Форум » В кругу семьи » Зачем человеку каникулы? (3) » Ответить
Зачем человеку каникулы? (3)
Перевозников-старший:
Артём Нечаев: Не верит старший Перевозников пацану. Истерику увидел и что мучил девочку Артём. Это действительно было обидно. Признавать такое мальчишка не хотел. Хоть и в запале нашлепать решил и наверняка не слабо Светке влетало, но не со зла же! Свист Артём не уловил, зад ожгло быстро и остро и мальчишка дернулся, шикнув втянутым сквозь зубы воздухом. Помедлил и озвучил начало своего десятка. - Один, - сидение кресла это точно должно было услышать, а вот продолжение, оказывается, проговаривать труднее себя заставлять. Пацан покусал сухую губу и всё же пробубнил: - Я никогда не буду бить девочек, - и, тут же, следом: - Вы тоже её шлепали потом... так же, как я! - с горечью напомнил майору и, невольно, вжал голову в плечи, ожидая следующий удар.
Перевозников-старший: - Ошибаешься. - чуть не нараспев послышалось сверху, - Я "шлепаю", когда вас не шлепать нельзя, а ты отшлепал, когда тебе нельзя было шлепать. Может быть, испугался ты и за Свету, а вот руки распустил потому, что она посмела вызвать твое беспокойство. Из-за себя. Не делай так больше. Розга снова дернула успевшие расслабиться за время речи половинки со вспыхнувшей после первого раза краснотой.
Артём Нечаев: - Два, - выдохнул, перетерпев, получивший второй жгучий стежок пацан. Больно, конечно, и потухает след неохотно, но это всё же не так, как было тогда на диване. Но это и два всего лишь. Похоже, так майор защищает свою принцессу от посягательств всяких несдержанных личностей, типа Нечаева вот. Может и нельзя ему тогда распускать руки было, наверняка нельзя. И, всё таки, не только из-за себя "распустил". - И из-за неё тоже! Чтобы не делала так больше, - упрямо уточнил, ради справедливости, и не заметив, что повторился за взрослым. А вот свое, такое логичное сейчас, что напрашивается даже - "не буду так больше" - придержал. Неловко переступил коленками по ковровому бугру, приминая его сильнее.
Перевозников-старший: - Она обещала больше не делать. Футболка не удержалась на тонкой талии, обвалив зеленый край вниз, когда явно напрягшийся больше со слов, чем с удара, мальчишка продолжил объяснения, оспаривая обвинение не целиком, так в части. В этот раз поза у Тёмы была щадящая - вертикальная почти, захочешь и вильнуть не проблема, а вот психологически ему доставалось щедрее и после первого, пусть и с заминкой, но исполненного требования, второе выходить наружу отказалось. - Повторить тебе правила? - участливо спросил взрослый, снова поддергивая зеленое с заметно порозовевшего, - Если ты не будешь делать, как сказано, "два" не засчитается. Не усложняй пожалуйста, Артем.
Артём Нечаев: Новое нарушение правил у Артёма вышло не то чтобы совсем намеренно, - мелькнуло в памяти, что проговорить ещё требуется, но сказал другое, а то, что надо было - как-то не вписалось в высказываемое. Мимо майора это не прошло. Пацан поёжился от задравшейся футболки. Ругнулся про себя, "два" тлело позади и не засчитывать это глупо как-то, и выбубнил требуемое. Ещё бы Светка действительно свое обещание сдержала.
Перевозников-старший: - Хорошо, если так... Взрослый будто прочитал недоверчивые мысли мальчишки и направил против него же. А вместе с тем, видимо, решил, что разговоров довольно и хлестнул сжатые половинки, расчерченные двумя едва припухшими, отнюдь не параллельными следами, покрепче. Так, что забелело и вздулось практически сразу же. От толстой, формой напоминающей игровую монету из любимой Светкой Мафии, "капли", оставленной концом прута почти на бедре, наискось, к середине попы и до ямочки на противоположной ягодице. Жирная черта. Как итог всему сказанному и сделанному сегодня.
