Форум » Ребята с нашего двора » Ожившее полотно (продолжение) » Ответить
Ожившее полотно (продолжение)
Ирина Михайловна: Золотая осень. Парк. Пожалуй, это был последний солнечный и теплый день этой осени. Я тогда первая заметила художника, стоявшего с мольбертом в глубине леса. Потом к нему подошел Слава и так и замер, глядя на холст. Не помню, сколько мы тогда простояли, глядя на рождающуюся на холсте картину, помню только, что уже стало темнеть и рисовал нас он уже на закате. Рисовал он портреты, на скорую руку, уверяя, что картину нарисует один, дома, ближе к зиме...
Старый художник: -Ну и чего тебе надо? - "любезно" встретил Ирину старый хрыч. Не видишь что ли, я творю! А ты сейчас мне музу спугнешь! Твое место сейчас где? Правильно - возле кадушки с розгами, чтобы выбрать самые гибкие да крепкие. Вот если бы не этот святой человек, - ткнул он кисточкой чуть ли не в толстое брюхо Епископа, то и пороть сейчас бы было некого! Чего стоишь, рот раззявила?! Целуй руки спасителю ваших непутевых отроков! И попроси у него благословения все розги об из зады сегодня обломать!
Ирина Михайловна: Ирина как подкошенная бухнулась на колени и тала целовать руки епископу, одновременно стараясь донести до него мысль, что дело спасения как минимум одного из детей еще не довершено до конца, так как сыну графини грозит настоящая пытка. - Он, она-аааа шкуру спустить с него хо-чееет. - Спасите! - Мальчик не переживет этот кошмар, а мой сын до конца своих дней не простит себе этого.
Старый художник: -Угомони эту бесноватую! - недовольно проворчал Епископ, обращаясь к Художнику. Что за ересь она глаголит?! Но Художник, зная Ирину натуру, только развел руками и виновато опустил взор. -Дочь моя, - соблаговолило тогда Его Святейшество обратиться к самой "бесноватой", - не гневи Бога и не возводи напраслину на ближнего своего. Разве какая-нибудь мать возжелает зла или причинит вред собственному ребенку? Даже ежели и спустит с него шкуру, то токмо во благо ему же, ибо если не умерщвлять в переносном смысле время от времени плоть, то пострадает душа бессмертная, и ввергнет ее диавол в пучину грехов тяжких, за кои гореть ей вечно в гиене огненной. -Вот и посуди сама, что лучше - истерзанная розгами плоть или истерзанная грехом душа! - покачал он перед носом Ирины сарделькообразным пальцем, украшенным массивным перстнем и нахмурился.
Ирина Михайловна: От слов "истерзанная розгами плоть" Ира побледнела и стала сползать на пол: - Но ведь не всякая душа выдержит такое испытание, а не выдержав, снова погрязнет в грехе! - Одно дело истерзывать плоть самому и по доброй воле. И совсем иное прятаться от матери в страхе, что с тебя спустят шкуру. - Святой отец, пусть он устыдится своего страха и тогда душа излечится!
Старый художник: -Свят, свят! - в испуге осенил Ирину крестным знамением Священнослужитель. Да ты, дочь моя, и впрямь бесноватая что ли!! Я же иносказательно говорю; да разве может Божий человек напутствовать мать на пытки собственного, пускай и неразумного, дитяти?! Я и говорю - постращать надо, пущай убоится, а потом устыдится своего страха и возблагодарит Создателя нашего за то, что послал ему такую любящую и всепрощающую мать. -Вот ты своего тоже постращай как следует и накажи строго,но с любовью и милосердием, так, как сердце твое материнское само тебе подскажет. -Ступай с Богом! - еще раз перекрестил он Иру и выразительно скосил глаза на дожидающуюся их честную компанию бутылочку вина, давая понять, что аудиенция окончена.
Ирина Михайловна: - Да я ж вас, святой отец, как раз и прошу, чтобы напутствовали графиню на милосердие. - А то я скажу вам как на духу, что последний раз, как я ее видела, она на всепрощающую вовсе не была похожа и обещала с сына живьем шкуру спустить и над камином повесить. - Ну, видимо, только с задницы. - Простодушно пояснила она. - Уж спасите вы его за сегодня во второй раз, а уж я так вам благодарна буду, так благодарна.
