Форум » На берегах великой Миссисипи » Если он не скулил, не ныл, если хмур был и зол, но шел » Ответить
Если он не скулил, не ныл, если хмур был и зол, но шел
Бен Роджерс: Перемена. Ученики резвятся в школьном дворе. Бен стоит у стены деревянного здания школы и наблюдает за играми. Джаред сегодня в школу не явился, надо бы забежать к нему после уроков, но мысли Бена заняты сложными исследованиями... Его внимание привлек Том Сойер, который вертелся среди девочек, всячески завлекая их. Бен так бы не смог! Сказать честно, Бен не считал девочек полноценными людьми - они слишком много пищали, болтали и визжали, на них было слишком много бантиков, оборок, кружев, что Бен не мог себе представить, что с ними вообще можно иметь дело. [more]в ветке играют по предварительной договоренности [/more]
Ответов - 72, стр:
1 2 3 4 All
Бен Роджерс: БАльфред Темпль пишет: Альф наклонился и насколько мог крепко пожал протянутую руку. Получилось, надо полагать, не слишком крепко, ну да и нечего на раненом человеке устраивать демонстрацию физической силы. - А ногу, наверное, можно выправить? Бену было тяжело и обидно, что он сидит как калека. Но он сохранял достоинство. В конце концов, он пострадал в бою! Доктор стал рассказывать про болезни, которые можно узнать, разрезав покойника. Это было удивительно и ново! Значит, он вовсе не богопреступник? Доктор Робинсон пишет: - Вы спасли меня, мальчики. Даже не знаю, как вас отблагодарить. - Если только взять в ученики и научить своему искусству. Сначала будете лечить кошек и собак, потом негров, а когда подрастете, будете помогать мне лечить наших горожан. Бен задумался. А может и правда, сделаться доктором? И даже прослушал, что там говорит доктор про его ногу. Бен давно уже серьезно не болел, и считал, что и нога быстро пройдет.
Альфред Темпль: Доктор Робинсон пишет: - Наш Альфред скромен, как скромны все настоящие герои. Благородный человек все свои поступки считает естественными. - Делая все так не потому, что ему не страшно, а потому, что не может иначе. Доктор Робинсон пишет: - Но я отвлекся, можно ли и мне пожать твою руку, Альфред? - Вы спасли меня, мальчики. Даже не знаю, как вас отблагодарить. Смущенный Альф робко пожал протянутую руку. - Спасибо сэр, но ведь это вы тех двоих вырубили. Это Вы всех спасли. Доктор Робинсон пишет: - Если только взять в ученики и научить своему искусству.Тут мальчик еще больше смутился. - Я очень признателен, сэр, но мне надо поговорить с родителями. И для того, чтобы получить диплом доктора, наверное, нужно будет еще учиться в колледже? Конечно, работа врача была очень уважаемой и прибыльной, но любой мальчишка, даже такой как Альф, скорее предпочел бы что нибудь вроде должности пароходного капитана. Кроме того, ему было страшно вот так сразу решать свою судьбу и связывать себя обязательствами. Доктор Робинсон пишет: - У покойника, как и у пастора с судьей, камни в желчном пузыре. К счастью, желчный пузырь можно вырезать и избавить их от боли. Но они не верят в это и боятся операции. - Я же хотел вскрыть покойника и показать им, от чего он умер. - Простите, доктор, это, конечно, не мое дело, но разве такие вещи законны? Вы не боитесь, что они испугаются и выдадут Вас?
Доктор Робинсон: - Вырубить связанного по рукам и ногам проще простого, мальчики. Но, наверное, ты прав, я тоже внес свою лепту в общее дело. - Вот только я то всего лишь защищался, а вам ничего не угрожало. - Так что вы поступили очень благородно. - И на счет законности. - Видите ли, этот вопрос не так прост. В суде я, скорее всего, был бы оправдан. Но оправдали бы и тех, кто линчевал бы меня, застав за таким занятиям. - Законы у нас пока далеки от совершенства и противоречивы. - Кстати, у меня был и вполне законный путь. Достаточно было обвинить кого нибудь в отравлении этого человека и тогда вскрытие бы стало неизбежным. - Обвинение бы было снято, но все равно подло обвинять людей и заставлять их нервничать.
