Форум » Тяжело в учении - легко в бою! » Одиннадцатая заповедь » Ответить
Одиннадцатая заповедь
Пантя: Пантя потихоньку обживался в интернате. Прошла первая неделя: самая трудная и долгая. Каждый день тянулся как месяц, и каждый день под страхом порки. Но самые страшные опасения не подтвердились. Учителя были адекватные и по любому пустяку за розги не хватались. Видать не все придерживались соглашались с постулатом, признающим равенство между сбережённой розгой и испорченным ребёнком. И одноклассники не подкачали. Сразу стало ясно что одиннадцатая заповедь, которую придумал лично Пантелей, туточки соблюдалась за редчайшим исключением. Даже кухня не подкачала и Егоров смог в постный день отобедать именно той едой, которая в этот день и разрешалась к трапезе. Не то чтоб он постоянно придерживался всех постов. Так, проверил просто. Но сам факт не мог не радовать. Ну а дружеские отношения с Марком стали чем-то само собой разумеющимся, после того приключения, которое они учудили в первый же лень пребывания в интернате. Только одно омрачало беззаботную жизнь. И вовсе не уроки, не тренировки и не возможность получить ремнём. Меч отобрали на хранение. [more]Это ещё не обыгрывалось, но не могу же я ждать.[/more] А какой воин без меча? Всё равно что Марадонна без мяча.
Ответов - 62, стр:
1 2 3 4 All
Инге Йоонас: Инге вдруг стало обидно за всех евросоюзных учителей сразу. - Почему это не умеют? - А... бить - да, не умеют. Запрещено у нас такое. - Я уверена, что некоторые европейские преподы мечтают о снятии запрета на телесные наказания, но... - девочка осеклась, поняв, что чуть не сболтнула лишнего. - Но большинство наших учителей - люди с крепкими нервами и психологическим образованием! Они могут всего добиться словами. Спокойными словами. - Упражнения под присмотром... Эх. - Я бы с удовольствием на твой меч посмотрела. - Если разрешишь.
Пантя: - Запрещено? А в Америке? Там же разрешено и даже очень. - Возразил Пантелей. - А про крепкость нервов наших учителей я знаю не меньше твоего. Порой такие сволочи попадаются, что Боже упаси. - - Меч сейчас не у меня. Это надо дождаться Владника, у кого он на хранении. -
Инге Йоонас: - Америка от Евросоюза далековато будет, и нравы там совсем другие. - Я в курсе, что в США много чего разрешено. В южных штатах. Неожиданный выверт демократии, что тут можно сказать. - Но именно демократии! Я читала, что, если родители против наказаний в школе, они могут не подписывать согласие на наказания. И, даже, что сами дети могут попросить заменить порку на отсидку в классе. После уроков. - В нашем интере такое вряд ли прокатит. Девочка прищурилась в сторону корпусов. Вспомнила, как в первый свой день забрела на цокольный этаж и полюбовалась звукоизолированной дверью. Бррр! Она была уверена, что в США всё устроено в разы гуманнее, хотя все равно это жесть и дикость. - Сволочные учителя везде попадаются, - примирительно сказала Инге, вспоминая о своем эстонском прошлом. - Нам остается надеяться, что здесь учителя справедливые. И не особо жестокие. - У Владника... Эх. Мне кажется, с ним лучше лишний раз не связываться. - Взгляд как у терминатора.
Пантя: - Терминатора? - Усмехнулся Пантелей. - Ну-ну, много ты Терминаторов видела. Обэжтста местного видела? Кирилла Петровича. Ну, которого тут Пиратом зовут? С бородой такой. - Так тут у него две приёмных дочки есть. Одна, кстати, с нашем классе. Так тоже ремнём лупит. Я в душе недавно видел. Вся полосатая, похуже зёбры. - От упомянутого Инге учителя Пантя получил первую порку, причём в первый же день. - А америкосы вообще больные на всю голову. Грешно сказать, но созданы они не от обезьяны или из глины, как в Библии написано, а пёс его знает из чего.
Инге Йоонас: - Кирилла Петровича, кажется, еще не видела. После твоего рассказа буду рада не видеть его еще пару недель, или дольше. - Я в душ хожу после отбоя. Или до подъема. Вот как знала, что лучше там никого не встречать... - А ты, значит, за девочкой подглядывал? Ыть... нехорошо это! - заключила Инге. Все мальчишки одинаковые, факт. И наши, и местные, и верующие, и нет. Как с ними дело иметь? И - как теперь мыться спокойно? - Не ругайся зря. Чисто логически, чем русские лучше? Не политически, ну это в пень, а по вопросам воспитания. С поркой экспериментируют. После ста лет фактического запрета на любые наказания в школе. Зачем? - Американцы хоть честно не бросали это дело. Они, кстати, верующие очень. В южных штатах особенно. - В любом случае, американские дети вряд ли сильно отличаются от нас. Может, сидят там, за океаном, двое наших ровесников. И треплются о чем-то похожем. Привычный к наказаниям флоридский парень важно фтирает новенькой, которую позавчера привезли из Калифорнии, что битье в школе - это ОК. - А она такая слушает, делает вид, что нифига не боится. Тупо надеется, что никогда не влетит, она же такая положительная девочка. Зря надеется. Все, рано или поздно, попадаются. Инге вздохнула. Снова потянулась к планшету. В чате скайпа написала своей психологине, что все с ней в порядке. Это была чистая ложь. В порядке она будет, когда вернется домой. И устроит родному отцу разгромную, истерику. За то, что он ее сюда отпустил.
