Кирилл Петрович: Кирилл Петрович окинул взглядом холл. Народу собралось очень мало. Интересно к чему бы это? Но зато один из тех кто пришёл стоял и снимал происходящее на камеру мобильного телефона. И с таким радостно-любопытным выражением лица, с таким азартом, что Кирилл Петрович чуть ли плюнул в его сторону. Зайдя с другой стороны от скамейки он продолжил наказывать Славика. На этот раз падая на тело розга пересекала две-три полоски от предыдущих ударов. Постепенно, от пояса и вниз, с интервалом в два-три пальца и с паузами чуть больше трёх секунд. Последний стежок немного не дошёл до известной складочки. Теперь попа Кочубея была разрисована ромбообразными узорами. Педагогический абстракционизм.
Денис Жабкин: Денис наблюдал за экзекуцией. Ему не нравилось происходящее. Но опыта в таких делах у него не было никакого. Мальчишка дышит и не подает признаков, что нестерпимо? Значит все пока нормально. Но снимать на мобильник такие вещи не нормально. Денис отобрал телефон у черезчур нахального ученика:"Заберешь у директора", посулил неприятностей "кинооператору" доктор.
Кочубей: Славка не считал удары. Когда не знаешь, сколько тебе влетит, считать бессмысленно. Зато боль превратилась в один сплошной комок. Отдельные удары уже не чувствовались. В Славкином сознании постепенно стала зреть обида и чувство злости. Червь сомнения опять дал о себе знать. "Нет, я был прав. Тыщу раз прав, что сбежал. И не нужно было ему верить. Как семилетка повелся." И от злости, пацан еще сильнее сцепил зубы. "Хрен вы от меня звук услышите!"
Кирилл Петрович: После серии из пяти стежков Кирилл Петрович давал Славику возможность отдышаться. Нельзя же за раз, без остановок, выдать мальчишке всё причитающееся. Это уже садизм будет. А экзекуция имела только воспитательное значение. Что бы другие видели что бывает за нарушение дисциплины и правил. И сам Славик бы запомнил. Перестараешься: оттолкнёшь и Славу от себя и другие дети забоятся. Недостараешься и все будут думать что наказания в интернате просто смешные. Славик молчит. Терпит или не больно? Просечек нет, крови нет. Значит сила удара выбрана верно. Темп? Укладывая Славика на скамейку Кирилл Петрович специально поправил мальчика так, чтобы он лежал не "лицом вниз", а подбородком на руки. Так можно было видеть лицо. И выражение этого лица показывало - обладателю больно. Очень больно. А ведь всего половина причитающегося получена. Пятнадцать ударов. И ещё столько же осталось. Пять стежков добавили полосок, но на этот раз они не спускались вниз, к самой чувствительной части. И паузы Кирилл Петрович выдержал чуть более длинными. Оставалось десять ударов. Всего десять.
Петька Ручкин: Ромка пишет: Ромек добил остатки гречки и встал из-за стола. - Поэтому я туда просто не пойду. Все правильно говорил полячок! Смотреть - это неправильно. И если бы Петька был несогласен! Но дело в том, что они находятся не в древнем кадетском корпусе, а в двадцать первом веке, в одном из элитнейших спортивных интернатов. Ручкин не сумел выразить словами, что он чувствует. Но и вот так бездействовать он не мог. - Я пошел. - коротко вынес он свое решение. - Не пойти - значит предать Славку. Понял? Хоть пару слов ему скажу, в поддержку. Я - не предатель! Петька проглотил кусочек булки и совсем не обратив внимания на Ярку, который молчал, побежал на свой этаж. Странно - визга и криков, которые ожидал услышать приближающийся к месту экзекуции Ручкин, не было. Может, простили? Мальчишка порадовался бы всей душой, если б это так и было, но подбежав поближе, он увидел небольшую толпу учеников всех возрастов, и даже нескольких малявок. Над ребятней возвышались две фигуры - молоденького интерна и Кириллпетровича. И Пират размеренно махал черным, страшным прутом над тем, кого не видел еще Петька. Петька почувствовал, как у него самого стало холодно в животе. Почему Славка не кричит? Оттолкав "зрителей", у которых хватало совести похихикивать, Петька вылез в первый ряд. То, что он увидел, повергло мальчика в ужас. Славка лежал - как мертвый - правда, ручкин не видел мертвых, но знал что они не дергаются от боли и не кричат. Славка не дергался, практически не шевелился, и молчал. Лица его Ручкин не видел, только затылок, да и толком не глядел. Зато увидел жуткие полосы на теле одноклассника. Таких странных полос Ручкину видеть еще не приходилось. Петька поглядел на интерна расширившимися глазами - тот стоял как истукан. - Славка... - позвал Ручкин. - Ты живой? А Пират, стоя спиной к Петьке продолжал полосовать чуть вздрагивающее тело. "Он его убил" - пронеслось в голове у Ручкина. - "Или Славка потерял сознание и скоро умрет". Петька задрожал от страха перед этим кошмарным учителем. Из его глаз хлынули слезы, и от ужаса и от жалости к запоротому насмерть Славке. Как остановить эту громадину, эту машину? Петька дождался момента, когда Пират хлестнул Славика в очередной раз, прыгнул и повис на руке, совершающей замах. Он не сомневался, что этот робот, убивший Славку, сейчас разотрет и его. Поэтому он ничего не мог крикнуть, только зажмурившись вцепился мертвой хваткой в локоть Кирпета и повис всем телом. Оторвать его можно теперь было только бульдозером. А по лицу из зажмуренных глаз непрерывным потоком текли слезы.
