Форум » Тяжело в учении - легко в бою! » Верните меня!!! » Ответить
Верните меня!!!
Ромка: Ромек бегал вокруг интерната, дёргал за ручку дверь главного входа, пробовал зайти через запасной, но двери были закрыты изнутри и наглухо. И ни одного огонька а окнах. Ни на одном этаже. Всегда приветливый интернат, такой уютный и тёплый в снах на больничной койке, сейчас высился в ночной тьме холодной и безжизненной громадиной. И слёзы в перемешку с дождём текли по щекам полячонка, сбежавшего из больницы, но не угадавшего с погодой и слишком поздно добравшегося до интерната. Его тапочки совсем развалились от бега по лужам, а больничная пижама облепила замерзающее тело и ничуть не согревала. Плача от бессилия Ромек бегал вдоль стены, тряс дверную ручку, бросал палки в окна и махал руками перед видеокамерами наблюдения. Но шум ливня и ночная тьма сводили на нет все попытки полячка обратить на себя внимание. КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ БЕДНОМУ, ПРОМОКШЕМУ И ПРОДРОГШЕМУ РЕБЁНКУ!! Неужели всё зря?
Инге Йоонас: Ромка пишет: - Ну с тем как я сюда прошёл, то есть как я пролез на территорию, через ограду, у меня проблем не будет. - Ромек поковырял ложкой в содержимом пакета. - У меня здесь, на примете, сто-олько служебных выходов и тайных лазеек, что всех учителей не хватит на шухере стоять. - Как интересно! Не, определенно полезный человек. - Я знаю, что со стороны стадиона есть лазейка. Хотя сама никогда в нее не лазила. Пофотографировала. Там красиво, несколько редких растений. Рядом живут белки, но их фоткать - надо телевик с собой таскать. - А что за служебные входы? Для кого они? - Я очень надеюсь, что охранник возникать не будет. - Чтобы наверняка, попробую сама завтра выяснить, кто это был, и побеседовать. Инге не уточнила, что ей это было нужно не только для поддержки "правильной" версии попадания Вейбицкого в интернат, но и... ох, блин, там же ключи. Все ключи. Она подвинулась, давая место новенькому и слегка поворачивая монитор, чтобы ему было удобно. Ромка пишет: Наверное электрическое брать надо. На открытый огонь пожарники ругаются. - Разогрев еды - это то, в чем я мало разбираюсь... - Сандер! Шшшш, - осадила девочка несколько потерявшего берега кота, который лез к еде. - Он всегда жрать хочет. У котов не предусмотрено чувства сытости.
Ромка: Ромек поднял кота и посадил его себе на колени. Пусть лучше будет под рукой, чем лезет под руку. - Служебный значит для нас. Чтоб ускользнуть, если надо, а нет разрешения. - Пояснил он и слопал ещё пару ложек. - А вот как я залез в само здание? Ну, скажу что не помню. Ну, может же такое быть, верно? - Никогда Ромек ещё не выдумывал себе алиби по такому поводу. Чаще всего повод был совсем противоположный. Где был, если был за оградой. А тут придётся голову поломать. - У тебя посуда есть? В чём разогревать будешь? Может пароварку выберешь? Она, вроде бы, не так уж и пожароопасна.
Инге Йоонас: - Конечно, может! - обрадовалась Инге. - Это почти так и есть. Ты сначала вообще сквозь меня смотрел и сказал что-то вроде "я тебя не помню". Вот. Ромка пишет: - У тебя посуда есть? В чём разогревать будешь? Может пароварку выберешь? Она, вроде бы, не так уж и пожароопасна. Девочка мысленно пересчитала, что у нее есть из посудного барахла. Чайник, чашки и несколько икеевских мисок для Сандера. - Мало у меня посуды. А вот барахла в целом - кажется, много. - Знаешь, меня тут некоторые считают богатой иностранкой. Прямо не говорят, но я же чувствую.
