Форум » Спортивный интернат. » То ли кошка, то ли птица... » Ответить
То ли кошка, то ли птица...
Татка: Выйдя из цугундера отсюда Татка поняла, что уже вот-вот начнется урок. А ей еще надо принять душ после ползания под столом по грязному полу, переодеться в другую юбку взамен той, на которой оторвана пуговица и вместо пуговицы присобачена канцелярская скрепка. Ну и...надо бы смыть позор...А позор, кажется, смывается кровью. Эта интересная мысль как-то очень сильно стала занимать её голову по дороге с цокольного этажа на второй.
Ответов - 81, стр:
1 2 3 4 5 All
Лерка Романова: Лерка загрузила в телефон новую игру и теперь ждала Татку, чтоб поделиться с ней радостью. Перемена кончилась, а Татки все не было. Уже начался урок, но Татка на него не пришла. Романова была удивлена этому - ей ли не знать, что подруга никогда не опаздывает! Отсидев первые пятнадцать минут урока как на иголках, Лерка бросила записку Петьке. "Не знаешь, чего нету Татки?"
Татка: Татка стояла под душем и наслаждалась. Чувствовала, что как будто растворяется в воде. Какое чудесное изобретение - вода! И кто придумал воду? Природа? Или Бог? Или бог и природа одно и тоже? Интересно, природа везде одинаковая, ну...почти одинаковая. А боги у людей разные. Хорошую религию придумали индусы, что мы, отдав концы, не умираем насовсем... "Таак, а вот это уже интересненько!" Настолько стало интересно, что быстро-быстро вытерлась, оделась во все чистое и побежала в свою комнату.
Петька Ручкин: Петька прочитал записку. Лерка Романова пишет: "Не знаешь, чего нету Татки?" Написал Ее с пацанами математик куда то увел. Из столовки. И кинул записку девочке, но внутри царапнулось беспокойство. Правда, что с Таткой? Она такая обязательная, а тут не пришла. Может математик ее в цугундер свел? Или она к врачу попала? А с чем? Супом отравилась? Петька же ел вот и ничего.
Татка: Добравшись до своей комнаты, Татка села за стол и стала рассуждать. Первый вопрос, который она себе задала, был "Что мы имеем?" Это был очень серьезный вопрос, который всегда поднимали взрослые люди при обсуждениях. А потом она стала формулировать ответы, стараясь чтоб формулировки были тоже умными: "Во-первых, я знаю теперь, что я не могу защитить своих друзей и себя. Все мои фантазии про рысей и змей - полная чушь. Но и, оставаясь человеком, я тоже не могу никого убедить в своей правоте и даже не могу вырваться, когда меня поворачивают и выставляют кверху попой.. В общем, вывод такой: бессмысленно, если это все будет продолжаться." Яркое сентябрьское солнце заполнило всю комнату. "А солнце кто придумал и создал? Природа или бог? Пускай живешь ты дворником - родишься вновь прорабом! - что-то крутится и крутится эта песня."
Лерка Романова: Лерка цапнула записку и развернула. Ничего нового. Она начала вникать в суть урока, и записывать все в тетрадку.
Татка: Татке вспомнились слова, услышанные некоторое время назад от Владимира Николаевича?- Таисья, от нашлепанной задницы разрыва сердца не бывает. А вот стыдно, должно быть! - Стыдно от того, что сама набедокурила, кучу нехороших дел за день натворила, а теперь учителю угрожаешь. Словно он виноват в том, что ты головой не думаешь о последствиях. "И как же это я угрожала Ему? Я сказала, что вот умру от разрыва сердца, а Вы, мол, поплачете А Он еле смех сдержал...Потому что не заплачет Он, если я умру! Вот! И правильно. А что Ему обо мне плакать? О такой дурище и идиотке? Потому теперь уже непонятно мне самой, зачем я вообще есть?" Татке опять стало нестерпимо стыдно за свои глупые слова вот я умру, а Вы поплачете! "Хорошо, что мальчишек не было уже в комнате! А ...Он, интересно, скоро эти мои глупые слова забудет? Да если и забудет, то ведь я - то теперь не забуду уже никогда, какой дурой себя выставила! Да не выставила, а такая и есть! Как все ужасно и непоправимо!" Состояние было совершенно новым. Плакать не хотелось. И почему-то совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел. Потому что считала себя недостойной ни жалости, ни сочувствия...
Лерка Романова: Лерка задумалась. Вот еще пять минут прошло. Может, Татка упала где то, ногу подвернула и ее к врачу повели?
Татка: А мы, отдав концы, не умираем насовсем... ....Пускай живешь дворником, родишься вновь прорабом, А после из прорабов до министра дорастешь... Эти строчки постоянно крутились. И даже видоизменялись: Сейчас живешь ты девочкой, потом родишься парнем Где-то в глубине абсолютно спокойной и трезвой головы замаячил выход. Выход немного пугал, "но ведь я только просто рассуждаю....:а зачем долго ждать, когда состарюсь? почему бы сейчас не попробовать ...переродиться?" Сидеть неподвижно стало тяжело. Татка резко вскочила, подбежала к окну и раскрыла его настежь. Свежий воздух, наполненный разнообразными запахами ранней осени, (а может и лета ещё, в этом-то климате!) отбросил волосы со лба назад. Девочка выглянула в окно. Какая красота! Посмотрела вниз. Газон с зеленой травой. Клумбы со цветами и острым бордюром подальше. Нормально все!
Марина Бумажкина: Марина сразу заметила, что Татки Апрельцевой нет на уроке. Потому что спокойна была, когда чувствовала, что ее тылы надежно прикрыты умной одноклассницей. А сейчас на уроке тишина и спокойствие, желающих отвечать было очень мало. Маринка забеспокоилась и обернулась на парту, где сидела Романова в "гордом одиночестве". Судя по ее растерянному лицу и взглядам, которыми она перекидывалась с Петькой, ясно, что ей тоже ничего не известно. Маринка расстроенно вздохнула и снова уткнулась в свою тетрадь, изображая бурную мыслительную деятельность.
Татка: И высота совсем небольшая. Значит, не так уж и больно. Да это же всего один миг! А потом - всё сначала! И что-то совершенно новое! Может быть, я стану птицей и буду летать сама, махая крыльями. Вот ведь люди мечтали летать, самолеты придумали, а просто так, чтобы взмахнуть руками и полететь, плыть по воздуху как в воде - такое только птицы могут! Или я стану змеей. Не...скучно, сыро, рожденный ползать - летать не может...Не хочу змеёй. А я же хотела вроде? Ха! Да-да. хотела сегодня чтобы Его укусить! Ха...чушь какая! Это ж мое глупое детство! Как хорошо, что оно уже прошло! Нуу, пройдет, через несколько минут! Или я стану кошкой. Рысью дикой. И буду бросаться на людей, вцепляться в горло? ...Стало почему-то страшно. Нет, рысь будет жить в лесу и прыгать по веткам. И питаться пойманной дичью. А людей она трогать не будет: у них - своё, а у рыси - своё!
Кирилл Альбертович: Я дописал в журнал отчет о сегодняшней тренировке и захлопнул его. Переоделся в черную рубашку и такие же брюки. Накинул куртку и пошел к выходу из интерната. Договорился встретиться с одним человеком возле парка.
Татка: Татка залезла на подоконник и встала во весь рост, держась за створки окна. Показалось, что поднялась намного выше, чем на высоту подоконника. Почувствовала себя уже парящей над землей! "Вот так и полечу! А опущусь вон туда! Так, надо, чтобы сейчас никто не увидел!" - напряженно осмотрела все в пределах видимости. "Вроде, никого нет! да и не должно никого быть, урок же идет! А вокруг газона кусты. Поэтому увидят меня не сразу. И хорошо." Татка представила, как она будет во-он там лежать неподвижно, и как это будет выглядеть...Ну-ну...Может, все-таки, брюки надеть?... Да какая разница! Это ведь буду уже не я, только оболочка, которая мне так надоела! А я буду уже совсем в другой оболочке!" А вот в какой? А если дуб как дерево, родишься баобабом....
