Форум » Ребята с нашего двора » Ожившее полотно (продолжение) » Ответить
Ожившее полотно (продолжение)
Ирина Михайловна: Золотая осень. Парк. Пожалуй, это был последний солнечный и теплый день этой осени. Я тогда первая заметила художника, стоявшего с мольбертом в глубине леса. Потом к нему подошел Слава и так и замер, глядя на холст. Не помню, сколько мы тогда простояли, глядя на рождающуюся на холсте картину, помню только, что уже стало темнеть и рисовал нас он уже на закате. Рисовал он портреты, на скорую руку, уверяя, что картину нарисует один, дома, ближе к зиме...
Слава: -Не вернусь! - закапризничал Славка. Ты обма-ааанешь! Я боюсь вот теперь! - змейкой уполз он на другой край огромной кровати. -Откуда тебе знать - горячо или нет, если это моя попа, а не твоя? -А мед - это я только по сравнению с пилой сказал, а вообще порка - это плохо, и я больше не хочу-уу! - состроил он такую физиономию, будто вот-вот был готов расплакаться.
Ирина Михайловна: - И я не хочу, мой хороший. И мне не мед. А что делать? - Неужели думал, что вас за стрельбу похвалят? - Хоть попа и не моя, а я лучше тебя знаю, что горячо. Точнее мне еще горячее, видел бы ты свое лицо и движения. Я же все чувствую. - А бояться меня не надо, больно не будет, ты же знаешь. - Шептала Ира не только сыну, но и себе, не решаясь снова начать воспитательную процедуру. Славу было жалко до слез, но решимость довести наказание до конца ее не покидала.
Слава: -Я тебя что-то не пойму, мам! - удивленно вылупил глаза Славка. То ты говоришь "ничего не горячо, нечего мне тут ойкать", то говоришь что знаешь что горячо!! И как это понять? "Интересно поверила или делает вид, что верит, или для нее все же все мои ощущения автоматически утраиваются, как и для настоящей?" - напряженно размышлял мальчик, снова сбившись с толку и не зная как себя дальше вести. -Кстати, запрещать ойкать - это весьма немилосердно, известно ведь, что так гораздо легче, - укоризненно добавил он и нехотя вернулся на место. -И еще бы я ТЕБЯ боялся, ну что ты такое говоришь, мам! Я боюсь того, что увлечешься от того, что хочешь как лучше, от слишком сильного беспокойства, что я опять жизнью стану рисковать. Увлечешься, а потом по ночам будешь локти кусать и слезы в подушку лить.
Ирина Михайловна: -Ну конечно горячо, милый! - поддержала сына Ира и тут же отложила в сторону ремень. То, что сын подразумевал под "горячо" она прекрасно чувствовала, и для них этого "горячо" было более чем достаточно. -Но ничего, "мед" мы будем вкушать дозировано, - ласково отвела она руки сына, поглаживая его и целуя. -Я буду теперь совсем легонько, не волнуйся.
Слава: -Не верю! - закапризничал Славка. Ты обма-ааанешь! Я боюсь вот теперь! - змейкой уполз он на другой край огромной кровати. -А про мед - это я только по сравнению с пилой сказал, а вообще порка - это плохо, и я больше не хочу-уу! - состроил он такую физиономию, будто вот-вот был готов расплакаться.
Ирина Михайловна: - И я не хочу, мой хороший. И мне не мед. А что делать? - Неужели думал, что вас за стрельбу похвалят? - А бояться не надо, больно не будет, ты же знаешь. - Шептала Ира не только сыну, но и себе, не решаясь снова начать воспитательную процедуру. Славу было жалко до слез, но решимость довести наказание до конца ее не покидала.
Слава: -Что делать, что делать, не лупить больше вот что! - подсказал маме оптимальное на его взгляд решение Славка. -Не хочу! Не пойду! - стал окапываться он в одеяле, прекрасно зная что этим он вовсе не рассердит маму, а только позабавит и спровоцирует на шутливую возню по водворению его на место.
Ирина Михайловна: - Ага, не лупить, а кого потом совесть заест? Кто ночами спать не будет? - Кому смерды приснятся? - Может быть мне? - Улыбалась Ира. - И не важно какие, те, которые тебя сбрасывают - живые и злобные или... - Или те, которых за это дело повесят! Обсуждался, кстати, и такой вариант. - Я тебе не пойду! - Смеялась она, выкапывая сына из одеяла и шутливо шлепая оголившиеся места.
Слава: -Ай, ну мам, ма-ааам! - снова повизгивал и брыкался Славка от шутливых но все же чувствительных шлепков. -Ну прекрати, мне больно! Хва-ааатит! -А смердов... смердов наверное и надо повесить - они же нас убить хотели.., - надурачившись, посерьезнел мальчик. ДЕТЕЙ! Убивать! А представь, если все же бы... Наверное ты бы первая распорядилась не просто повесить их, а разорвать на куски... -Н-да... а если бы мы с Владиком тоже того... убили кого-нибудь?! - вдруг в полнейшем ужасе прошептал Славка, до этого гнавший от себя такие мысли. Ну да, они все рассчитали, там никого не было, ну а вдруг? Вот так же ребенок бы какой случайно выбежал откуда-нибудь! О ,Господи, ужас! Получается что их потенциальных убийц надо порешить, а тогда их с Владом... Хм. Ну да, выдрать по самое не хочу, чего уж там... -Ой, мам, ужас-то какой! - растеряно посмотрел он на Иру. Как же мне сейчас стыдно и страшно от этой мысли!