Ромка: Ромек не ответил. Только продолжил есть и запивать. Он не хотел говорить Петьке что очень боится порки. Боится так сильно, что смотреть не может. Смотреть наяву. В кино, по телевизору ещё куда ни шло. Но стоять и смотреть своими глазани на происходящее в реальной жизни Ромек не мог. А Славика он навестит после наказания. Обязательно навестит.
Кирилл Петрович: Когда до окончания наказания Кочубея оставалось всего семь ударов розгой произошло что-то. Сначала кто-то за спиной спросил Славку живой ли он. Не успел Кирилл Петрович среагировать на услышанное, как что-то повисло на руке Кирилла Петровича. Точнее кто-то повис, вцепился как клещ. Чернов оглянулся, посмотрел вниз и увидел зарёваное лицо Ручкина. В холле раздался шепот, изумлённые возгласы. Чернов опустил руку. - Петя, ты что? - В полголоса спросил Кирилл Петрович.
Кочубей: Славка, сцепив зубы, продолжал лежать под ударами. Паузы между "сессиями" досаждали, но учитель хотя бы перестал цеплять самые болезненные места. Злость постепенно стала сходить. Но тут вмешался кто-то из пацанов. "Кто это и что он хочет?" подумал Славка. Нехотя пришлось выйти из кокона медитации в реальный мир. Реал тут же выразил себя неистерпимой болью. Славка машинально сжал мышцы рук, что бы не крикнуть и устоял, чего нельзя было сказать о лавке. Одна из планок, в которую вцепился пальцами Славка просто лопнула с сухим треском в месте крепления шурупа. Шум окончательно отрезвил мальчишку. Славка смог разобрать, что это Петька Ручкин повис на Кирпете. - Петька, какого хрена? Только тебя тут не хватало, сгинь. - прохрипел пацан. На Славку нахлынула волна новой злости, теперь на так некстати появившегося одноклассника. Теперь пацану приходилось терпеть всю причиненную поркой боль. Но Славка знал, что сейчас еще не время тереть напоротую задницу. Если Кирпет продолжит наказание, то будет только намного хуже.
Денис Жабкин: Денису пришлось обойти всю толпу по кругу, прежде, чем он добрался до Ручкина, повисшего на руке у Кирилла Петровича. Треск разломанной лавки заставил доктора поежиться. Слова, произнесенные Кочубеем успокоили, жизни мальчишки ничто не угрожает, он в сознании. Денис одной рукой обнял Ручкина за туловище, а другую подвел под попу. - Петя, отпускай Кирилла Петровича, я тебя держу, не упадешь. - сказал ласково доктор зареванному мальчишке.
Кирилл Петрович: Кирилл Петрович стал аккуратно разжимать пальцы Ручкина, захватившие в горсть материю и немного плоти. Малость неприятно. Зашевелился Славка на скамейке. Допарывать его, или нет? Как ни печально, но видимо придётся. Если сейчас "скомкать" наказание, то дети постепенно распояшутся. Будут вмешиваться как Ручкин, сядут на шею. Так что Славика придётся наказать до конца. А потом, скорее всего, поговорить с Петром.