Лерка Романова: Лерка встретилась взглядом с Бумажкиной Мариночкой. судя по ее взгляду, она тоже удивлена отсутствием Татки. Недолго думая, Лерка вскинула руку. - Можно выйти? Получив разрешение, девочка понеслась разыскивать подружку. Куда сперва? Комната!
Татка: А если дуб как дерево, родишься баобабом.... Чего-то в баобаб перерождаться не очень хочется. И кажется, там не так, дуб - это уже дерево.... А если туп как дерево - родишься баобабом - там наверное вот так все же! Ну прямо совсем про меня! Татка даже рассмеялась, и даже не сквозь слезы, а просто: и тупая, и никчемная, и бессильная, ни на что не годная, и буду вот через несколько минут вон там лежать неподвижно, и пускай все любуются! Вот! Пускай! Попыталась представить, и кто же это будет любоваться? Потом попыталась представить кого-нибудь другого из своего класса, лежащим неподвижно под окном. Стало так страшно, что зажмурилась, и почувствовала как мурашки со стакан величиной бегают по коже! "Неет! Ни за что! Нельзя! Они же все разревутся от ужаса! Девчонки точно! Ой, а потом ведь позвонят родителям!...ААА, нет-нет, что за дурища, баобаб настоящий и больше никто!!! Я ведь точно только в баобаб превращусь и ни в кого больше! НЕ ХОЧУ СТАНОВИТЬСЯ БАОБАБОМ! "Интересно, Жорка с Гришкой сейчас где? На уроке сидят или вот так, как я стоят у окон? Вряд ли у окон...это только я такую чушь придумать могла..."
Лерка Романова: Лерка пробегая мимо лестницы, запнулась и потратила несколько секунд, чтоб подняться и рвануть дальше. Вот и Таткина комната. Хлобысть! Всем телом об дверь - обломно! Заперто. - Тук тук тук! - интелегентное постукивание.
Татка: Так, хватит валять дурака. И не такое люди переживали в конце концов...Противно вспоминать, конечно, но может, постепенно все забудется...Главное, самой забыть! Вон, мальчишки как быстро все забывают, раз так же быстро опять попадаются! "Наверное, лучше все-таки не попадаться, чтоб потом не мучиться, как забыть!" - тяжело вздохнув, подумала Татка и решила слезать с подоконника. Но ведь теперь прошла уже немалая часть урока. Как же я приду на урок и что скажу? так и скажу, мол была...ой...Так и скажу, что вот сидела и переживала, как мне жить дальше! надо прийти раньше, чем меня хватятся, чем заметят, что меня нет на уроке! Уже присела на корточки, чтобы спрыгнуть в комнату, пятясь назад, как вдруг - Тук тук тук! - интелегентное постукивание. "Все, это за мной!" - молнией пронеслось в голове. "Сейчас будут ругать, что прогуливаю урок, и опять в цугундер, и уже точно будут розги, которые Он мне столько раз сегодня обещал! Мама! Нет!" Быстро посмотрела вниз. Не так уж не высоко. Дверь заперта изнутри. "Поэтому могут подумать, что меня тут и нет! Сейчас вниз на газон, потом через кусты, и на задний двор, там можно спрятаться!" Оттолкнулась - и спрыгнула вниз! Последняя мысль, которая мелькнула "Кошки приземляются на лапы, поэтому не разбиваются!"
Кирилл Альбертович: Проходя под окнами, я услышал шебуршание и поднял голову. На подоконнике стояла девчонка с таким выражением лица, что я сбил шаг. Будто решение вопросов вселенской важности было написано на ее мордашке. Стоп. А ведь урок и она должна быть на занятиях. - Эй... - начал я и не успел закончить. ребенок быстро взглянул внутрь, в комнату и сиганул вниз. - Э-э! Ты что! - я ломанулся к упавшей на землю девчонке.
Татка: Вначале полет - прекрасно, только очень быстро стала приближаться земля! Потом руки вперед - и бабах: ступни, коленки, ладони, и чуть ли не носом в траву. ВСЕ! ВСЕ! ЖИВАЯ! Увсс! Коленки очень больно...ладошки тоже! "Да пройдет, главное, живая!" Не вставая с четверенек села на бок, посмотрела на ноги - ой какие дыры на колготках! И ссадины с кровью, смешанной с зеленью травы. На ладонях тоже кровь...."Хм, ну вот, смыла позор кровью! Теперь можно жить дальше, с чистого листа! " А мир вокруг сиял яркими красками солнечного дня и был очень мил и дорог! Вдруг тень. И голос: - Э-э! Ты что! - я ломанулся к упавшей на землю девчонке. "Заметили! Какой ужас!" - ААА! - завопила Татка, закрыла голову руками и опустила её на траву, оставаясь в полулежачем состоянии.
Кирилл Альбертович: Ребенок спикировал в траву, чуть приподнялся и снова упал завопив не своим голосом. Я побелел от страху. Сломала себе что-нибудь! Девочка закрыла голову руками. - Котенок! Что болит?? Где больно? - я быстро осматривал и ощупывал руки и ноги, видимые повреждения - царапины, сильные, до крови. Грязные. - Пошевелиться можешь?
Татка: Кто-то подошел. "Ой, что сейчас будет! Позорище! Значит, видели меня, как я прыгала!" Чей-то голос сверху: - Котенок! Что болит?? Где больно? - я быстро осматривал и ощупывал руки и ноги, видимые повреждения - царапины, сильные, до крови. Грязные. - Пошевелиться можешь? "Котенок? Я все-таки в кошку превратилась что ли? В какую кошку ещё, дурища! И руки и ноги целы, как у человека, видела же! ...Кровь только, но немного!" Голос мужской. Трогает руками. Всхлипнула, подняла голову. Таак, Кирилл Альбертович, тренер по прыжкам в воду. Ну ладно, что не ОН... - Кирилл Альбертович, да я ничего... я сейчас встану и на урок пойду. Я опоздала на урок, вот бежала и упала. Мне не больно совсем. Почти. - Татка подняла голову и села, поставив перед собой согнутые в коленях ноги. Коленки с дырками закрыла ладонями. Поморщилась от боли, но промолчала.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Кирилл Альбертович, да я ничего... я сейчас встану и на урок пойду. Я опоздала на урок, вот бежала и упала. Мне не больно совсем. Почти. - Татка подняла голову и села, поставив перед собой согнутые в коленях ноги. Коленки с дырками закрыла ладонями. Поморщилась от боли, но промолчала. "Головой ударилась?" - подумал я. - Нет, ты не бежала, ты из окна упала. - ответил я и подхватил на руки девочку. - Пойдем в медпункт! Я должен удостовериться, что с тобой все в порядке, нет сотрясения мозга, ничего не сломанно... Я пошел к входу в интернат с девочкой на руках.
Татка: Ой, схватил и понес! Вот так бы и прижалась и ехала на руках...НЕТ! НЕЛЬЗЯ! Я же из окна выпрыгнула, да меня же теперь...ой! Обхватив тренера за шею, потому что мама говорит, что так легче нести человека на руках, Татка отчаянно зашептала: - Кирилл Альбертович, миленький, не надо в медпункт, у меня все цело, не надо в медпункт, мне на урок надо, а то меня накажут за опоздание, я полурока уже отсутствую! И вдруг появилась вполне реалистичная версия! - Кирилл Альбертович, я из окна прыгнула, но потому что боялась опоздать на урок! Я люблю учиться, потому что учусь для знаний, а не для отметок! А у меня заело ключ в замке, вот я и решила...выпрыгнуть из окна! Но это ведь нарушение техники безопасности, поэтому, не говорите никому ничего, а я пойду в класс учиться! А за то, что Вы меня покроете....я...я.... я вымою полы в бассейне у вас, например...или еще что-нибудь...
