Форум » Тяжело в учении - легко в бою! » Верните меня!!! » Ответить
Верните меня!!!
Ромка: Ромек бегал вокруг интерната, дёргал за ручку дверь главного входа, пробовал зайти через запасной, но двери были закрыты изнутри и наглухо. И ни одного огонька а окнах. Ни на одном этаже. Всегда приветливый интернат, такой уютный и тёплый в снах на больничной койке, сейчас высился в ночной тьме холодной и безжизненной громадиной. И слёзы в перемешку с дождём текли по щекам полячонка, сбежавшего из больницы, но не угадавшего с погодой и слишком поздно добравшегося до интерната. Его тапочки совсем развалились от бега по лужам, а больничная пижама облепила замерзающее тело и ничуть не согревала. Плача от бессилия Ромек бегал вдоль стены, тряс дверную ручку, бросал палки в окна и махал руками перед видеокамерами наблюдения. Но шум ливня и ночная тьма сводили на нет все попытки полячка обратить на себя внимание. КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ БЕДНОМУ, ПРОМОКШЕМУ И ПРОДРОГШЕМУ РЕБЁНКУ!! Неужели всё зря?
Инге Йоонас: Хорошо, когда комната недалеко от воды. Инге зашла к себе, мельком глянула на кота в переноске (недовольного, но пока молчаливого), повесила влажную куртку на стул, взяла чайник и вышла обратно. Новенький, ой, то есть старенький, по-хозяйски выжимал на пол пижамный верх. Это он делал зря. Можно же было донести свое барахло до душевой! Хотя... все равно они налили по всему полу. Толку-то. - Да я просто трусиха, - примирительно сказала девочка, - нет, спасибо, я не жалею, что редко порют. Кажется, не особо и редко. - Судя по рассказам, нарваться на телесное наказание очень легко. Ромка пишет: - Я не из Колобжега сбежал. Ты слышала наверное тут взрыв был. Один из наших организовал. Ну так мы с Кочубеем, одноклассник мой, под него попали. И оба в больницу. Славка ближе стоял. Ему больше досталось. А я чуть в себя пришёл и ходу из этой больницы. А чё там делать? Болеть тут приятнее, а не там. Инге ничего не знала про взрыв. А вот про Кочубея слышала. И даже читала в журнале и в интернете. - Кажется, я упустила кучу важных событий. - Про взрыв не слышала. Про Кочубея - рассказывали. Много. Думаю, частично привирали. - Надеюсь, Слава поправится и вернется... Ты его видел перед тем как сбежать, правда же? Ты не похож на человека, который может оставить товарища в беде. По мнению Инге, болеть было приятнее всего дома. Чтобы родители на работе, школа побоку, больницы чисто для консультаций, и никто бы не видел, как ей на самом деле фигово. Но дело такое. Зависит от человека.
Ромка: - Видел конечно. Кстати не так много тебе про него и приврали, я думаю. Потом расскажешь что ты слышала, а я добавлю что ты не слышала. - - Если хочешь, я тебя сам выпорю - Подмигнул он. - Для ознакомления. - В душевой Ромек скинул с себя остальное, совсем не учтя что Инге не в курсе его нудистских привычек. Ну да, ей-то кто говорил? А Ромке в его состоянии было просто чихать на такие вещи. Проскочив мимо Инге он нырнул в ближайшую кабинку и открыл горячую воду. Живительно тепло растеклось по спине, плечам, животу. Взяв мыло Ромек стал намыливаться, отложив голову напоследок. Он всегда начинал с мыться тела.
Инге Йоонас: - Расскажу, конечно, - наполнив чайник, девочка чуть задержалась в предбаннике душевой. Вейбицкий разделся донага и, продолжая болтать, прошел мимо Инге в кабинку. Кабудто он обычный эстонский парень, привычный к общим баням. Отметив этот факт, девочка раздумывала, списать ли такое дело на стресс или... или... Ладно, потом разберемся! Ромка пишет: - Если хочешь, я тебя сам выпорю - Подмигнул он. - Для ознакомления. - По-моему, ты отогрелся уже, или перегрелся! Выпорет он меня. Мечтатель! - Спинку тебе там не потереть?
Ромка: - Потри если хочешь. - Согласился Ромек, заметив как легко среагировала Инге на его нудистскую выходку. - А то я отвык уже. - - А не боишься промокнуть? - Выглянул Ромек из-под струй воды, одновременно намыливая себе руку.
