Форум » Семейный ансамбль » Гастроли в Голландии » Ответить
Гастроли в Голландии
Роман Максимович: История о том, как Роман Максимович и его племянница Катя ездили выступать в далёкую Голландию... и что из этого вышло.
Роман Максимович: Роман Максимович распустил Катины волосы. Затем, не удержавшись, наклонился и поцеловал девочку. — Какая ты красивая стала, Катенька, — улыбнулся он, погладив её по голове. И мысленно прибавил: "Думается мне, кое-кто из соседнего номера совсем потерял голову". Вслух же он этого не сказал, чтобы не смущать племянницу. Достав из Катиной сумки чистую футболку и трусики, Роман Максимович протянул их Кате и сказал: — Ну, теперь беги, малышка, а потом я пойду. — Он провёл ладонью по своему подбородку и подумал, что надо бы побриться. Катя скрылась за дверью ванной, а Роман Максимович открыл футляр, достал свою верную двенадцатиструнку. Из бокового кармана сумки он извлёк вату и пузырёк с перекисью водорода и принялся тщательно протирать лады на грифе. За всеми своими инструментами Роман Максимович тщательно ухаживал — и Катю приучил к тому же. "Инструмент — не бездушный кусок дерева, а твой друг, — любил он повторять. — Относись к инструменту с любовью и уважением, заботься о нём — и он тебя отблагодарит. Его звук всегда будет чистым, певучим и глубоким, а струны не расстроятся в самый неподходящий момент". Катин отец придерживался той же точки зрения.
Егор Кошкин: Егор смыл с лица пену для бритья, сполоснул станок и критически осмотрел себя в зеркало. Нормально побрился, в этот раз даже не поцарапался. Почистив зубы, Егор немного побрызгал на себя одеколоном (спасибо отцу, который научил его правильно употреблять парфюмерию), тщательно причесался. Оставался один вопрос — что бы ему сегодня одеть? Поразмыслив, Егор остановил свой выбор на классическом варианте — белая рубашка с расстёгнутым воротом и шёлковые чёрные брюки. Вот так. Кате наверняка понравится. Егор вышел из ванной. В номер вошла мама. Егор хотел её о чём-то спросить, но промолчал. Мама казалась какой-то отрешённой, а на лице блуждала мечтательная улыбка. Мальчишка немного удивился. Последний раз он видел маму в таком состоянии три года назад, когда они всей семьёй (ну почти всей — за исключением отца, который вечно работал и не позволял себе расслабиться хотя бы на денёк) отдыхали на Гаити. Но тогда можно было понять: пальмы, тропическое солнце, тёплый океан и полная беззаботность. Но сейчас-то мама была на работе! Нет, тут что-то не так... Но потом Егор выбросил это из головы. В конце концов, его это не касается. А у него есть дела куда как более приятные! Жаль только, что он не умеет играть на гитаре... да и ни на каком другом инструменте. Слуха нет — а значит, и не будет. И почему он не унаследовал музыкальный талант своего деда?!
