Форум » "Ромашкино" » Забирать почту, поливать цветы, присматривать за мальчиками... » Ответить
Забирать почту, поливать цветы, присматривать за мальчиками...
Семён: Гляжу на молодежь, поступки вижу их – И многое не нравится, не скрою. И в юности, поступков избегал таких, Хоть старики и там ругали нас порою. Не нравилось им тоже что-то в нас – Во многом тоже нас не понимали. И повторяется «такое» сотни раз - И мы ворчанье их не принимали. Меняет время нас и не отдельно нас, Оно меняет в целом – поколения; Не к лучшему, нам кажется подчас, По-старчески ворчать – привычное явление. И молодежь несдержанна порой За ней не залежится грубость тоже. И вот уже конфликт, а кто герой – Тут разобраться вряд ли кто-то сможет. автор Владимир Николаев
Лешка: В ответ на это мальчишка не нашел ничего умнее как простодушно заявить, почесав затылок: - Ну...так если б бабушка знала про то куда направляемся она б нас не отпустила! Только б разволновалась зазря. Она в жисть нас одних в соседнюю деревню не пускает. Лешка подумал что может сморозил глупость, но это была чистая правда, а как половчее соврать он не сообразил. Смущала незнакомая обстановка, да и сам сосед, такой больший и сильный...
Семён: - То есть по-твоему, вот так, как сегодня, от полиции или врачей узнавать о том, где вы ходите - это в порядке вещей, ничего серьёзного не произошло и мне следует и дальше доверять вам с братом, как прежде? Не звонить каждый час с вопросами, не перепроверять ваши слова? Мальчишка, похоже, был близок к тому, чтобы согласиться и Сёма счел верной стратегией сарказма избегать. - Значит так, штрафная рота. За ваше дезертирство с разрешенной территории, считаю правильным и необходимым доверия командования вас лишить. А чтобы не повадно было и впредь игнорировать договоренности, получите ремня. Ты, Алексей, прямо сейчас, а братишка - когда поправится. Все понятно?
Лешка: - Да, не...не нужно вам себя утруждать, мы сами знаем что и как...и не поедем больше никуда... - горячо заверил соседа пацанёнок. Впрочем в данный конкретный момент он был полностью уверен в этом, а что придет его в голову в следующую минуту он и сам не мог знать. - Мы больше так не будем... - по детски, наивно пытался уверить взрослого Алешка. Не...ну совершено ему не нужен такой тотальный контроль! Он может в речке плещется, причем в месте не очень- то и разрешенном, а тут звонок! Он ведь не услышит из речки-то... Лешка только хотел было возбухнуть по поводу того что доверия его лишать не нужно, как тут услышал про ремень...это как?! Мальчишка был поротый, получал не впервой, но от папы и когда был совсем малышом, шлепку на коленях от мамы...попа сразу зачесалась, и крепче вжалась в сиденье...во, попал! И убегать некуда, да и невозможно...вот хорошо Кириллу! Сам придумал поехать туда, а отделался...не будет наверное дядя Семен пороть его потом, забудется это... - Нннне надо...дядя Семен, я и без ремня все пппонял...- произнес оробевший Лешка.
Семён: - Отставить нытьё, - уже совсем иначе, по-доброму, протянул взрослый, оценив враз изменившуюся осанку парнишки, - Пацаны так себя не ведут. Проштрафился, так отвечай, не выкручивайся. Не ты первый, не ты последний. Сёма встал и откуда-то с полки за шторкой над головой мальчишки, вытянул почти новенький ремень для заточки опасной бритвы со срезанным крайним колечком. Льняная часть тоже была отрезана, скорее всего, за ненадобностью. - Сам ляжешь или подержать?
Лешка: Ну да, ну да...такие слова Лешка уже слышал от отца и не раз... С тоской пацанёнок стал озирать незнакомую комнату, но конечно, никакой лазейки для хотя бы крохотной надежды избегнуть порки он так и не нашел. Взгляд мальчишки пришелся на трещину в полу, как будто туда можно было бы провалиться... А уж увидев страшное орудие воспитания, на душе стало совсем тоскливо... Как- то еще несколько минут назад мальчишке даже в голову не могло прийти что его могут тут, вот прямо здесь и сейчас выпороть... - Сам...- жалобным голосом произнес Лешка, по печальному своему опыту зная, что так хоть на кровати можно устроиться, а подержать еще фиг знает...может быть его нагнут над столом и еще к боли на попке прибавится самые неприятные ощущения в животе...
