Форум » "Ромашкино" » Как на иголках... » Ответить
Как на иголках...
Санча:
Ответов - 77, стр:
1 2 3 4 All
Санча: Просыпаться на каникулах в семь утра - штука не из приятных. Но Санчу растолкала Алёнка и сказала, что всё по плану. То есть она сегодня поедет в соседний лагерь с диспансеризацией, обедать не придет и на обратном пути отправится помогать в клубе, как обещала ещё две недели назад, будет поздно, а он, Сашка, должен передать на станции презент для тети Веры. Поезд долго не стоит, так что важно не опоздать. Обед на плите и хорошо бы чуть-чуть убраться в доме. Санча промычал, что всё понял и, как только за теткой, хлопнула входная дверь, отрубился снова. Второй раз он проснулся от стука в дверь и детского "демама" за окошком. Черт! Это же Маринка! Они ещё вчера договорились вместе посидеть с Митяем. Правда, в тот момент Сашок напрочь забыл про эти планы Алёнки и тети Веры... Как теперь менять и переносить? До станции не больше получаса. Дело плёвое, сходим и с Митяем. Быстренько одевшись и запустив гостей, Саньча изложил свой план подружке, попутно соблазняя мелкого пирожками, поездкой на велике и мостом через рельсы. Митяй соблазняться отказывался и, колотя в дверь терраски руками и ногами, выл, что хочет к маме.
Мариночка: С самого утра Маринка осталась за старшую. Отец уходил на работу, когда Марина еще спала, а мама сегодня ушла к тетке на другой конец Ромашкино принимать роды у коровы. Позавтракав и накормив Митяя, с которым ей сегодня предстояло возиться долго, Марина перемыла посуда и прибрала в избе. Все дела сделаны - девочка удовлетворенно оглядела комнату, поэтому теперь можно и погулять. Правда с маленьким братом и не погуляешь нормально, но ничего не поделаешь. Собрала в пакет любимые игрушки, чтобы мелкому было чем заняться, и, наконец, вышла из дома. - Поедем-поедем, - утешила Марина ноющего братца, выслушав идею Санчи. - На велике хочешь? Митей хотел. На велосипеде он кататься любил, правда случалось для него это развлечение не часто.
Санча: Боясь упустить благоприятный момент, Санча тут же принялся прилаживать к раме старое детское одеяльце и усаживать упрямого Митяя, упорно повторявшего "я фам". За воротами сговорились, что сумка с игрушками и "передача" тоже поедут на велике, сомостоятельный Митя будет рулить, а Аина и Фафа просто держаться за руль и сидушку. Не прошло и каких-то сорока минут, как деревня осталась позади, а впереди замаячил мост станции. Митяй совсем позабыл про маму, ухватился за руль широко, как мог и изображал кого-то со странным воплем "Масииияяааа"... Ребята по очереди попытались успокоить мелкого, но вскоре смирились, не разрешая только съезжать с обочины на просёлок. На подходе к станции оказалось, что поезд уже прибыл и долговязая внучка тети Веры оборвала все телефоны всем возможным абонентам. Остаток пути пришлось бежать бегом, здороваться, представляться, суетливо помогать с багажом, даже Маринку подключили... А когда хвостик поезда кокетливо вильнул за поворотом, оказалось, что в их рядах потери.
Мариночка: Велосипед стоял там, где ребята его оставили, прислонив к стене вокзала. Внешне все было на месте - и привязанное старое одеяльце, и пакет и игрушками, а вот Митяя рядом не было. Марина оглянулась на Санчу, надеясь, что братик рядом с ним, потом подскочила к рельсам, потом метнулась в быстроредеющую толпу. - Сааш, - простонала наконец она, хватаясь за голову, - Где Митька?
Санча: - Митя! - Сашка судорожно заозирался. Заглядывая под сиденья лавок, за урны и под платформу, они обежали всю станцию. Пассажиров было всего двое и интерес к чужой беде они проявили вялый, никто не вспомнил маленького мальчика в джинсовых шортах и желтой шапочке. Чего не скажешь об улыбчивой тетке, торговавшей пирожками. Вот тут интереса было предостаточно: - Был вроде мальчик. А вам-то что до неё? - Так он с нами, мы его потеряли! - радостно завопили ребята. - С вами? А я думала с женщиной такой, молодой. Она от касс бежала. Это вы что же? Вдвоем за ребёнком не углядели?! Смотреть надо лучше за детьми, чтоб не искать потом! Вон ужасы какие по телевизору показывают, и убийства, и похищения, нищенки в переходах тоже все с детьми, а говорят краденые они у них! - Спасибо! - Сашка постарался отвести от словоохотливой женщины Маринку...