Инге Йоонас: - Так я разденусь. - ...не совсем, конечно. Вот зараза! Рассчитывала смутить, а он возьми и согласись. Инге отнесла чайник в комнату, поставила его, и решительно стащила с себя форменное платье. Осталась в белом закрытом топике и в трусах-шортах, тоже белых. Кот Сандер недовольно курлыкнул из своей переноски. Вот будет круто, если черт принесет дежурного препода прямо сейчас! Схватив новую светло-зеленую мочалку, девочка решительно вернулась в душевую и шагнула к кабинке. Обдало паром. - Вот так и стой, - Инге принялась тереть подставленную спину Вейбицкого, начав с лопаток.
Ромка: Ромек успел смыть мыльную пену когда вошла Инге. Он успел оценить красоту форм и одеяний, оглянувшись через плечо. А потом упёрся руками в стену, подставив спинку и убрав лопатки. - Ну давай, потри. - Разрешил он, запрокинув голову под струи воды.
Инге Йоонас: Вейбицкий подозрительно быстро оживился, и, кажется, передумал помирать от переохлаждения. Вяло думая, а не зря ли она вообще во всё это ввязалась, не лучше ли было подождать взрослых или дозвониться до них, девочка терла новенькому спину. Уже не ледяную. И то ладно. Утешив себя тем, что, быть может, выигранные минуты были критичными для здоровья человека, Инге почти успокоилась. Поработав еще некоторое время, она собралась обратно в комнату: - Пойду я чай делать. - Хочешь, приходи потом.
Ромка: - Ага, давай. Спасибо. Я ещё минут... не знаю... погреюсь. А потом к себе в комнату, наверное. - Во больница попалась. Даже душ не работал. То есть работал, но так паршиво, что Ромек посетил его только раз и то не стал нормально мыться. Ромек кашлянул и спешно вернулся обратно под горячую воду.
Инге Йоонас: Инге с облегчением убралась из душевой и перебежала в свою комнату. С мокрых рук и волос капала вода. Это был бардак. Теперь любой мог увидеть не только их с Вейбицким веселый забег от главного входа до душа, но и капли около ее двери. В нормальной ситуации девочка бы не чувствовала себя виноватой, скорее наоборот. Но в этих стенах. Вяло размышляя, стоило ли писать охраннику записку и что делать, если дежурный препод решит разобраться, кто впустил Вейбицкого "домой", Инге вылезла из мокрого белья и переоделась в сухое. Подумав, натянула обратно форменное платье. Осмотрела комнату - эх, красота. Мокрая куртка и мокрое барахло, вода на полу. Хотя... Ее привычку потренироваться вечером, наверное, знал почти весь интернат, могла же она вымокнуть, возвращаясь? Могла. А белье некоторые маньяки чистоты стирают руками. И сушат на радиаторе. Безо всяких приключений. Кот Сандер недовольно зыркал на хозяйку из переноски, но голоса не подавал. Вскипевший чайник зашумел и отключился. Подумав еще немного, Инге взяла стоящую в углу комнаты швабру с губкой и вышла в коридор. Вытирать пол.
Ромка: Ромек грелся под душем минут пять, а не минутку как предполагал. Поделал несколько дыхательных упражнений, коим его когда-то научил Кочубей. Просто посидел на корточках, массируя себе голову и плечи. Потом встал и вышел из душа. Вытерся наскоро и как и прежде, без одежды, пошёл до своей комнаты. В коридоре он увидел Инге, прошёл мимо, подмигнул ей и вошёл в свою комнату. Гамак был растянут на старом месте. Сразу было видно что после исчезновения владельца в комнате никого не было. Ромек провёл пальцем по столу, расписался в слое пыли, но стирать её не стал. Решил оставить до завтра. Разве только достал чистые простынки: лечь и накрыться. Потом одел трусики-плавки и вышел наружу. Просто с Инге поболтать, ну и помочь чем. А-то девчонка корячится, он как пан польский.
Инге Йоонас: Спать совершенно не хотелось. Вытерев капли около своей комнаты, девочка принялась за мокрую дорожку рядом с душевыми. Взрослые любят чистоту, и, судя по уровню ее в местном интернате, любят особой любовью. Ну, сделаем им красиво. Сама Инге убираться не любила. Просто привыкла. Когда лишняя пыль в комнате может спровоцировать приступ, очень быстро учишься, чуть что, хвататься за мокрую швабру. Из душа вышел мытый новенький. Выглядел он вполне бодро. Правда, забыл прикрыться полотенцем. С кем не бывает, после таких-то приключений. Сделав вид, что все в порядке, девочка ему слегка улыбнулась. В принципе, если он не русский, или наполовину русский, может, у них так принято? Эстонские ребята тоже не парились обнаженностью. Большинство ее раквереских знакомых пренебрегали плавками и купальниками, когда шли купаться. Это в Сочи можно выбирать, а в холодной стране мокрое барахло - зло. Живо в нем простудишься. Продолжая размышлять про то, что будет, если дежурный препод накроет ее прямо со шваброй, и мыть ли пол около перехода (чтобы что? ведь все равно будет разбор полетов), Инге решила, что новенький-старенький уляжется спать, и чай ей придется пить с котом. "Если придет препод, можно будет попытаться его чаем успокоить"... Однако Вейбицкий вышел из своей комнаты и направился к ней. В трусах. И то ладно. - Ну как ты? - Если вдруг холодно, у меня есть барахло, которое на тебя налезет, - предложила Инге.