Юрий Геннадьевич: Юрий Геннадьевич стоял поодаль. Удивлялся стойкости Кочубея. Удовлетворенно убедился в отсутствии кровожадного злорадства у "зрителей". Шибко активного журналиста-оператора Денис Викторович оперативно разоружил. А вот возмутителя спокойствия Ручкина Дир заметил не сразу. Денис Жабкин пишет: Денис одной рукой обнял Ручкина за туловище, а другую подвел под попу. - Петя, отпускай Кирилла Петровича, я тебя держу, не упадешь. - сказал ласково доктор зареванному мальчишке. В два шага Юрген подошел к лавке и протянул руки Денису. - Давайте мне этого мальчика. А Вы оставайтесь рядом со Славой и Кириллом Петровичем. Что-то тут трещит у нас, разберитесь!
Денис Жабкин: Как только Кирилл Петрович "отстегнул" Ручкина от своей руки, Денис тут же передал пацана в руки директора.
Петька Ручкин: Кирилл Петрович пишет: - Петя, ты что? - Петька не отреагировал, висел, сцепив зубы до хруста и зажмурившись, и пальцами впиявился в руку Терминатора. Именно таким ему сейчас представлялся Пират. Петька не расжал бы пальцы, не отклещился бы, не сдался, если б не услышал такой знакомый и такой родной голос Славика. Кочубей пишет: - Петька, какого хрена? Только тебя тут не хватало, сгинь. И тогда Петька улыбнулся. Славка жив! И злой! Значит не запороли его, а просто он очень сильный, он терпит, а он, глупый Петька, подумал, что все... И Петька позволил расцепить свои пальцы, потому что сами они у него не расцеплялись. Кто то взял его, кому то сунул в руки, как будто ему пять лет. Может, пора открыть глаза? Он посмотрел вниз и в ту сторону откуда раздался голос Славки. Кочубей был живее, чем раньше. А кто его, Петьку, держит, как второклассника? Петька повернул голову и увидел ДИРЕКТОРА. - Я больше не буду! - автоматом вырвалось у пацана. И тут же он понял, какую глупость ляпнул. - Славка не умер? - уточнил сразу же у директора Ручкин.
Кирилл Петрович: Подловив момент когда все будут смотреть на Ручкина и директора Кирилл Петрович наклонился к Славе, будто-бы проверить чтото, и шепнул. - Семь раз осталось. - Посмотрел что там такое треснуло. В глаза ничего не бросалось. Может послышалось? Ну ладно, потом разберёмся. - Продолжаем. - Объявил Кирилл Петрович чуть погромче.
Юрий Геннадьевич: Юрген подхватил Ручкина и произнес командным голосом: - Все ученики - два шага назад! Раз - два! Петька Ручкин пишет: Петька повернул голову и увидел ДИРЕКТОРА. - Я больше не буду! - автоматом вырвалось у пацана. И тут же он понял, какую глупость ляпнул. - Славка не умер? - уточнил сразу же у директора Ручкин. - Не умер и не умрет! Дир отошел к другой скамейке, сел на неё и посадил рядом Ручкина, придерживая за плечи. - Тебя кажется Петром звать? Петр - это камень, стоун, значит крепкий и стойкий! Вот Владислав Кочубей стойкий, а ты ему помешал своим неуместным сочувствием! Сиди тут и не вставай!
Кочубей: Кирилл Петрович пишет: - Семь раз осталось. - ... - Продолжаем. - Объявил Кирилл Петрович чуть погромче. "Снизошли до конкретизации", ехидно от новой волны злости подумал Славка. Кирилл опять занял почетное место врага №1. Славка отпустил отломившуюся планку и она громко хлопнула о паркет пола. Пацан уцепился за другую планку и приготовился к продолжению.
Кирилл Петрович: Розга снова поднялась вверх и опустилась на Славку. Вжик!! Появилась новая полоска. Осталось шесть.
Денис Жабкин: Денис еще на пол-шага отодвинул толпу от лавки. Сзади что-то ударилось о пол. Денис повернулся и достал из-под лавки отломленную планку. Доктор решил, что сейчас будет лучше спрятать обломок в карман халата. Кирилл Петрович продолжил свою работу. Денис непроизвольно обернулся посмотреть на Славку. Тот молчал как партизан.
полная версия страницы