Альфред Темпль: Доктор Робинсон пишет: - Видите ли, этот вопрос не так прост. В суде я, скорее всего, был бы оправдан. Но оправдали бы и тех, кто линчевал бы меня, застав за таким занятиям. - Сэр, вы очень храбрый и благородный человек, если знаете, что Вас могут линчевать, но рискуете своей жизнью и репутацией ради сохранения чужого здоровья. Ведь люди часто отвечают на добрые дела черной неблагодарностью, тем более что судья по должности как раз и обязан преследовать нарушителей закона. Наверное, если даже просто обваляют в смоле и перьях, это тоже опасно для жизни, особенно в жаркую погоду. Тут Альф вспомнил и хруст кости, и крик боли. Все это мало сочеталось с клятвой Гиппократа. Но, подумал мальчик, в настоящем джентльмене благородство и должно сочетаться с твердостью, иначе они с Беном вполне могли бы составить компанию старикашке Вильямсу. - Но будьте уверенны, сэр, мы с Беном никому не расскажем. Ведь правда, Бен? Доктор Робинсон пишет: - Кстати, у меня был и вполне законный путь. Достаточно было обвинить кого нибудь в отравлении этого человека и тогда вскрытие бы стало неизбежным. - Обвинение бы было снято, но все равно подло обвинять людей и заставлять их нервничать.- Я знаю, доктор, вы никогда бы не стали никого подставлять. Ведь подозреваемого тоже могут линчевать.
Бен Роджерс: Альфред повел с доктором совершенно взрослые разговоры, которые для Бена казались сложными. Его понятия о справделивости и чести ограничивались правилами подростковых драк, книгами про Робин Гуда и легендами про ковбоя Джо. Альфред Темпль пишет: - Простите, доктор, это, конечно, не мое дело, но разве такие вещи законны? Вы не боитесь, что они испугаются и выдадут Вас? Доктор Робинсон пишет: - Видите ли, этот вопрос не так прост. В суде я, скорее всего, был бы оправдан. Но оправдали бы и тех, кто линчевал бы меня, застав за таким занятиям. - Законы у нас пока далеки от совершенства и противоречивы. - Кстати, у меня был и вполне законный путь. Достаточно было обвинить кого нибудь в отравлении этого человека и тогда вскрытие бы стало неизбежным. - Обвинение бы было снято, но все равно подло обвинять людей и заставлять их нервничать. Альфред Темпль пишет: - Я знаю, доктор, вы никогда бы не стали никого подставлять. Ведь подозреваемого тоже могут линчевать. Бен слушал, путался в вопросах и ответах, не успевал подумать, и продолжал удивляться Альфреду. И они считали его ограниченным слабаком? Нее, если Бену надо стать часовщиком или доктором, то Альфреду надо быть судьей! Ну да, как судья Тэчер! И тогда....и тогда будет лучше всего, если он женится именно на Бекки Тэчер, которая сегодня с ним любезничала. Альфред Темпль пишет: - Но будьте уверенны, сэр, мы с Беном никому не расскажем. Ведь правда, Бен? - Клянусь честью короля Артура! - воскликнул Бен, - и пусть меня убьет гром, если я проболтаюсь!
Доктор Робинсон: - В таком случае положим покойника на его законное место и поедем ко мне. - Скажем, что ты из шалости пытался проехаться на закорках моей коляски и подвернул ногу. - Надеюсь, родители сочтут, что ты и так достаточно наказан за это, а я уж придумаю, как тебя расхвалить перед ними за что нибудь еще. - Только вот что теперь делать с индейцем? Видит Бог, я не хотел ему ничего плохого, но теперь он обозлился еще больше.
Бен Роджерс: - Он убежал? А вдруг он вернется? - подавляя дрожь в голосе спросил Бен. - Ему нужны были от Вас еще какие-то деньги, Док! Но ведь если вы закопаете покойника и поставите все, как было раньше, то значит, он и не сделал никакой работы, и потому Вы ему ничего не должны, так? "Так -то оно так, только ведь индейцу законы не писаны" - думал Бен и понял, что мечтает как можно быстрее убраться отсюда. - Я могу помогать забрасывать могилу землей даже лежа, - сказал он. "А если закричит настоящий пересмешник?" - мальчика начал бить озноб.
Альфред Темпль: Бен Роджерс пишет: - Я могу помогать забрасывать могилу землей даже лежа, - сказал он. Не надо лёжа, у меня ноги и руки в порядке. Я помогу опустить гроб в могилу и закопать.