Старый художник: -Ладно! - тяжело вздохнул Епископ, еще раз с сожалением покосившись на вино. Вижу разговаривать с тобой бесполезно. Как втемяшишь себе что в свою дурную головушку, так и колом это потом оттуда не вышибешь. Пойду уж, так и быть, поговорю с твоей графиней, наставлю ее на путь истинный. "Быстрее пойду, быстрее приду, быстрее выпью", - подумал он про себя и величественно поплыл к двери, добавив на ходу: -А ты к сыну ступай и выполни свой материнский долг как подобает, а не то гореть вам потом вместе в аду за твое нерадение! Напутствовав одну неразумную мамашу на путь истинный, Епископ направился к второй, выполняя данное обещание просветлить и ее мозги тоже. Светлану он застал одну, чему немало удивился и разговор начал с вопроса: -А где же твое чадо, дочь моя? Разве не надлежит ему сейчас быть рядом и слушать гневные и праведные речи твои перед тем, как перейдешь от речей к делу?!
Светлана Николаевна: - Еще как надлежит! - Проворчала графиня. - Нет его негде! Все уже ищут, а найти не могут. -Ума не приложу, где он от меня схоронился. - Ой, да что ж это я! Как встречаю своего спасителя. - Давно берегла для вас эту святыню, хотела преподнести к празднику, да вот не думала, что теперь сей день для меня главным праздником будет. День спасения моего сына! - Вот! Этот драгоценный бочонок наполнен не серебром и не золотом, а тем самым вином, которое собственными своими святыми руками разливал по бочонкам двести лет назад святой Пафнутий. - Выпьем же за здоровье спасенного!
Старый художник: Светлана Николаевна пишет: - Еще как надлежит! - Проворчала графиня. - Нет его негде! Все уже ищут, а найти не могут. -Ума не приложу, где он от меня схоронился. -Непорядок это, что чадо твое от тебя хоронится! - недовольно проворчал Епископ. Неужто и правда то, что про тебя говорят, что ты его чуть ли не пытаешь?! -А ну признавайся, что с отроком учинить задумала?! - жахнул он кулачищем по столу и буквально прожег Светлану суровым взглядом из-под лохматых насупленных бровей. Светлана Николаевна пишет: - Ой, да что ж это я! Как встречаю своего спасителя. - Давно берегла для вас эту святыню, хотела преподнести к празднику, да вот не думала, что теперь сей день для меня главным праздником будет. День спасения моего сына! - Вот! Этот драгоценный бочонок наполнен не серебром и не золотом, а тем самым вином, которое собственными своими святыми руками разливал по бочонкам двести лет назад святой Пафнутий. - Выпьем же за здоровье спасенного! -А вот за здоровье выпить не грех! - тут же просветлел лицом служитель Церкви и довольно крякнул, поправив на груди огромный золотой крест и потерев кругленькое брюшко. Закуску давай тащи!
Светлана Николаевна: - Закуску слуги поднесут, ах да, они же все Владьку ищут! - Точно шкуру с него спущу, как поймают. - И кто это про меня такое говорит?! Пытаю! - Провалиться мне на этом месте, если хоть раз после порки ему сидеть больно было. - Разве что сегодня первый раз и узнает, что это такое. А ведь надо было еще в первый раз, когда стрельбу открыл.