Катя Максименко: - Я скоро, не задержу, дядь - быстро отозвалась Катя и схватив из руку дяди протянутые вещи, прошмыгнула в ванную комнату. Девочка включила воду и повозившись со смесителями, отрегулировала её до нужной температуры, так чтобы было тепло и хорошо, а не жарко или не холодно, открывает одноразовые пузырьки, предоставленные отелем, с шампунем, мылом и кондиционером для волос. Вскоре по телу и по голове девчурки потекли теплые водные струи, девочка повернула кран, усилив напор воды и струи превратились в мощные потоки, к которым добавились молочные берега ввиде мыльной пены и шампуня, обволакивая и укутывая её в воздушное, тонкое одеяло из мыльных кружев. Светлые, почти белые, мокрые от воды локоны рассыпаются по плечам, кожа заливается нежно-розовым и отсвечивает чем-то прозрачным, пахнет каком-то особым ароматом одновременно детства и наступающей юности. Мыльная вода ползёт ниже, омывая начавшиеся согревать и наливаться девичьи, маленькие грудки-яблочки, огибает упругие, белоснежные ягодицы-булочки и дойдя до розовых пяточек, с характерным легким шипением и рассыпаясь на мириады разноцветных, рождающихся и лопающихся, так похожих и непохожих друг на друга пузырьков, уходит в свой последний путь через слив в душевой. На душе у Кати светло и хорошо от предвкушения чего-то приятного, волшебного, сказочного, необычного и предчувствия входящей, медленной, но верной поступью, любви и девочка под шум воды напевает песню: Что так сердце, что так сердце растревожено? Словно ветром тронуло струну… О любви немало песен сложено, Я спою тебе, спою ещё одну. По дорожкам,где не раз ходили оба мы, Я брожу, мечтая и любя. Даже солнце светит по-особому С той минуты, как увидела тебя. Все преграды я могу пройти без робости, В спор вступлю с невзгодою любой. Укажи мне только лишь на глобусе Место скорого свидания с тобой. Через годы я пройду дорогой смелою, Поднимусь на крыльях в синеву. И отныне всё, что я ни сделаю, Светлым именем твоим я назову. Посажу я на земле сады весенние, Зашумят они по всей стране, А когда придёт пора цветения, Пусть они тебе расскажут обо мне. - Я всё - сообщает Катя дяде, пряча свое, ещё сильнее порозовевшее тело, уже одетое в трусики и маечку, в большое, белое полотенце. Выбор одежды на первое романтическое свидание вещь очень серьёзная! Катя открывет чемодан, раскладывает на кровати вещи и напряжённо думает, затем присаживается на коленки и долго морщит лоб в дилемме, что бы такое одеть, чтоб поразить Егорку окончательно, стать совершенно неотразимой и в тоже время не окоченеть - вечером в Амстердаме прохладно. В конце-концов, перемерив почти весь гардероб, выбор девочки падает на белые, почти новые брючки и синюю с блестками кофточку с длинными рукавами. Катя долго вертится перед зеркалом и убедившись, что выглядит просто сногсшибательно, принимается за довольно сложную прическу.
Тамара Павловна: Сын волнуется, это видно. Никогда он так тщательно не причёсывался и не выбирал себе одежду. Раз-раз, проведёт щеткой для волос по голове и готов; выхватит из шкафа первую, более-менее подходящую футболку, рубашку, свитер или джинсы, напялит и готов. Ясно-ясно, для кого ты мой ясный сокол, стараешься. Ну так и надо сыночек, да... - с улыбкой подумала Тамара, кивая головой и вздохнула - взрослеют наши дети, уже на свидания ходят, недалёк день, когда и внуков нам преподнесут... Ну, у Егора свои заботы и дела, а у неё свои. Женщина извлекла из шкафа уже заботливо и аккуратно развешенную на плечики и разложенную по полочкам одежду и принялась наряжаться. Тамара ещё дома тщательно продумала, что одевать вечером, что утром, что на концерт; выбрав самую подходящую ей к лицу и ту, в которой у неё гораздо больше шансов понравиться Роману, а потому извлекла уже приготовленный на вечернее свидание наряд, унесла его в ванную, попросив Егорку не заходить и принялась прихорашиваться, считая про себя минуты до их встречи...