Кирилл Альбертович: Татка пишет: Татка отчаянно зашептала: - Кирилл Альбертович, миленький, не надо в медпункт, у меня все цело, не надо в медпункт, мне на урок надо, а то меня накажут за опоздание, я полурока уже отсутствую! Я скосил глаза на личико девчушки. Татка пишет: - Кирилл Альбертович, я из окна прыгнула, но потому что боялась опоздать на урок! Я люблю учиться, потому что учусь для знаний, а не для отметок! А у меня заело ключ в замке, вот я и решила...выпрыгнуть из окна! Но это ведь нарушение техники безопасности, поэтому, не говорите никому ничего, а я пойду в класс учиться! А за то, что Вы меня покроете....я...я.... я вымою полы в бассейне у вас, например...или еще что-нибудь... Бредит или правду говорит? Нести в медпункт или в тренерскую? Или отпустить на урок? Нет-нет, что то не то несет девчонка. Полурока отсутствует? Полы вымоет? И предложение покрыть ее. Наглость? Или отчаяние? Проще всего было не вникать в дамский лепет, донести до медпункта. Э-э-э... Или до двери класса, и дав разок по заднице, втолкнуть в класс. Пусть дальше разбирается классный руководитель. Но ребенок так доверчиво прижимался, так смотрел большушими глазами и этот умоляющий голосок... Эх, с парнем было бы проще. - Так... давай в тренерскую двигать, на урок я тебя точно не отпущу, пока не услышу связный отчет о том, что и где застряло. И с чего я должен тебя чем то накрыть. - я решил прикинуться непоняшкой, так как не знал, что делать дальше. - А пока вопрос первый- где болит?
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - А пока вопрос первый- где болит? Татка задумалась. Как-то не соображалось сразу, где болит. "Это наверное у меня шок! Так уже было однажды, когда упала и разбила голову - кровь шла, но вначале не было больно почему-то" - У меня болят коленки и ладошки, которыми я упала. Но это скоро пройдет! Не надо в медпункт, потому что придется сказать, что выпрыгнула со второго этажа...будут ругать или даже опять...ой! Ой не надо, ну пожалуйста, ну не говорите никому, Кирилл Альбертович, я Вас прошу! - и Татка разревелась, уткнувшись тренеру в плечо, продолжая крепко обнимать его за шею.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - У меня болят коленки и ладошки, которыми я упала. Но это скоро пройдет! Не надо в медпункт, потому что придется сказать, что выпрыгнула со второго этажа...будут ругать или даже опять...ой! - Наверное в цугундере побывала. - вслух догадался я. Не все девчонки адекватно реагировали на наказания. Да что там девчонки! Вспомнить хотя бы кое-кого из парней. Татка пишет: Ой не надо, ну пожалуйста, ну не говорите никому, Кирилл Альбертович, я Вас прошу! - и Татка разревелась, уткнувшись тренеру в плечо, продолжая крепко обнимать его за шею. - Нет, пойдем разберемся. - решил я уже точно. - Если каждый будет с окон сигать, в изоляторе мест на всех не хватит. Тебя как звать то?
Татка: Кирилл Альбертович пишет: Тебя как звать то? - Тата Апрельцева....Таисья - так назывют иногда, а на самом деле - Таисия, там И, а не мягкий знак! - со вздохом добавила девочка, - но ведь не будешь же каждый раз поправлять, особенно взрослых! - Хорошо, Кирилл Альбертович, я только очень боюсь, что мне попадет за отсутствие на уроке. Вы мне напишите справку, что я Вам помогала что-нибудь, а я на самом деле могу пол помыть или еще что-нибудь...
Кирилл Альбертович: - Может и напишу. Если быстро и честно все расскажешь, то и на урок успеешь. Я донес ребенка до тренерской. Опустил на ножки девочку, придерживая. - Стоишь? Я тебя отпускаю. Голова кружится? Чувствуешь где-нибудь дискомфорт?
Татка: Татка встала на ноги и поняла, что ничего у неё не болит. Немного болят коленки и все! И хотелось убежать быстрей из этой тренерской. А силы для этого были. На боль можно было вполне не обращать внимания! - Все хорошо! Все нормально! Ничего не болит, Кирилл Альбертович! И голова совсем не кружится! - вроде даже это было и правдой...Татка чувствовала, что сильно возбуждена. До неё только сейчас стало доходить, что она спрыгнула со второго этажа и ничего с ней не произошло! Так это же здорово!!! - Кирилл Альбертович, а как здорово я сгруппировалась, а? Вот, не зря мы тут тренируемся! Я - настоящая спортсменка, спрыгнула со второго этажа и мне ничего! Здорово! Вы гордитесь мной, Кирилл Альбертович? Очень хотелось, чтобы кто-то порадовался вместе с ней такому удачному прыжку. И понимала, что кроме этого человека - нЕкому! Ведь не напишешь ведь об этом родителям... И не скажешь классному...("девчонкам-то я расскажу, и пацанам тоже, правда, небось, не поверят!")
Кирилл Альбертович: Не хотелось ломать кайф сияющей девульке, но я сказал что думал. - Нечем тут гордиться, Таисия. Я отодвинул стул. - Садись, поговорим. Так почему ты у нас в окно-то сиганула? Говоришь, хулиган какой-то запер тебя? А телефон есть у тебя, чтобы позвать на помощь классного руководителя, все объяснить? Я немного сердился. Неужели такая на вид смышленая девочка и вправду не понимает простых истин?
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - Нечем тут гордиться, Таисия. "Ну вот! Нечем! А надо радоваться, я же погибнуть могла!" И выпалила сразу то, что думала: - Кирилл Альбертович! Почему это нечем гордиться? Я же погибнуть могла! Это же второй этаж! А Вы говорите - нечем гордиться! - Татке захотелось заплакать от обиды: эти взрослые - они совсем детей не понимают! Только ругают и наказываю т за зря! Кирилл Альбертович пишет: - Садись, поговорим. Так почему ты у нас в окно-то сиганула? Говоришь, хулиган какой-то запер тебя? А телефон есть у тебя, чтобы позвать на помощь классного руководителя, все объяснить? Я немного сердился. "Таак, а ведь сейчас будет мораль, и в общем-то даже заслуженная...Нет, признаваться нельзя!" - Кирилл Альбертович, я сама нечаянно заперла дверь так, что она изнутри не открывалась! Но я не стала звонить никому, потому что урок шел, чтоб не мешать! Вот я и решила выпрыгнуть из окна! А что? Разве высоко? Ниче особенного, подумаешь, второй этаж!- Татка заговорила уверенно, даже нарочито самоуверенно!
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Кирилл Альбертович! Почему это нечем гордиться? Я же погибнуть могла! Это же второй этаж! А Вы говорите - нечем гордиться! - Вот! Ты и сама понимаешь, что могла погибнуть! Или не погибнуть, но получить травму! Несовместимую с дальнейшими тренировками, а значит и учебой в нашем интернате. Не гордиться надо, а радоваться, что все для тебя обошлось и ты удачно приземлилась. Татка пишет: - Кирилл Альбертович, я сама нечаянно заперла дверь так, что она изнутри не открывалась! Но я не стала звонить никому, потому что урок шел, чтоб не мешать! Вот я и решила выпрыгнуть из окна! А что? Разве высоко? Ниче особенного, подумаешь, второй этаж! - Второй этаж - вовсе не шутка. А выбор - побеспокоить кого то в серьезной ситуации или рискнуть жизнью - ну это вообще аут... Я уже принял решение, но надо было еще донести его до провинившейся девочки. - таисия, а еще ты предлагала мне, тебя покрыть. Это как? Я должен никому не говорить про дурь, которую ты совершила а ты вроде мне за это полы вымоешь? Тая, ты хоть осознаешь, ЧТО ты предлагала учителю, и как это вообще звучит?