Артём Нечаев: На полоснувший огнём, казалось, сразу по всему заду и ниже, стежок, тело отреагировало болезненно-резко. Ноги пружинно выпрямились, дёргая пацана выше по креслу и, если бы руки не были прижаты им же, то вцепились бы бездумно в безумно больное место. Сбившееся в первый миг дыхание вырвалось сдавленным стоном в сиделку. Руки всё же выдрались из-под полуразвернувшегося тела, но уже, чтобы, оттолкнувшись, вернуть его назад, коленями на ковер. Тёмыч, справляясь с гримасой, глянул через плечо, но взгляду мешал подлокотник кресла, а выше приподниматься не стал. Да и чего там смотреть? На недовольное лицо майора? Лучше не видеть. Так вот больно. Это всегда больно, а сейчас ещё и обещать после каждого такого удара. Будто нашкодил и ему теперь не верят. - Три... Я никогда не буду бить девочек, - разборчиво, но явно напряженно сказал Артём и уткнулся в сложенные перед собой руки.
Перевозников-старший: Драть положительного во многих отношениях Артема, глядя как пацан вжимает голову в плечи и в порыве переварить горячее угощение выпрямляет ноги, снова сбрасывая футболочную завесу, тихонько поднывая в мебель, было тяжело. Но запомнить свою ошибку мальчишка должен. И вряд ли что-нибудь лучше розги впечатает произошедшее в его память. Футболка на этот раз поднялась с запасом, до середины спины, обнажая контрастную разницу между отметинами и худой согнутый к сиденью хребетик. Воздух резко прогудел и звук удара прутом по телу послышался совершенно отчетливо.
Артём Нечаев: Кажется, в это раз, звук несущегося к нему прута Артём услышал, и не только обострившимся слухом, но и всей, резко ставшей чувствительной, кожей. И, даже, движение воздуха ощутил, огладившего заголенную спину прямо перед разразившейся болью на и без того уже ноющем заду. Ветку майор подобрал злую. Или по-военному четко управлялся так ею. Раскаленной полосой охватило снова длинно по обеим половинкам. Наверное, до слез и крика бы уже, если бы мальчишке примерно так никогда не попадало. Сцепленные в замок руки перед собой удержали от нырка вперед, а, может, Артём приловчился немного тело держать, в край сидения вжимаясь. Вильнул только битым, и посчитал сразу, как только с рвущимися звуками справился, и "никогданебудубитьдевочек" одним словом выпалил следом. Пока Тёмычу казалось, что он справляется с выпавшей на его долю эдакой тренировкой-наказанием.
Перевозников-старший: На дежурную фразу уже и воздуха не очень хватило - вышло в полголоса и с проглоченными окончаниями, но главное ведь не результат, а старание. Эва ребра прыгают, полный выдох требует полного вдоха. Артем старался и этого взрослому было достаточно. Андрей одобрительно кивнул, хоть и знал, что любой жест пацану невидим. Чуть подождав, пока уляжется дыхание, плечи опадут, а мальчишка сглотнет комок в горле, папка вновь пустил в дело ветку...
Артём Нечаев: Воде бы и достаточно майор давал паузу перед очередным веточным вразумлением, и собраться удавалось Артёму, и боль позади свою начальную резкость теряла. Только эти же мгновения вызывали то тугое чувство страха ожидания, от которого у пацана начинали мелко вздрагивать и поджиматься ягодицы и по-новому замирало дыхание. - Пяять, - отсчиталось растянуто. Половина. Ну, наверное, Тёмыч должен выжить и в этот раз, хоть воздух и начал пошмыгивать в носу, всё таки прилетает совсем не шутя, и рука одна в край сидения вцепилась, пока, уткнувшись во вторую, ныл, - ...я никогда не буду бить девочек... - туда же проговорил требуемое. Расслабиться удавалось с некоторым трудом. Мда, получать сейчас за то, за что сам любому врежет без раздумий... Всё таки Артём в чем-то майора понимал. Становилось ли от этого легче? Сомнительно. Похоже, что наоборот. - ...и другим не дам! - добавил он вдруг громче и с вызовом. Всё же, ждать ещё болючий удар - напрягает.