Егор Кошкин: Егор стоял в холле гостиницы, ожидая Катю. Чтобы убить время, он достал айфон и углубился в интернет. Как там Катя называла имя писательницы - Калинина? Малинина? Блин, какая-то ягодная фамилия... Ага, вспомнил - Рябинина, Татьяна Рябинина. Найдя сайт писательницы, Егор попытался читать одну из сказок. Но сосредоточиться на чтении не получалось: едва только заслышав шаги, Егор поднимал голову. Но каждый раз оказывалось, что это кто-то другой. Но вот наконец появилась Катя, и у Егора отвисла челюсть. Парнишка никогда не видел принцесс - но был уверен, что они должны выглядеть именно так. В белых обтягивающих брючках и синей с блёстками блузке, с причёской-короной, Катя была неотразима! Все слова, все комплименты, которые Егор придумал загодя, начисто вылетели из головы. - О боже, Катя! - вздохнул он. - Ты прекрасна! Ты настоящая королева! С этими словами Егор подошёл к Кате и, пытаясь сдержать предательскую дрожь в коленях, поцеловал ей руку. Некстати вспомнились события пятилетней давности. Тогда маленькому Егорка хотелось, чтобы Катя играла только с ним. А ей, как назло, понравился мальчишка чуть помладше Егора, но чуть старше Кати, умеющий отлично плавать и к тому же занимающийся серфингом. Что, если и сейчас подвергнется такой же тип?! "А хоть бы и подвернулся! - подумал Егор, неожиданно разозлившись. - Я его разорву!" - И тут же чуть не рассмеялся вслух. Ещё ничего не случилось - а он уже ревнует, ну не глупость ли?! Взяв Катю за руку, Егор сказал: - Пойдём? Вот уже три года он, как и многие подростки, подрабатывал во время каникул. То выкашивал газоны, то нанимался бэби-ситтером (слава богу, опыт есть - зря, что ли, нянчился с Богданом). В итоге у Егора скопилась порадочная сумма - чуть больше тысячи евро. Егор был бережлив - опять-таки спасибо отцу, сумевшему внушить детям простую, но верную мысль: дурак и его деньги недолго остаются вместе. Сегодня (да и в другие дни) Егор будет тратить свои деньги на любимую. А расплатиться ей самой он не позволит. Ни за что. Всё-таки его зовут Егором, а не Альфонсом.
Роман Максимович: Роман Максимович с наслаждением плескался под душем. Настроение было прекрасным. Всё-таки не зря Амстердам называют волшебным городом. Особенно, если рядом любимая женщина, которую уже не чаял увидеть... Внезапно сквозь шум воды Роману Максимовичу послышалось, что хлопнула дверь. Он обмотал вокруг бёдер полотенце, выглянул из ванной и позвал: - Катя! Никто не ответил - комната была пуста. Роман Максимович улыбнулся. Наверняка Катя с Егором условились встретиться в холле и теперь стоят, любезничают. Он же видел, как они смотрели друг на друга. "Взрослеет малышка, - подумал Роман Максимович. - Нравится мне это или нет, но это так. Время не остановить. Пройдёт ещё пять или шесть лет - и моя Олюшка тоже начнёт интересоваться мальчиками и бегать на свидания. А я старею, - неожиданно понял он. - Подумать только - мне уже сорок восемь! Почти полтинник. Хотя, будем надеяться, я ещё кое на что способен". Закончив мыться, Роман Максимович тщательно побрился (при этом с неудовольствием заметив проблески седины в волосах) и пошёл одеваться. И вдруг он сообразил, что у него дрожат руки. Ну надо же! Волнуется, как мальчишка. После недолгих размышлений Роман Максимович остановил свой выбор на светло-бежевой рубашке и светло-серых брюках. Нужно ещё будет купить цветы и бутылку шампанского. Или итальянского вина. И то и другое можно купить в баре отеля. Не забыть гитару. " Ну вот, кажется, и всё, - подумал Роман Максимович десять минут спустя. - Всё куплено, гитара со мной, теперь можно идти". В баре он купил бутылку шампанского "Мадам Клико" и три роскошные красные розы. И с замиианием сердца постучался в номер Тамары.
