Форум » В кругу семьи » Папкина побывка. » Ответить
Папкина побывка.
Семён : Поезд, станция, тропинка, Речка, мостик, бережок, Почтальонова Полинка Лошадь Гиту стережёт. На деревне сухо, славно, Распогодился июль. Продавщица тётя Клава Так же ярко синит тюль. Магазин, правленье, козы, Первомайский переулок. Старый дом, калитка, розы, Коновязи закоулок. - Здравствуй, дед! На выходные. Как малец? Живёте чем? Еле выбил отпускные. Оболдел комдив совсем... - Что рыбалка? Щука ходит? Снасти прихватил. Порядок. Где наследник-то мой бродит? Поздновато для гулянок. - Электричкой. Восемь-сорок. А с утра на речку смыться. Погляжу, остался ль порох, У меня в пороховницах... - Ужинал, спасибо. Сядем. Ради встречи по одной. - Как-то раз стою в наряде... Вечер торной шел тропой.
Лёня Родионов: Бежать и вправду было некуда. Тогда Лёня просто прижался к шкафу. Больше всего хотелось сползти по нему вниз и разрыдаться, но мальчик пересилил это слабохарактерное желание, зачем-то закусил губу и упрямо уставился вниз. Вот так вот подставлять ладошки под ремень ему сейчас почему-то казалось еще более страшным и унизительным, чем лежать с голой попой и получать по ней.
Семён : Ещё бы не страшно. Страшно. И больно. Никто миндальничать не станет. Отец хмыкнул. - Подставляй, я сказал, - не без стали в голосе произнёс Семён, так и не двинувшись с места, - В сад лазить ты быстрый, а ответ держать кочевряжишься... Мужику по жизни это, знаешь ли, приходится делать. Кто спросу боится, в мужья не годится. - подмигнул отец и бросил мальчишке его джинсы.
Лёня Родионов: Лёня молча натянул джинсы. Отец, похоже, от своего не отступится, а стоять здесь всю ночь перспектива не из лучших. Мальчик подошел к отцу, жалостливо взглянул ему в глаза, но ладошки подставил.
Семён : - Правую. - выбрал папка, взявшись за ремешок так, чтобы петля была не очень длинной, - Считай ка. Семён взял руку мальчишки за пальчики и выгнул так, чтобы ладонь сильно раскрылась и установил в нужном положении и, едва убрав руку, резко стегнул ремешком.
Лёня Родионов: - Иуу. - слегка вскрикнул мальчик и на автомате отдернул руку, начав растирать место приложения другой ладошкой. Ах да... К тому же надо считать. - Один. - с какой-то даже горечью произнес Лёня, еле сдерживая слезы.
Семён : А ты как думал? Будешь к чужому ручки тянуть, будет по ним попадать. Веки мальчишки, опушенные светлыми ресницами сразу покраснели, а в светлых, "папкиных" глазах встали слёзы. Мальчишка согнулся и принялся тереть ушиб. Попрыгай-попрыгай... - Нормально. - ободрил подростка Сема и скомандовал, - Левую.
Лёня Родионов: Мальчишка протянул левую ладошку и отвел глаза, чтобы не смотреть как хищный ремень соприкасается с нежной кожей детских рук. Ещё четыре раза перетерпеть, и всё, всё кончено.
Семён : Нормально соприкасается. Легко и непринуждённо. На весу, как ни хлестай, со всей дури не получится. Вот если прижать к столу и лупануть, то да... Сразу не то, что слёзы, а корчить и трясти начинает. Боль долгая, резкая, пронзительная. - Выше...
Лёня Родионов: Лёня приподнял ладошку выше.
Семён : Лёня Родионов пишет: Лёня приподнял ладошку выше. И тут же получил уже более серьёзный удар. А потом ещё один по другой ладошке. Совсем сердитый. И снова. И снова... К пятнадцатому удару ладошки стали багровыми и дрожали, а мальчишка ревел во всю, каждый раз находя в недрах сознания все меньше смелости для того, чтобы вытянуть руку ладонью вверх. Несколько раз отцу приходилось терпеливо ждать, разок Семён позволил себе тычком в плечо стимулировать ревущего сынулю вытащить кисти рук из подмышек. - Так то. - отложил отец ремень, - В следующий раз узнаю, что чужое брал, будет двадцать пять рубцов. И жалеть не стану. Стоит оно того?