Светка Перевозникова: Сидеть с мамой на кухне, трещать и одновременно с этим пить чай после того, как гроза над её головой отгремела - было круто. Весело и легко. Весело оттого, что чай это вкусно, а легко - потому что все разрешилось не очень-то и плохо! И да! Светка теперь чессное слово не будет никого так пугать и прыгать оттуда, откуда прыгать опасно. Но хоть девчонка не переставала трещать, в коротких перерывах успевая прихлебывать чай, ушки у нее были на макушке. Она настороженно примолкла, когда дверь детской открылась, выпуская в коридор Димку, которого Светка узнала просто по шагам. Попробуй-ка не узнай, когда на протяжении стольких лет эти шаги слышишь! Димка не вошел в кухню, но Светку это не насторожило и она продолжала рассказывать маме, как однажды они с Людкой испугались паука. А он был ненастоящий, а игрушечный... И потом оказалось, что это мальчишки нарочно подложили его Людке в сумку, чтобы та, найдя это чудище, завизжала на весь урок. То есть - на весь класс... Часики на стене тихонько тикали, отсчитывая минуты, а Димка так и не появился на кухне. Дверь детской скрипнула еще раз. На этот раз по коридору прошелся папа. Прошелся и опять скрылся в детской. Часики тикали, двигая стрелкой, а дверь детской больше ни поскрипывала, ни открываясь и вообще не было слышно ничего. Да чего это они так долго разговаривают? И о чем, интересно? Ведь папа уже наверное давным давно поговорил с Артемом и сейчас они обсуждают какой-нибудь интересный план! А Светку не зовут! Вот какие! - Мам, пасибо, - девчонка отодвинула от себя кружку с недопитым чаем. - Не выливай его, он остынет - я допью! Я же люблю допивать холодный чай! - Светка вылезла из-за стола. - Пойду погляжу мультики, - сообщила она маме и вышла из кухни в коридор. Дверь детской - по пути к залу. Мимо нее не пройдешь, даже если и захочешь! А что если проходя мимо Светка услышит то, о чем разговаривают в детской папа с Артемом? Это ведь не будет считаться, что она подслушивает? Подслушивать нехорошо! А вот услышать то, что сказано громко за дверью - это разрешается. Медленно двинувшись к дверям гостиной Светка напрягла слух еще больше, пытаясь проникнуть хоть в самую маленькую капельку тайны, о которой сейчас и говорили папа с Артемой.
Перевозников-старший: - Это правильно, - согласился взрослый, полоснув поджавшийся после предыдущего ещё раза зад, правильно поняв и вызов, и громкость. Снова закипает? Так мы это и лечим. Чтобы сперва голова думала, а потом уже весь остальной организм подключался к ситуации. Эмоции они мешают только. В любом деле. Руку взрослый против прежнего внушения, когда Темыч на диване был разложен, конечно, придерживал, но старался отмерить пацану горького лекарства в необходимой для прививки дозе. Чтобы терпелось не так-то просто, но слезы бесконтрольно не текли.
Артём Нечаев: Эта вот общая правильность, что и Артём высказал и майор подтвердил, вписалась новым жгучим рубцом поперек задницы мальчишки. И Тёмыч вякнул громче, вскинувшись над сидением. То ли прут прошелся по поврежденному месту, то ли просто не успел совладать, а, может, новое возмущение помешало. - Ш-шеесть, - дожал пацан выдох счетом на исходе болезненного спазма. Прижать бы горящее, но сдержался. Стянулся обратно коленями в ковер, потянул носом. Вот и говори после такого правильные слова. Сразу и "награду" получишь. Может, выдать текст наоборот? И подтверждающего удара не будет. Логично же, че. Только не правильно. И папка Перевозниковых не оценит и самому мальчишке таким шутить не хочется. - Я никогда, не буду, бить, девочек, - снова, утверждая, заявил Тёмыч. Больно, млин, на жопе, и проговаривать обещание ещё это. Пацана действительно не очень хорошо начало ерошить.