Катя Максименко: Наконец полностью приведя себя в порядок и удостоверившись в том, что выглядит она наилучшим образом, Катя выскользнула из комнаты и тихонько, на цыпочках, спустилась вниз. В холле, кроме Егорки, находились ещё двое бородатых мужчин, по виду испанцы или португальцы, уткнутые в макбук и жестикулируя, что-то горячо обсуждали. Кате хотелось незаметно подкрасться к ожидавшему её мальчишке, закрыть ему глаза ладошками и так оповестить о своем прибытии. Но Егорка заметил её раньше и маленький, задуманный девочкой план, не осуществился. Егор Кошкин пишет: - О боже, Катя! - вздохнул он. - Ты прекрасна! Ты настоящая королева! - А ты настоящий принц! - любезно произнесла, довольная, что так удачно выбрала наряд Катя, подавая руку пацану и с удовольствием отмечая аккуратный и симпатичный вид своего кавалера. - Куда изволите направиться, сэр? - с улыбкой спросила Катя, пытаясь подражать в разговоре королевским особам и героиням романа - я в этом городе гостья, причем которая только что ступила на эту землю; ничего тут не знаю, так что веди меня в неведомые дали по своему усмотрению.
Тамара Павловна: Тамара радовалась, что Егорка ушел, занят своими делами и Катей, весь вечер его не будет и значит она сможет расслабиться и не стесняться. Даже если ничего и не будет, всё равно... Присутствие сына сковывало, стесняло и мешало бы вести себя естественно и непринуждённо. Дверь Роману растворилась почти мгновенно - Тамара уже полностью готовая к свиданию, уселась на стул прямо рядом с дверью и прислушивалось к шагам из коридора. Но полы в отеле были накрыты толстыми коврами и человеческие шаги были совсем неслышными. Женское сердце билось, словно у испуганного зайчонка, к лицу приливала кровь и против её воли с каждой секундой ожидания нарастало волнение, предвкушение, томление. И вот настал долгожданный миг! Любимый появился на пороге, внося с собой какую-то особую энергетику, неповторимую ауру, какие-то флюиды волшебства, нечто такое, что Тамара не сумела б описать в словах и что быть может на всей планете чувствовала она одна... - Я так ждала тебя, проходи, любимый - тихо и страстно произнесла Тамара, вскакивая на ноги и с трепетом принимая дары из рук Романа. Шампанское отправилось на столик, а цветы женщина осторожно, дабы не пораниться, прижала к груди и погрузилась в них лицом, вдыхая неповторимый аромат. - Роман, розы... мои самые любимые... - простонала Тамара, поворачиваясь к возлюбленному.
Роман Максимович: Тамара Павловна пишет: - Роман, розы... мои самые любимые... - простонала Тамара, поворачиваясь к возлюбленному. "Лада, Фрейя, Афродита, хвала вам!" — подумал Роман, услышав, что угодил с цветами. Розы он купил без всякой задней мысли — просто потому, что на языке цветов они означают любовь и страсть. Вслух же он сказал: — Томочка, ну я же просил — просто Рома! Помнишь, что я тогда говорил? Мы с тобой как рифма! Рома и Тома... А ты помнишь, когда именно я это сказал? В тот день Катя учила Егорку плавать, а Сонечка играла в какие-то свои малышковые игры, на нас внимания не обращала... Отставив футляр с гитарой в угол, Роман Максимович обнял Тамару, привлёк к себе, и губы их встретились. Целовать любимую женщину — всё равно, что в жаркий день приникнуть к источнику прохладной воды. Роман пил из этого источника и никак не мог насытиться, а его руки то перебирали волосы любимой, то гладили по щеке, то путешествовали по её телу... Наконец они оторвались друг от друга. Роман подошёл к столику и стал открывать шампанское. Тут же нашлись и фужеры. Сочно хлопнула пробка, покидая своё привычное место. Из горлышка бутылки пошёл дымок, и Роман Максимович расслабился. Он не был уверен, что ему удастся нормально открыть бутылку, не залив при этом всё вокруг — так он волновался. Роман налил шампанское в фужеры, протянул один из них Тамаре. — За тебя, моя милая, — сказал он. — За самую прекрасную женщину на земле, земное воплощение богини Фрейи. Наутро после их самой первой ночи Роман назвал Тамару Фрейей, скандинавской богиней любви. Помнит ли она это?
