Форум » Спортивный интернат. » Снежная баталия. » Ответить
Снежная баталия.
Кирилл Петрович: Кто-то, где-то, когда-то сказал умную фразу: ничто человеческое им не чуждо. Кому "им" Кирилл Петрович не знал. Но наверняка и учителя тоже могли попасть в этот список, так как были человеками и тоже хотели проводить выходные с пользой для души. Зимние выходные вообще статья особая. Во-первых не надо тащится на шестисоточный огород и набрасываться на сорняки и вредителей как Матросов на амбразуру. Во-вторых комары, слепни и клещи не раздражали, так как отсутствовали как класс. А в-третьих вероятный летом солнечный удар заменялся маловероятным замерзанием. Но замёрзнуть человеку сложно, если на улице всего минус пятнадцать, а ты - повесив на ветку дерева куртку - лепишь снежную крепость начхав на то что ты учитель и всё такое прочее. Раз учитель в интернате, то почему бы с детьми не поиграть? Вот Кирилл Петрович и забавлялся, совмещая приятное с полезным. Намекнул на последнем уроке что неплохо бы и в снежки поиграть, а пока дети расшевеливались после полдника решил построить снежную крепость. [more](Вход свободный)[/more]
Арсений Разумов: Разум молчал. А что ему еще остается? В принципе, горынычи редко получали по одному, так как друг без друга, даже в туалет не ходили. Однако, в жизни бывают разные проколы.. Ну там пару получишь... ( Нет, не подходит! Если Сеня получил пару, то виноваты все! Списать не дали!) В общем Сеня не придумал таких проколов, за которые ему приходилось отвечать самостоятельно и был бы виноват только он. Но что скажут друзья!? Хотя перспективка списать сейчас по семь розг с каждого, не так уж плоха.
Григорий Заваленский: Гришка спокойно стоять в углу не мог, пока Арсу расписывали зад хлесткими прутьями. Он то лбом об стену, то кулаки сжимал и ими по стене.. При этом зажмуривался каждый раз, как только взвывал его друг. Скоро и ему.. туда.. Завал тоже отсчитывал. Двадцать пять и.. Кирилл Петрович пишет: - Всё, свободен. Поднимайся и в угол. Штаны пока не одевай. Следующий!Гришка вспомнил, что он следующий, подумал, где лучше трусы стянуть - на лавке или около неё.. Но Арс стал биться за то, чтоб поровну, чем вызвал в Завале ещё большее уважение. Кирилл Петрович пишет: - Ладно, змеигорынычи. Я вам предлагаю так. Я списываю каждому столько же, сколько Разумову. И получаете по двадцать пять розог. Но. Если хоть один из вас допускает очередное нарушение, то под розги вы ляжете все трое. Даже если двое других были на другом конце света. Устраивает? Если кого-то не устраивает, то сейчас Арсений и следующие получают максимум. Если согласны, то Разумов освобождает место.Ого! КирПет сумел удивить. Завал сразу же сделал полный разворот в углу. - Какое нарушение? Любое? А если не розги будут, то тоже считается? - уточнил он некоторые моменты, готовый уже согласиться.. и только ещё посмотрел на Киселя, чего он думает. Нет ли в предложении препода подвоха?!
Кирилл Петрович: Ишь ты как заговорил. Сразу видно бережёт свой зад. - Для вас троих любое. - Отчеканил Кирилл Петрович. - Просто число розг будет разное. От одно и до максимума. А нарушение может быть любое. Лишь бы только оно было учтено в уставе интерната. Кстати, Заваленский, трусы-то тоже сними. - Чернов мельком глянул и на Киселёва.
Жорка Киселев: Во время всего наказания Арсеня Жорка стоял в углу и крутился. Он то стучал в стенку сжатым кулаком, когда за спиной раздавались слишком суровые удары. То оборачивался, наблюдая спину Пирата и его руку, с зажатыми в ней прутьями, которые то вздымались вверх, то опускались вниз. А когда Пират перешел на другую сторону лавки, и стал виден Сенька полностью, то Кисель уже не отворачивался. И смотрел, как друг страдает под розгами. Кирилл Петрович пишет: - Ладно, змеигорынычи. Я вам предлагаю так. Я списываю каждому столько же, сколько Разумову. И получаете по двадцать пять розог. Но. Если хоть один из вас допускает очередное нарушение, то под розги вы ляжете все трое. Даже если двое других были на другом конце света. Устраивает? Если кого-то не устраивает, то сейчас Арсений и следующие получают максимум. Если согласны, то Разумов освобождает место. Жорка колебался. Схватить сейчас полтинник всем Грынычам и жить дальше спокойно, или согласиться на предложение Пирата, и жить в постоянном страхе, что сделай что-то не то, и пацанам прилетит и "за него, и за того парня". Перспективка! Кирилл Петрович пишет: - Для вас троих любое. - Отчеканил Кирилл Петрович. - Просто число розг будет разное. От одно и до максимума. А нарушение может быть любое. Лишь бы только оно было учтено в уставе интерната. Кстати, Заваленский, трусы-то тоже сними. - Чернов мельком глянул и на Киселёва. Жорка ответил Пирату хмурым недовольным взглядом. - Согласен. На двадцать пять, - Жорка решил не тянуть с ответом. Нарушение - дело такое, незапланированное. Может случиться, а может и нет. А вот спасти Сенькин, Гришкин да и свой зад сейчас казалось делом наипервейшей важности.