Лёня Родионов: Черт.. Пятнадцать.. А всхлипывающему мальчишке показалось, что папа сказал только пять. Но сейчас оно уже не важно, кому что показалось. Боль, особенно под конец казалась Лёне нестерпимой. Честно говоря к концу мальчик был на границе с истерикой. Боль в ладошках сейчас даже пересилила боль в попе, и мальчишка присел на стоящую рядом тахту и самозабвенно плакал, прижав горящие ладошки к лицу и ненароком освежая их слезами. На папин вопрос он не ответил - слишком был занят саможалением.
Семён : Чччччерт! Мальчишка склонил светлую макушку, жалобно поскуливая. На этот раз уняться быстро, видимо, не получалось - слишком устал за день, слишком голодный, слишком не повезло и слишком себя жалко. - Вот и я думаю, что нет. - хмуро заметил отец, этих сцен страшно нелюбивший. Самому Сёме частенько удавалось выехать на простой уверенности, что к нему несправедливы, стоило понастырнее взбрыкнуть и каждый поневоле начинал сомневаться. Лёнька же неизменно избирал тактику мученника и своей податливостью каждый раз чуть ли не на стену загонял отца. Попробуйте хорошенько проучить ребенка, доведя до соплей и воплей, если всем ответом только и будет "да, папа, прости". А надо. Поскольку кривенькой дорожкой не далеко до беды, а чужой дядя, если поймает, совсем ой-ой-ёй придумать может. Тогда мяуканьем и слюнями не отделаешься. Хотелось курить, тишины и ночной прохлады, но теперь папкина очередь отвечать за свои дела. Семён надел ремешок, не заморачиваясь с петличками, и сел рядом с мальчишкой. Аккуратно обнял здоровой лапищей за плечи, притянул себе под бок икающий тёплый комочек...
Лёня Родионов: Лёня прижался к отцу, но плач вскоре остановился - всё-таки стыдно было рыдать как маленький на папиных руках. Он слегка смущенно освободился из под отцовской руки и ещё раз задумчиво осмотрел свои красные ладошки. Да, конечно, отец здорово над ним поработал. Аппетит пропал совершенно, может от пережитого стресса, хотелось только оказаться в своей постели, накрыться с головой одеялом и тихонечко поплакать в подушку, так чтобы никто не слышал. Не зная, что сказать отцу и как себя вести дальше, Лёня просто тихо сидел на койке, опустив глаза.
Семён : Тьфу, нечистый. Что ж ты плакса-то такая?! Как девчонка! То ноет, то жеманится. Эвон плечиком дергает, не тронь теперь. Откуда-то из живота поднялась досада. Так бывает, когда тратишь на что-то много сил, а результат не удовлетворяет. Замрёшь в прострации и думаешь. То ли себя поедом есть, то ли бросить все к чертям... Лёня Родионов пишет: Он слегка смущенно освободился из под отцовской руки и ещё раз задумчиво осмотрел свои красные ладошки. - Живой-живой. За дело досталось. Нечего губы дуть. По дощатым полам ловко семенил тонконогий паук, совершенно не смущаясь человеческим разговором. Явно заинтересовался шлепнувшимся сверху мотыльком с мохнатой грудкой. Бедняга выбился из сил, одолевая лампочку и сейчас дышал последние минуты. Интерес паучка пропал. Добежав до третьей, совсем уже светлой и расщебленной половицы, насекомое деловито нырнуло вниз. Вот и у людей так же. Один над половицей, другой под, а встретишься, уже и поздно. Черте что с этой работой. Не знаешь чем родное дитё живёт. Компьютеры, пиэспи, телефонные игрульки... Стыдно на рыбалку пригласить. Киберпоколение. - Ладно... К мамке иди. - так и не решился на абордаж Сёма. Плохо мысли причесываются, когда под ложечкой сосет. Улица встретила все тем же стрекотом цикад и низким звёздным небом. Усевшись на лавочку за околицей, чтоб было видно окошко в кухне, Родионов-старший закурил и представил куда завтра махнет за щукой. Конфликт поколений оказался для него совсем труднопереваримой темой.
