Форум » Спортивный интернат. » И никому не уйти от Судьбы, и не сбросить, не поменять ее. (продолжение 2) » Ответить
И никому не уйти от Судьбы, и не сбросить, не поменять ее. (продолжение 2)
Кочубей: Владислав Кочубей прибыл в спортивный интернат сам. Его родители остались далеко за границей. Ознакомившись с правилами поведения, принятыми в школе, мальчик решился на побег в более, по его мнению, цивилизованные места и поближе если не к родственникам, то хотя бы в страну, где говорят на более привычном ему английском языке. Сразу же осуществить задуманное не представлялось возможности потому, что мальчик все время не был в одиночестве. Но в столовой и.о. директора интерната Кирилл Петрович отправил мальчишку в медпункт. Так Славка наконец остался в относительном одиночестве, но бежать сразу же не стал. Если его ждали в медпункте, значит побеги сейчас, вскорости начнут разыскивать. Пацан решил драпать позже. =================================================================== Славка постучал в приоткрытую дверь медпункта и заглянул внутрь. За столом сидел совсем молодой врач в халате и что-то писал. - Здрасть! Вызывали? Я Кочубей...
Ярик: - Ага. - Кивнул Ярик, шмыгнул носом и всхлипнул. - А пороть сами будете, или маме скажете? -
Юрий Геннадьевич: - Неужели так быстро усвоил? - Юрген еле сдержал смешок. - Жалко мне твою маму огорчать! Хотя сказать ей все равно придется, - Дир встал со своего места и, не торопясь, подошел к двери. - Но то, что ты понял неизбежность твоего наказания, меня радует, - Юрген повернул ключ в замке кабинета. - Давай, сынок, спускай штаны и наклоняйся над столом. Поучить тебя надо, не откладывая в долгий ящик, - абсолютно спокойно и как-то по-домашнему сообщил ученику свои намерения Юрий Геннадьевич.
Ярик: "Значит сам" - понял Ярик и, всхлипнув ещё раз, отрицательно помотал головой. - Если маме скажете, то пусть мама и порет. - Возразил он, отступая к стене. Всё таки есть выбор. Или порет мама: как-никак родной человек. Или никто не порет. Ну мама в принципе была мачеха, но отношение между ней и Ярославом это никак не влияло.
Ромка: Тем временем Вейбицкий допивал последние капли минералки. Допил и покосился на Ручкина: как он там?
Юрий Геннадьевич: Ярик пишет: - Если маме скажете, то пусть мама и порет. - Возразил он, отступая к стене. - Нет, мой дорогой, выбираю здесь я, а не ты! - пара усилий, и пацан был перемещен от стенки к директорскому столу. - Штаны сам спустишь, или помочь? - придерживая мальчика за плечи и чуть наклоняя его вперед, спросил директор.
Ярик: - Ну, Юрьгеннадьич, так не порят. - Горячо возразил Ярослав. - Надо лечь на лавку, чтоб по-нормальному было. - Ярик и сам не понял почему порка внаклонку кажется ему не правильной. Но просто не хотелось так, вот и всё. И брюки, на всякий случай, удерживались обеими руками.
Юрий Геннадьевич: - А вот это тоже решаешь не ты! - надавив на плечи мальчишки левой рукой, Юрген быстрым, давно привычным движением, вытянул свой ремень правой. - Что-то лишнего ты рассуждаешь у меня! - Хлесть! Хлесть! Хлесть! - довольно сильно впечатал пока по штанам, что бы напомнить ученику, кто в этом кабинете главный.
Ярик: Директор был очень убедителен. Впрочем с ремнём в руках убедителен кто угодно. Даже тот кто утверждает что Земля плоская, а Солнце на ночь выключается из розетки. Ярик заверещал и закрылся руками. Но быстро понял разницу между ремнём по штанам и ремнём по рукам. Взвизгнул, потряс рукой, попробовал закрыться ещё раз, вильнул в сторону. - Ну всё, всё! Снимаю уже. - Признал он своё поражение. Просит о пощаде Юргена бессмысленно. Это дома с мамой можно поторговаться. И то в случае наказаний за домашние, не интернатские провинности. А в интернате только одна попытка смягчить свою участь. Не больше. Ярик расстегнул брюки, выдернул рубашку с майкой и одним рывком сбросил брюки вместе с плавками вниз.
Юрий Геннадьевич: Ярик пишет: - Ну всё, всё! Снимаю уже. - Признал он своё поражение. Просит о пощаде Юргена бессмысленно. Это дома с мамой можно поторговаться. И то в случае наказаний за домашние, не интернатские провинности. А в интернате только одна попытка смягчить свою участь. Не больше. Ярик расстегнул брюки, выдернул рубашку с майкой и одним рывком сбросил брюки вместе с плавками вниз. - Вот и славно! Давно бы так! - Хлесть! - удар впечатался поперек голого зада мальчишки. - Хлесть! - второй удар чуть пониже. - Упрямство - это большой твой недостаток, Ярослав! Необходимо его искоренять!