Мариночка: Тетка была неприятная. Говорила много, задавала лишние вопросы, еще и замечание им сделала. "Не ваше дело", - хотелось ответить продавщице, но Санча вовремя отвел Маринку от тетки. Сверкнув на нее неодобрительным взглядом, девочка закрыла глаза, выдохнула, чтобы перевести дух и успокоиться. - Он не мог далеко уйти, - попыталась убедить себя она. - Давай вокзал кругом обойдем, - предложила Санче. - Ты с одной стороны, я с другой, встретимся здесь. Сама выскочила из здания и внимательно обвела взглядом площадь - желтая шапочка и какая-то женщина? Ничего подходящего Марина не увидела, поэтому побежала, вокруг вокзала, попутно заглядывая за столбы, за ящики, за мусорный бак, на клумбе, за забором. Мальчика нигде не было. Вот теперь девочке стало страшно, из глаз полились слезы, когда она увидела, что Санча тоже возвращается один. - Саш? Что делать? - всхлипывая спросила она у друга.
Санча: - Спокойно. Давай вспомним, когда он точно был. Митькины выверты с проезжей частью не шли из головы. Ещё перед глазами стоял огромный тамбур поезда, наверняка очень заманчивый для любопытного упрямого двухлетки и другие станции, где именно сегодня собрались злодеи всех мастей...
Мариночка: - У велика был, - всхлипнула Маринка, напрягая память. Да-да. Так и было - приехали... Маринка держала велик... Саша спустил малыша на землю... Маринка прислонила велосипед к стене. Санча взял пакет... Марина поправила Митяю кепку... Снача позвал Марину на перрон... А она? Она забыла брата у стены вокзала? - Он купаться любит... И конфеты, - собирала девочка отрывочные мысли. - И машины любит... И бабочек ловить...
Санча: - Хорошо. Давай еще раз всё обыщем. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как у Маринки зазвонил мобильный. Она вытащила его из кармана и долго печально смотрела на тепло светящийся экран с одним коротким словом "мама" посередине. Когда пиликанье прекратилось, она встряхнулась, и они побежали дальше. Но через минуту в кармане опять заиграла музыка, Маринка постаралась не обращать внимания. Музыка смолкла, потом заиграла снова. Теперь буквы там были другие – отец.
Мариночка: Маринка отмахнулась от звенящего телефона как от навязчивой мухи. Раздраженно сунула мобильник в карман. - Вроде уже везде посмотрели... Тут заметила в углу возле кассы кабину с охранниками. - Пойдем, у них спросим? - предложила Санче. Снова зазвонил телефон. Теперь папа. Маринка нажала вызов и приложила телефон к уху.
ВасильИваныч: - Алло. Марина, ты где? С тобой все в порядке? - встревоженно спросил отец.
Мариночка: - Да, - чуть дыша проговорила девочка. - Со мной все в порядке... С ней-то что будет... А вот с Митькой... А сама снова и снова пробегала взглядом по вокзалу, заглядывая в каждый уголок. Куда мог запропаститься малыш? И вдруг что-то кольнула Маринку. Время еще только-только час. В это время отец всегда занят и Маринке не звонит. И почему такой встревоженный голос? - А почему ты спрашиваешь? - уточнила она.
ВасильИваныч: - Митяй с тобой? - напрямую спросил отец уже с заметным облегчением.
Мариночка: Маринка глянула на Санчу, словно искала поддержку в его глазах - что сказать? Можно сказать, что с ней, и непременно найти брата. Марина вспомнила ноющего с самого утра малыша, которому нужна была мама. А сейчас где он? Совсем один? Среди совсем незнакомых людей? Пауза затянулась. Надо что-то сказать отцу... - Пап... Я его потеряла, - всхлипнула Маринка.
Санча: Разговоры слушать было невежливо и Сашка постарался прислушаться к окружающим звукам. Вдруг откуда-нибудь донесется растерянный плач потерявшегося Митьки. Но такого шумного ещё недавно малыша слышно не было. Маринка убитым голосом созналась в трубку. Дело плохо.
ВасильИваныч: - Слушай меня. Вокзальная касса, зеленая дверь справа в пристройке. Иди туда, Митя там. Я подъеду сейчас. Поняла?
Мариночка: - Да, - хрипло ответила Маринка и сбросила вызов. Ничего не говоря Санче, отыскала взглядом кассу и зеленую дверь, быстрым шагом пересекла холл, распахнула дверь без стука. Митяй сидел на подоконнике, смотрел в окно на воркующих на газоне голубей, а рядом лежала куча фантиков. Марина облегченно выдохнула, подбежала к подоконнику и обняла мальчика. - Спасибо, - шепнула женщинам, которые возились с братиком все это время.
