Форум » Гостиная. Добро пожаловать! » То, чем хочется поделиться (продолжение) » Ответить
То, чем хочется поделиться (продолжение)
Angel: Все что вы нашли, смешное, грустное, милое, пугающее, одним словом все что хочется показать всему форуму, но не знали куда положить.
Серёжка Ларионов:
Белозерцева Анна: А когда-то и лечили крапивой всех детей! От непослушания, плохого поведения и всего дурного. Считалось, что если ребенок плохо себя ведет, балуется, хулиганит то это неспроста- забралась в него нечистая сила - "капризка"- вот она и хулиганит. Вот эту "капризку" и надо выгнать! А как? Тогда берешь крапивный веник и шлепаешь им изо всех сил баловника! Очень помогает! "Капризка" улепетывает и ребенок сразу же ууспокаивается... Но 1 июня- в день крапивного заговения - доставалось всем детям- даже супер послушным- чтоб они лучше росли! Такой вот день защиты детей в старые времена был.
Бен Роджерс: Дом в городе Ганнибале, штат Миссури, США, где прошло детство Марка Твена, а значит и Тома Сойера. Город маленький и сохранился в своем первозданном виде. Напротив этого дома стоит дом Бекки Тэчер, в городе есть памятник Тому и Геку, и также течет Миссисипи, а на центральной улице дома стоят вплотную. Все это можно посмотреть тут http://5000miles.ru/?p=424
Гаспар Арнери: Бен Роджерс пишет: Дом в городе Ганнибале, штат Миссури, США, где прошло детство Марка Твена, а значит и Тома Сойера. Совсем не значит.
Валдис: Бен Роджерс пишет: Дом в городе Ганнибале, штат Миссури, США, где прошло детство Марка Твена, а значит и Тома Сойера. Гаспар Арнери пишет: Совсем не значит. Конечно, именно тут прошло детство Тома Сойера! Очень даже значит! Я вот в это верю!
Бен Роджерс: Конечно, всем читателям такой прекрасной книги хочется почувствовать атмосферу, в которой действие книги могло происходить. А Марк Твен жил именно здесь, на берегу великой реки как раз до 14 лет. И город практически не увеличился в размерах с тех пор. Вот и тянет туда туристов. И играют люди сами с собой, что побывали в городе Тома и Гека. А то, что персонаж не равен автору - с этим я соглашусь.
Джаред Квинн: Валдис пишет: Конечно, именно тут прошло детство Тома Сойера! Очень даже значит! Я вот в это верю! Я тоже,старина!)
Гаспар Арнери: Приезжий любого возраста и пола был редкостью в захудалом маленьком городишке СентПитерсберге. http://www.2lib.ru/getbook/11152.html
Альфред Темпль: "Дикие суеверия, описанные ниже, были распространены среди детей и негров Запада в те времена, то есть тридцать - сорок лет тому назад". То есть действие книги происходит в 1830-е - 1840-е годы, причем в начале книги июнь. Действие же базовой игры, согласно мистеру Доббинсу, происходит в марте 1857 года. Поэтому я старался время происходящего сделать неопределенным, чтобы не сильно противоречить и книге и базовой игре. Ганнибал - довольно северный город, так что там вряд ли купаются в марте. Правда, с хронологией и сам Твен напутал. Согласно хронологии, действие Геуельбери Финна должно протсходить уже глубокой осенью, что как то не заметно. Пользуясь случаем, хочу от своего имени и от имени Бена поблагодарить Джерада за замечательную идею. Также хочу поблагодарить мистера Доббинса за заботу, всех за замечательную игру и извиниться за то, что виртуалил других игроков.
Фекла: Моим дорогим партнерам по ветке Post mortem в знак признательности и по случаю окончания ветки ТО НЕ ВЕТЕР ВЕТКУ КЛОНИТ Музыка Александра Варламова Слова Семена Стромилова То не ветер ветку клонит, Не дубравушка шумит - То мое сердечко стонет, Как осенний лист дрожит; Извела меня кручина, Подколодная змея!.. Догорай, моя лучина, Догорю с тобой и я! Не житьё мне здесь без милой: С кем теперь идти к венцу? Знать судил мне рок с могилой Обручиться молодцу. Расступись, земля сырая, Дай мне, молодцу, покой, Приюти меня, родная, В тесной келье гробовой. Мне постыла жизнь такая, Съела грусть меня, тоска... Скоро ль, скоро ль, гробовая Скроет грудь мою доска? 1840-е годы
Калистрат: Моей дорогой группе соавторов огромная благодарность, что позвали меня в эту ветку. И много-много спасибок за великолепные посты, за необычный сюжет и эмоциональное наслаждение во время совместного творчества. Феклуша, песня замечательная, но очень уж грустная... А нам ли с тобой жить в печали? Ведь все впереди! Жизнь прекрасна и удивительна! У меня тоже для вас песенка.