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - Таисия, а еще ты предлагала мне, тебя покрыть. Это как? Я должен никому не говорить про дурь, которую ты совершила а ты вроде мне за это полы вымоешь? Тая, ты хоть осознаешь, ЧТО ты предлагала учителю, и как это вообще звучит? - Кирилл Альбертович, ну ведь я же никого не ....побила, ничего не украла, ничего не сломала! Да, неправильно прыгать из окна, но я все же хорошо закончилось, ну Кирилл Альбертыч, ааа....? Мне просто неловко, что вот я такая глупая оказалась, поэтому я Вас прошу не говорить ничего! Я боюсь, что меня дразнить будут! - Татка выразительно всхлипнула, - боюсь, что будут дразнить, что я не догадалась позвонить! Вот и все! А я все-все сделаю, что Вы скажете! Пол вымою или еще что-нибудь, а? - девчонка вкрадчиво стала подлизываться к учителю.
Кирилл Альбертович: - Знаешь такое крылатое выражение? Высеку - прощу. - поинтересовался я, сердито глядя на подмазывающуюся девчонку. Ну, лисичка! - В нашем случае оно звучит - накажу - никому не скажу. - я выдержал паузеу и довольно жестко спросил. - Ясно? - Никому не скажу, потому что сам накажу тебя за неразумный риск здоровьем и даже жизнью, а потом выпишу освобождение. Пойдем. Я встал и не давая ребенку опомниться, взял за руку.
Татка: "Ну вот! доПРЫГАЛАСЬ!" Выражение было хорошо известно. Первый его вариант. А вот второй: Кирилл Альбертович пишет: - накажу - никому не скажу. , заставил задуматься! Как-то вот не оставалось выбора... Кильберт очень быстро взял Татку за руку, и она вроде бы безропотно пошла за ним...
Кирилл Альбертович: Я держал руку крепко, вырваться не было шансов. Поэтому довольно спокойно закрыл дверь и провел девочку почти до цугундера. - Таисия, надеюсь ты понимаешь, что я принял справедливое решение, или попытаешься доказать обратное? - поинтересовался я, отпирая дверь в цугундер. Руки девочки я не выпускал.
Татка: И опять эта ужасная дверь в эту кошмарную комнату! "Да что ж это такое творится со мной? Я вообще отсюда никогда не выйду, что ли? Навеки поселюся???" Татка начала впадать в панику! Одна рука схвачена мертвой хваткой Кильбертыча. Но вторая-то свободна! Татка резко дернулась, повернулась, стараясь вывернуть свою руку из руки тренера. Не вышло. Но зато вышло прижаться спиной к стене, рядом со злополучной дверью, а дальше Татка начала колотить поочередно пятками в стену и подвывать (понимая, что громко орать все же не стОит): - Кирилл Альбертыч, пожалста, не здесь! Давайте в другом месте, пожалуйста! Я умру, если зайду сюда опять! Я уже была тут сегодня! Я в обморок упаду от этой комнаты! - о том, что кто-то поплачет из-за этого, она говорить не стала. Поняла, как это глупо звучит. Успела повзрослеть.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Кирилл Альбертыч, пожалста, не здесь! Давайте в другом месте, пожалуйста! Я умру, если зайду сюда опять! Я уже была тут сегодня! Я в обморок упаду от этой комнаты! - о том, что кто-то поплачет из-за этого, она говорить не стала. Поняла, как это глупо звучит. Успела повзрослеть. Реакция на "эту комнату" у всех разная - вот сколько учеников, коих мне доводилось сюда приводить, вот столько и реакций. Так что я даже не обратил на глупый детский лепет про "помру" никакого внимания. И про обморок, тоже, хотя выцепил из потока слов фразу "я уже была тут сегодня". Втянул девульку, закрыл дверь на замок и сказал: - Так. Вот ты внутри. Что, будем в обморок падать? Девица, естественно терять сознание и не думала, поэтому я осведомился. - Тата, ты здесь сегодня впервые оказалась? Может, поведение ребенка впрямую связано с неожиданностью наказания. Если она тут была сегодня, получила порку впервые в жизни, то неудивительно, что из окна сиганула. Неизвестно, как я сам бы поступил после такого. Я с сочувствием уставился на ребенка, ожидая ответа.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - Так. Вот ты внутри. Что, будем в обморок падать? Как захотелось упасть, потерять сознание, забыться и заснуть! Успела кивнуть и вякнуть: - - Угу..., - как возник новый животрепещущий вопрос Кирилл Альбертович пишет: - Тата, ты здесь сегодня впервые оказалась? "Тата, а не Таисья..." - захотелось заплакать и прижаться к этому, в общем-то, доброму дядьке. Но почему он привел её опять сюда? К этой кушетке и к вазе с прутьями, которые так страшно свистят! - Я сегодня здесь уже была...Вы же знаете, взрыв был на уроке. Мальчишек здесь и меня, в общем, наказывали...И я больше не хочу, ну пожалуйста! Я не буду больше прыгать из окна, честное слово, Кирилл Альбертович!
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Я сегодня здесь уже была...Вы же знаете, взрыв был на уроке. Мальчишек здесь и меня, в общем, наказывали...И я больше не хочу, ну пожалуйста! Я не буду больше прыгать из окна, честное слово, Кирилл Альбертович! Ого, за взрыв наверное ей всыпали так, что мало не покажется. - Тата, я спрашиваю не за что тебя наказали, а хочу узнать, тебя раньше наказывали подобным образом или сегодня был первый раз? Слова про "не хочу,пустите простите" на меня не производили ровным счетом никакого впечатления. Я пытался разобраться в мотивах поступка девочки. Все больше начинал думать, что Таисия прыгнула не от запертой двери. - И еще вопрос - Тата, ты обиделась, что тебя наказали за взрыв? Обиделась на учителя, который тебя наказал?
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - Тата, я спрашиваю не за что тебя наказали, а хочу узнать, тебя раньше наказывали подобным образом или сегодня был первый раз? "Так, а ведь сегодня ничего уж такого ужасного и не было, если смотреть со стороны. Просто отшлепали, как маленькую....ыммм, но как это было ужасно, унизительно!" - Татка зажмурилась от желания все поскорей забыть навсегда! Но вопрос был задан, и задан в комнате с этой ужасной вазой и кушеткой, поэтому пришлось ответить: - Кирилл Альбертович, я уже здесь ...однажды была наказана...- ой, как сложно это сказать, а ведь сегодня уже говорила при мальчишках даже! - В общем, меня тут уже ...розгами однажды...за уход с территории...вот! Было в общем, - девочка опустила голову и вздохнула. - А сегодня...не розги, розги только мальчишкам, но я тут была и стояла в углу. А меня потом...ой, - тут Татка заревела, и всхлипывая, все же закончила фразу, - меня как маленькую отшлепали, вроде и не очень больно, но почему-то очень обидно-оо-оо! - подвывая, девчонка закрыла лицо руками.