Санча: Мальчишка обнаружился через полминуты бега за раскрасневшейся Маринкой. - Митя! – Сашка схватил, потянувшегося к нему мальчишку на руки и засмеялся. – Блин, ну разве так можно?! Ты же совсем потерялся, понимаешь?! - Это ваш? – заулыбалась кассирша. - Да, братишка, - пояснил Сашка. - Как он сюда попал-то? - Да пришел и всё. Я сначала подумала, что за ним мама не досмотрела вышла - никого. - А как Вы телефон узнали? - Да вот же, - женщина вытащила из кармана свёрнутый листок бумаги и протянула Санче. "Сергеев Митя, 2,3 года" - было написано на листке и ниже номера родительских мобильных. - Спасибо вам большое! Мы, наверное, пойдём? Женщина с сомнением оглядела компанию: - Знаете, ребята, я же с родителями разговаривала. Отец сказал, что подъедет, лучше давайте подождём, а то у меня душа не на месте будет…
Мариночка: Маринка держала Митьку на руках, крепко обняв, как будто боялась, что если сейчас отпустит, то снова его потеряет. А мальчик, к счастью, даже не понял что случилось, не испугался, и снова тянул ручки к миске с конфетами. Женщина пишет: - Да вот же, - женщина вытащила из кармана свёрнутый листок бумаги и протянула Санче. "Сергеев Митя, 2,3 года" - было написано на листке и ниже номера родительских мобильных. - Да, точно, - вспомнила Марина, - Мы в этих шортах в зоопарк ездили... Еще раз поблагодарив женщину, Марина повернулась в сторону двери. Но женщина ее остановила. - Мы вот там, в зале ожидания подождем. Можно? - спросила Марина, с надеждой глянув на женщину.
Санча: В зал ожидания их охотно пустили. Даже снабдили парой пластмассовых машинок, чтобы отвлечь Митяя от конфет. Сашка просто сел на старую жесткую лавку к стены и смотрел на ползающего по полу с охапкой подарков Митьку. Ноги всё ещё были ватными и внутри что-то мелко дрожало от пережитого, но по большей части он был не далек от счастья. Только… вот ведь как бывает… Его потихоньку отпускало, мысли стали какими-то вязкими, перестали метаться в голове, и медленно всплыла откуда-то гадкая мысль о наказании. Маринке за это достанется. Из-за него. Санча украдкой посмотрел на подружку...
Мариночка: Маринка устало села рядом Сашкой, глядя безмятежного Митяя. Вот если бы они чуть раньше догадались к работникам вокзала обратиться, ничего этого могло бы и не быть. И почему у брата в кармане родительские телефоны, а не ее? Маринка вздохнула и перехватила Сашкин взгляд. - Мне сегодня домой лучше не приходить, - поделилась Маринка своими переживаниями с другом.
Санча: - Обойдется, - как-то по-особенному, уверенно, заявил Сашка и поджал губы.
Мариночка: Маринка косо глянула на Санчу и еще раз вздохнула. - Надо велик забрать. И игрушки. Сходишь? Сама Маринка теперь Митяя ни на секунду не оставит.
Санча: - Ага, - буркнул Санча и направился к двери, в которую как раз входили кассирша и рассыпающийся в благодарностях маринкин отец. Он был совершенно, просто каменно спокоен, но по выражению теткиного лица, на котором застыла смесь жалости и восторга, Санька догадался, что минуту назад Василь Иваныч пообещал крепкие неприятности дочурке.
ВасильИваныч: Отец вдвинулся в помещение, привычно наклоняясь под низкий косяк, несколько долгих секунд всматривался в лицо Маринки, приладил кепку подбежавшему Мите, бросил взгляд на дочкиного приятеля и пробасил: - Как вы здесь оказались-то?
Мариночка: - Да мы... - Маринка виновато отвела взгляд, - встречали Сашину тетю...
Санча: - Это я виноват, - почти одновременно с Маринкой выпалил Сашка, взяв подругу за руку. И на этом его решимость, кажется, закончилась. До него вдруг дошло, что это всё всерьёз и сейчас он только хуже сделает для неё. Стыдно же при мальчишке... Санча смутился, спутался, но теплой ладошки упрямо не отпустил.
ВасильИваныч: мы... встречали Сашину тетю... - Тётю?! Приспичило прям? - Это я виноват - Защитник? - строго спросил отец и разом оттаял, - Ладно. Всех в трактор не посажу... - Через час чтобы дома была. - велел отец уже персонально Марине и вышел на платформу вместе с довольным Митяем.
Мариночка: Отец вышел, а Маринка выдохнула дважды: и что папа ушел, и что Митяя забрал. А еще и прогуляться разрешил. Целый час. - Ну вот, - деланно улыбнулась Маринка Санче, - Все обошлось.
Санча: По спине пробежал холодок. Была в этом поспешном уходе какая-то незаконченность. Не отвертится Маринка в этой истории. - Я с тобой пойду. Можно?
Мариночка: - Ну, нам в любом случае по пути, - улыбнулась Маринка, направляясь к выходу на перрон, где они оставили велосипед. Подобрала пакет с Митькиными игрушками, который так и не пригодился. Потом глянула серьезно на Санчу: - Не надо со мной, Саш, - попросила она, - Вдруг папа... ругаться будет... Не надо, чтобы при тебе. Ладно?
Санча: - Да это же из-за меня все, Марин. Пусть меня и ругает. - слабо воспротивился Сашка, в глубине души понимая, что вряд ли властен изменить что-либо, а влезать в чужую семью вообще неприлично.