Ирина Михайловна: - Вот именно! Тот идиот, который первым крикнул "сбросить их с колокольни", как раз, наверное, и думал о том, что его ребенок, или другой близкий человек, мог попасть под ваше ядро. - Если бы не эта мысль, которая пришла нам с графиней в головы одновременно, зачинщиков бы уже заковали, чтобы завтра публично повесить. Конечно, они послушались святого отца и отпустили вас, тем не менее призыв к бунту должен быть наказан. - Но вот поставив себя на место отца, ребенок которого кормит уток в пруду, в который угодило ядро... - Вопрос сложный. Возможно, мы вам самим предоставим решать, как они будут наказаны. - А если бы вы кого нибудь убили... Мне даже страшно представить, как бы ты это переживал, дорогой. - Поэтому и луплю, чтобы в следующий раз думал, прежде чем что-то делать! - Крепко обняла и прижала она к себе сына, осыпая поцелуями.
Слава: -Ой, мам, да не надо! Не надо никого ни вешать, ни на колы сажать, мы сами виноваты! - благодарно посмотрел на маму Славка. Ты все правильно говоришь, да и я сам только что все это осознал. Мы ведь с Владиком тоже потенциальные убийцы. -А смердам пусть плетей дадут, да и хватит с них. -А думать я буду! Буду! - через короткую паузу произнес более уверенно Славка. Хотя звучало как-то все равно не убедительно. Мальчишки есть мальчишки. Всё равно что-нибудь да вытворят. -Мам, ты у меня такая... такая! - в свою очередь расцеловал он Иру в обе щеки. Ты... необыкновенная! Самая-самая хорошая, и, хотя мы иногда и ссоримся, но я просто не представляю, как бы я жил, если бы у меня не было тебя!
Ирина Михайловна: - Ты у меня тоже самый необыкновенный, можешь себе представить. - Поцеловала и тут же вернула сына на место Ира. - И я без тебя, наверное, вообще бы не жила. Легла бы и померла сразу или от голода, так как кусок в горло бы уже не лез. - Поэтому и драть тебя следовало бы как сидорову козу. - Взъерошила она волосы сына. - Но раз уж я так не могу и даже не считаю правильным, придется делать это долго. - То есть еще не все, дорогой. - Снова легонько стегнула она сына.
Слава: -Да я уж понял, что не все, - страдальчески закатил глаза Славка. -И понимаю что надо это... как сидорову. Может мне самому себя выдрать, чтобы ты не мучилась? - ни то в шутку, ни то всерьез предложил мальчишка. На легкий шлепок он снова не обратил особого внимания, только недовольно передернул плечами и инстинктивно поморщился.
Ирина Михайловна: - Еще чего! - Поцеловала сына в затылок Ира. - Мне теперь, на радостях, даже драть тебя приятно. - Как подумаю, что могла бы смотреть, как тебе отпиливают ногу, руку или голову. - Тьфу! Гангрены головы, кажется, не бывает. Или ее так не лечат по крайней мере. - Вот! Вот поэтому от не надо лечиться заранее. Поркой! - Продолжили она стегать чуточку по сильнее.
Слава: -А зачем на это смотреть - не смотрела бы! - пожал плечами Славка. Все равно сразу в обморок бы грохнулась... Кстати... а разве отпиливают не под нарк... не ударив сначала поленом по башке, чтобы пациент тоже потерял сознание? - поинтересовался спецификой местной медицины мальчик. -А головы только на плахе отпиливают, мам! -Аааай, ты опять сильно начала! - поспешил он выразить беспокойство и стал добросовестно ерзать и ойкать от не слишком-то приятных "ласк" своего кожаного друга.
Ирина Михайловна: - По голове бить нельзя, дорогой, можно стать дураком или заработать на всю жизнь головные боли. - Дают вина, но это мало помогает. По крайней мере, если не дать в зубы деревяшку и крепко не привязать челюсть, многие жутко орут и даже языки себе откусывают. - Терпи, милый, я как над начала. - Вздохнула Ира. - Хотя это как надо и правда очень сильно. - Смахнула она ремнем крупную слезинку.
Слава: -Значит надо давать столько вина, чтобы пациент напился до бессознательного состояния! - тут же предложил Славка. Надо подсказать мою идею местным врачам, уверен, что мне за это при жизни памятник поставят! -Если только... при жизни! - мрачно пошутил он и съежился в ожидании новых шлепков которых пока не последовало. Хорошо бы, чтобы те, что были, и оказались "очень сильно", тогда все не так уж и страшно.
Ирина Михайловна: - Не ты первый до этого додумался, дорогой! - Шлепнула сына Ира. - Беда в том, что очень трудно почувствовать грань между бессознательным состоянием и смертью. Один лишний глоток и больной отправляется на тот свет. - Особенно в таком состоянии, когда ноги режут! Он же болен и теряет много крови. А тут еще столько вина. - Заговаривала она зубы сыну, легонько щелкая ремешком по его попе.
Слава: -Да ну! Разве можно умереть от вина? Вот мой папочка не умирает даже от бутылки конья... кхем... даже если выпьет бочку... ведь он - Король и может пить сколько хочет, ведь правда? -Кстати, а я похож на него, мам? А то же я его ни разу и не видел! Он красивый? "Во будет прикол, если здешний Король носит обличье моего папочки Степы, - заржал про себя Славка. Легонько прогуливающийся по попе игрушечный ремешок его почти не беспокоил, и от этого Славка испытывал какое-то двоякое чувство - облегчения, смешанного со стыдом. Тем более из головы никак не выходил Владик, который уже наверное голос сорвал от стараний его замечательной и доброй мамаши...
Ирина Михайловна: - Можно! В некоторых очень много влезает, дорогой. - А твой папа... он.... - Ира мечтательно закатила глаза и ремень теперь просто поднимался на какую-то высоту и падал оттуда на Славку под собственной тяжестью. - Он не просто красивый, он величественный!
полная версия страницы