Кирилл Альбертович: - То есть сегодня не впервой, да досталось мало, зато ты обиделась! И обидевшись, прыгнула. Всем назло - мол вот я вам! А даже если ты прыгнула из-за замка - это все равно. Я накажу тебя не за мотивацию, а за факт. Снимай что там у тебя под юбкой и ложись. Я встал и демонстративно расстегнул пряжку ремня. Ничего, Таточка, познакомилась твоя попа с розгами, затем отшлепали ее, а теперь пора и ремешка вкусить - думал я. Думал без злорадства, но и прощать девчонку был не намерен. - Поплачешь, да подумаешь, дорога тебе твоя жизнь или нет. Нужны твоей попе приключения, или с головой попа дружить должна. - я вытянул ремень из брюк и сложил его вдвое. Петля хищно закачалась в опущенной руке, я смотрел на ребенка. Девица неизвестно на что способна, но меня ее дамские штучки не тронут.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - То есть сегодня не впервой, да досталось мало, зато ты обиделась! И обидевшись, прыгнула. Всем назло - мол вот я вам! Эти слова показались очень ехидными и намешливыми. Потому что были правдой, и было очень стыдно, что так легко и просто объяснилось её поведение, и любой теперь догадается, и если кто узнает, то будут над ней смеяться, что всего-то из-за небольшой шлепки она прыгнула из окна! "Да я б сама небось на смех подняла кого другого, если б узнала, что из-за такого пустяка можно из окна кидаться!" Девчонка рыдала, закрыв лицо руками, а тренер продолжал говорить..Ох...ничего нового он не говорил, к сожалению! Говорил именно то, что всегда говорят в этой комнате. Кирилл Альбертович пишет: А даже если ты прыгнула из-за замка - это все равно. Я накажу тебя не за мотивацию, а за факт. Стало немного легче. "Пусть думает, что за факт!" Татка подняла голову и убрала руки от лица, кивнула: - Из-за замка, да! Кирилл Альбертович пишет: Снимай что там у тебя под юбкой и ложись. Девочка закусила губу. "А Он даже не снимал колготки, только юбку задрал ....ой, дурища...доПРЫГАЛАСЬ..." Кирилл Альбертович пишет: - Поплачешь, да подумаешь, дорога тебе твоя жизнь или нет. Нужны твоей попе приключения, или с головой попа дружить должна. - я вытянул ремень из брюк и сложил его вдвое. Петля хищно закачалась в опущенной руке, я смотрел на ребенка. Жуткие слова про дружбу головы и попы, и внезапно возникший длинный ремень! - ААА, не надо! - завопила девчонка, наклонилась, резко присела и кубарем закатилась под стол, - не НАА...ДААА!!! Я УЖЕ ВСЕ ПОНЯЛААА! -продолжала подвывать из-под стола.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - ААА, не надо! - завопила девчонка, наклонилась, резко присела и кубарем закатилась под стол, - не НАА...ДААА!!! Я УЖЕ ВСЕ ПОНЯЛААА! -продолжала подвывать из-под стола. Хыыы... Типичная девичья реакция. Это я уже видел и не однажды. В первый раз под стол влезла одна из старшеклассниц - помнится, я все не мог понять, как она там уместилась то, дурища здоровенная, а потом пришлось семиклассника вытягивать за ноги, как свеклу из грядки. И вот теперь еще одна. - Надо, Феденька, надо! - трагическим голосом сочувствующе сказал я, тем не менее в голосе явно скользнула смешинка. Ухватив девочку за руку, я вытянул ее наружу и встряхнул. - Хорош вопить - еще и не стегнул ни разу. Не стыдно? - укоризненно спросил я.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - Надо, Феденька, надо! - трагическим голосом сочувствующе сказал я, тем не менее в голосе явно скользнула смешинка. Ухватив девочку за руку, я вытянул ее наружу и встряхнул. "Увсс...." - и опять как куклу, как игрушку неодушевленную, но почему-то в этот раз подобное обхождение уже не показалось столь трагичным, как час назад. "Это что, я уже смирилась с тем, что меня можно унижать?" - пафосно подумала Татка, но не успела задуматься об ответе, как услышала: Кирилл Альбертович: - Хорош вопить - еще и не стегнул ни разу. Не стыдно? - укоризненно спросил я. Простой смысл сказанных слов дошел быстро и даже не вызвал эмоций, а вызвал только воспоминания о той невероятной режущей свистящей боли, которую уже пришлось испытать здесь от розг Владимира Николаевича. - Стыдно, - кивнула Татка. - Но..может быть, Кирилл Альбертович, ...миленький, - и опустила глаза низко-низко, - вы не будете меня ...наказывать вот так, ремнем..., - со вздохом посмотрела на страшную петлю. - Я, Кирилл Альбертович, уже очень хорошо осознала...всю мерзость своего поведения! - весьма самокритично выразилась девочка-которая-учится-в-школе-с-телесными- наказаниями-и-почему-то-не-может-их-избегать!
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Стыдно, - кивнула Татка. - Конечно, стыдно. Тем более, так себя ведут только ученики начальной школы. ( ХА! Если бы...) Татка пишет: - Но..может быть, Кирилл Альбертович, ...миленький, - и опустила глаза низко-низко, - вы не будете меня ...наказывать вот так, ремнем..., - со вздохом посмотрела на страшную петлю. - Я, Кирилл Альбертович, уже очень хорошо осознала...всю мерзость своего поведения! - весьма самокритично выразилась девочка-которая-учится-в-школе-с-телесными- наказаниями-и-почему-то-не-может-их-избегать! - Что только от вас не услышишь, и раскаялись-то вы, и признали свои ошибки и конечно тут же клянетесь исправиться. А вот думать заранее - почему вас не хватает на это? - спросил я, подводя девочку к месту для укладки попой вверх. - Ты тут уже сегодня побывала. - я нажал на руку девочки, ведя ее вниз и заставляя склониться над лавкой. - Но это тебя ничему! НИ- ЧЕ-МУ! Не научило. Я нажал посильнее, второй рукой наклоняя ребенка за спину над местом, куда она должна лечь и девочке просто не оставалось больше ничего, как только выполнить требуемое. - Повторю урок. Может хоть в следующий раз ты вспомнишь в КАКОМ ты учишься интернате и спроецируешь для себя возможные последствия. - Снимай давай, а то сам сниму, все что надо. Я пока не потерял терпение, но еще пара попыток увильнуть и все сделаю за нее. Ну, и получит сильнее, чем пока мысленно назначил.
Татка: "Да это что такое? Я ему неодушевленный предмет, что ли? Тащит за руку в цугундер, вытаскивает в мгновение ока из-под стола, теперь вот еще наклоняет силой!" Именно то обхождение, которое вызвало её обиду на Владимира Николаевича, теперь только усилилось со стороны вот этого...Кильбертыча, который вначале показался понимающим и ласковым...Жалко, что я всего лишь со второго этажа прыгнула, надо было с четвертого, тогда бы уж точно..." Кирилл Альбертович пишет: - Повторю урок. Может хоть в следующий раз ты вспомнишь в КАКОМ ты учишься интернате и спроецируешь для себя возможные последствия. Татку охватило отчаяние: "Да, в ТАКОМ интернате даже умереть спокойно не дадут!" - Отпустите меня!!! - сквозь слезы закричала девчонка, - я все сниму и сама лягу, только не трогайте меня больше, я Вам не кукла! - "Все сделаю, как он скажет, а потом спокойно умру под его ужасным ремнем. Вот сейчас уже точно умру. Своей смертью"
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Отпустите меня!!! - сквозь слезы закричала девчонка, - я все сниму и сама лягу, только не трогайте меня больше, я Вам не кукла! - Замечательно, давай сама. Отпускаю. - согласился я, убежденный, что на этот раз не убежит далеко - ведь уже почти уложена.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: Замечательно, давай сама. Отпускаю. - согласился я, убежденный, что на этот раз не убежит далеко - ведь уже почти уложена. И он на самом деле отпустил. Но продолжал стоять рядом. Очень близко. Слезы катились из глаз. Руки стали ватными. Но спина выпрямилась. Только голова не поднялась. Не хотелось встречаться с ним взглядом. Каким мягким и деликатным казался сейчас Владимир Николаевич! Он всего лишь легко так перевернул её, как бы игрючи, и просто, даже вроде как шутя, отшлепал, как маленькую. Потому что пожалел её наверное, и всё! "А я, дурища, из окна решила прыгать из-за этого! Только бы никто не узнал! Потому что, если узнают - я уже не знаю, что тогда со мной будет...что я сделаю из-за этого позора!" Все это промелькнуло очень быстро, и также быстро пришло трезвое понимание, что не надо сейчас сердить Кильбертыча, потому что, если он никому не скажет, то никто и не узнает. Татка резким движением стащила с себя разорванные при падениии колготки вместе с трусами, переступила ногами, нагнулась, скрутила это все в комок и швырнула на стоящий в отделении стул. Подол юбки непривычно касался голых ног...и не только их..."Пусть не думает, что я собираюсь убегать, вот так и останусь тут, у него под душой и над этой ужасной кушеткой" Однако, попала. Тряпичный ком точно приземлился на стул. Так, последний...бррр....штрих: сама подняла юбку и легла на кушетку. Вытянула похолодевшие ноги. Сердце чуть-чуть зашлось от волнения. Руки положила под голову и уткнулась лицом. Все! Можно спокойно умирать. "Прощайте, товарищи! Я любила вас всех!"