Мариночка: Маринка лишь глянула на мальчишку исподлобья - как он себе это представляет? - С тем же успехом любой виноват, - проворчала Маринка, - И тетка, и мать с отцом, и даже твоя Аленка...
Санча: Вообще-то Маринка права была. В такой ситуации других виноватых не найти, но Сашке хотелось. Очень хотелось отвести от неё нависшую грозу, пусть бы любой ценой. Впрочем и отказ подружки Саньку был понятен. Сам он и мамы стеснялся. Они дотащились до велика, Сашка еще раз перестелил и закрепил одеяльце на раме, усадил впереди Маринку и закрутил педали обратно к деревне. Рыжие волосы подружки слегка щекотали Саньку ухо, загорелое бедро то и дело касалось его ноги, разговор не очень клеился и временами Санче казалось, что говорят они о чём-то не о том, но придумать что-то лучшее он так и не смог.
Мариночка: Маринка не могла грустить долго. - Не кисни! - дружески похлопала Санчу по плечу, и быстро взобралась на велик. Теплый ветерок дул в лицо и развивал волосы, пахло свежей травой и летом, и было хорошо и уютно с Санчей даже на маленький узкой перекладине велосипеда. - Давай поменяемся? - предложила Маринка, заглядывая на Санчу через плечо.
Санча: - Если достанешь до педалей, будешь крутить до барского сада. Везти еще кого-то на велике - серьёзнаяя нагрузка. Если Маринка готова собой пожертвовать, лучше сразу договориться на всю дорогу. Старый барский сад располагался "на задах" крайней улицы деревни, то там, то тут напоминая резными мраморными столбушками о былой роскоши. Деревца тут давно пришли в негодность и не плодоносили, мраморную купальню растащили еще в революцию, а вот система ручейков, сбегающих в каменный пруд, отделанный по дну малахитом, хоть и подзаросла, но исправно работала. Старый мастер придумал затейливые терраски, подземные ходы, фонтанчики и воронки. В зависимости от времени суток и расположения флюгерков, можно было управлять течением воды...
Мариночка: Маринка лишь фыркнула, соскочив с велика. - Слезай, проверим! Села на велик Санчи, проехала вокруг него небольшой кружок. Ноги до педаль доставали самым носочком. Не очень удобно ехать, но вполне реально. Везти Мальчику было не так уж и трудно, но к концу дороги Маринка изрядно выдохлась, но виду не подала. Остановившись у барского сада, встала одной ногой на землю, переводя дыхание. - Сколько у нас времени, - спросила, кивнув на полуразвалившиеся постройки, - Зайдем?
Санча: - Не, - самодовольно хмыкнул Сашка, расплываясь в улыбке. – Я этой дорогой сказал, чтоб пацаны не дразнились. Ты ж девчонка...
Мариночка: Маринка остановилась и строго глянула на Санчу. - Ты стесняешься со мной общаться? Тебе важней, чтоб пацаны не дразнились? Девочка расстроенно сунула велик Санче в руки. - Сама дойду. И, не глядя больше на мальчика, пошла вперед по дорожке, думая как сократить дорогу.
Санча: - Вовсе нет! Но когда девчонка катает парня-ровесника на раме, это выглядит смешно. Сашка уступил ей седушку поняв, что девочке просто неудобно. Но вовсе не собирался провоцировать пацанов. Догнав Маринку, он перегородил ей дорогу и приглашающе похлопал по раме. - Садись, тебе нельзя опаздывать.
Мариночка: Недовольно поглядывая на мальчика, Маринка все же забралась на раму. - Но я все равно сержусь, - сообщила она Санче, удобно ухватившись за руль. А сама мысленно улыбнулась - хороший все же Сашка друг, все понимает...
Санча: - Конечно-конечно, - согласился Сашка, спрятав улыбку в рыжей макушке и аккуратно преодолевая кочку. Вот так все было очень правильно, как и должно быть. Переехав магазинную площадь и купив у сидевших на пустом уличном прилавке девчонок целый подсолнух на ножке, Сашка свернул на маринкину улицу и остановился на пригорке за соседским домом. - Пойти с тобой? - еще раз уточнил мальчишка, помогая Марине слезть.
Мариночка: Марина нехотя слезла с велика и выглянула из-за поворота на ворота своего дома. Отцовского трактора у ворот не было. Затеплилась маленькая надежда, что дома только мама, а с ней договориться гораздо проще. Поворчит-поворчит, но простит. С папой же получалось не всегда... Маринка вздохнула и глянула на Сашку. - Да нет, спасибо. Сама разберусь. И, получив от мальчишки подсолнух и дружески обняв его на прощание, повернула в сторону дома. Тихонько отворила калитку и вошла в сени.
Санча: Саньке очень хотелось пожелать подружке удачи, но он не осмелился. Сам такого не любил. Всегда смущало. Посмотрев вслед удаляющейся Марине, Санёк дождался пока она войдет, отправил СМСку и покатил домой.
