Форум » Спортивный интернат. » То ли кошка, то ли птица... » Ответить
То ли кошка, то ли птица...
Татка: Выйдя из цугундера отсюда Татка поняла, что уже вот-вот начнется урок. А ей еще надо принять душ после ползания под столом по грязному полу, переодеться в другую юбку взамен той, на которой оторвана пуговица и вместо пуговицы присобачена канцелярская скрепка. Ну и...надо бы смыть позор...А позор, кажется, смывается кровью. Эта интересная мысль как-то очень сильно стала занимать её голову по дороге с цокольного этажа на второй.
Кирилл Альбертович: - То есть сегодня не впервой, да досталось мало, зато ты обиделась! И обидевшись, прыгнула. Всем назло - мол вот я вам! А даже если ты прыгнула из-за замка - это все равно. Я накажу тебя не за мотивацию, а за факт. Снимай что там у тебя под юбкой и ложись. Я встал и демонстративно расстегнул пряжку ремня. Ничего, Таточка, познакомилась твоя попа с розгами, затем отшлепали ее, а теперь пора и ремешка вкусить - думал я. Думал без злорадства, но и прощать девчонку был не намерен. - Поплачешь, да подумаешь, дорога тебе твоя жизнь или нет. Нужны твоей попе приключения, или с головой попа дружить должна. - я вытянул ремень из брюк и сложил его вдвое. Петля хищно закачалась в опущенной руке, я смотрел на ребенка. Девица неизвестно на что способна, но меня ее дамские штучки не тронут.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - То есть сегодня не впервой, да досталось мало, зато ты обиделась! И обидевшись, прыгнула. Всем назло - мол вот я вам! Эти слова показались очень ехидными и намешливыми. Потому что были правдой, и было очень стыдно, что так легко и просто объяснилось её поведение, и любой теперь догадается, и если кто узнает, то будут над ней смеяться, что всего-то из-за небольшой шлепки она прыгнула из окна! "Да я б сама небось на смех подняла кого другого, если б узнала, что из-за такого пустяка можно из окна кидаться!" Девчонка рыдала, закрыв лицо руками, а тренер продолжал говорить..Ох...ничего нового он не говорил, к сожалению! Говорил именно то, что всегда говорят в этой комнате. Кирилл Альбертович пишет: А даже если ты прыгнула из-за замка - это все равно. Я накажу тебя не за мотивацию, а за факт. Стало немного легче. "Пусть думает, что за факт!" Татка подняла голову и убрала руки от лица, кивнула: - Из-за замка, да! Кирилл Альбертович пишет: Снимай что там у тебя под юбкой и ложись. Девочка закусила губу. "А Он даже не снимал колготки, только юбку задрал ....ой, дурища...доПРЫГАЛАСЬ..." Кирилл Альбертович пишет: - Поплачешь, да подумаешь, дорога тебе твоя жизнь или нет. Нужны твоей попе приключения, или с головой попа дружить должна. - я вытянул ремень из брюк и сложил его вдвое. Петля хищно закачалась в опущенной руке, я смотрел на ребенка. Жуткие слова про дружбу головы и попы, и внезапно возникший длинный ремень! - ААА, не надо! - завопила девчонка, наклонилась, резко присела и кубарем закатилась под стол, - не НАА...ДААА!!! Я УЖЕ ВСЕ ПОНЯЛААА! -продолжала подвывать из-под стола.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - ААА, не надо! - завопила девчонка, наклонилась, резко присела и кубарем закатилась под стол, - не НАА...ДААА!!! Я УЖЕ ВСЕ ПОНЯЛААА! -продолжала подвывать из-под стола. Хыыы... Типичная девичья реакция. Это я уже видел и не однажды. В первый раз под стол влезла одна из старшеклассниц - помнится, я все не мог понять, как она там уместилась то, дурища здоровенная, а потом пришлось семиклассника вытягивать за ноги, как свеклу из грядки. И вот теперь еще одна. - Надо, Феденька, надо! - трагическим голосом сочувствующе сказал я, тем не менее в голосе явно скользнула смешинка. Ухватив девочку за руку, я вытянул ее наружу и встряхнул. - Хорош вопить - еще и не стегнул ни разу. Не стыдно? - укоризненно спросил я.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - Надо, Феденька, надо! - трагическим голосом сочувствующе сказал я, тем не менее в голосе явно скользнула смешинка. Ухватив девочку за руку, я вытянул ее наружу и встряхнул. "Увсс...." - и опять как куклу, как игрушку неодушевленную, но почему-то в этот раз подобное обхождение уже не показалось столь трагичным, как час назад. "Это что, я уже смирилась с тем, что меня можно унижать?" - пафосно подумала Татка, но не успела задуматься об ответе, как услышала: Кирилл Альбертович: - Хорош вопить - еще и не стегнул ни разу. Не стыдно? - укоризненно спросил я. Простой смысл сказанных слов дошел быстро и даже не вызвал эмоций, а вызвал только воспоминания о той невероятной режущей свистящей боли, которую уже пришлось испытать здесь от розг Владимира Николаевича. - Стыдно, - кивнула Татка. - Но..может быть, Кирилл Альбертович, ...миленький, - и опустила глаза низко-низко, - вы не будете меня ...наказывать вот так, ремнем..., - со вздохом посмотрела на страшную петлю. - Я, Кирилл Альбертович, уже очень хорошо осознала...всю мерзость своего поведения! - весьма самокритично выразилась девочка-которая-учится-в-школе-с-телесными- наказаниями-и-почему-то-не-может-их-избегать!