Альфред Темпль: Фекла пишет: Моим дорогим партнерам по ветке Post mortem в знак признательности и по случаю окончания ветки Что то у вас, миссис Фекла, с мистером Азом и мистером Калистратом все песни какие то больно грустные. Они мне напоминают следующий отрывок из приключений Гекльберри Финна: Были еще такие картинки, которые у них назывались “пастель”; это одна из дочерей сама нарисовала, когда ей было пятнадцать лет; теперь она уже умерла. Таких картинок я еще нигде не видел — уж очень они были черные. На одной была нарисована женщина в узком черном платье, туго подпоясанная под мышками, с рукавами вроде капустных кочнов и в большой черной шляпе вроде совка с черной вуалью, а из-под платья видны были тоненькие белые ножки в черных, узеньких, как долото, туфельках, с черными тесемками крест-накрест. Она стояла под плакучей ивой, задумчиво опираясь правым локтем на могильный памятник, а в левой руке держала белый платок и сумочку, и под картинкой было написано: “Ах, неужели я больше тебя не увижу?!” На другой — молодая девушка с волосами, зачесанными на макушку, и с гребнем в прическе, большим, как спинка стула, плакала в платок, держа на ладони мертвую птичку лапками вверх, а под картинкой было написано: “Ах, я никогда больше не услышу твоего веселого щебетанья!” Была и такая картинка, где молодая девица стояла у окна, глядя на луну, а по щекам у нее текли слезы; в одной руке она держала распечатанный конверт, с черной печатью, другой рукой прижимала к губам медальон на цепочке, а под картинкой было написано: “Ах, неужели тебя больше нет?! Да, увы, тебя больше нет!” Картинки были хорошие, но мне они как- то не очень нравились, потому что если, бывало, взгрустнется немножко, и от них делалось еще хуже. Все очень жалели, что эта девочка умерла, потому что у нее была начата еще не одна такая картинка, и уже по готовым картинкам всякому было видно, как потеряли ее родные. А по-моему, с ее характером ей, наверное, куда веселей на кладбище. Перед болезнью она начала еще одну картинку — говорят, самую лучшую — и днем и ночью только о том и молилась, чтобы не умереть, пока не кончит ее, но ей не повезло: так и умерла — не кончила. На этой картинке молодая женщина в длинном белом платье собиралась броситься с моста; волосы у нее были распущены, она глядела на луну, по щекам у нее текли слезы; две руки она сложила на груди, две протянула перед собой, а еще две простирала к луне. Художница хотела сначала посмотреть, что будет лучше, а потом стереть лишние руки, только, как я уже говорил, она умерла, прежде чем успела на чем-нибудь окончательно остановиться, а родные повесили эту картинку у нее над кроватью и в день ее рождения всегда убирали цветами. А в другое время картинку задергивали маленькой занавесочкой. У молодой женщины на этой картинке было довольно приятное лицо, только рук уж очень много, и от этого она, по-моему, смахивала на паука. Когда эта девочка была еще жива, она завела себе альбом и наклеивала туда из “Пресвитерианской газеты” объявления о похоронах, заметки о несчастных случаях и долготерпеливых страдальцах и сама сочиняла про них стихи. Стихи были очень хорошие. Вот что она написала про одного мальчика по имени Стивен Даулинг Ботс, который упал в колодец и утонул: ОДА НА КОНЧИНУ СТИВЕНА ДАУЛИНГА БОТСА Хворал ли юный Стивен, И умер ли он от хвори? И рыдали ль друзья и родные, Не помня себя от горя? Ах, Стивена Даулинга Ботса Конец ожидал иной! Хоть плач родных раздается — Не хворь тому виной. Не свинкой его раздуло, И сыпью не корь покрыла — Нет, вовсе не корь и не свинка Несчастного Ботса сгубила. Неразделенной любовью Не был бедняжка сражен; Объевшись сырой морковью, От колик не умер он. К судьбе несчастного Ботса Склоните печальный слух. Свалившись на дно колодца, Взлетел к небесам его дух. Достали его, откачали, Но уже поздно было: Туда, где нет печали, Душа его воспарила. Если Эммелина Грэнджерфорд умела писать такие стихи, когда ей не было еще четырнадцати лет, то что бы могло из нее получиться со временем! Бак говорил, что сочинять стихи для нее было плевое дело. Она даже ни на минуту не задумывалась. Бывало, придумает одну строчку, а если не может подобрать к ней рифму, то зачеркнет, напишет новую строчку и жарит дальше. Она особенно не разбиралась и с удовольствием писала стихи о чем угодно, лишь бы это было что-нибудь грустное. Стоило кому-нибудь умереть, будь это мужчина, женщина или ребенок, покойник еще и остыть не успеет, а она уж тут как тут со своими стихами. Она называла их “данью покойному”. Соседи говорили, что первым являлся доктор, потом Эммелина, а потом уже гробовщик; один только раз гробовщик опередил Эммелину, и то она задержалась из-за рифмы к фамилии покойного, а звали его Уистлер. От этого удара она так и не могла оправиться, все чахла да чахла и прожила после этого недолго. Бедняжка, сколько раз я заходил к ней в комнату! И когда ее картинки расстраивали мне нервы и я начинал на нее сердиться, то доставал ее старенький альбом и читал. Мне вся эта семья нравилась, и покойники и живые, и я вовсе не хотел ни с кем из них ссориться. Когда бедная Эммелина была жива, она сочиняла стихи всем покойникам, и казалось несправедливым, что никто не напишет стихов для нее теперь, когда она умерла: я попробовал сочинить хоть один стишок, только у меня ничего не вышло.