Мариночка: Марина тихо вошла в дом. Мамы дома не было, но даже в прихожей стоял запах теплого обеда. Было тихо, хотя в дальней комнате слышались приглушенные голоса. И вдруг громко и предательски звякнула СМС-ка. От Санчи! "Удачи!" - прочитала Маринка, глупо улыбаясь светящемуся дисплею.
ВасильИваныч: - Я что-то не понял КАК это получилось? - спросил отцовский голос у рыжей склоненной над мобильником макушки. Он стоял в дверном проёме, облокотившись плечом и скрестив на груди руки.
Мариночка: Маринка поспешно захлопнула крышку своего мобильного, спрятав его в карман. Подняла на отца взгляд, тщательно подбирая слова, рассчитывая на предоставленный шанс все объяснить правильно. Правильные слова не находились. Вот зачем она руку Митяя отпустила? Зачем с ним на вокзал поперлась? Могла бы и к Санче не ходить - дома посидеть... Что теперь то уж... - Пап.. прости... Я не подумала... Опустила глаза, на отцовские рабочие руки и вспомнила вдруг, что у него рабочий день еще не закончен, только только время обеда позади. - Тебе на работу надо? - с легкой надеждой в голосе спросила она.
ВасильИваныч: - Мать дождусь, - сообщил отец, - Мы с ней никак от тебя не ожидали и пребываем в глубоком шоке от такой безответственности. По сравнению с братом ты уже такой большой и самостоятельной выглядишь, а на самом деле что... Как тебе доверять теперь? Ты вообще понимаешь чем это кончиться могло? Ещё и трубку не берёт... А ты подумала что себе мать представила, когда чужая тётя ей со станции позвонила сказать, что маленького мальчика нашла, а с твоего номера только гудки протяжные? Думай, что хочешь, но вот за это я тебя выдеру, как сидорову козу. Ведешь себя, как маленькая, значит рано с тобой, как со взрослой. Руки мой, обедать.
Мариночка: Маринка совсем сникла. Отец прав, она безответственная. Ей теперь никогда-никогда доверять не будут. Вот разве сложно было за малышом уследить? Нет. Она просто отвлеклась. На Санчу отвлеклась! - Пап... Я испугалась очень. Я еще никогда так в жизни не боялась, как сегодня за Митьку... "Потому трубку не брала" - мысленно добавила она. Глянула на удаляющуюся спину - верит или нет? Прошла за ним в кухню и остановилась у умывальника. О маме она не подумала и забеспокоилась. Ладно, когда ругает только папа. Или только мама. Это как-то можно пережить, а вот сразу двоих склонить на свою сторону не удастся. - Папа, - Маринка сделала к отцу пару шагов и заглянула ему в глаза. - Давай не будем маму ждать. Не будем ее расстраивать... еще больше...
ВасильИваныч: Отец возился с довольным Митяем, усаженным в детский стульчик, и никакого внимания на дочку не обращал. На стол накрыто было на троих. - Папа, - Маринка сделала к отцу пару шагов и заглянула ему в глаза. - Давай не будем маму ждать. Не будем ее расстраивать... еще больше... - Ешь садись, - было ей ответом и папка продолжил выспрашивать, почти натурально веселясь, всё новые и новые подробности митяевых похождений. Тот попросту соглашался со всем, что у него спрашивали, чем смешил отца ещё больше.
Мариночка: Маринка вздохнула и повернулась к умывальнику. Вымыла руки, молча села за стол. Как-то сразу аппетит пропал, поэтому она отрешенно болтала ложкой в тарелке, изредка поглядывая на беззаботного Митяя и воркующего с ним отца.
ВасильИваныч: Минуты тянулись медленно. Маринка ковырялась ложкой в тарелке, глядя перед собой. Митяй расшалился и опрокинул на стол кисель, пришлось вставать за тряпкой, промокать столешницу и тащить малого переодеваться. Когда все это было сделано, Маринка все еще высматривала что-то в тарелке. - Не хочешь есть, выйди из-за стола, - разрешил отец, усаживаясь уже за свою тарелку и наливая суп.
Мариночка: Маринка встрепенулась от своих печальных мыслей, только когда Митяй разлил кисель. По инерции встала с места, чтобы сходить за тряпкой, но отец все быстро убрал сам. " И в этом мне не доверяют" - еще больше расстроилась Маринка. ВасильИваныч пишет: - Не хочешь есть, выйди из-за стола, - разрешил отец Маринка поспешно убрала за собой посуду, расставила тарелки по местам и вышла из кухни, бросив взгляд на отца, который казалось совсем не замечал Маринку. Уж лучше б скорей всыпал и простил, чтоб снова все стало как раньше. Только вот простят ли ее? Ведь она не телефон и не кошелек потеряла... Настроение было отвратительным, и ничего хорошего вечером ее не ждало. Маринка слышала, как на кухне закончили обедать отец с Митяем, как папа отнес его в комнату, слышала даже как он убаюкивал его перед сном. Потом все затихло - Митяй заснул. Маринка забралась с ногами на кровать, наблюдая за безлюдной улицей в окошке. Время тянулось очень медленно. Вот уже и мама появилась на тропинке, ведущей к дому. Маринка подскочила, прильнув к окну, считая мамины шаги до ее встречи с отцом.