Ромка: - Спасибо, не надо. Своё есть. Ты, вообще, чего и как? - Ромек был почти "сама вежливость" - Чего корячишься? Днём уберут, не мучайся. Пошли лучше посидим, побалагурим. - Вейбицкому хотелось отблагодарить Инге за спасение себя любимого.
Инге Йоонас: Инге слегка удивилась. - Днем, конечно же, уберут. Но если бы я была дежурным преподом, я б прямо по капелькам воды заглянула... к нам на огонёк. - Ты не забывай, мы все-таки вломились на пункт охраны. Точнее, я, а не "мы". - Весь наш "путь" я намывать не собираюсь, только вот здесь. Девочка сделала еще несколько движений шваброй. Ромка пишет: - Спасибо, не надо. Своё есть. Ты, вообще, чего и как? - Я-то в порядке, не я ж из больницы ушла и в грозу попала. - У меня там чайник вскипел. Пойдем, что ли, ко мне? - Если хочешь, можешь протереть воон ту лужу, которая между душевыми и твоей комнатой. - А я пока к себе, кота надо выпустить.
Ромка: - Вау! Тебе кошака разрешили держать? - Удивился Ромек. - Породистый? Или так, помойно-полосатый? - Взяв швабру он стал интенсивно заметать следы. - Тут Яровский, знаешь такого?, белку себе принёс. В парке поймал. Вот только я не знаю что с ней стало. Разрешили ему её держать, или нет. - Мокрые следы исчезли. Ромек удовлетворённо хмыкнул. - Усё. Замётано. Завтра с утра будет учителям сюрпризец. Только что раньше будет: они меня здесь увидят, или им из больницы позвонят.
Инге Йоонас: - Я бы не сказала, что кота совсем разрешили. Мой дядя, Арво, вроде бы договорился с кем-то из администрации, что на кота "закроют глаза". Если кот не будет мешать процессу обучения и если я справлюсь с уходом за ним. - Кажется, помог с этим ваш математик, - доверительно сообщила Инге. - Но есть засада. Дядя Арво знает русский заметно хуже меня. Поэтому я насчет кота осторожничаю, в коридор не выпускаю. Ромка пишет: - Тут Яровский, знаешь такого?, белку себе принёс. В парке поймал. Вот только я не знаю что с ней стало. Разрешили ему её держать, или нет. - - Неа, не знаю Яровского... И белку не видела. - Девчонки мне рассказали, что в интернате даже мышка жила, какое-то время. Но, вроде бы, хозяина мышки заставили ее отпустить. - Меня не заставят. Или с котом - или никак. Инге вздохнула. - Это было мое единственное условие отцу, когда он... бумаги подписывал. Фиг бы я иначе согласилась. Ромка пишет: - Усё. Замётано. Завтра с утра будет учителям сюрпризец. Только что раньше будет: они меня здесь увидят, или им из больницы позвонят. - А ты на уроки пойдешь? Прям сразу после всего? - удивилась Инге. - Пошли в комнату, что ли. Я не уверена, что сюрприз будет завтра. Мы вестибюль затоптали грязищей. Могут сегодня, хм, зайти в гости... - Хотя - если охранник вернулся на пост один, после моей записки он вряд ли побежит докладываться. Девочка открыла дверь своей 210-й и пригласила Вейбицкого внутрь, успев быстро осмотреть степень, как ей казалось, бардака. У двери припарковался автоматический кошачий туалет, похожий на деталь космического корабля. К счастью, чистый. Кровать просто прикрыта, но не заправлена. На стуле сохла куртка. На столе - ремонтируемый планшет (Инге пыталась поменять ему стекло, но отвлеклась на написание отчета). И чайник с двумя чашками рядом. Стеллажи украшал высокий тубус очистителя воздуха. Сверху на него была наклеена мишура из тонкой бумаги, она слегка шелестела от движения воздуха. Полки были завалены полуразобранной компьютерной техникой, а также разной степени древности гаджетами. Между кучами телефонных и модемных панелей и связками проводов попадались книги. По паркетному полу, ничем не закрытому, тихо полз робот-пылесос. А около кровати стояла большая переноска с недовольным котом-ориенталом внутри. Зверь, увидев хозяйку, активно заскреб лапой дверцу своей клетки и мырркнул низким, довольно противным голосом.