Альфред Темпль: Джареду Квинну, прародителю увлекательного игрового мира, посвящается: В нашей ветке доктор Робинсон торговал неграми, а в приведенном фильме этим занимается его брат, который в конце концов попадает в плен к мальчикам и сам оказывается в роли негра.
Фекла: Читаю о девочке Эммелине Гренжерфорд и восторгаюсь ржунимагу Великий писатель! Спасибо за фильм, Альфред! А тебе в подарок книга: Она о самом Марке Твене
Альфред Темпль: Интересный мультик в тему: Симпсоны, сезон 12, серия 21. Семейство Симпсонов едет в товарном вагоне вместе с бомжом, который травит им всякие байки. При пересечении Миссисипи он рассказывает историю Тома Сойера в собственном изложении, где в качестве героев, как всегда, изображены члены семьи и их знакомые. Смотреть начиная с 14:27. На 19:30 неожиданный финал истории!
Альфред Темпль: Спасибо за книгу, Фекла.
Грэси Миллер: Как же жалко эту девочку Эммелину! Такая талантливая и уже с детства отмеченная печатью смерти... Точно так же как Евангелина Сен-Клер, которая обладала чуткой, нежной душой, состраданием и милосердием, жаждавшая давать и дарить, а не хапать и не грести под себя блага этого мира... Такие героини очень близки моей душе как автору и слезы выступают на глазах... Помню как долго я в детстве плакала и слезы текли и не могли остановиться и долго-долго я находилась под впечатлением книги " Хижина дяди Тома", где описывалась смерть этого прекрасного ребенка. В 11 лет я исписала толстую тетрадь переделкой произведения где Ева остается жива...жаль что этой тетради давным-давно не существует... Воистину Бог забирает лучших... При всём уважении к Марку Твену не вижу никакого повода для иронии... Может сумбурно написала, но чувства переполняют...
Валдис: О, как трогательно, Грэси Миллер ! Только вот я не разделяю твоих чувств и твоих слез о Еве Сен-Клер. Она по рождению уже достаточно нахапала- и плантаций, и бесплатной рабочей силы. Так что- Бог все видит- кого и как наказать. И зачастую " чуткая , нежная душа" не имеет пользы ни для кого, кроме ее обладателя(ьницы), которая , возможно, высасывает все соки вот этой чуткостью и желанием дарить. Только что дарить? Свои чувства, свои эмоции, мнимое сострадание? Да, это несложно, когда тебя переполняет весь этот набор. А ценно то, что необходимо кому-то, а не то, что нравится раздаривать направо и налево, чувствуя себя благодетелем. Лично меня больше потрясла реакция мальчика из рассказа " Петька на даче", когда он приготовил удочки для рыбалки, а ему нужно было возвращаться домой, чтобы снова идти работать. Потому что у него не было выхода и выбора. Или " Девочка со спичками", которая не пыталась дарить всем " сострадание и милосердие", а умерла от холода на улице. Может тоже написал сумбурно). И вообще- просто нет настроения, но так вот чувствую.
Дед: А я разделяю. Ева ничего не хапала, ее вины в том, что она родилась богатой нет. И у нее были совесть и сострадание, те качества, которые позволяют обращать капиталы к добру, а не ко злу.
Юлька Огонькова: Алька, твоя работа?
полная версия страницы