Ольга Иосифовна: Какие не переживай происшествия, а в деревне своего дня сильно не поменяешь. Мать пришла, переменила платье, проведала Митяя, о чем-то в полголоса переговорила с отцом и взяв подойник отправилась на стойбище, доить корову. Через какое-то время под окошком с ведром воды отправился поить телят отец, а вернувшись, точил ножи в мастерской, нет-нет, а прислушиваясь к сопению Мити. Скоро снова вернулась мать, заглянула к маринке и как ни в чем не бывало нагрузила домашними делами. - Ну ка не сиди, голубушка. Уткам вон отнеси. Поросятам дай. Отец за телкАми пошел, солому скинь... Проснулся малой и Маринка с матерью пошли поливать огород, прихватив себе главным помощником Митьку...
Мариночка: Маринка с радостью погрузилась в домашние дела. Все хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей. Сама время от времени поглядывала на мать. Вон, папка тот сразу рассердился - не разговаривает, не отвечает, вообще Маринку не замечает. А мама - как будто ничего не произошло. Может она не знает ничего? Покачала головой, вздохнула и снова взяла лейку. Как же не знает, если сама звонила Маринке. - Мама, - наконец решилась девочка подступиться к матери, - Мам, прости меня пожалуйста... Что за Митькой не уследила. Посмотрела на брата, который с удовольствием плюхался в тазу с водой, топил в нем кораблики и резиновых уточек. Марина снова подняла на мать виноватый взгляд.
Ольга Иосифовна: - Ой, детка. Ну случилось. Обошлось. Выводы сделали. Ты же сама все понимаешь. Небось раз я чуть не поседела, тебе и того горше пришлось. Не вижу я чтоль, как ты с братишкой носишься? Без тебя бы и не справилась.
Мариночка: Маринка прильнула к маме, обняла ее. - Спасибо, мам, - прошептала. У Маринки от сердца отлегло, и даже папины угрозы уже не были такими страшными. Она утерла рукой появившиеся слезы и поделилась: - Я знаю, я виновата. Не надо было Митьку на вокзал тащить... Я очень-очень за него испугалась... А папка сердится, не разговаривает со мной...
Ольга Иосифовна: - Папа мне всё рассказал,- мама приобняла Маринку. - Но разве ты не заслужила своим поступком хороший нагоняй, а? Только честно… Иди ка уток поищи. Запропастились где-то.
Мариночка: - Да знаю я, мам, знаю! - чуть раздраженно произнесла Мариночка, - Я ж с ним даже не спорю! Заполучив мамину поддержку, Маринка вернулась к лейке и грядке с огурцами. Завершив дела на огороде и повесив лейку на крюк у забора, подхватила ведро с размоченной пшенкой, высыпала корм для пернатых питомцев в корыто и пошла на пруд загонять уток. Когда Маринка вернулась, мать и Митяй уже ушли встречать стадо. Отец смотрел новости.
ВасильИваныч: Папа никогда не лежал перед телевизором: по какой-то давнишней привычке он каждый вечер прочно усаживался на диван с чашкой горячего сладкого чая, настолько одинаково, что со временем даже круг на лакированном подлокотнике отпечатался. Теперь он буде полчаса следить за трепотней политиков, потом посмотрит прогноз погоды и телевизор перейдет во владение домочадцев.
Мариночка: Маринка вымыла руки, умылась, вытерла лицо полотенцем. Немного постояла у зеркала, вглядываясь в свои испуганные глаза и примеряя наиболее подходящее выражение лица для отца. Наконец выдохнула и вошла в комнату. Молча села на диван чуть подальше от отца, глядя прямо перед собой. Притворилась, что тоже очень интересуется политикой. Так и просидели до самого прогноза погоды. Отец молчал. И Маринка не знала с чего начать.
ВасильИваныч: Почти маринкина ровесница в модном открытом платье сообщила, что грозовой фронт проходит мимо, а на следующей неделе ожидается установление катастрофической жары, будет побит температурный рекорд. Кругом рекорды... Отец выключил телевизор и подсел к Маринке вплотную. Помолчали ещё. - Сказать ничего не хочешь? - скорее утвердительно, чем вопросительно нарушил молчание родитель, - Ладно, тогда я скажу. Марин, мы с мамой не сердимся, но признаюсь, такого подвоха не ожидал. Своей сегодняшней выходкой ты нас всех очень подвела. Не думал, что ты скрывать такое станешь. Потеряла брата и молчок... А тут такие новости. Я не знал что и думать. Из-за мальчишки все , оказывается. - отец приобнял Маринку за тонкие ребрышки. - Как думаешь, тридцать раз ремнем по голой попе вернут тебя в чувства?