Старый художник: -Неважно, кто говорит! - махнул рукой Епископ и осушил чарочку, преподнесенную ему Светланой, а потом еще одну и еще. А тут и слуги подоспели со всевозможными яствами, от которых морда лица у Епископа вскоре начала лосниться, а настроение зашкалило за отметку "+" с такой интенсивностью, будто его не сегодня-завтра должны были короновать на Папский престол. -Ты это, вот что! - заплетающимся языком проговорил он. Мальчишку обижать не смей! Чтобы я не слышал речей таких гнусных, про первый раз и тому подобное! Грех это великий - обижать детей и животных! Шкуру-то спусти, но с добром и любовью, как я уже дурочке этой и сказал... ну, ты поняла - о ком речь. А сына получше ищи, а ну как его заместо тебя найдут пьяные смерды, которые расправу над ним учинить хотели, а сейчас по кабакам сидят, да вино жрут? Да не вот такой благородный напиток, - еще раз приложился он к бочонку, - а дерьмо, прости Господи, собачачье, от коего разум дурнеет и мысли разные крамольные в голову лезут. Смотри, как бы чего не вышло!
Светлана Николаевна: - На этот счет будьте покойны, ваше святейшество, в замке он прячется и за ворота его теперь силком не вытолкаешь. - Одного не понимаю, как он после стрельбы решился на газа им показаться! Вот за что с него прежде всего шкуру спустить надо. С любовью, конечно, разве можно спускать шкуру без любви! - То, что он стрелял, тем более ядром, тоже, конечно, плохо. Хоть и подлый смерды народ, а все же не должен был забывать, что, лишая их жизни и собственности, лишает свою мать, деда и самого себя имущества, нажитого веками честной службы королю. - Если каждый день палить по смердам, то скоро и землю обрабатывать будет некому. Оскудеет и графская и вот ваша же церковная казна. - Но, ежели с другой стороны посмотреть, то смерды плодятся быстро и настоящего зла в этой пальбе вроде бы и нет. - Но как можно было пойти после этого на площадь! Подвергнуть себя такому риску. Не подумать о том, как дорог ты своей матери. - Ну как тут не спустить шкуру, ваше святейшество! - Подливала вино Светлана.
Старый художник: -Убийство - есть величайший грех, даже если убиенный - смерд! - не согласился со Светланой Епископ. Не о том ты думаешь, дочь моя! Имущество имуществом, но и за просто так жизни лишать никого нельзя, токмо Господь Бог наш, да Его Величество Король жизнями человеческими распоряжаться могут. Вот на что прежде всего упирать надо, когда будешь того... шкуру спускать, - смачно рыгнул божий человек и снова присосался к вину. -А этих, которые отроков порешить хотели, надобно посадить на колы, а их гнусные трупы скормить потом свиньям - как тебе такая идея? - подмигнул он Светлане и стал хватать ее за задницу, хихикая и снова лакая вино. -Да, и за то, что прячется от тебя, отдельно добавь! - снова огласил он Светланины покои ужаснейшим рыгом и осоловело уставился в тарелку, пытаясь поймать на вилку маринованный гриб.
Светлана Николаевна: - Уж больно вы святы и умны, ваше святейшество. - Хихикала Светлана. - С одной стороны убивать грех, с другой, сами же советуете скормить свиньям. - Я бы может и скормила, да только не побрезгуют ли потом ваши же монахи есть такую свинину? Хотя и интересно, какова она была бы вкуса. - Добавлю непременно! - Вы лучше скажите, сколько ему всего полагается розг и насколько сильно следует сечь. - О! Я ж вам самого интересного еще не рассказала! - Вот! Вот эту безбожную картину нашли в том коридоре, который не миновать, если идти к Большой Берте. И стоявшие там стражники пропали. - Кстати, они время от времени мелькают на этой картине. - Провели бы вы экзорсцизм и извлекли бы их оттуда!
Старый художник: -Грех убивать БЕЗВИННЫХ! - все таки поймав гриб, пояснил Епископ. А на смердах этих тяжкая вина - двух юных отроков жизни они лишить хотели, при чем один из них благородных кровей, - хоть язык и плохо слушался уже Епископа, но говорил он все рядом - многолетняя закалка в плане пития давала о себе знать. -А монахи не токмо свинину, но и вообще ничего мясного не вкушают, а тебя саму надо высечь, за то, что ты таких элементарных вещей не знаешь! -Насчет же того, сколько розг - так как же тут скажешь7 Это все равно что сесть за стол и гадать - сколько стопочек пропустить - это уж как пойдет. Все решай сама, руководствуйся не разумом, но сердцем - и сколько и как - оно все тебе само подскажет. -Хм... а картина однако, преинтереснейшая! - вылупил он глаза, в которых тут же запрыгали бесенята. Это кто же сотворил такую? Она словно бы живая... вот ведь чертовщина, прости Господи! У нас в королевстве завелся колдун?! Надо немедленно сжечь его на костре, а с экзорсцизмом - это не ко мне, на это сам Кардинал благословить должен!