Ромка: - Не. Сначала я в столовку, позавтракаю. Потом к директору. Отмечусь. Потом он наверняка пошлёт к врачу. А потом, если пустят, то можно и за уроки. Хотя как раз на уроки-то и не хочется. - Ромек вошёл следом за хозяйкой комнаты и тоже огляделся по сторонам, оценивая обстановку. - Это что за агрегат? - (Про кошачий туалет). - Ой, а это что за бандура? - (Про очиститель воздуха). - Нифига себе у тебя сколько всего. - (Про барохло на полках). - А, ну эту штуку я знаю. - (Махнув рукой на робот-пылесос). - Вау! Котик. Ой, а чего он лысый? Мутант что ли? -
Инге Йоонас: - Это, - Инге неопределенно махнула рукой в сторону полок, - типа вся моя жизнь. Люблю техническое барахло. - На самом верху, труба вон та, это очиститель воздуха. Мне так надо, потому что астма. Вылеченная, но все равно. - А это лоток кошачий, усовершенствованный. Сам себя убирает. Девочка убедилась, что дверь комнаты закрыта, и открыла дверцу переноски. Крупный, стройный кот с длинной мордой вышел оттуда, чихнул и направился к новенькому, подняв тонкий хвост. Весь кот выглядел совершенно инопланетно. - Его зовут Сандер, и вовсе он не лысый. Просто шерсть короткая очень. Да, пожалуй, мутант, если сравнивать с обыкновенным домашним котом. Он ориентальный. - Не кусается. Инге подошла к столу и разлила по чашкам кипяток. - Чайные пакетики в коробке, выбирай. - Ты чувствуешь-то себя как? В больнице кисло, это я согласна. Но толку-то сматываться, или назад отправят, или... короче, сам знаешь, лучше меня, что "или". - Я понимаю, домой из больницы. Еще как понимаю. Но из одной несвободы в другую... Эх. Осталось выбрать зеленый чай и усесться куда-нибудь. Ага, можно на ступеньки. Кто только придумывает такую планировку для комнат, а? Хотя... вот чаю попить - даже удобно. - Гнездись на кровати. Там теплее. Диана Францевна вот в такую комнату меня поселила, там типа альков, и к нему ведут ступеньки. Ковер пришлось убрать, и добавить еще один стеллаж.
Ромка: Ромек выбрал черный чай с мятой, запихал пакетик в чашку, сел на кровать и стал знакомиться с котом. - Сандер? Почти полковник Сандерс. - Почесал он котяре между ушей. - У меня дом в Польше. Туда из больницы не добежишь. Тем более так. А тут чем не дом? Ждут ведь. Не забывают. - Ромек подогнул ноги по-турецки. - Да и, по-правде сказать, не тянет меня уже в Польшу. Папаша совсем тронулся. Меня и Юську, это кузина моя, из-за пустяка ремнём отлупил. Друзей там нет. Последний на машине разбился. А мама, она полуполячка, там давно уже не живёт. -
Инге Йоонас: Инге с некоторым сожалением вспомнила больницу, в которой начиналась ее новая жизнь. С астмой. Ничего приятного, но, когда это неизбежность, можно привыкнуть и даже найти что-то хорошее. Вдруг подумалось, что она бы, наоборот, убежала из интера в ту самую больницу, прорвалась сквозь границы и бурю, и упала бы на руки врачам... Понимая, что никогда так не сделает, девочка вздохнула. Аромат зеленого чая успокаивал. Ну и черт с ним, с дежурным, если придет. - Ничего себе папашка. Лучше уж интернат. - А вообще... твои, значит, тоже развелись? - Мои в процессе. Я ничего не смогла с этим сделать. Инге не могла уложить в голове, как это в интернате могут кого-то "ждать". Для нее это было учреждение. И рабочий полигон.
Ромка: - А они и не были женаты. - Спокойно информировал Ромек, отхлёбывая чай. - Тут прикол вообще вышел. Папа у меня чисто русский. Мама полячка по папе только. Встретились в Колобжеге. Там пошла любовь-морковь, шуры-муры и чай-кофе-потанцуем. Пожили вместе и разбежались. Папа остался там, а мама переехала в Россию. Правда прикольно? - Ромек ещё раз погладил кота. - В Величке меня мотоциклом сбило. Папаня приехал тогда, с мамой меня по врачам таскали. Я почти четыре года, не помню точно, парализован был. Думал вместе будем. Ан-нет, снова разъехались. У папы другая семья теперь. Я слышал. У мамы тоже kochanek-groom (жених-любовник) на горизонте нарисовался. Так что, я думаю, я только здесь кому-то и нужен остался. -
полная версия страницы