Егор Кошкин: В кафе царил приятный полумрак. Одну из стен занимало огромное панно с изображением красивого юноши в средневековой одежде и шляпе с фазаньим пером, на плече у которого сидела сова. — Вот это и есть Уленшпигель, — объяснил Егор, когда они с Катей сели за столик. — Ну что, прекрасная леди желает кофе? А какой именно — капуччино, эспрессо, латте? Он заказал себе и Кате по кофе с булочкой. При этом Егор не уставал расточать комплименты. — Тебе так к лицу эта причёска! — говорил он. — А твои глаза — Катя, это что-то бесподобное! Твои глаза я узнал бы из тысячи других. Знаешь, Катя, когда мне мама показала вашу афишу — я тебя сначала не узнал. Всё-таки пять лет прошло. Но потом пригляделся — и узнал твои глаза. Ты мне часто снилась... — Егор протянул руку через стол и накрыл Катину ладонь своей. В углу на сцене трое музыкантов заиграли медленный блюз. — Прекрасная леди, разрешите пригласить вас на танец, — сказал Егор, взглянув Кате в глаза.
Катя Максименко: Егор Кошкин пишет: — Вот это и есть Уленшпигель, — объяснил Егор, когда они с Катей сели за столик. — Ну что, прекрасная леди желает кофе? А какой именно — капуччино, эспрессо, латте? - Боже, как красиво и романтично! Ты просто волшебник, Егор - сияя от счастья, произнесла Катя, с огромным интересом разглядывая это панно. - А кофе прекрасная леди предпочитают со взбитыми сливками - улыбнулась девочка, нежно подглядывая на парня. В приглушенном свете неяркого рассеянного света, мелодичном, негромком звучании музыки и располагающей романтической обстановке, мальчик казался особенно прекрасен, а вечер необыкновенным. Егор Кошкин пишет: — Тебе так к лицу эта причёска! — говорил он. — А твои глаза — Катя, это что-то бесподобное! Твои глаза я узнал бы из тысячи других. Знаешь, Катя, когда мне мама показала вашу афишу — я тебя сначала не узнал. Всё-таки пять лет прошло. Но потом пригляделся — и узнал твои глаза. Ты мне часто снилась... — Егор протянул руку через стол и накрыл Катину ладонь своей. Кофе и поданные к нему фирменные булочки оказались превосходными, Катя насыщалась и расцветала от обличия комплиментов, хотя и знала, что они вполне заслуженные, а прическа эта ей очень идет ( надо почаще такую делать, особенно пока мы тут в Голландии - сделала сама себе на уме зарубку Катя), но всё же...не по хороша мил, а по милу хорош. Разве она была когда-нибудь злой и толстой? Нет, не была никогда, а тем не менее в далеком детстве, некая Алиска именно так её назвала...и Вадику она не понравилась и эта рана никак не заживала, время от времени тупой болью напоминая о себе. Щеки девочки порозовели и даже уши ее залились краской. - И ты мне снился, часто-часто - тихо ответила Катя, не отнимая своей теплой, небольшой ладошки из руки Егорки. Это не было правдой, но девочке очень хотелось порадовать, вдохнуть жизненные силы, поднять настроение того, кому она дорога, кто заботится о ней, трепетно и трогательно переживает и думает о том, чтобы ей было хорошо и уютно. Егор Кошкин пишет: — Прекрасная леди, разрешите пригласить вас на танец, — сказал Егор, взглянув Кате в глаза. Не отнимая своей ладони из руки Егора, Катя медленно поднялась и улыбаясь, произнесла: - Ну разве ж можно отказать такому галантному и привлекательному кавалеру? И ребята закружились в медленном танце, прижимаясь друг к другу своими горячими от новизны первой любви телами, в каждом из которых трепетно билось сердечко и пожирая друг друга глазами...