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Стыдно, - кивнула Татка. - Конечно, стыдно. Тем более, так себя ведут только ученики начальной школы. ( ХА! Если бы...) Татка пишет: - Но..может быть, Кирилл Альбертович, ...миленький, - и опустила глаза низко-низко, - вы не будете меня ...наказывать вот так, ремнем..., - со вздохом посмотрела на страшную петлю. - Я, Кирилл Альбертович, уже очень хорошо осознала...всю мерзость своего поведения! - весьма самокритично выразилась девочка-которая-учится-в-школе-с-телесными- наказаниями-и-почему-то-не-может-их-избегать! - Что только от вас не услышишь, и раскаялись-то вы, и признали свои ошибки и конечно тут же клянетесь исправиться. А вот думать заранее - почему вас не хватает на это? - спросил я, подводя девочку к месту для укладки попой вверх. - Ты тут уже сегодня побывала. - я нажал на руку девочки, ведя ее вниз и заставляя склониться над лавкой. - Но это тебя ничему! НИ- ЧЕ-МУ! Не научило. Я нажал посильнее, второй рукой наклоняя ребенка за спину над местом, куда она должна лечь и девочке просто не оставалось больше ничего, как только выполнить требуемое. - Повторю урок. Может хоть в следующий раз ты вспомнишь в КАКОМ ты учишься интернате и спроецируешь для себя возможные последствия. - Снимай давай, а то сам сниму, все что надо. Я пока не потерял терпение, но еще пара попыток увильнуть и все сделаю за нее. Ну, и получит сильнее, чем пока мысленно назначил.
Татка: "Да это что такое? Я ему неодушевленный предмет, что ли? Тащит за руку в цугундер, вытаскивает в мгновение ока из-под стола, теперь вот еще наклоняет силой!" Именно то обхождение, которое вызвало её обиду на Владимира Николаевича, теперь только усилилось со стороны вот этого...Кильбертыча, который вначале показался понимающим и ласковым...Жалко, что я всего лишь со второго этажа прыгнула, надо было с четвертого, тогда бы уж точно..." Кирилл Альбертович пишет: - Повторю урок. Может хоть в следующий раз ты вспомнишь в КАКОМ ты учишься интернате и спроецируешь для себя возможные последствия. Татку охватило отчаяние: "Да, в ТАКОМ интернате даже умереть спокойно не дадут!" - Отпустите меня!!! - сквозь слезы закричала девчонка, - я все сниму и сама лягу, только не трогайте меня больше, я Вам не кукла! - "Все сделаю, как он скажет, а потом спокойно умру под его ужасным ремнем. Вот сейчас уже точно умру. Своей смертью"
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Отпустите меня!!! - сквозь слезы закричала девчонка, - я все сниму и сама лягу, только не трогайте меня больше, я Вам не кукла! - Замечательно, давай сама. Отпускаю. - согласился я, убежденный, что на этот раз не убежит далеко - ведь уже почти уложена.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: Замечательно, давай сама. Отпускаю. - согласился я, убежденный, что на этот раз не убежит далеко - ведь уже почти уложена. И он на самом деле отпустил. Но продолжал стоять рядом. Очень близко. Слезы катились из глаз. Руки стали ватными. Но спина выпрямилась. Только голова не поднялась. Не хотелось встречаться с ним взглядом. Каким мягким и деликатным казался сейчас Владимир Николаевич! Он всего лишь легко так перевернул её, как бы игрючи, и просто, даже вроде как шутя, отшлепал, как маленькую. Потому что пожалел её наверное, и всё! "А я, дурища, из окна решила прыгать из-за этого! Только бы никто не узнал! Потому что, если узнают - я уже не знаю, что тогда со мной будет...что я сделаю из-за этого позора!" Все это промелькнуло очень быстро, и также быстро пришло трезвое понимание, что не надо сейчас сердить Кильбертыча, потому что, если он никому не скажет, то никто и не узнает. Татка резким движением стащила с себя разорванные при падениии колготки вместе с трусами, переступила ногами, нагнулась, скрутила это все в комок и швырнула на стоящий в отделении стул. Подол юбки непривычно касался голых ног...и не только их..."Пусть не думает, что я собираюсь убегать, вот так и останусь тут, у него под душой и над этой ужасной кушеткой" Однако, попала. Тряпичный ком точно приземлился на стул. Так, последний...бррр....штрих: сама подняла юбку и легла на кушетку. Вытянула похолодевшие ноги. Сердце чуть-чуть зашлось от волнения. Руки положила под голову и уткнулась лицом. Все! Можно спокойно умирать. "Прощайте, товарищи! Я любила вас всех!"