Перевозников-старший: Молодец Тема! Держится. Есть значит и самообладание и терпение. Видно ведь, что непросто мальчишке: то руки там, то тут, то вжимается, утыкаясь, то все же не выдерживает и ковровый пузырь дальше сдвигает, выгибаясь напряженно... Дождавшись, чтобы выпрямленные снова коленки опускились на ковер, а стопы заняли достаточный для продолжения упор, чуть выпутавшись из сбившейся совсем почти приспущенной было одежды, взрослый без нужды поправил опять на парнишке футболку, добравшуюся еще только до копчика, обошел встать с другой стороны, вжикнул черешневой карой и украсил уже другую половину Теминой попы стремительно краснеющей вздутой "кометой" с длиннющим алым хвостом поперек левой булки.
Светка Перевозникова: Что это? Голос отца прозвучал хоть и приглушенно из-за закрытой двери, но девчонка насторожилась еще больше. Что-то не похоже, чтобы папка обсуждал так новый план. Отрывисто, резко, коротко... Сказал, словно отрезал! И будто что-то вжикнуло... Или это Светке показалось? А это что? Это Артем сказал? Почти крикнул. Голос у него... Ой, что-то совсем непонятное. Девчонка шагнула к дверям почти вплотную, рука машинально легла на ее ручку, голова повернулась в бок и Светкино ухо готово уже было прилипнуть к деревянной плоскости. Оставалась одна секунда, чтобы девчонка решилась на поступок, за который раньше осуждала других и думала, что никогда-никогда сама не станет подслушивать! Совершить недозволенное самой себе девчонке не дал вновь повторившийся противный звук, от которого внутри у Светки заворочался колючий ледяной ком. Она отпрянула от двери, уставившись испуганными глазами перед собой, будто могла сейчас увидеть и через дверь то, что происходило внутри. Догадка упала на голову девчонки неожиданно, но еще не до конца убеждила Светку в том, что то, что она сейчас слышит - это именно то, чего она так боялась! И боится до сих пор! Дыхание застряло. Да нет! Не может быть!!! Этого просто не может быть!!! Папа же не хотел!!! Он же не собирался!!! Вот и Димка ушел из детской!!! И... ничего! А Артем?! А зачем Артема?!
Артём Нечаев: Поняв, что майор перешел на другую сторону, мальчишка снова вжался в кресло, противоположным к взрослому с прутом боком - крепче. Но это, конечно, не облегчило участь получившей свое болезненное вразумление части попы. Крупно дрогнув, мальчишка остался на месте знакомо "у-ууйй"-кнув мягкому сидению. Быстро прижав ладошкой вспухший край свежего рубца, перетерпел накатившую резкую боль, вернул руку к носу, шмыгнул и отсчитал седьмой раз. А ведь майор никак не отреагировал на явно намеренно и подчеркнуто-вызывающе выговариваемые слова пацана. Если не считать ничуть не слабеющие хлесткие удары. "Я никогда не буду бить девочек" в этот раз у Тёмыча прозвучало недовольно и хмуро, но даже громче, чем раньше. Ещё три... и снова повторять то же самое!
Перевозников-старший: - Руки. - коротко предупредили сзади, - Руки вперед. Последние три раза, краткая мораль, примирение в любом виде, в каком получится оно сейчас и остаток вечера можно провести поспокойней, наконец-то всех простив, больше не возвращаться к этой теме в негативном ключе. Домашние разборки это всегда неправильно. Дождавшись с кресла нужных слов и привычного уже хруста обивки, если её придавить локтями, взрослый поправил пацана, прижав за плечи, понудил выставить нахлестанные булки вперед: - Вот так стой. Ты не поджимай, дружочек, мягкое место. Умел заслужить, умей и получить. Недолго осталось. По нетронутой стороне мальчишке было очевидно больнее, но это ни разу не повод прощать раньше времени. Розга вжикнула и чиркнула по самому выступающему месту. Может быть, и больнее, чем требовала ситуация, просто с досады, что получаться у Артема стало хуже.
