Форум » "Ромашкино" » Кислые яблоки. » Ответить
Кислые яблоки.
Аннушка: Аннушка ехала на лето в деревню провести каникулы у дяди. Она плохо помнила его, так как была еще совсем малышка когда была здесь в последний раз. В рюкзачке у нее лежали все нужные на лето одежонки и несколько книжек. Девочка была очень тихой, робкой, застенчивой и беспокоилась сумеет ли она найти себе компанию чтоб проводить время, ходить в лес и на речку, залезать на деревья и играть в разные игры. С такими мыслями Аннушка постучала в ворота.
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Семён: - Несильно и начинать не стоит, - расставил акценты Сёма, отложил ремешок на стол поверх вымоченного уже в слезах полотенца и быстро загрузил на диван поджавшую ножки по-лягушачьи девчонку, прихватив за рёбрышки. Как куклёнка. Под нос пристроил подушку, заставил просунуть под неё ручки и крепко обнять. На затылок положил свою большую ладонь, чуть прижал. Другой рукой совсем стянул едва приспущенные до полпопы трусишки. "Зверюшки" хэбэшным комочком заняли своё место на стуле, а ремень шоркнул по клеёнке и ожил. - Лежи не шевелись. Десять раз будет. Терпи, уж большая. Хлопнуло отменно! Будто эхо раскатилось по малюсенькой уютной терраске, на половину жилой, на половину заставленной хозяйственными штуками, светлой и насквозь прослушиваемой с улицы. - Это, чтоб чужого не брала. - успел с нотациями взрослый, пока не стало совсем громко.
Аннушка: Аня послушно позволила уложить себя и обхватила обоими руками подушку со страхом и ужасом ожидая неминуемого. Попка инстинктивно сжалась, хотя Аннушка очень хорошо знала что надо наоборот расслабиться и тогда болеть будет меньше. Но у девочки это никак не получалось. В такие минуты попа начинала жить своей обособленной от всего мира и тельца Ани тела. И тут прилетело! Аня почувствовала как на ее попу вылили кипяток или разожгли костер! Пожар заполыхал. Терпеть было невозможно, но ничего другого ей не оставалось, деться было некуда и Аня просто боялась что ее ножки станут дергаться и вдобавок к попке прилетит еще и по ним. Слезки брызнули из глаз девочки, а изо рта вырвался крик-:" мне больно, я не буду брать чужое!" И это был только первый удар!
Семён: Под ладонью напряглось, дернулось, засопело, заборолось, взвизгнуло, заныло нераздельно, тоскливо, жалобно. Выгнулась спинка, сошлись тощие крылышки, взбрыкнули ножки в носочках, подскочив к обиженным сразу до алого широкой полосой половинкам, словно защитники. - Хорошо! - оптимистично одобрил Сёма, не отпуская тощую шейку, отогнул от ягодичек ножки и полоснул свою невеликую мишень второй раз. Потом ещё, чуть пожарче. Строгий ремешок Анюта выбрала, ой строгий. Булки горят, с луны, наверное, видно. А ещё и половины не было.
Аннушка: И тут прилетело снова! Пожар разгорался. Анечка пыталась улежать спокойно, пока у нее это более менее получалось, но лобик взмок от напряжения, а пальчики теребили подушку. Подушка промокала от слез. Больше всего хотелось потереть попу, но это было невозможно. Попка горела как в огне. Аня плакала навзрыд и кричала -:" мне больно, я не могу! Мне болит попа! Я так никогда не сделаю больше""! Казалось что эта порка никогда не кончится! Время остановилось. Дядя говорил про 10 ударов, но как же она их переживет, если от двух ей так плохо. И тем не менее девочка знала что переживет и придет минута избавления... Аня говорила самой себе, про себя одни и те же слова:-" и это пройдет!".