Кирилл Альбертович: Татка пишет: Так, последний...бррр....штрих: сама подняла юбку и легла на кушетку. Вытянула похолодевшие ноги. Сердце чуть-чуть зашлось от волнения. Руки положила под голову и уткнулась лицом. Все! Можно спокойно умирать. "Прощайте, товарищи! Я любила вас всех!" Я даже удивился - сопротивляющаяся за несколько секунд до этого девочка сама сняла все ниже пояса и легла. Но как же гордо она это сделала! Просто королева на заклании и только! Нет, что то не то я чувствовал в ее движениях. Я помедлил. Но ребенок лежал, видимо, решившись сознательно принять наказание. И все же что то меня смущало. Только вот что? Невысоко махнув рукой, я шлепнул петлей по серединке выставленной попы. Не сильно, но, думаю, все ж куснуло. Следа не оставил. Хотел поглядеть на реакцию.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: Невысоко махнув рукой, я шлепнул петлей по серединке выставленной попы. Не сильно, но, думаю, все ж куснуло. Следа не оставил. - Всс... - рефлекторно сжались половинки. "Не так уж и больно, можно и потерпеть" Вдруг почувствовала, как саднят разбитые при падении коленки. "Наверное потому, что, дрыгнула ногами! ...надо спокойнее, надо расслабиться, тогда будет не очень больно и все быстрее закончится!" Умирать расхотелось. Наверное потому, что состояние было знакомым, а боль не такой резкой как от розги. И учитель вроде не унижал больше, как будто пошел ей навстречу...
Кирилл Альбертович: Ничего страшного не произошло, ребенок, видимо решил быть молодцом. Я чуть сильнее приложился ремнем к месту, где девичьи половинки плавно переходили в ножки. И чуть подождав, стегнул по верху ягодиц, покрывая болью всю площадь воспитуемого места. Выдавал стежки я лишь самую малость покрепче, чем первый, так что от ремня остались две бледненькие розовые отметинки.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: Я чуть сильнее приложился ремнем к месту, где девичьи половинки плавно переходили в ножки. - Ай! - Татка взвизгнула и тут же закусила губу. Ноги сами собой согнулись в коленках, чтобы прикрыть пятками вспыхнувшую боль, но тут напомнила о себе боль уже в коленках.... - Ыммм,- взвыла девчонка от тоски, что от боли не спрячешься, стукнула носком ноги о кушетку, как тут же прилетел еще один ременной стежок! Чуть высохшие слезы полились с новой силой, не столько даже от боли, сколько от дурацкого положения, в которое сама себя загнала : вот так лежать теперь и терпеть, вместо того, чтобы сидеть сейчас вместе со всеми на уроке! "Дурища, ну зачем полезла в окно!"
Кирилл Альбертович: Терпелка у девочкек - не то, что у парней. Я ведь не порол еще всерьез, так, поглаживал. Со вздохом, я приложился к серединке попы и чуть ниже так что на попе места приложения начали наливаться краснотой. - Что, Таточка, не сладко? Из окна прыгать не надо было - я не думал издеваться, просто высказался, чтоб не ударить неожиданно. И вытянул девочку чуть ниже предыдущих стежков уже чувствительно, след сразу стал красным.
Татка: Еще удар и ещё один! "Ох-х-х, а сколько всего-то? не буду орать, не буду, не дождется!" Кирилл Альбертович пишет: - Что, Таточка, не сладко? Из окна прыгать не надо было - - Ииии, - одновременно завыла и завизжала девчонка вначале от обидных слов "Ишь, не сладко, как будто порка бывает сладкой, задергала опущенными плечами, захотелось их вывернуть от раздражения на такие издевательские слова, сказанные противно-спокойным сладким голосом, как вдруг прилетел такой горячий удар по самому низу попки, что спина сразу выгнулась, голова поднялась, и сам собой вырвался крик: - Ааа-а-х! - и опять судорожно несколько раз стукнули о поверхность кушетки коленки, ссадины ощущались, но совсем не так, как минутами раньше - все сознание захватила боль в ягодицах.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Ааа-а-х! А ничего спокойно выдерживает. Можно и дальше наказывать уже всерьез, хватит цацкаться. Я опустил потише петлю вверхний отдел половинок, сильнее вниз, и уже не сдерживая руку, вполсилы стегнул по покрасневшей серединке. Все, теперь вся поверхность ровного красного цвета. Интересно, неужели ребенок задумал поединок? Конечно, встречались мне упрямцы, которые делали вид, что порка их не особо волнует и пытались не реагировать - шипели и стонали до последнего, не позволяя разреветься в голос, но можно было по пальцам пересчитать тех, кто вытерпел мою тяжелую руку до конца.
Татка: - Ыыымм, - Татка дернулась и повернулась задом к стенке, потом всхлипнула от боли и потянулась рукой потереть полыхающую жаром попку, потом опять быстро легла на живот, потому испугалась, что её вернут обратно, а терпеть крепкие захваты казалось еще унизительней, чем терпеть боль. Слезы полились градом. Руки сложила над головой, лбом уткнулась в них и заревела назврыд. "Ну вот, не получается молча терпеть! Ну и ладно, мальчишки тоже сегодня ревели..Так они же виноваты были...а я, сама ведь попалась, да так глупо..." - Может не надо больше, а? Я ведь все уже понялааа...- не поворачивая головы, пробубнила девчонка себе под нос.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Может не надо больше, а? Я ведь все уже понялааа...- не поворачивая головы, пробубнила девчонка себе под нос. Сдалась. Разревелась. И все поняла. Я поглядел на вздрагивающие плечики и стало жаль эту нескладную девульку с повышенным чувством собственного достоинства, которое заставляет сигануть в окно. Вспомнив об окне, я сжал губы. Нет, не время еще прекращать наказание. - Еще двенадцать раз! - непреклонно заявил я (хотя сперва собирался выдать горрраздо больше). Не помню, чтоб кто то мог меня разжалобить, с Светки своей спускаю шкуру всякий раз без малейшего укола совести, а тут нако же... Ну, хоть и скосил я число стежков, однако выдам чувствительно, чтоб сигать из окна и думать забыла. - Это тебе за то, что ты не подумала о своем спортивном будущем и могла его загубить! - стежок сочный и горячий с силой укусил попку рыдающей девочки. Я не торопил события и ждал, пока ребенок "переварит" полученный удар.
Татка: - ААА! - завопила девчонка, дернулась, выгнула спину, вильнула задом туда-сюда, чтобы как-то "стряхнуть" с себя эту адскую боль, которой еще двенадцать!!! раз. Изо всех сил удержала руки, чтобы не опустить их вниз к пылающему от боли месту. "Нет, я человек, и главное у меня - голова и мысли, а не задница! " - попыталась с достоинством подумать о себе ( а, может, оправдаться, что попросту боится, как бы не добавили ещё! - Какое будущее? Я умереть хотела! - раздраженно выкрикнула девчонка.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Какое будущее? Я умереть хотела! - раздраженно выкрикнула девчонка. - А теперь? Все еще хочешь? - внаглую поинтересовался я, и огрел девицу еще раз. - Вроде, когда я тебя обнаружил, ты страсть как рада была, что не умерла.