Григорий Заваленский: Кирилл Петрович пишет: - Для вас троих любое. - Отчеканил Кирилл Петрович. - Просто число розг будет разное. От одно и до максимума. А нарушение может быть любое. Лишь бы только оно было учтено в уставе интерната. Ага, у Завала появилась идея.. Любопытство Гришки было удовлетворено, поэтому он только ждал ответа Жорки.. но тут Пират решил проявить чудеса наблюдательности. Кирилл Петрович пишет: Кстати, Заваленский, трусы-то тоже сними. Вот совершенно некстати.. Но спорить тогда, когда препод готов был пойти на понижение наказания, все равно, что ссать против ветра. Поэтому, скрипнув зубами и нацепив маску совершенного равнодушия - типа я в танке.. не, я в бане! Завал начал стаскивать трусы. Вышагнул из них и сунул в карман. Хрен его знает, как КирПет отнесется к расхаживанию по комнате. Нафиг давать ему лишний повод.. даже для довольной ухмылки.
Кирилл Петрович: - Ну так что решили?
Григорий Заваленский: - Так согласны же, - обернулся снова Завал, удивившись и возмутившись непонятливостью препода. Вот ведь, то ли любит, когда ему повторяют, то ли реально с первого раза не понимает, тупой прапорщик. - На двадцать пять сегодня и до первого прокола, - объяснил популярно Гришка. - Сенька, ты че молчишь? - дернул другана Завал, понимая, что тому щас хреново, как никому, но Пират может второй шанс не дать. Щас как пойдет в отказ, бл@..
Кирилл Петрович: - А если не до первого прокола, а на все возможные случаи? - Первый прокол он неизвестно когда будет и на чём они проколятся. Попадутся на ерунде какой-нибудь, заработают пару-тройку розог и снова начнут свои делишки шарить. - На месяц вам такое испытание. Решаетесь? - Чернов согнул пучок прутьев в кольцо, отпустил и розги распрямившись брызнули влагой.
Арсений Разумов: - Да согласны!- подал голос Арсений,подводя итог и потихоньку поднимаясь с кушетки. Все же, пока друганы думали- решали, Сеньке, хоть пять минут, но удалось полежать, отдышаться, потереть свою заметно разрумянившуюся , полосатую попу. И теперь вставать было полегче. - Давай Завал, не пуха! Сменив приятеля "на посту" Сеня занял место у стены. По поводу трусов он особо не парился. Да и натягивать их, на воспитательное место не особо- то и хотелось...
Григорий Заваленский: Кирилл Петрович пишет: - На месяц вам такое испытание. Решаетесь?- Ды, решаемся, - бросил Гришка, понимая, что щас ему на лавку под град огненных ударов, помноженных на три. Он передернул плечами, распрямил их и пошел к лавке, по пути аккуратно задев плечом Арса, передавая ему, что рад, что для того мучения позади. У самой кушетки Завал повернулся к преподу и привычно так улегся на почти прокрустово ложе. Хорошо хоть головы и ноги тут не обрубали, но уж середину расписывали так, что мама не горюй!
Кирилл Петрович: Кирилл Петрович спокойно дождался когда Григорий ляжет на кушетку. - Руки вытяни. Держись за край. - То ли посоветовал, то ли приказал он, стукнув розгой по кромке.
Григорий Заваленский: Кирилл Петрович пишет: - Руки вытяни. Держись за край. "Без сопливых как на льду", - мысленно огрызнулся Гришка, хватаясь за край и немного ерзая, чтоб принять наиболее удобное положение. Щас придется терпеть.
Кирилл Петрович: Розги взлетели вверх, на секунду замерли почти вертикально и с посвистом опустились на два незагорелых холмика. - Раз. Три полоски загорелись чуть ниже поясницы. Снова взмах и короткий полёт. - Два. Место попадания переместилось чуть ниже. - Три. Со свистом розги начертили полоски точно посередине гришиной попы. - Четыре, пять. Два удара Кирилл Петрович дал почти сразу друг за другом. Они пришлись ближе к ногам.
Григорий Заваленский: Первый же удар, как говорится - пристрелочный, оказался весьма эффективным и вызвал чуть ли не удивленный возглас на резком выдохе. - Вух.. заррр.. азз.. ы. Три розги жалили в три раза сильнее, охватывая, вернее захватывая, сразу большую совсем и не вражескую для Завала территорию.. и наверняка нанося тройной урон. - Бли-инн.. - пацан ухватился покрепче за край кушетки после второго удара, начиная очень понимать Арса и очень сочувствовать себе и Жорке, для которого все ещё впереди, потишшше нельзя? - недовольно прошипел Гришка. Оставалась надежда, что рука Пирата пороть устанет, но не факт. - Ссссссу..пппф.. - прутья впивались с жадностью голодных.. эээ.. змей. На четвертом и пятом посвисте Завал усилием воли расслабился и, можно сказать, сдал бастионы, но после них начал усиленно шевелить мышцами таза, чтоб разогнать жар и боль. Сильнее всего пульсировали полосы в верхней части, куда преподы попадали не так часто. Гришка даже оценил эту особенность более человечных учителей.