Семён: Ну всё... Заревела девочка, напряглась как, камушек, вцепилась в подушку намертво, зажмурилась, вся сжалась, ножки сплела, только ребрышки поднимаются-опускаются. Самое время ремню хорошенько разгуляться, не раз, не два, а вволю. До хриплых верещаний, до верчений, до невнятных просьб. Припекло Анютку. И ревела, и вертелась, и коленки поджимала, на бок попу прятала, только все равно не убежала от назначенного, все десять раз по попе получила. Яркая теперь попа у девочки, нарядная. Да и сама растрепалась, раскраснелась, глазки зажмурила, из носа течет... - Вот и всё, Аннушка. Всё, голубушка, - Сёма легко приподнял девчонку, отобрал у неё подушку, взял на ручки, как маленькую обезьянку. Попа горячая, вздутая, плотная, как барабан, под рукой печет. Потер, пожалел, по спинке погладил, аккуратно головенку прижал подбородком, чмокнул в макушку, - Шшшшшшшш... Тихонечко, детка. Поболит и пройдет. Сёма уселся и устроил плачущую племяшку на себе поудобнее, гладил, как Ваську.
Аннушка: Вот и кончились муки Аннушки под ремнем! Ремень прекратил полосовать бедную попку и девочка ощутила тепло рук дяди. И можно жить дальше, зная что несмотря ни на что ты любимая и хорошая. На душу пришел мир и покой, попа еще очень болела, но эту боль уже вполне можно было терпеть. Она пройдет, сначала пожар будет медленно потухать, затем попка будет еще напоминать о себе, когда Аня будет садиться на жесткий стул и пройдет неделя до того как все забудется и только память будет напоминать о том что так делать нельзя, а то будет бо- бо... Тикали часы и Анечка угрелась на больших и сильных дядиных руках. Глазки слипались, но говорить что она хочет спать девочка не решилась. Ведь тогда этим чудесным минутам придет конец! Девочка обняла дядю и тихо пробормотала -:" все хорошо, ведь правда?". Это было не очень логично, но выразить эмоции по другому не вышло, не всегда находятся нужные слова для этого. А за окном солнечный диск медленно опускался, чтоб вновь утром освящать Землю.
Семён: Ой, малАя... Совсем малАя... Девчонка забралась куда-то ему в подмышку и сначала долго сотрясалась в рыданиях, вымачивая гимнастерку на боку, икая и ёрзая. Потом только вздыхала. А еще чуть погодя стали слышны лишь редкие всхлипы и ровное сопение. Сёма порылся в кармане, достал рублик, приложил к голенькому тонкому девчачьему бедру: - Боль, боль, боль, Ты Анюту не неволь. Поищи приют Ты в другом краю. Дам в дорогу грош, - Больше не тревожь. Путь слезой полит, Ступай. Не боли... все хорошо, ведь правда? - Страдалица ты моя. - дядька покрепче прижал девчонку к теплому боку, так что хитрый зелёный глаз, окаймленный мокрыми ресничками встретился с его серым взглядом, - Не сержусь на тебя. Простил. И ты уж не сердись, что наказал. Ладушки?
Аннушка: От этих нехитрых стишков и особенно умиротворяющей атмосферы Анечке стало совсем хорошо и тепло на душе. Захотелось остановить эти мгновения. Сладость примирения поглощала все муки, заботы, проблемы и боль всего того что сегодня случилось. Было уютно и тепло. Стрекотали кузнечики, шелестел ветерок за окном и все вместе сливалось в общую гармонию окружающего мира и жизнь в ладу с самим собой. Казалось что и не было ни сада с яблоками, ни этой орущей хитро мудрой тетки, ни ужасного ремня. Девочку как кокон накрывала атмосфера благоденствия, нежности и умиротворенности. Улыбнувшись Аня сказала-:" Конечно ладушки! Да я и не сержусь! Совсем, ну нисколечки. Все хорошо и мы хорошие". Глазки Ани потихоньку закрылись и Анечка задремала. И только слезинки на ресничках напоминали о сегодняшнем наказании.
Семён: Сёма посидел еще немножко, потом взял нагревшуюся уже монетку, аккуратно вылез из-под девчонки, нащупал в кармане сигареты, подобрал брошенные на полу шорты и вышел в сумерки. Запустил заговорённый рублик подальше в придорожную пыль и с наслаждением закурил. Спасибо за игру, Анюта. По садам больше не лазай
полная версия страницы