Мариночка: Наконец папа заговорил, а Маринка опустила голову, сосредоточившись на синяке чуть повыше коленки. Где-то сегодня ударилась - то ли на велике с Санчей, то ли лейкой неудачно приложилась. - Прости, пап, - продолжая натирать коленку, произнесла Марина. Оправдываться смысла не было, поэтому девочка лишь напряженно, сопела закусив губу. - Я уже и так в чувствах, - с надеждой посмотрела на отца, пытаясь ухватиться за теплые нотки в его голосе, и чуть слышно добавила, - На надо ремня...
ВасильИваныч: - Могу и прУтом. Порку-то я тебе уже обещал, а слово надо держать. - уверенно пожал плечико девочки взрослый и чуть направил её в нужное русло, - Иди готовься. За окошком послышались звуки вернувшегося стада, а через какое-то время - жалобное блеяние соседских овец, давно уже приходящих к дому самостоятельно и наученных вызывать хозяйку за ворота. Вот и Маринка скоро будет блеять так же, уткнувшись мокрым личиком в подушку и из последних сил стараясь не вертеться, расплачиваясь за свою неосторожность. Нет, сначала просить прощения, а когда это не поможет, лежать, вцепившись руками в изголовье кровати и стараться не орать слишком громко. Тут и говорить было нечего. Попадало не часто, и за дело, было в порядке вещей и даже не обсуждалось. Но если отец брался за ремень, помнилось потом очень уж долго.
Мариночка: "Надо было торговаться", - запоздало промелькнуло у Маринки, и она отправилась в комнату. где улеглась на живот в своей кровати, стянула шорты вместе с трусами к самым коленкам, обняла плюшевого белого зайца, подаренного на пятилетие и крепко-крепко зажмурилась. Ждать отца в таком виде было унизительно и хотелось плакать...
ВасильИваныч: Повод поплакать появился довольно быстро. В виде узенького белого кусачего ремня от парадной еще дедовской портупеи. То ли в те далекие дни страна не жалела для фронта отменной кожи, то ли выделка, наоборот, была позором мастера, но жалил этот невзрачный ремешишко так, что писк и мольбы уже через минуту переходили в рев, а к десятому удару частенько приходилось всерьёз держать наказуемого за плечи, а то и прижимать коленкой в талии. Сказал бы кто Василию лет десять назад, что он ремнём станет махать с такой пугающей легкостью. Да он бы в лицо наверно плюнул! С пеной у рта рассуждал бы, что дети - это цветы жизни, а его дочурке никогда в голову не придет отцу перечить... ну и так далее... А вот поди ж ты. Девчонку ремнем - уже и не дикость. Раз случилось, два, а потом и поверил, что не все дети похожи на него самого: книжку почитать, что мама просит, по хозяйству помочь, с батей в ночь на смену, освоить что в жизни нужное, а погуляшки клубные за домино пересидеть. Её же вправду на приключения и выдумки тянет. Возьмет ведь что в голову, только ремнем вышибать. И началось как-то с малого. Разгильдяйство заметил, да попугать решил. Десяток шлепков по голой заднице и такой эффект потрясающий. Долговременный! Тише воды всю зиму проходила, а к лету дело и будто подменяют: замечания, тройки на ровном месте, жалобы на лень и несобранность, от работы бегает, упрямится... Отец и сам не заметил, как в раж вошёл. Ремень на гвоздь повесил. Стегать научился не жалея, с плеча, до рыданий, до синяков, до обедов стоя, внахлёст, по уже и так вспухшему и избитому. Всегда больше, чем можно выдержать. - Тридцать раз, если лежишь нормально и не вскакиваешь, - чужим голосом предупредил папка и отметил как заворожено посмотрела на ремень Маринка, подобралась и уткнулась лицом в покрывало...
Мариночка: Маринка жалобно пискнула сразу же, стоило ремню приземлиться на сжатые половинки. Слезы тут же скопились под ресницами. Отец редко брался за ремешок, но если уж так случалось, мучил до до хрипоты. Главное было лежатьне закрываясь, чтобы на добавку не нарваться и Маринка сильнее вцепилась в зайца.
ВасильИваныч: Обрабатываемая поверхность быстро стала красной и неровной. От визга временами закладывало уши, спутанные шортиками загорелые голени подпрыгивали всякий раз в такт ударам и в какой-то единственный момент, девчонка забыв всякий стыд завалилась на бок и подтянула колени к подбородку, выставив в свою защиту узкую ладошку. Не открывая глаз она мямлила что-то о "не надо" и "не буду", густо сдабривая сии речи потоками слез и вежливыми словами. Но едва ремень прошелся по бедру, опомнилась и принялась умолять не добавлять ей наказание за ослушание. Впрочем делала все это Маринка без особой надежды, точно зная, что уже ничего не исправишь. Теперь папка впорет ремня раз сорок. Так и случилось. Придерживая девчонку "меж крыл", отец продолжил от души месить пунцовые ягодички, оставаясь глухим к просьбам и мольбам. Наволочка давно вымокла от слез, постель сбилась, а Маринка похоже устала кричать, реагируя лишь невнятным монотонным мычанием. Кончилось все так же просто как и началось. Выдав последний "горячий", отец еще несколько секунд придерживал плечи девочки, а потом присел рядом и принялся утешать...