Кирилл Петрович: В отличии от многих своих коллег Кирилл Петрович не прерывал процесс наказания всякими там лекциями, нотациями и моралями. Во-первых всё нужное уже сказано, во-вторых отвлекает. Заложив одну руку за спину он молча и спокойно стегал Заваленского розгой, контролируя состояние наказуемого по дёрганию тела и выражению лица, на которое посмотрел после очередных пяти ударов. Сменил растрепавшиеся розги и подошёл к лежащему Григорию с другой стороны.
Григорий Заваленский: В отличие от многих своих одноклассников, Григорий Заваленский был выносливым пацаном. Он мысленно отсчитывал удары, быстро отмечая, сколько ещё нужно перетерпеть. Конечно же, молча и спокойно принимать "хрен-знает-какоевую" кашу было невозможно, потому как был Завал совсем не каменный. Поэтому и дергался, и вскрикивал, и шипел-сипел-порыкивал, и злился на препода, чтоб не начать жалеть себя. Уход Пирата он почувствовал и сразу же схватился руками за иссеченный зад, особенно рьяно растирая верхнюю часть, ближе к пояснице. Вот препод вернулся, и Завал нехотя убрал руки, приготовившись к последующим ударам. При этом лбом он уперся, как рогом, в поверхность кушетки.
Кирилл Петрович: Григорий Заваленский пишет: Уход Пирата он почувствовал и сразу же схватился руками за иссеченный зад, особенно рьяно растирая верхнюю часть, ближе к пояснице. Вот препод вернулся, и Завал нехотя убрал руки, приготовившись к последующим ударам. При этом лбом он уперся, как рогом, в поверхность кушетки. - Пока не закончу пороть руками не дотрагивайся. - Предупредил Кирилл Петрович и взмахнул розгами. Порка Заваленского мало чем отличается от порки Разумова. Те же самые звуки, такие же телодвижения, одинаковая полосатость. Полоски от первого десятка и от второги десятка ложились не парраллельно, а косо. И на попе Григория появлялось всё больше и больше разного размера ромбообразных фигур. А белого места всё меньше и меньше. Оставалось последние пять ударов.
Григорий Заваленский: Кирилл Петрович пишет: - Пока не закончу пороть руками не дотрагивайся. Гришка понял, но не ответил, не хотел открывать рот и даже отрывать лоб от кушетки. И сразу же началось. Впрочем, что описывать то, что мало отличается от уже описанного. Почти те же звуки, те же вихляния и вцепившиеся в лавку до побеления костяшек пальцы, те же всполохи на иссеченном поперек и крест-накрест заду. И сзади там уже не осталось нетронутых пронзительно свистящими тройными прутьями мест. А мысли, эмоции и общее восприятие порки пацаном как бы и не интересны никому.. На лбу Гришки от напряжения и упертости выступили капли пота.. Счет во время экзекуции не прекращался. Поэтому Завал знал, что осталось ещё пять ударов.
Кирилл Петрович: Третья часть марлезонского балета в исполнении Григория Заваленского, под музыку Кирилла Петровича, проходила спокойно, без импровизация в виде попыток закрыться, увернуться или прошения пощады. Именно так и должны провинившиеся дети получать заслуженную порку. Простенько и без вкуса. - Свободен. В угол. - Отвесив последний стежок Кирилл Петрович сломал розгу и выкинул её в мусор. Вытащил свежую. - Следующий, на позицию. -
Григорий Заваленский: Ну, уж пяток стежков Гришка был способен перенести весьма стойко. Тем более, что КирПет действовал как метроном, взмах - удар, взмах-удар, и никаких импровизаций. А к подобному можно и притерпеться. Пацан уже не вскрикивал, лишь порыкивал в момент прилета прутьев, задерживая дыхание. И вот конец.. Гришка собрал всю волю в кулак и встал даже весьма уверенно. Почти на таких же твердых ногах, как и укладывался. В угол тоже не проблема. Натянул край толстовки пониже и топай.. с голой жо@@й. Вот Жорке щас придется покрутиться, а Завалу .. Завалу дальше слушать свист розг и вскрики друга. Вот к этому точно никогда невозможно привыкнуть, а к порке.. эх, шкура скоро дубленая будет с такими порядками. Кирилл Петрович пишет: - Следующий, на позицию. - Жорка, удачи, - проговорил Завал, проходя по такой траектории в свой угол, чтобы оказаться на мгновение к Киселю поближе и поддержать его морально.
полная версия страницы