Светлана Николаевна: - Не поймешь вас ваше святейшество. - Продолжала кокетничать с епископом и сама изрядно повеселевшая от вина Светлана: - То говорите легонько его, а то как сердце подскажет. Сердце мне сейчас подсказывает, что завтра он сидеть на подушке должен! И тут епископ выразился про картину так, что Светлана вином поперхнулась: - Папу сжечь?! Колдун? - Да это ж талант просто у него. Может талант у благородного человека открыться? - Не век же ему мазней стены замка украшать. - Вы же сами молились, чтобы дарован был ему талант. А теперь сжечь хотите.
Старый художник: Светлана Николаевна пишет: - То говорите легонько его, а то как сердце подскажет. Сердце мне сейчас подсказывает, что завтра он сидеть на подушке должен! -То не сердце, то вино в тебе говорит, - усмехнулся Епископ, продолжая методично опрокидывать чарку за чаркой. Вот как хмель уйдет, тогда с сердцем своим и посоветуешься. А я в любом случае против жестокости и, повторюсь, что это большой грех! И за твои, пусть и пьяные слова, тебе бы надо покаяться... можно прямо сейчас, - приобнял он Светлану, пожирая ее тоже уже далеко не трезвыми глазами. Светлана Николаевна пишет: И тут епископ выразился про картину так, что Светлана вином поперхнулась: - Папу сжечь?! Колдун? - Да это ж талант просто у него. Может талант у благородного человека открыться? - Не век же ему мазней стены замка украшать. - Вы же сами молились, чтобы дарован был ему талант. А теперь сжечь хотите. -Ах, так это твой отец сотворил?! - чуть не подпрыгнул он на месте от удивления. Да уж,да уж! Не такой талант я для него у Бога-то просил! И, одно дело, талант в рисовании, а другое... Ты разве не понимаешь, что тут замешано колдовство?! Если не твой отец, так кто-то другой сотворил оное с этой картиной! Надо срочно узнать - кто это и, если уж не сжечь, то хотя бы бесов из этого чародея изгнать!
Светлана Николаевна: - Вот именно, бесов, а то разу сжечь, сжечь. - Светлана мигом забыла о необхдимости наказать сына и занялась спасением непутевого отца. - Давай сожжем картину, а бесов потом как нибудь без нее тихонечко изгоним. - Без широкой огласки. - Прильнула она к осоловевшему епископу. - А потом можешь и из меня на всякий случай их изгнать, раз во мне от вина такая жестокость делается. - Кокетливо сделала она губки бантиком и укусила святого отца за ушко, незаметно вытерев потом губы и зубы кружевной манжетой.
Старый художник: -Погоди, как сжечь, когда ты говоришь, что там живые люди - стражники?! - вытаращил глаза Епископ. Вместе с ними что ли жечь будем?! -А вот из тебя я бы бесов изгнал! - совсем уже откровенно тискал он подвыпившую Светлану. -Ты как предпочитаешь - розгами или еще каким способом? - пьяно хихикнул он и полез ей под юбку, вдохновленный ее томным покусыванием уха. -Изгоним и хмель заодно вместе с жестокостью, а то ну как твой отрок сюда сейчас придет и в каком виде застанет свою мать?!
Светлана Николаевна: - Да уж, о стражниках то я и забыла! Получается, нельзя жечь то... Хотя, поста сбежали, поделом бы им было. А с другой стороны, куда простому супротив волшебства. - А бесов изгонять другим способом будем, розгами из меня и так их долго изгоняли и те, что остались, к розгам привычные. Некоторым они даже нравятся, как я понимаю.
полная версия страницы