Доктор Робинсон: - Если закричит настоящий пересмешник, мы с удовольствием послушаем его крик. - Улыбнулся доктор. - Не надо верить всему, что рассказывают негры, это не по христиански. Все эти суеверия пришли к нам из Африки, от негритянских колдунов и верить в них значит оскорблять достоинство белого человека. - Да и с верой в Бога это не совсем совместимо. Ведь в Евангелии написано, что и волос не упадет с нашей головы без Его воли. Но может ли по Его воле подняться мертвец? До страшного суда нет, конечно. А в судный день хоть и поднимется, но уже не причинит никому ничего плохого. - Заговорил доктор как настоящий проповедник, пока они с Альфредом закапывали покойника. - Впрочем, если хотите, я могу показать вам, как поднимаю "из гроба" лягушек. Мух они, конечно не ловят, на дрыгать лапами я заставить их могу, хоть и не ведьма. - Засмеялся Робинсон. - А индейца бояться нечего, вас он даже и не узнает и вообще решит, что на него напали мальчики по старше. А я завтра же куплю себе кольт и пусть только попробует сунуться! - Хвастался Робинсон уже в коляске. - Я вот о чем думаю, как вы ночью оказались на кладбище, да еще и в месте? По правде говоря, не замечал раньше, чтобы вы дружили. Да и что делать ночью двум мальчикам в таком месте? - Вопрос был не праздный, мальчишки были совершенно разного сорта. Сорви голова Бен и вдумчивый спокойный Альфред, мать которого жаловалась, что его часто и высечь не за что. Строгое воспитание сына она считала своим христианским долгом, но мальчик, увы, редко давал поводы к его выполнению.
Бен Роджерс: Доктор и Альфред быстро положили гроб на место и закопали его. Никакой пересмешник больше не кричал, а доктор сказал, что этим россказням верить не нужно, и очень гладко обосновал, причем пастор так и не умел, по крайней мере Бен не помнил. На могилу был водружен столбик с надписью, и все выглядело весьма пристойно. По дороге домой доктор развлекал мальчиков рассказами про чудеса, которые он умеет делать с лягушками. Бен окончательно успокоился, перестал бояться индейца Джо, когда вдруг был задан вопрос: Доктор Робинсон пишет: - Я вот о чем думаю, как вы ночью оказались на кладбище, да еще и вместе? По правде говоря, не замечал раньше, чтобы вы дружили. Да и что делать ночью двум мальчикам в таком месте? - Бен замер. Из "взрослой жизни" с попытками убийства и гробокопательством он уже вернулся в мальчкиа-подростка, который не любит держать ответ перед взрослыми за свои неправильные поступки: - Док, мы с Альфредом друзья - не разлей вода! И если кто-нибудь скажет, что это не так, тот отведает моих кулаков! - и Бен показал кулак придорожным кустам. - А на кладбище мы пришли ночью, чтобы послушать голоса птиц и потренироваться - Альф в этом хорошо разбирается, он позвал меня, чтобы я послушал, как разговаривают птицы на своем языке, - правда, Альф? - звонким уверенным голосом обратился Бен к своему новому другу.
Альфред Темпль: Бен Роджерс пишет: - Док, мы с Альфредом друзья - не разлей вода! И если кто-нибудь скажет, что это не так, тот отведает моих кулаков! - и Бен показал кулак придорожным кустам. - А на кладбище мы пришли ночью, чтобы послушать голоса птиц и потренироваться - Альф в этом хорошо разбирается, он позвал меня, чтобы я послушал, как разговаривают птицы на своем языке, - правда, Альф? - звонким уверенным голосом обратился Бен к своему новому другу. - Да, доктор, все так и было. И Альф с признательностью посмотрел на Бена, который не только храбро встал лицом к лицу с превосходящим противником и спас жизнь человека, но и защитил его от позора. Тот, кого он совсем недавно считал испорченным и бессовестным хулиганом, открылся ему с новой стороны, и мальчик почувствовал, что обрел первого друга.
Бен Роджерс: Бен засунул руку в карман и обнаружил там порванный пакетик с пастилками лакрицы. Он очень обрадовался и угостил доктора и Альфреда. - Угощайтесь, дорогие соавторы! К О Н Е Ц Л а к р и ц а — сладкий затвердевший сок солодового корня. Пачка была вот такая, только пастилок оставалось 6 штук, каждому по 2: [/more Мой автор жует лакрицу из такой пачки последние 2 недели...Может, поэтому такой энтузиазм к игре в ветках по мотивам Марка Твена?
полная версия страницы