Ромка: - А я тебя и вправду не помнил. Откуда? - Хихикнул Ромек и погладил Сандера. - Я тоже иностранец. В некотором роже. Жаль только не арабский шейх. -
Инге Йоонас: Девочка начала немного уставать. Спасать больше некого, движуха кончилась. Разборки будут завтра, и, большой шанс, что до нее лично никто не докопается. Трудно докопаться до холодновато-вежливой отличницы, у которой всегда всё хорошо. "Взрослым нравятся беспроблемные дети, будь такой, это в твоей природе! ты такая и есть". Как-то так говорила ее эстонский психолог, Райна. Правильно говорила. Только... Кто бы знал, какие демоны подстерегают законопослушных и спокойных, едва мир вокруг них обрастает сводом жестких правил. Инге уже несколько раз ловила себя на желании попробовать курить. Просто на территории, быстренько, предварительно оглядевшись. Вопрос же не в том, чтобы затянуться, но в том, чтобы проникнуться риском и... и чувствовать себя настоящей. - А ты вообще чей гражданин? Польский? - Понятно, что не шейх. Я тоже не. Мама до болезни неплохо зарабатывала, но где те времена.
Ромка: - Польский. Всю жизнь себя поляком считал, хотя польской крови во мне только четверть. Обижался если полукровкой обзывали. В драку лез. Дома у меня, то есть в комнате, польский флаг на стене и герб Кракова. А вот живу здесь и русею понемногу. - Ромек печально вздохнул, доел остатки еды, немного дал коту слизнуть с пальца. - Меняюсь. Порой даже сам с собой, просебя, разговариваю и уже поляком себя не называю.
Инге Йоонас: Инге задумалась, кто же она сама. Хотя бы по-национальности. Раньше ее вполне устраивало жить на две страны, не считая себя ни русской, ни эстонкой. Но... - Ты знаешь, Ромек, а я, наверное, наоборот. Последние годы я чаще пишу и разговариваю на эстонском, так получилось. - Не знаю, как буду здесь, но ведь есть интернет, там все мои друзья. "Знали бы они, где я теперь учусь и живу. Знали бы - зачем. Надо скорее разбираться с задачами и... и домой".
Ромка: - После интерната ты куда? В Россию или в Эстонию? - Спросил Ромек. Сам он ещё не знал ответа на этот вопрос. Куда поедет он? В Польшу к папе? После того что там было? Остаться здесь? А здесь ради чего? Чёрт. Как же это трудно: из двух родин выбрать одну.
Инге Йоонас: - Куда оправят, - задумчиво произнесла девочка, но вовремя спохватилась: - То есть - как жизнь сложится! - Если можно будет выбрать - я бы в экспедицию. Куда-нибудь в африканскую саванну. Изучать жизнь животных, фотографировать их, вести дневники наблюдений.
Ромка: - Тогда зачем ты в спотивный интернат приехала, если после него собираешься зверьё в Африке фотографировать? - Удивился Ромек. - Ведь для этого лёгкая атлетика не нужна. - Воникло смутное чувство что Инге что-то недоговаривает. Ромек прокрутил в памяти последнюю фразу девочки. "Куда отправят". Кто? Дирекция интерната? - А кто тебя может отправить? Те, кто сюда направил?
Инге Йоонас: "Kurat... Черт! надо за собой следить лучше." Девочка вздрогнула и подняла голову, спать резко расхотелось. - По глупости я сюда приехала. К сожалению. Отцу хотела доказать... черт знает, что я ему доказать хотела. - Типа он армию прошел, а я, значит, здесь смогу. - Если бы не это, я бы давно попросила меня забрать. - Спортивный интернат - потому что мои данные сюда подходят, а мне подходит море. Был еще вариант с музыкальным интернатом, но туда надо нечто большее, чем высокий балл по музыке. - Но всю жизнь убегать... ох, то есть, бегать - это неправильно. У спортсменов короткая карьера. А я хочу дело на всю жизнь. - Насчет отправить... вряд ли у меня сразу будет какая-нибудь крутая профессия, чтобы после школы жить, где захочется. Родителей, конечно, можно послать ровно в восемнадцать, так многие делают. Но дальше-то что? - Скорее всего, мне светит какой-нибудь универ в Германии или в Финляндии. - Мне даже дадут выбрать, я думаю. - ...так же, как дали выбрать этот интернат. Эх.