Кирилл Альбертович: Татка пишет: Так, последний...бррр....штрих: сама подняла юбку и легла на кушетку. Вытянула похолодевшие ноги. Сердце чуть-чуть зашлось от волнения. Руки положила под голову и уткнулась лицом. Все! Можно спокойно умирать. "Прощайте, товарищи! Я любила вас всех!" Я даже удивился - сопротивляющаяся за несколько секунд до этого девочка сама сняла все ниже пояса и легла. Но как же гордо она это сделала! Просто королева на заклании и только! Нет, что то не то я чувствовал в ее движениях. Я помедлил. Но ребенок лежал, видимо, решившись сознательно принять наказание. И все же что то меня смущало. Только вот что? Невысоко махнув рукой, я шлепнул петлей по серединке выставленной попы. Не сильно, но, думаю, все ж куснуло. Следа не оставил. Хотел поглядеть на реакцию.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: Невысоко махнув рукой, я шлепнул петлей по серединке выставленной попы. Не сильно, но, думаю, все ж куснуло. Следа не оставил. - Всс... - рефлекторно сжались половинки. "Не так уж и больно, можно и потерпеть" Вдруг почувствовала, как саднят разбитые при падении коленки. "Наверное потому, что, дрыгнула ногами! ...надо спокойнее, надо расслабиться, тогда будет не очень больно и все быстрее закончится!" Умирать расхотелось. Наверное потому, что состояние было знакомым, а боль не такой резкой как от розги. И учитель вроде не унижал больше, как будто пошел ей навстречу...
Кирилл Альбертович: Ничего страшного не произошло, ребенок, видимо решил быть молодцом. Я чуть сильнее приложился ремнем к месту, где девичьи половинки плавно переходили в ножки. И чуть подождав, стегнул по верху ягодиц, покрывая болью всю площадь воспитуемого места. Выдавал стежки я лишь самую малость покрепче, чем первый, так что от ремня остались две бледненькие розовые отметинки.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: Я чуть сильнее приложился ремнем к месту, где девичьи половинки плавно переходили в ножки. - Ай! - Татка взвизгнула и тут же закусила губу. Ноги сами собой согнулись в коленках, чтобы прикрыть пятками вспыхнувшую боль, но тут напомнила о себе боль уже в коленках.... - Ыммм,- взвыла девчонка от тоски, что от боли не спрячешься, стукнула носком ноги о кушетку, как тут же прилетел еще один ременной стежок! Чуть высохшие слезы полились с новой силой, не столько даже от боли, сколько от дурацкого положения, в которое сама себя загнала : вот так лежать теперь и терпеть, вместо того, чтобы сидеть сейчас вместе со всеми на уроке! "Дурища, ну зачем полезла в окно!"
Кирилл Альбертович: Терпелка у девочкек - не то, что у парней. Я ведь не порол еще всерьез, так, поглаживал. Со вздохом, я приложился к серединке попы и чуть ниже так что на попе места приложения начали наливаться краснотой. - Что, Таточка, не сладко? Из окна прыгать не надо было - я не думал издеваться, просто высказался, чтоб не ударить неожиданно. И вытянул девочку чуть ниже предыдущих стежков уже чувствительно, след сразу стал красным.