Татка: Татка пишет: - Какое будущее? Я умереть хотела! - раздраженно выкрикнула девчонка. - и тут же осеклась. "Боже мой, да что я несу-то! Позорище какое!" - Татка уткнулась лицом в кушетку, прямо-таки вжалась и постаралась закрыть лицо с боков локтями, потому что было очень стыдно за такие ужасные слова! Стыдно перед родителями, перед братом, всеми родственниками, одноклассниками...перед всеми учителями, а уж особенно перед Кириллом Альбертовичем, который уже второй раз является свидетелем её такого позорного малодушия! Кирилл Альбертович пишет: - А теперь? Все еще хочешь? - внаглую поинтересовался я, и огрел девицу еще раз. - Аааааа! - зашлась криком девчонка от очередной вспышки очень сильной боли, - Нет! Нет! Не хочу! - это было истинной правдой. Потому что в этот момент ей хотелось - очень хотелось, наверное, никогда в жизни ей так ничего не хотелось - чтобы прекратилась эта все усиливающаяся с каждым ременным ударом боль. Воспитатель-наказатель еще что-то сказал, но последние его слова Татка почти не восприняла.
Кирилл Альбертович: - Не хочешь. Это прекрасно и просто замечательно. Тогда еще 10 раз и свободна. Я поглядел на пострадавшую попку. Ох и напомнит она хозяйке еще не раз о себе! Хлесть! - ремень описал полукруг и вкусился в подрагивающий красный задик. - Осталось 9!
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - Не хочешь. Это прекрасно и просто замечательно. Тогда еще 10 раз и свободна. "Ой, какой он жестокий!" - не успела подумать девчонка, как опять ужалило! - Аааа-ай! - отчаянно, уже ничего и никого не стесняясь, завопила Татка.
Кирилл Альбертович: Я не торопясь давая девочке прочувствовать каждый удар, сделал еще три взмаха-опускания. - А вот тебе для повышения настроения и работоспособности! - сам себя я не считал жестоким. Мог бы (и следовалобы) врезать сильнее и больше, но жаль девчонку. Хлесть! хлесть! хлесть!
Татка: Татка вертела задом влево-вправо с такой амплитудой, что ей самой казалось - вот-вот слетит с кушетки! Но было это верчение абсолютно безрезультатным: Болючий ремень настигал тут же и пожар полыхал не переставая, а только усиливался! - Аааай! - ОООй! - Я боольше не буууду...! Хваа-тиит! "Но человек же он, а не машина! Но, может, он меня пожалеет все-таки! Сколько еще осталось? " - девчонка поняла, что сбилась со счета. Если еще вот так же - да я ж с ума сойду! - Ойй, Кирилальбертыч! Я ж так с ума сойду от боли!
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Аааай! - ОООй! - Я боольше не буууду...! Хваа-тиит! Я придержал за поясницу вертлявую шкодницу. - Думаешь хватит? Я так не считаю. - невозмутимо объяснил ей свою точку зрения. И ремешок, выбрал место менее красное, хотя выбрать было трудно. Хлесть! Татка пишет: - Ойй, Кирилальбертыч! Я ж так с ума сойду от боли! - А я думаю, что не сойдешь. Но запомнишь на всю жизнь - ответил я ребенку, продолжая упираться рукой ей в поясницу. Подождал, пока ее попка расслабиться, и резко оттянул сильнее прежнего. Хлесть! Осталось вытянуть еще разок и можно отпускать. Хлесть! - самый сильный и хлесткий стежок впился в половинки.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: Я придержал за поясницу вертлявую шкодницу. - Думаешь хватит? Я так не считаю. - невозмутимо объяснил ей свою точку зрения. "Ну вот, теперь ещё и держит! И уже отвертеться не получается! Мамочки!" Очень резкие и гороздо более сильные удары обрушились на несчастную,...ох, ничем не прикрытую и крепко зафиксированную пятую точку!! Татка чего-то вопила и выгибалась плечами, в глазах что-то вспыхнуло красным и горячим, а в голове мелькнуло: "Ведь я уже тут сегодня была, и ведь тО было - небо и земля, по сравнению с сейчасним! Ну почему я такая дурища!" А потом пронзила ТАКАЯ боль! Что и мысли все куда-то исчезли...
Кирилл Альбертович: Я отпустил девочку, правда, не сразу, а чуть помягче придержав ее, чтоб пережила, не вскочила резко. Погладил по голове. - Твое наказание закончено, Тата. Вставай, приводи себя в порядок и постарайся больше ценить свою жизнь и... свою попу. Это я проговорил довольно мягко, стараясь успокоить плачущую девочку.
Татка: "Когда же закончится этот кошмар?" - одна единственная мысль стучала в голове. Попыталась опять крутанутся, чтобы хоть поменять положение, в надежде уменьшить боль. Не получилось, держит. Пока не последовал следующий удар, несколько раз стукнула ногами...И вдруг - чья-то рука гладит по голове, и вдруг - такие долгожданные слова Кирилл Альбертович пишет: - Твое наказание закончено, Тата. Вставай, приводи себя в порядок и постарайся больше ценить свою жизнь и... свою попу. - ААА!- почему-то опять отчаянно закричала девочка и заревела навзрыд, уткнувшись в кушетку носом, правда, успела натянуть юбку на напоротый задок.
Кирилл Альбертович: Я вернулся, присел на корточки у изголовья и стал гладить по голове воющую девчонку. - Ну, хватит, хватит. Слышь, Тата, хорош уже слезы лить. Я вот, чувствую, что это далеко не последнее твое наказание. Но, надеюсь, вопрос о твоих прыжках не на жизнь а на смерть закрыт. - Так ведь? - я искренне жалел девчонку - юную, глупую, остро переживающую происходящее - как могут переживать только подростки. Взял за вздрагивающие плечики ребенка, и попробовал легонько потянуть вверх. - Будем вставать? Вот, держись за меня. Конечно, уверен, что девочка и сама бы прекрасно встала бы, но раз так ревет, лучше уж помочь. А то еще что-нибудь выкинет. Что они могут - фиг знает. Вдруг в обморок хлопнется, бегай с ней по медпунктам. - Ну, как ты? - спросил я чуть погодя.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - Ну, хватит, хватит. Слышь, Тата, хорош уже слезы лить. Я вот, чувствую, что это далеко не последнее твое наказание. Но, надеюсь, вопрос о твоих прыжках не на жизнь а на смерть закрыт. - Так ведь? - Она понимала, что пора перестать, но никак не могла успокоиться. А Кильбертыч довольно деликатно начал её поднимать с кушетки - Ну да, ...конечно, ...я знаю, ....я и не собиралась уже, ...я случайно прыгнула, - хлюпая носом, говорила Татка, а потом повернула лицо к "утешителю", который так сурово её только что наказал, и с некоторым трудом взглянула ему в глаза. - Я сейчас встану, только ...Вы ведь никому не скажете, да? Нельзя, чтобы про меня знали ТАКОЕ! Особенно, чтоб не знал .....ой, нельзя чтобы хоть кто-то знал!! - "самое страшное будет, если узнает Владимир Николаевич!" Сдерживая стон, девочка поднялась с кушетки, опираясь на неё руками, не позволяя себе потереть наказанное место, из гордости, наверное...