Ромка: - А выступать за Россию не хотела бы? - Ромек задал вопрос, который в начале обучения задавали ему. И позже он задавал его сам себе. Выступать за страну, с которой твои родители. Один по-крайней мере. Не за ту, которую считаешь своей, а за другую. - Вон этот, как его... Блин... А, Виктор Ан. Он же кореец, а ради олимпиады российское гражданство взял. - Ромек был согласен с Инге что спортсмены долго не живут. В смысле долго не соревнуются. - Я на свирели играю. - Сказал Ромек. - Для дыхание полезно. -
Инге Йоонас: - Не знаю... - Я пока бегала, например, за город. Это я могу понять. Нет проблем пробежать за Сочи. - Но за целую страну - другое дело. - Тем более, у меня очень нервные на эту тему родственники. Маминым родным будет неприятно, если я возьмусь выступать на стороне Эстонии. А папины родители расстроятся, если я буду за Россию. Вот радость-то. Инге загрустила. - Я люблю просто бегать, на самом деле. Ни за кого. Ромка пишет: - Я на свирели играю. - - Для дыхание полезно. - Ну точно метсавайм, - мечтательно подумала Инге. - Поиграй мне, когда-нибудь. - Я на синтезаторе пыталась подбирать мелодии. Только... для музыки нужен особый склад души. "Надо, чтобы душа была, это точно. Душа, а не вычислительный центр".
Ромка: - Да уж, повезло тебе с родственниками. - Улыбнулся Ромек. - Хотя мне тоже. Правда мои не грызутся по поводу национальностей и гражданств. Просто не разговаривают. - Ромек ещё раз погладил кота и почесал ему за ухом - Мурло, а у тебя какое гражданство? - Пошутил он, хоть и в голосе чувствовались грустные нотки. - Поиграю. Хоть сейчас. Свирель-то у меня в комнате. Пошли? - Намекнул Ромек на возможность ответного визита.
Инге Йоонас: Человеколюбивый ориентал, кажется, совсем одолел новенького, но Ромек, вроде, был не против. Даже наоборот. Перспектива идти в гости прямо сейчас означала, что завтра утром Инге будет слегка тупить. Или не слегка. Ну и ладно, подумала она и сказала: - А пойдем. Девочка встала, стряхнула с себя несколько коротких шерстинок, поставила свою чашку на пол около ступенек и шагнула было к двери, но задумалась. Подошла к стеллажам, вытащила из какой-то коробки маленький серо-голубой баллончик, сунула его в поясную сумку. Потом сгребла рукой несколько флешек и отошла на середину комнаты. Кот проводил хозяйку даже не взглядом, а движением всей узкой ушастой головы. - Он любит флешки, - пояснила Инге, - ближайший час скучно ему не будет. Кинула флешки в сторону дальней стены. Сандер стартовал за ними раньше, чем маленькие пластиковые штуковины стукнулись об пол и разлетелись.
Ромка: - Лихо рванул. - Оценил Ромек старт Сандера. - А не сожрёт он их? - Он вышел из комнаты первым и подождал хозяйку. В коридоре было пусто. Разлитая на полу вода уже высохла и теперь ничто не выдавало ночного проишествия. Ну, почти ничто. Ромек нащупал в кармане ключ, вытащил за колечко, подбросил через плечо, поймал. И жонглируя так дошёл до двери в свою комнату. Открыл. Комната Ромки осталась точно такой, какой была в тот день. Кровать, стол письменный, низкий столик с двумя стульями (для гостей), шкаф для одежды, полки с книгами, моделями самолётов и машинками. В одном из углов католический крест. На стене плакат с Польским гербом, гербом Кракова и видами города. Между кроватью и шкафом натянут гамак. На оконной раме колыхались фень-шуйские штучки: монетки, колокольчик, зеркальце.