Татка: Еще удар и ещё один! "Ох-х-х, а сколько всего-то? не буду орать, не буду, не дождется!" Кирилл Альбертович пишет: - Что, Таточка, не сладко? Из окна прыгать не надо было - - Ииии, - одновременно завыла и завизжала девчонка вначале от обидных слов "Ишь, не сладко, как будто порка бывает сладкой, задергала опущенными плечами, захотелось их вывернуть от раздражения на такие издевательские слова, сказанные противно-спокойным сладким голосом, как вдруг прилетел такой горячий удар по самому низу попки, что спина сразу выгнулась, голова поднялась, и сам собой вырвался крик: - Ааа-а-х! - и опять судорожно несколько раз стукнули о поверхность кушетки коленки, ссадины ощущались, но совсем не так, как минутами раньше - все сознание захватила боль в ягодицах.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Ааа-а-х! А ничего спокойно выдерживает. Можно и дальше наказывать уже всерьез, хватит цацкаться. Я опустил потише петлю вверхний отдел половинок, сильнее вниз, и уже не сдерживая руку, вполсилы стегнул по покрасневшей серединке. Все, теперь вся поверхность ровного красного цвета. Интересно, неужели ребенок задумал поединок? Конечно, встречались мне упрямцы, которые делали вид, что порка их не особо волнует и пытались не реагировать - шипели и стонали до последнего, не позволяя разреветься в голос, но можно было по пальцам пересчитать тех, кто вытерпел мою тяжелую руку до конца.
Татка: - Ыыымм, - Татка дернулась и повернулась задом к стенке, потом всхлипнула от боли и потянулась рукой потереть полыхающую жаром попку, потом опять быстро легла на живот, потому испугалась, что её вернут обратно, а терпеть крепкие захваты казалось еще унизительней, чем терпеть боль. Слезы полились градом. Руки сложила над головой, лбом уткнулась в них и заревела назврыд. "Ну вот, не получается молча терпеть! Ну и ладно, мальчишки тоже сегодня ревели..Так они же виноваты были...а я, сама ведь попалась, да так глупо..." - Может не надо больше, а? Я ведь все уже понялааа...- не поворачивая головы, пробубнила девчонка себе под нос.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Может не надо больше, а? Я ведь все уже понялааа...- не поворачивая головы, пробубнила девчонка себе под нос. Сдалась. Разревелась. И все поняла. Я поглядел на вздрагивающие плечики и стало жаль эту нескладную девульку с повышенным чувством собственного достоинства, которое заставляет сигануть в окно. Вспомнив об окне, я сжал губы. Нет, не время еще прекращать наказание. - Еще двенадцать раз! - непреклонно заявил я (хотя сперва собирался выдать горрраздо больше). Не помню, чтоб кто то мог меня разжалобить, с Светки своей спускаю шкуру всякий раз без малейшего укола совести, а тут нако же... Ну, хоть и скосил я число стежков, однако выдам чувствительно, чтоб сигать из окна и думать забыла. - Это тебе за то, что ты не подумала о своем спортивном будущем и могла его загубить! - стежок сочный и горячий с силой укусил попку рыдающей девочки. Я не торопил события и ждал, пока ребенок "переварит" полученный удар.
Татка: - ААА! - завопила девчонка, дернулась, выгнула спину, вильнула задом туда-сюда, чтобы как-то "стряхнуть" с себя эту адскую боль, которой еще двенадцать!!! раз. Изо всех сил удержала руки, чтобы не опустить их вниз к пылающему от боли месту. "Нет, я человек, и главное у меня - голова и мысли, а не задница! " - попыталась с достоинством подумать о себе ( а, может, оправдаться, что попросту боится, как бы не добавили ещё! - Какое будущее? Я умереть хотела! - раздраженно выкрикнула девчонка.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Какое будущее? Я умереть хотела! - раздраженно выкрикнула девчонка. - А теперь? Все еще хочешь? - внаглую поинтересовался я, и огрел девицу еще раз. - Вроде, когда я тебя обнаружил, ты страсть как рада была, что не умерла.
Татка: Татка пишет: - Какое будущее? Я умереть хотела! - раздраженно выкрикнула девчонка. - и тут же осеклась. "Боже мой, да что я несу-то! Позорище какое!" - Татка уткнулась лицом в кушетку, прямо-таки вжалась и постаралась закрыть лицо с боков локтями, потому что было очень стыдно за такие ужасные слова! Стыдно перед родителями, перед братом, всеми родственниками, одноклассниками...перед всеми учителями, а уж особенно перед Кириллом Альбертовичем, который уже второй раз является свидетелем её такого позорного малодушия! Кирилл Альбертович пишет: - А теперь? Все еще хочешь? - внаглую поинтересовался я, и огрел девицу еще раз. - Аааааа! - зашлась криком девчонка от очередной вспышки очень сильной боли, - Нет! Нет! Не хочу! - это было истинной правдой. Потому что в этот момент ей хотелось - очень хотелось, наверное, никогда в жизни ей так ничего не хотелось - чтобы прекратилась эта все усиливающаяся с каждым ременным ударом боль. Воспитатель-наказатель еще что-то сказал, но последние его слова Татка почти не восприняла.
полная версия страницы