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Ну да, ...конечно, ...я знаю, ....я и не собиралась уже, ...я случайно прыгнула, - хлюпая носом, говорила Татка, а потом повернула лицо к "утешителю", который так сурово её только что наказал, и с некоторым трудом взглянула ему в глаза. Ребенок говорил искренне, и даже нашел в себе силы поглядеть мне в глаза. И в глазах девчоночьих я прочитал, что урок усвоен. Хороший у девчонки такой взгляд. Татка пишет: - Я сейчас встану, только ...Вы ведь никому не скажете, да? Нельзя, чтобы про меня знали ТАКОЕ! Особенно, чтоб не знал .....ой, нельзя чтобы хоть кто-то знал!! - Конечно, не скажу. Только... Ведь, Тата, будет запись в журнале наказаний. - уж не знаю, кого она имела в виду, но вот все учителя могут прочитать мою запись - это точно. - А не записать - я не имею права.
Татка: "Да, это он прав! Он должен что-то записать!" - Татка задумалась, и поэтому забылась, машинально сунула руку под юбку и стала потирать ...ох! ... тут же спохватилась и убрала. "Таак, колготки вместе с трусами лежат вон там на стуле, неужели надевать на себя эти драные и грязные колготки...Стоп! Мысль пришла!" - Кирилл Альбертович, а Вы напишите, что я топтала газоны...или нет, что я перелезла через забор, вот колготки порвала и хотела сорвать цветы с клумбы, а вы мне не разрешили, и было это вместо урока, что вы меня наказали за прогул и за то, что мяла траву...ну как-то так! Я же урок-то прогуляла, все ж-таки! Ну, что я с Вами пререкалась, допустим... Девочка доковыляла до стула, высвободила трусы из колготок, и, немного подвывая, с некоторым трудом напялила их на себя.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Кирилл Альбертович, а Вы напишите, что я топтала газоны...или нет, что я перелезла через забор, вот колготки порвала и хотела сорвать цветы с клумбы, а вы мне не разрешили, и было это вместо урока, что вы меня наказали за прогул и за то, что мяла траву...ну как-то так! Я же урок-то прогуляла, все ж-таки! Ну, что я с Вами пререкалась, допустим... Наверное, я не правильно понял. Я то думал что она застеснялась самого факта наказания. - Запишу, запишу. - Я искоса взглянул на девочку. Одевается. Ну правильно, колготки только выкинуть. Записал следующее. " Апрельцева без разрешения покинула территорию интерната, грубила учителю, прогуляла..." - Какой ты урок то прогуляла? - поднял я глаза на Апрельцеву Тату.
Татка: - Биологию..., ой глупо получается, конечно, но ничего, я наверстаю, а Вы меня уже наказали за это, значит все! - Кирилл Альбертович, Вы мне обещали, что никому не скажете, что я прыгнула со второго этажа, Вы не забыли, да? - Татка немного смутилась, но этот вопрос был самым важным для неё в этот момент! - Вы даже стихами сказали тогда: "Накажу - никому не скажу!" - девочка напряженно-заискивающе уставилась на тренера, даже слезы сразу высохли.
Кирилл Альбертович: - И слово я свое сдерЖУ! - улыбнувшись, так же в рифму сказал я и погладил девульку по голове. - Умываться иди, а то красивая такая, все кавалеры сбегутся утешать. Шуткой я старался успокоить девочку, так как ее тревоги еще не улеглись.
Татка: Кирилл Альбертович пишет: - И слово я свое сдерЖУ! - улыбнувшись, так же в рифму сказал я и погладил девульку по голове. Где-то внутри ощутился вздох облегчения! Как будто несколько гор свалилось с плеч! Татка изогнула шею, как делают кошки, когда хотят, чтобы их погладили...потом почему-то смутилась и быстро сказала: - Ага! Это будет наша с Вами тайна! Кирилл Альбертович пишет: - Умываться иди, а то красивая такая, все кавалеры сбегутся утешать. - Угу, сейчас! - сунула руку в кармашек жилетки: удивительное дело, почему-то нашелся носовой платок! Вытерла им лицо, потом пригладила волосы. - Я пойду, да? - чуть запнулась, - До свидания, Кирилл Альбертович!
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - Ага! Это будет наша с Вами тайна! Я только усмехнулся. Вот детей хлебом не корми - только дай тайну! Татка пишет: - Угу, сейчас! - сунула руку в кармашек жилетки: удивительное дело, почему-то нашелся носовой платок! Вытерла им лицо, потом пригладила волосы. - Я пойду, да? - чуть запнулась, - До свидания, Кирилл Альбертович! - Ррр. Ну куда ты такая пойдешь? - отнял платок, взл за руку и подвел к умывальнику. открыл воду. - Тут умываться надо! - наставительно сказал я, полоща водой зареванную мордашку девочки. Вода бала холодная. Бррр! - И терпи, от холодной воды лицо станет побелее, ты же красная как помидорка, наревелась! Я ополаскивал ладонь холодной водой и снова плескал на щеки девочки, которые заметно улучшили свой вид.
Татка: "Ой, тут, оказывается, тоже умывальник есть! Ну конечно есть, тут все зареванными становятся.." .Татка даже как-то слышала, что это комнату кто-то назвал Рыдальня. Хотя Татка тут не впервый раз, ей обычно так хотелось побыстрее отсюда смыться, то кроме ..ммм... принятия назначенных процедур, она тут больше ничем не занималась! А сейчас "процедура" закончилась и вроде не возобновится более, поэтому девочка с наслаждением умывалась под чутким руководством Киллера. Лицо приятно охлаждалось, а взрослый был спокойный и заботливый, и Татка совсем на него не сердилась...почему-то...хотя другое место очень нуждалось в подобном охлаждении Рядом на крючке висело полотенце, Татка промокнула им лицо и подняла смущенные глаза на Кирилла Альбертовича. - Спасибо, - и резко опустила вниз. "Спасибо, за то, что помог умыться. Спасибо за то, что никому не скажет. Надо же быть вежливой..."
Кирилл Альбертович: Поразительно меняются подростки после наказания! Из упертых нагловатых особей как по взмаху волшебной палочки - р-раз! И голосочки становятся смиренными и нежными, взгляд доброжелательный и кроткий... Ну почему обязательно надо руку приложить к заду, чтоб добиться такого эффекта? - Не за что. - ухмыльнулся я. Выпроваживая ребенку за дверь, я не удержался. - Тат... Ты.. Это... - я дождался, пока девочка станет ждать, что ж я такое скажу. - Ты заходи, если что. Я подмигнул Апрельцевой и притворив дверь, пошел слегка навести порядок.
Татка: Было очень- очень больно...Хотелось добежать до кровати и улечься кверху попкой, положив на неё мокрое холодное полотенце... А этот тренер по прыжкам вдруг говорит: Кирилл Альбертович пишет: - Тат... Ты.. Это... - я дождался, пока девочка станет ждать, что ж я такое скажу. - Ты заходи, если что. И дерзкая мысль, которая крутилась, но экзекутор не позволял её думать, все же оформилась в слова: - А ведь я удачно прыгнула, значит я способная! Возьмите меня тренироваться по прыжкам в воду! Пожалуйста! Я буду стараться! Тут опять напомнила о себе боль напоротого места: - увсс..., - девчонка прижала ладони к ягодицам и убежала, не дождавшись ответа взрослого.
Кирилл Альбертович: Татка пишет: - А ведь я удачно прыгнула, значит я способная! Возьмите меня тренироваться по прыжкам в воду! Пожалуйста! Я буду стараться! Вот ведь! Только я раскрыл рот, чтобы ответить, как... Татка пишет: - увсс..., - девчонка прижала ладони к ягодицам и убежала, не дождавшись ответа взрослого. Я посмеялся беззлобно, глядя вслед смывшейся девульке, и облегченно вздохнул. Раз морально не сдалась, значит все в порядке, не перетово я ее... Еще раз хмыкнув и покачав головой, я прибрался, потом вышел, закрыл дверь и пошел в тренерскую. Я принял к сведению,, что Татка хочет прыгать. Подумаю об этом на досуге, в принципе, можно провести пару тренировок, поглядеть на нее... С этими мыслями я дошел до тренерской, мне позвонили и я переключил внимание на другие дела. К О Н Е Ц
полная версия страницы