Светка Перевозникова: Короткий и приглушенный вскрик... Рассерженный голос папки... И все прежние сомнения улетучиваются без остатка. Ледяной колючий ком шоркнул еще раз внутри Светки, разворачиваясь и разрастаясь, поднялся вверх - до самого горла, сдавил спазмом, а сердце наоборот - ухнуло в пятки. Вспомнился недавний папкин взгляд и недовольный голос, когда Светка пыталась заступиться за Артема и просила отца его не трогать. Как же было тогда страшнооо... Уже больше ни о чем не думая, девчонка толкнула дверь. Грохот упавшего стула заставил Светку остановиться. Но лишь на пару секунд. Девчонка толкнула дверь еще, но та не распахнулась из - за толчка во всю ширь - стул уперся спинкой в приподнятый край ковра. Но в образовавшийся небольшой проход девчонка смогла протиснуться боком. Ровно половинка Светки была уже в комнате и увидела прямую спину отца, поднятую вверх руку с зажатой в ней той самой веткой, боковушку кресла, возле которой и стоял папка и ноги... Папкины и рядом Артемки, на щиколотках которых болтались мальчишеские треники. Светку будто саму подняло за этой веткой, она шумно вздохнула и в это время папкина рука с веткой упала вниз... - Пааа-аа-аапаааа! - Светка будто сама прыгнула с высокого обрыва, хватая ртом воздух. - Ни бей егооо!!! - протискивая вторую половинку Светки в комнату девчонка старалась не зареветь. - Пааап! - и машинально захлопнула за собой дверь.
Артём Нечаев: "Вот так стоять", распластавшись грудью на сидении, "умел получать" Тёмыч разве что первые стежки, а потом безотчетно подбирался, топорща лопатки. Заставить себя "умеючи" подставлять мягкое место пруту у Артёма не выходило. Впрочем, он и не старался именно это делать. Вытерпеть бы потише, счёт и обещание выговорить, да не свалиться совсем с этого мягкого эшафота - мальчишка старался и считал достаточным. Но майор взял и эту Артёмову поблажку себе исключил, примяв напряженного пацана к креслу. Руками Тёмыч перед собой в обивку вцепился, и тут от двери неожиданно грохнуло свалившимся стулом, а потом, по выпяченному, и потому натянутому больше прежнего, всекло до выступивших разом слез. Пара мгновений и сквозь вату боли пробился девчачий возглас, прозвучавший почти в голос с взвывшим мальчишкой. Светка, млииин!! Туууут!... От боли, а больше от того, что оказался вот так позорно врасплох застигнутым рыжей принцессой, Артём сполз с кресла на ковер, криво присев на ноги, отворачивая со взгляда ворвавшейся девчонки свой битый зад. Вжал руку спереди и, с жуткой смесью удивления, возмущения и смущения, уставился на наглую рыжую. Декабристка, мляяя! На защиту прибежала! Артём не знал, что и думать. Вытер мокрый нос и на майора снизу глянул. С испугом таким - "только не при ней!". Тёмыч бы уже и штаны скорее натянул, да как-то совсем уж стрёмно все. Ни передом не подняться, ни разрисованным задом развернуться. Демонстрации этого всего ошарашенной и вот вот заревущей рыжей только не хватало. Прижимать к пяткам свежеразрубцованные булки было неприятно, всё ощутимо болело, но Артём заставлял себя не двигаться, не сдвигаться, не приподниматься. Итак лишнего светит. Ситуация под и от слова писец. Лицо точно полыхало всеми оттенками красного не меньше высеченной задницы.
полная версия страницы