Инге Йоонас: - Погрызет, но проглотить не сможет. - Флешки - любимые игрушки Сандера, - объяснила Инге, следуя за Ромеком, - я кинула ему свежих. Чтобы ему не скучно было, а то рванет в коридор и привет. Свою дверь девочка просто захлопнула, закрывать не стала. Пол в коридоре выглядел лучше, чем она ожидала. Ну и ладненько. Размышляя, что, все-таки, делать с охранником, и какую стратегию выбрать, когда начнутся разборки, Инге вошла в комнату Вейбицкого. И чуть не замерла прямо на пороге. В комнате мальчика она ожидала увидеть бардак и разруху. А тут - обжитое и уютное "гнездо". Пыльное только, но это ничего, он же здесь не жил. Особенно впечатлил гамак. "Сандеру бы понравилось"! - Вау, - только и смогла она сказать, прикидывая, где правильнее всего устроиться.
Ромка: - Мда. - Ромек провёл пальцем ноги по полу. - Пыльно. Сразу видно без меня тут не убирались. - Он прошёл к столу, выдвинул один ящик, другой. Вытащил пачку вафлей. - Я в первый день, как приехали. Хотя нет, не в первый. Ну вообщем привёз с собой наливку. Забродившую. И тут втроём сообразили. С Яровским и с Ручкиным. Ярика директор выпорол, да ещё от мамки ему досталось. Она у нас рисование ведёт, кстати. А меня Денис, врач наш, бегать заставил. Без одёжки, в спортзале. Я из медкабинета голышом вышел и пошёл, руки за спину. Все девчонка попадали. - Разговаривая Ромек залез на шкаф, вставая на полки ногами. Пошуровал рукой и спрыгнул довольный как слон, держа в руке плоскую флягу. - Вот она. Мой маленький запасец. Это не просто вино. Это вино церковное. Дед-то мой в католическом костёле. Он мне сделал с собой. - Ромек щёлкнул ногтем по блестящему боку фляжки. - Будешь?
Инге Йоонас: Инге никогда в жизни не пробовала алкоголь. В эстонской школе им подробно объясняли, что алкоголь это наркотик и яд, особенно до двадцати одного года. Все, конечно, догадывались, что настоящий яд от возраста не зависит, но... "На работе не пьют". "Смешать. Но не взбалтывать (с)"... "Не пьют, я сказала"! "На работе не делают глупостей и думают головой, остальное всё можно". Мучительно вспоминая, сколько и какого спиртного надо выпить, чтобы алкоголь обнаруживался в крови, девочка справилась с нерешительностью и взяла, почти выхватила флягу из рук Вейбицкого. - А давай. Открутила крышку, коснулась губами горлышка и запрокинула емкость. Как будто это вода на маршруте, которую нельзя хватануть прям всю сразу, а можно - капельку. Рот и горло обожгло, вкус был немного вяжущий. Сделав над собой усилие, чтобы не закашляться, медленно опустила флягу. Незакрытую, так ее и отдала Ромеку. - Интересный вкус. Спасибо. - Бегать голышом ты, судя по всему, не боишься... - А с Ручкиным что было? Он не попался? Или выкрутился как-то?
Ромка: Ромек запрокинул голову и сделал два глубоких глотка. Кадык так и ходил на шее под кожей. - Не. - Выдохнул он. - Его тоже заставили. Хи. Бедненький. А без одежды я давно привык. На нудистские пляжи хожу. В Чехию ездил, там отдыхал. - Ромек сделал ещё глоток и вытер рукой губы. - Эх, хорошо. Теперь выспаться до утра и не забыть зубы почистить. А не-то заметут. - Он завинтил пробку и полез прятать флягу на прежнее место. Спрыгнув обратно посмотрел на Инге уже не таким взглядом как раньше.
полная версия страницы