Мариночка: - Хватит, папочка, пожалуйста хватит, - то и дело хрипло повторяла Маринка, потеряв счет времени. Она и не заметила когда все закончилось, только почувствовала, что отец ее наконец отпустил. Попа горела, будто на неё плеснули кипятку, во рту было солоно, из носа текло. Тыкаясь, как слепой котенок, Маринка забилась куда-то под отцовскую коленку и там горько рыдала, выплескивая напряжение последних часов.
ВасильИваныч: - Не буду. Больше не буду сегодня. Все. Уже все, доча. Все кончилось, - неумело, но сердечно утешал папка, оглаживая Маринку, словно кошку: по растрепанной голове, убирая за ушки влажные рыжие прядки, по узкой спинке с вздрагивающими то и дело острыми лопатками. Набросил на вздутую, болезненную даже на вид, попу край простыни. Девчонка ревела самозабвенно, навзрыд, пуская пузыри, громко всхлипывая и сотрясая рыданиями мебель. Ничего, ей полезно поплакать.
Мариночка: Рыдания постепенно затихали. Даже сделавшийся вдруг странно мягким папкин бас больше не провоцировал новых потоков. Марина зашмыгала носом и выбралась из своего укрытия, часто смаргивая мокрыми ресницами. - Па, я правда все поняла. Я постараюсь, чтобы вы с мамой не пугались больше. Честное слово. Больше ни ногой со двора с Митяем. Мокрые глаза впились в папино лицо и требовали ответа...
ВасильИваныч: Раскрасневшиеся мокрые щеки, натертый о покрывало кончик носа, красные уши в ореоле рыжих кудряшек и серьёзные глазища, обрамленные по темным ресничкам жемчужинками слез. Маринка вытянула шею и смотрела снизу вверх так преданно, что не поверить было нельзя. Нельзя по определению. - Верю, детка. И не сержусь. Ты тоже пожалуйста не злись, что наказал тебя. Знаю, ужасно было. Но я не хочу, чтобы ты выросла безответственной пустышкой. Мир? - папка протянул девочке мизинец, как у них было заведено с самого детства.
Мариночка: Маринка с готовностью сцепила свой мизинец с отцовским. Так они мирились ещё в давние детсадовские её времена. Рассматривая папку с кровати, казалось, что он больше маринки раз в 6... Сильный, уверенный в себе, знающий точно, как правильно. Плакать она перестала, ощупала распухшую чувствительную попу... Снячища будут. Маринка бросила взгляд на свалившиеся на пол шорты. Ходить в них до конца дня будет не очень комфортно. "Что бы надеть?" - задумалась она, поглядывая на свой шкаф. - "ССССС-Больна!" - Па, ты когда меня бьешь, тебе хоть капельку жалко?
ВасильИваныч: - Нет, детка. Не жалко. - признался папка, убирая за маленькое ушко рыжую прядку и задержав горячую ладонь на щеке, - Жалко будет если из тебя вырастет не пойми что. Смотри, я на тебя полагаюсь, не подводи больше. Сообразив, что дольше находиться в спальне взрослой уже дочурки не очень-то и прилично, папка поспешил ретироваться, забрав с собой ремешок и тая надежду на то, что это был последний раз. Через три месяца уже четырнадцать. Должна же понимать...
Мариночка: - Да, пап. Честное слово, - пообещала Маринка и вытерла последние слезки уголочком наволочки. Подушка оказалась мокрой почти насквозь и девочка аккуратно пристроила её на пол у кровати. Заглянула под простыню. Толком оценить ущерб не удалось. Маринка прислушалась к себе. Больно было, а стыдно – нет. Вообще. Как будто отмылась от предыдущего позора... Дышалось свободно и в животе было тепло... Поморщившись, Маринка привстала, стянула с себя одежду и влезла в мягкую трикотажную ночнушку. Прокралась на кухню, пока отец помогал маме со скотиной, намочила полотенце и перехватила горбушку с молоком. Потом отправила СМСку Санче, аккуратно приложила холодную ткань к расхлестанной попе и легла... Сон пришел неожиданно быстро, и снились ромашки на солнечной поляне у каменного пруда старой барской усадьбы.
Санча: Вечером, оторвавшись от набившей оскомину Сонечки Мармеладовой, Сашка схватил мобильник. Таким звуком сообщали о себе только Её СМСки. На экране значилось простое: "Обошлось, но завтра дома." Санча выдохнул и отправил в ответ смайлик.
Санча: [pre]Тут и сказочке конец, а кто слушал, молодец. [/pre]
полная версия страницы