Ярик: От того что Ярик был свободен, не лежал, не связан и не привязан он выдержал только первый удар ремня. От второго прогнулся животом вперёд, а от третьего отпрыгнул, прикрывая руками выпоротое место. - Уай!! - Спущенные штаны мешали широко шагать и Ярик на месте развернулся боком к директору. - Ну не надо больше. Я так не могу. -
Юрий Геннадьевич: Мальчишка вертелся и изгибался, как уж на сковородке. Видимо, сковородка пока недостаточно горяча! Ярик пишет: - Ну не надо больше. Я так не могу. - - Представь себе, и мне не очень удобно! Вроде, серьёзный парень, сам осознал, что заслужил порку, а ведешь себя несолидно! Вот и по рукам получил! Как будто не знаешь, что это больнее, чем по попе! - все это Юрген говорил Ярику, захватывая его левой рукой поперек спины. Так как ребенок был стреножен своими собственными штанами, Дир запросто успел приподнять брыкающегося воспитанника, а потом уселся на стул и уложил его к себе на одно колено, зажав ноги между своих ног. Воспитательное место зафиксировалось. Руки ученика были завернуты назад и прижаты к спине левой рукой. Ремень пришлось укоротить, обматывая вокруг руки. Но ничего не мешало начать нахлёстывать голый зад резкими и сильными ударами. - Хлесть! Хлесть!Хлесть! Не упрямься! Хлесть!Хлесть! Хлесть! Не своевольничай! Хлесть!Хлесть! Я все равно с тобой справлюсь! Сопротивление бессмысленно! Хлесть!Хлесть!
Ярик: Брыкался Ярик не потому что не хотел пороться, а потому что не понимал что хочет сделать Юрий Геннадьевич. И лишь оказавшись на коленях директора в положении "попа сверху, голова снизу" Ярослав успокоился. Частично от того что ни рукой, ни ногой шевельнуть не мог. Поди поспорь со взрослым, он же во сколько раз сильнее. Частично от того что смирился со своей участью, а поза в которой его зафиксировали хотя в практике Ярика не встречалась была принята им как вполне нормальная. Ярик только успел животом поёрзать, укладываясь хоть немного поудобнее. Но когда началась порка про удобства и речи не шло. Оставалось только кричать, вопить и дёргаться.
Юрий Геннадьевич: Как и следовало ожидать, ребенок смирился довольно быстро. Начал жалобно вопить и дергаться, но не агрессивно, а отступательно. Юрген опустил ремень, продолжая фиксировать ученика в том же положении, и возобновил разговор: - Ярик, я хочу услышать от тебя, какие ты сделал выводы. Как ты будешь вести себя в дальнейшем? Поза ребенка должна способствовать искреннему раскаянию и самым благим намерениям исправиться!
Ярик: - Хорошо буду. - Хныкнув ответил Ярослав. Он уже перестал елозить и лежал смирно. Даже в некотором смысле удобно лежал. Директор держал ему и ноги и руки и Ярик был избавлен от риски навернуться с директорских колен вниз головой. Вот только неприятные ощущения в одной части тела, да и понимание того что эти ощущения обязательно продолжаться и станут куда более сильными портили всё. И не потереть, ни ладони прижать.
Юрий Геннадьевич: - А тебя не учили отвечать полным ответом? - рявкнул Дир и продолжил наносить ременные удары с большим размахом. - Хлесть! - Правила надо выучить наизусть! - Хлесть! Алкоголь спортсмену противопоказан! Хлесть! Хлесть! - Испорченные продукты надо сразу выбрасывать! Хлесть! Хлесть! Хлесть! - Быстро повторяй, как ты будешь дальше себя вести? Полным ответым и распространенным предложением! - Хлесть! Хлесть! Хлесть! - впечатал еще, для пущей убедительности, по покрасневшему вертлявому заду.
Ярик: Ярик только хотел выкрикнуть что никаких испорченных продуктов он не хранил, и вообще всё это была затея Вейбицкого, но дир снова обрушил на него ремень. И теперь гораздо сильнее и больнее чем в начале. Яровский даже слышал свист этого страшного орудия экзекуции, хотя свистеть должен только прут. Мальчишка орал и дёргался, не в состоянии вырваться или закрыться. Последние три удара пришлись в самое чувствительное место, из-за чего Ярик чуть не оглох от собственного вопля и не мог сразу ответить на директорский вопрос. Надо же было дыхалку восстановить. - Я... Я... Я... - Начал Ярик, стараясь подавить рыдания.
Юрий Геннадьевич: Полученная порция ремня возымела действие по восстановлению временно утраченного воспитанником смирения. Юрий Геннадьевич положил ремень на колени между собой и ребенком, давая ученику отдышаться. - Ярик, я надеюсь, что ты понял, чего я от тебя хочу. Мне надо, чтобы ты запомнил сегодняшнее наказание и сделал правильные выводы. - Я тебя внимательно слушаю, - медленно и спокойно произнес Дир.
Ярик: - Я... Я... Я больше не буду пить то, что нельзя. - Начал Ярик. - Только то, что в столовке дают. - Вроде бы что надо. Ярик замолк, ожидая реакции директора. Хоть бы ему понравилось, хоть бы дальше пороть не стал.
Юрий Геннадьевич: - Совершенно верно! Пить надо только то, что дают в столовой! А если тебя будут угощать пивом, или вином, или настойками-наливками, или водкой, ты будешь отказываться, потому что за это ты будешь исключен! - А знаешь ли ты, за что ты еще можешь быть исключен из интерната? - Дир прекрасно понимал, что сейчас парень вряд ли сумеет ответить на этот вопрос "распространенным предложением", поэтому продолжил: - Я чувствую, что ответить тебе на мой вопрос сейчас нелегко. Потому что ты не выучил правила поведения в нашем интернате. А правила эти ты должен выучить наизусть! Повтори: Что ты должен выучить наизусть и знать так, чтобы ответить в любое врем дня и ночи? Полным ответом, пожалуйста! Юрген продолжал удерживать мальчика все в той же позе.
Ярик: - Я выучу! - Затрепыхался Ярик. - Честное слово выучу. Я второй день сегодня. Я просто не успел. - Вот вечно эти взрослые всё вывернут так, что бедные дети всегда виноватыми оказываются. Он же не виноват что не успел прочитать правила полностью.
полная версия страницы