Лёня Родионов: Лёня посидел ещё немножко и пошел в дом. На кухне вкусно пахло и к мальчику вновь возвратилось чувство голода. Но где мама? Может она уже спать легла?
Наталья: Оставляя своих мужчин одних, Наталья рассчитывала, что их разговор будет коротким, но вскоре ее стало одолевать смутное беспокойство. Устав слушать размеренный храп дедушки, раздававшийся за стенкой, Наталья наконец выскользнула из комнаты. Как и следовало ожидать, в дом еще никто не входил, а на кухне было темно. Подойдя к двери, она прислушалась. Тихо. Подозрительно тихо. Тут Наташа услышала скрип входной двери и тяжелые шаги на крыльце, поэтому быстро скрылась на кухне. Голубцы уже остыли, а мальчишка по-прежнему был голоден.
Лёня Родионов: Ах, ну вот она. - Привет ещё раз. Я уже думал, может ты спать легла. - мальчишка старался говорить по-беззаботнее, мол ему все нипочем, но заплаканный вид и неуверенный голос его явно выдавал.
Наталья: Услышав за спиной робкие шаги, Наталья обернулась и улыбнулась сыну. Красные, слегка влажные глаза выдавали мальчишку, как он не старался. Чтобы не смущать ребенка, Наташа отвернулась, создавая видимость бурной деятельности. - Кушать будешь? - вопрос чисто риторический, пусть только попробует отказаться, и она поставила разогревать несколько голубцов в миске. Наконец, все было готово. Наталья поставила на стол тарелку, положила рядом ложку и хлеб и сделала приглашающий жест, чтобы Лёня уже мог поужинать. Сама села напротив, подперев руками голову и внимательно посмотрела на мальчишку.
Лёня Родионов: Лёня накинулся на голубцы ( ещё бы, с утра ребенок целый день ничего не евши) Конечно попе на жестком стуле сиделось очень неприятно и больно. ( ну что уж тут поделаешь, сам виноват, терпи) Поймав мамин взгляд, мальчик немного робко посмотрел на неё. Как-то было не по себе. - Очень вкусно, мам. Почему-то максимальный стыд за содеянное сегодня ( ну то есть, уже считай вчера) наступил именно сейчас, когда мама вместо того, чтобы видеть уже десятый сон, разогревала блудному сыну еду. - Мам, ты прости меня пожалуйста, что я так поздно пришел и так много нашкодил. Мне очень стыдно, правда..
Наталья: Лёня Родионов пишет: - Очень вкусно, мам. Мама только хмыкнула в ответ. То, что голодному мальчишке сейчас даже каша из перловки вкусной будет - она не сомневалась, а уж голубцы, тем более апробированные на семье - и подавно. Лёня Родионов пишет: - Мам, ты прости меня пожалуйста, что я так поздно пришел и так много нашкодил. Мне очень стыдно, правда.. Наташа вздохнула. Ну что тут сказать? Все понял, осознал и готов исправиться? Она встала, подошла к сидящему напротив мальчишке, притянула его голову к себе и приобняв, потрепала рукой по светлым длинным волосам. Подстригать пора, совсем зарос... Взгляд скользнул по руке Лёни, в которой вилка зажата была уж как-то совсем неуклюже. Расправив кулачок, от чего вилка со звоном упала на стол, Наталья увидела красную горячую слегка припухшую ладошку, снова вздохнула, прижав ее к своим холодным губам. Явно за яблоки досталось... Ну вот, спровоцировала мужа... Зная, как Семен переживает после таких вот моментов, Наташа уточнила у сына: - Лёня, ты с папой помирился? Папа тебя очень любит, - на всякий случай тихо добавила она.
полная версия страницы