Тамара Павловна: Роман Максимович пишет: — Томочка, ну я же просил — просто Рома! Помнишь, что я тогда говорил? Мы с тобой как рифма! Рома и Тома... А ты помнишь, когда именно я это сказал? В тот день Катя учила Егорку плавать, а Сонечка играла в какие-то свои малышковые игры, на нас внимания не обращала... - Да, Рома, конечно же всё я помню, всё-всё. Боже, как время это было прекрасно и незабываемо! - произнесла Тамара, расслабляясь в объятиях любимого и доверяясь его сильным и нежным рукам. Поцелуй оказался необыкновенно сладким, нежным, и в тоже время страстным и обжигающим. Хотелось, чтобы он длился вечно, никогда не кончался... Женщина почувствовала истому и приятную слабость во всем теле, пронзившую её от макушки до пяток. Каждая клеточка в её организме ожила, чутко и бурно отзываясь на любое прикосновение любимого. И не было уже отдельно Ромы и отдельно её, Томы, сердца их бились в унисон, они соединились, слились воедино, в одно целое, единое, неразрывное. Роман Максимович пишет: — За тебя, моя милая, — сказал он. — За самую прекрасную женщину на земле, земное воплощение богини Фрейи. Она помнила! Помнила ярко, четко, во всех подробностях, словно это было только вчера. Разве могла она забыть ту волшебную, сказочную ночь и слова которые звучали для неё... - И за тебя мой герой, мой волшебник, мой Аполлон - произнесла Тамара. И они выпили это шампанское; оно было прекраснее, чем нектар и амброзия, оно соединяло и утоляло безумный, уже ничем и никем не сдерживаемый поток взаимных чувств, желаний, мыслей, страстей.
Егор Кошкин: Егор не мог поверить своему счастью. Та, о которой он думал столько лет, сейчас была с ним! Он обнимал Катю, кружась с ней под звуки блюза, и очень хотел её поцеловать. Её губы были так близко... Но Егор не решался. Ему казалось, что всё это сон. Что сейчас он проснётся в своей комнате, которую делит на двоих с братиком, и дальше будет обычная скучная жизнь... Песня закончилась. Музыканты отложили инструменты и потянулись к стойке. - Не желает ли прекрасная леди совершить небольшую прогулку на катере? - спросил Егор, изображая для Кати манеру английских дворецких.
Роман Максимович: Роман совершенно потерял голову. Он уже не думал ни о завтрашнем концерте, ни о том, что в любую минуту может вернуться Егор... Он знал только одно: с ним любимая женщина, без которой его жизнь бессмысленна и пуста. Уж сколько раз Роман Максимович пытался забыть Тамару! Сколько раз "убеждался", что забыл её! Но, сколько ни хитри перед самим собой - себя не обманешь. Это не удавалось ещё ни одному человеку. Тома была ему нужна, вот и всё. Они допили шампанское, и Роман Максимович открыл футляр. - А это ты помнишь? - спросил он, устроив "Мартинес" у себя на коленях. Взяв первые аккорды, он запел - как тогда, на набережной: Под небом голубым Есть город золотой...
Катя Максименко: Танец окончился, но Катя не сразу пришла в себя, всё ещё находясь во власти чудесных, чарующих звуков музыки и продолжая стоять посреди зала: - Господи, как хорошо-то было - воскликнула девочка - и как же нам с тобой хорошо вдвоем! То, что Егорке тоже хорошо было видно невооруженным глазом - глаза мальчишки светились, лицо разрумянилось. Егор Кошкин пишет: - Не желает ли прекрасная леди совершить небольшую прогулку на катере? - спросил Егор, изображая для Кати манеру английских дворецких. - Прекрасная леди только этого и желает - с улыбкой ответила Катя - а потому - вперед! Сидевшая неподалеку молодая пара из местных, но уже намного постарше Кати с Егоркой, глядели на них с доброй улыбкой: - Как хороши эти ребята - тихо говорили они между собой, наклоняя друг к другу свои белокурые головы - так юны, так свежи, так влюблены. Какое это всё же прекрасное и волшебное время ранняя юность - прелесть первой любви, новизна и свежесть чувств, романтическое очарование.