Семён: - Ну вот и ладненько. Рассупонивай воспитательное место, Алексей. И не смотри так, пожалуйста. Тебя не раз и не два предупреждали. Взрослый приладил в кулаке рукоятку ремня, ставшего будто бы продолжением руки, от чего та казалась со стороны неестественно длинной и невзначай хлопнул себя по бедру. - Вот сюда, на диванчик, попой вверх приземляйся. Заодно и поучишься договоренности соблюдать, даже если очень хочется про них позабыть. Руки под подбородок. Молодец. К заднице ими не лезь, потому, что по пальцам больнее, чем по сидельнице. Уяснил?
Лешка: Лешка вздохнул: - Предупреждали...но я и правда так больше не буду...может не надо... Конечно мальчишка прекрасно знал что порки ему уже не избежать, но ведь нельзя ж не побухтеть, ну хотя бы для проформы. Вздохнув и задержав дыхание, словно перед прыжком в холодную воду, Лешка улегся на диван, попой кверху, которая вопреки желанию сразу напряглась, но штаны не стал снимать. Может его через штаны пороть будут? Хоть какая- никакая, а защита! - Знаю...по рукам еще хуже...- произнес мальчишка, тщательно укладывая руки под подбородок и закрывая глаза, чтоб не видеть этого страшного орудия воспитания...
Семён: - Надо, Лёха. Надо. Процедура неприятная,- Сёма оглядел потерявшуюся где-то в складках свободных футбольных шорт точку приложения ремня, отложил снова ремешок, подцепил за резинку пальцами и, приподняв пацана под живот, быстро стянул их под колени, оценил результат, спустил туда же и синие плавки, - Зато полезная. Памятная. Руки! Руки вперёд. В руках взрослого снова оказался ремень. - Сам таким был и тебя, Лёха, отлично понимаю. Но не одобряю. Поступил ты плохо, а значит, должен быть наказан. И Кирилл будет наказан, даже не сомневайся. Орудие воспитания плюхнулось на вжатые в диван половинки и прошуршало вверх-вниз, будто выбирая себе для первого укуса местечко посочнее: то ли мякоть, чуть выше складочки у бёдер, то ли серединку, между ямочками, то ли нежные, болезненные места чуть ниже копчика. - Итак. Кричать, плакать, просить, ёрзать - можно. Закрываться, вскакивать, подставлять руки лучше не надо. Раньше начнем, раньше же и закончим. Готов?
Лешка: Не успел Лешка и глазом моргнуть как оказался без штанов и даже без трусов. Надежда на хоть мало-мальскую защиту испарилась и растаяла как дым! Мальчишка горестно вздохнул- ну надо же...вот попал так попал... А то что Кирилл получит когда выздоровеет совсем не утешило...одно дело сразу и вместе- на миру как говорится и смерть красна, да и легче на пару получать, а потом...только жалко станет...но что ж на это скажешь или возразишь...ничего! Услышав свист ремня и почувствовав его пока безболезненное прикосновение попка пацанёнка сразу же сжалась и вздрогнула... - Не нааадо все- таки- простонал он больше для проформы, совершенно не рассчитывая на то, что сосед и правда отпустит его. - Вы ж сами сказали что таким были...и вам разве приятно получать было?- пустился в философию лежащий с голой попой мальчишка, надеясь оттянуть время за разговорами. И вопрос готов... Ну разве можно быть к такому когда- нибудь готовым...а что тут ответишь? - Ну вроде бы готов...- пробормотал Лешка- ну, вы хоть не сильно...пожалуйста...- сделал попытку что-то выторговать мальчишка...
Семён: - Отставить нытье. Что заслужил, все твоё будет. Нервное это у него что ли? В штанах молчал, сопел, как уложили, разговорился... Приятно-неприятно... В этом деле не спрашивают. Задвинув шторку от любопытных глаз и еще разок прицелившись по небольшой мишени, Сёма начал, стараясь попадать по середине.
Лешка: Лешка прекрасно помнил что попку лучше расслабить, но это ему удавалось крайне редко, точнее почти никогда. Разговоры не состоялись и потянуть время тоже не удалось. - Мое...а чье ж- вздохнул мальчик... Ну а вот и оно... Почувствовав первый удар, плечики мальчишки вздрогнули, хотя это еще было вполне терпимо и вполне получилось не заорать...но Лешка то прекрасно понимал что это только самое начало...
Семён: Ну, уж что хотите думайте, а миндальничать Сёма привычки не имел. Что "начало", что конец, что середина порки между собой ничем не отличались. Это же глупее не придумать: взять ремень, уложить чадо и вспомнить о гуманизме. Ни один нормальный отец такого в жизни не допустит, поскольку если уж дошло до порки, то должно отложиться в подкорке. Лёха все же не девица, чтобы танцы с ним танцевать. С первых пяти ударов задница отменно разрумянилась. А дальше уже пришлось попадать по напоротому, оставляя характерную почему-то только для ремня, беловатость...
Лешка: Если первый удар можно было потерпеть молча, то последующие оказались очень болезненными и Лешка заревел. - Уууу...ыыыы...аааа...не нааадо...простите...- запросился мальчишка. Ручки пацанёнок припрятал под подбородок, помня что получить по ним гораздо больнее чем по попке, а сама попка заерзала и завихляла взад- вперед... Чувствовал же Лешка себя так, словно на его попу вылили если и не чайник с кипятком, то уж стакан кипятка точно...
Семён: - Вот выпорю, тогда и прощу, - просто отозвался Сёма, припечатывая ремешок к горящим вертящимся половинкам, - А пока терпи. Сам себе виноват. Ремень хлопал и припечатывал к круглым (у футболистов других и не бывает) половинкам хоть какую-то сознательность. Пусть для начала хотя бы запомнит, что они тут не без твердой руки остались и все, чего душе угодно, делать не могут. По подсчетам взрослого момент исправления должен был настать ровно на тридцатом ударе, но обстоятельства в процессе могли сложиться по-разному, посему окончательный вариант вслух озвучен не был. Да провинившаяся сторона и не спрашивала - своих мыслей много было, наверное...
Лешка: А мальчишка и не думал о том сколько он получит вообще и сколько получил уже... Много раз он пытался считать удары, но обычно после первых трех это полностью вылетало из головы и всю душу пронзало одно-единственное желание- чтоб это уже наконец-то кончилось! Алешка вспотел, волосы прилипли к голове, его плечи вздрагивали от плача, из глаз потоком текли слезы, а из носа сопли, они мешали дышать, но о том чтоб их вытереть пацаненок пока не думал, он боялся вытащить руки и потянуть их к попе... - Уууу...аааа...ыыыы...бооооольно...не могуууу боооольше...- ревел мальчишка, дрыгая ножками, которые не поспевали за красной, вихляющей попки...
Семён: - Можешь, можешь. - неверяще протянул взрослый, награждая ударом, то, что вертелось, сжималось и пылало на диване. Кожа на наказуемой попе уже успела не только основательно покраснеть, но и сделаться как бы прозрачной, словно спелое яблоко: надкуси и брызнет сок. - Сумел проштрафиться, умей и отвечать. Отдадим Сёме должное, ниже линии плавок он попал всего единожды, чем оставил пацану возможность купаться и шлындать в коротких шортах, но, учитывая общий размер мишени и ширину ремня, прилетала коровья кожа на уже очень горячее, изображая то тут, то там пурпурные синяки. Мальчишка держался лучше многих. То ли сам по себе был такой стоик, то ли отношение к жизни от взрослого передалось. Никакого рева взахлеб, брыканий, закрываний, переворачиваний и попыток улизнуть.
Лешка: Каждый новый удар был все более болезненный, чем предыдущий, ведь прилетало уже по изрядно напоротым местам, которые горели и мальчишка чувствовал свою попку так словно его усадили в костер! Попка вовсю вихлялась во все стороны и вопреки желанию Алешы сжималась все сильнее, исполняя танец огня! - Уууу...аааа...ыыыы...хвааааатит...- верещал несчастный мальчишка. Волосики мальчика прилипли к потному лобику, плечики вздрагивали, ножки уже сползли на пол, а сопельки настолько переполняли носик, что дышать им он уже не мог, пацаненок вытащил одну ручку и утер рукавочком, который моментально стал насквозь мокрым, свой носик, а заодно и глазки, которые уже не могли ничего видеть из-за пелены слез, стало капельку легче....а потом рука непроизвольно потянулась к попке, чтоб хотя бы потереть весь этот ужас, и хоть капельку облегчить себе боль, уже ставшую совсем невыносимой.