Тамара Павловна: Аура волшебства, взаимной тяги друг к другу, нежным, кружевным покрывалом обволокла обеих. Тамара уже не думала и не вспомнила ни о своем муже, ни о том, что далеко в России Рому ждет жена и дочь. Ее несло в вихре неистовой, безудержной страсти, они были на одной волне, их души и тела соединились неразрывно. Сплелись руки, сплелись судьбы. И стало неважно ни прошлое, ни будущее; ничто не разделяло, не мешало, не отвлекало их друг от друга. - Мой любимый, единственный, самый дорогой на свете - шептали губы женщины в очередной раз сливаясь с губами возлюбленного в жарком поцелуе - ты мой, а я твоя, вся твоя. И на всейземле нет никого больше - только ты и я, ты и я... Ты мой Аполлон, а я твоя Фрейя... Шампанское допито, а Роман немного отстранившись от неё, взял в руки гитару. Роман Максимович пишет: - А это ты помнишь? - спросил он, устроив "Мартинес" у себя на коленях. Взяв первые аккорды, он запел - как тогда, на набережной: Под небом голубым Есть город золотой... Вместо ответа женщина громко, красиво и ни разу не сфальшивив, запела: А в городе том сад, все травы да цветы, Гуляют там животные невиданной красы: Одно, как желтый огнегривый лев, Другое вол, исполненный очей, С ними золотой орел небесный, Чей так светел взор незабываемый. А в небе голубом горит одна звезда. Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда. Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят, Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад. Тебя там встретит огнегривй лев, И синий вол, исполненный очей, С ними золотой орел небесный, Чей так светел взор незабываемый.
Егор Кошкин: А Егор с Катей в это время стояли на корме небольшого прогулочного катера, неторопливо плывущего по каналу Херенграхт и наслаждались красотами летнего вечера. — Взгляни на эти разноцветные огни, — говорил Егор. — Это всё драгоценные камни: сапфиры, изумруды, рубины, алмазы... Посмотри на эти жёлтые фонари: это слитки золота. Посмотри на звёзды, которые зажигаются в небе: это всё серебряные монеты. Всё это богатство я бросаю к твоим ногам. Я дарю тебе этот вечер, этот город и эту сказку... Егор и сам не знал, как это у него получается. Обычно в присутствии девчонок он и двух слов связать не мог (исключением была только Герда — и то лишь потому, что она была скорее пацаном в юбке). Два года назад Егор попытался подкатить к Эльзе Йонг, первой красавице класса. Не потому, что она ему так нравилась, нет. Просто у всех друзей Егора уже были девчонки, и Егору не хотелось отставать от них. Но Эльза так насмешливо смотрела на Егора, что у парнишки из головы начисто вылетела заранее приготовленная речь. Он начал путаться в словах, мямлить — и в конце концов позорно бежал, сопровождаемый Эльзиным обидным хохотом. А с Катей всё было иначе. С Катей Егор чувствовал себя легко и свободно. Красивые метафоры, каким позавидовал бы любой профессиональный поэт, так и сыпались с языка. Канал сделал крутой поворот, и катер накренился. Правда, он тут же выровнял ход, но несколько человек всё-таки не смогли удержаться на ногах. Егор смог, да ещё и успел подхватить Катю. А потом... Егор и сам не понял, как это произошло. Её синие глаза, в вечернем свете казавшиеся очень тёмными, словно два бездонных колодца. Некстати вспомнилось чьё-то изречение: "Если долго смотришь в бездну — бездна начинает смотреть на тебя". Егору отчаянно захотелось утонуть в этих глазах. Раствориться в них без остатка. Он ощущал жаркое дыхание Кати на своём лице. Её губы приоткрылись... И в этот раз Егор не отступил.