Семён: - Ещё немножко можно, - возразил взрослый, отложил прямо поперек попы ремень, поправил прилипшую к копчику футболку ближе к лопаткам, а продолжением движения уложил на место ручонки, вперёд, к щекам, большой ладонью приткнул к ним голову, негромко напомнил, - Все до конца надо доводить, да? Терпи. Пацан ты или хлюпик? Сёма поправил, как нужно, на место ноги, распрямил, чуть огладил, как норовистую лошадку, давая вздохнуть, выровнять дыхание, почувствовать, как это паршиво, когда и так все горит, а ничего с этим не поделать, снова взял ремень и мерно, спокойно, не уставая поправлять и ловить, выдал остаток, не так уж много оставалось. Пока не почувствовал, что дальше и вправду не стоит стегать, не осилит Лёшка свой страх, вот она, грань... От визга уши закладывало, но и неприятное дело надо кому-то исполнять. - Всё, герой. Вытерпел. Уважаю. Ударил в последний раз, сложил ремень на стол, зазвенел крышкой и жестяной кружкой, намочил полотенце, отжал хорошенько, приподнял мальчишку, поставив на колени, высморкал, обтер красное зареванное личико, без брезгливости жонглируяя бусами слюней, промокнул покрасневшие глаза с белёсыми и сейчас какими-то розоватыми на фоне всего остального ресницами...
Лешка: Ага...еще немножко...как же это ужасно, когда каждый удар оказывается болезненней предыдущего, попа горит как в огне, ремень уже причиняет страшную боль, и как хочется уже конца...но нет...новая и новая порция боли и мук. - Ннннет...уууу...аааа...ыыыы...не ннннадо...до конца... - Уууу...хвааатит...аааа...ыыыы...- верещал пацаненок... - Пацан я...уууу...но мне же боооольно... Мгновение и его руки вновь уложены туда где им и надо быть, по мнению дяди Семена. Из глаз с новой силой потекли слезы, но теперь Лещке было все равно, видит он что-то вокруг себя или нет, в данную минуту существовала только боль, несчастная горящая попа и ремень. И даже в ту минуту как ремень не терзает тело боль не уходит...Алеша прекрасно помнил как много времени проходит, прежде чем боль уйдет или станет хотя бы немного глуше... А удары вновь посыпались на детскую попку...нос вновь на полнился соплями, дышать почти невозможно... - Аааа...уууу...ыыыы... - Хвааатит... Но всему приходит конец... Алешке было приятно, конечно, услышать " уважаю", но на самом деле он не понял за что...что вытерпел? А куда ж ему было деваться-то? С криком выбежать за калитку что-ли и орать " бабуля, спаси"...совсем как-то такое поведение это...не того...ну да, пусть и уважает...но на самом деле эти мысли только мельком посетили мальчика, а главной заботой был горящий и болящий зад...ручки стали осторожно тереть его... - Больно...- простонал мальчишка, а когда сосед стал вытирать его, то почему-то Лешка расплакался с новой силой, благо слезы и сопли уходили в полотенце и не были особо видны взрослому, ну во всяком случае так казалось мальчишке.
Семён: Пацан прогундел в полотенце, то шумно втягивая сопли, то вновь выгоняя наружу прозрачными пузырями, дыхание еще не восстановилось, голос срывался на фальцет, Лёшка согнулся, чтобы дотянуться до своего распухшего затвердевшего местами зада, бережно приложил к нему ладошки и так, похоже застрял, полусогнутым, всхлипывающим, вовсю себя жалеющим. - Больно и должно быть. На то и порка. На ка водички попей, боец. А потом расскажешь за что получил. - Сема взял со стола кружку и аккуратно присев рядом, приложил мокрый край к дрожащим губам мальчишки. Полотенце тем временем свернулось вчетверо и приятной прохладой прикоснулось к ближней воспаленной половинке.
полная версия страницы