Катя Максименко: Егор Кошкин пишет: — Взгляни на эти разноцветные огни, — говорил Егор. — Это всё драгоценные камни: сапфиры, изумруды, рубины, алмазы... Посмотри на эти жёлтые фонари: это слитки золота. Посмотри на звёзды, которые зажигаются в небе: это всё серебряные монеты. Всё это богатство я бросаю к твоим ногам. Я дарю тебе этот вечер, этот город и эту сказку... Катя удивленно и совершенно по-новому взглянула на Егорку. Девочка и помыслить не могла, чтоб пацан в столь нежном возрасте способен говорить такими высокими словами, так поэтично, романтично, красиво... - Это всё для нас двоих - прошептала Катя - и весь город и весь вечер, он наш, единый и неделимый, как и мы с тобой вдвоем - единое целое. А красота была на самом деле неописуемой! Мимо них, мерцая в вечерних огнях, медленно и величаво проплывали купола, мосты, старинные и современные строения, велосипедисты и всё это было так гармонично, так естественно, так хорошо подходило одно к другому, было вписано одно в другое, что Катя никак не могла налюбоваться всем этим великолепием, а по выражению лица и сиянию глаз своего кавалера, видела, что и он счастлив. Счастлив просто тем, что она с ним, что она рядом, что она близко. Катя почувствовала к мальчишке такую заливающую сердце нежность, которую она к нему ни разу не испытывала и почему-то сама при этом ощутила себя счастливой. Ребята держались за руки и тут вдруг катер немного наклонился. Катя, имевшая отличную координацию движений и мгновенную реакцию, интуитивно было потянулась в другую сторону и моментально схватилась за поручень, чтоб не упасть, но вмиг поняла, что Егорке очень хочется спасти её, уберечь, заслонить от любых передряг, ему хочется чтобы она была слабой женщиной, а он страстно желает быть сильным, отважным мужчиной, рыцарем без страха и упрека. Что же...так и должно быть и Катя помогла ему в этом, сделав вид, что падает. А потом...потом случилось то, что должно было случиться, уста Егорки на её устах...а потом и дальше и глубже... Катя закрыла глаза, приняла этот сладкий поцелуй, несясь на одной волне с мальчиком и позволяя себе тонуть в его объятиях.
Егор Кошкин: Егору хотелось только одного - чтобы этот поцелуй длился вечно. Он отрывался от Катиных губ лишь затем, чтобы снова приникнуть к ним. При этом он сдерживал свои порывы, чтобы не спугнуть Катю грубостью и жадностью. Казалось, сама Фрейя наставляет его в науке любви - и Егор оказался способным учеником. Наконец они оторвались друг от друга. Егор посмотрел Кате в глаза и нежно провёл большим пальцем по её щеке, наслаждаясь прикосновением к нежной гладкой коже. - Катя... Катенька... - шептал он. - Какое прекрасное имя! Твоё имя такое светлое, тёплое, солнечное... как ты сама. Если бы у меня были крылья - я бы подхватил тебя на руки, и мы взлетели бы над землёй... прямо к звёздам... Слова приходили на ум сами, словно кто-то их подсказывал. На Амстердам опускался вечер. В небе, удивительно чистом, всё ярче светили звёзды. А на земле, подобно их отражению, всё ярче светились разноцветные огни. Между тем катер развернулся и поплыл обратно.
Катя Максименко: А Катя, не отпуская сильную руку пацана, просто тонула в нежности, любви, ласке, Ей хотелось, чтоб этот тихий вечер для двоих, длился вечно. И она знала что Егорка тоже на вершине блаженства и Пегас осеняет его своим крылом Егор Кошкин пишет: - Катя... Катенька... - шептал он. - Какое прекрасное имя! Твоё имя такое светлое, тёплое, солнечное... как ты сама. Если бы у меня были крылья - я бы подхватил тебя на руки, и мы взлетели бы над землёй... прямо к звёздам... - Да, и мы взлетим высоко-высоко, прямо над звёздами, облетим всю планету, мы ведь научились летать, потому что когда в душе живут бабочки, то обязательно научишься; ну а потом мы устанем, усядемся на самое уютное и мягкое облачко и будем там сидеть, болтая ногами и разговаривать обо всякой всячине, может даже говорить глупости, но какая разница если нам будет весело и интересно и ты вылепишь из пушистых облаков слоников счастья... А пока ребята стояли на катере, любуясь звездным небом и чувствовали что большей радости на земле быть наверное не может...
полная версия страницы