Пантя: - Душ здесь общий. Чего подглядывать-то, я давно уже в бане вместе с девчонками парюсь. - Пожал плечами Пантелей. - И всё нормально, ничего такого. - - Ну, мы семьдесят лет коммунизм строили. А потом сказали: Пролетарии всех стран, извините. И теперь строим непонятно что. Вместо капитализма получился воризим и откатизм. А америкосы сволочи. Сколько они наших детей-сирот поубивали? - В планшете пискнула емейлка и Пантя углубился в чтение. Писал послушник из монастыря, пантин приятель. Ля-ля-тополя, всё пучком и прочее. Рассказал историю. Поначалу молча читающий Пантелей похихикивал, похрюкивал едва сдерживаясь, а потом засмеялся, ткнувшись в планшет лбом.
Инге Йоонас: - Ну душ условно общий, там же кабинки. - Ладно. Справедливости ради - эстонцы все вместе в бане парятся, традиция такая. - Но, видно, я недостаточно эстонка, чтоб мне такое нравилось. В баню я не ходок. Пантя был настолько идеологически русский, что Инге чувствовала себя на продолжении занятий по толерантности, которые пришлось пройти перед поездкой сюда. Где ее и прочий оперативничий молодняк тренировали на выдержку в любых дискуссиях и учили сглаживать провокации. - Вот ты, Пантелей, наверняка не был нигде, дальше Европы. Я, например, не знаю, что и как в странах, где я не бывала. - И даже внутри одной страны всё разное. - Сам видишь, большинство ребят в нашем интернате - дети родителей-атеистов. А твои верующие. И сам ты отличаешься. Безо всяких, вроде, границ. Страна-то одна. Мальчик заразительно расхихикался прямо в свою планшето-лопату. - Что тебе такого смешного пришло? Поделись.
Пантя: - Звонарь знакомый пишет. Прибегает к ним сегодня Сашок, местный алкаш. Ну не так чтоб запойный. В мере сил пьёт. Прибёг и говорит что у бабки Петровны в печи нечисьь завелась. Он де голос слышал. Ну, отец Василий с ним пошёл и он, кореш мой звонарь, за компанию увязался. Пришли, значит, и отец Василий в печь полез. Начал там креститься и застрял. Сам же пузатый и широкоплечий. А дома были бабка Петровна, Сашок и дочка Петровны. А на ней купальник в тре верёвочки. Они отца Василия за ноги потянули, он выскочил и девицу оседлал. - Не в состоянии продолжать Пантелей засмеялся ещё сильнее.
Инге Йоонас: - Весело православные живут! - Но грешновато. Браслет на ингиной руке завибрировал. Напоминая, что время "ботаники" кончается. Она сняла гаджет с руки и состыковала гаджет с планшетом, перенастраивая. Ладно, еще немного времени было задано на переход с территории в корпус, ими, в общем, можно пожертвовать. - Слушай, Пантелей, а ты никогда не сомневался в своей вере? - Я почему спрашиваю. Мои родители совершенно обычные атеисты, и все-таки мне интересно всегда было. - Вдруг Бог есть... ну, может, не такой, как в книгах, а какая-то высшая сила, что-то особенное.
Пантя: - Чего это у тебя за браслетик? - Поинтересовался Пантелей, искоса наблюдая за действиями Инге, хотя сам делал вид что пялится в свой планшет. Но при вопросе о вере встрепенулся и взвился. - Как так сомневаться?! Инге, ты что городишь, красавица моя?! Вера на то и вера, чтобы в ней не сомневаться. А если не веришь в Бога на небе, верь в Бога в себе. А чисто атеистов не бывает. Даже самый завзятый атеист имеет хоть какую-нибудь примету. Даже сам не признается, но имеет. Не с той ноги встал, кошка дорогу перебежала. Ну и прочее. В сути своей чем не вера? -
Инге Йоонас: - Да, это так, браслетик многофункциональный. Для тренировок хорош, скорость и дистанцию отмечает, пульс показывает. Еще он типа часы и будильник, если настроить. - Скоро мне двигать отсюда, короче. Двигать было еще не очень скоро, но Инге начинало казаться, что за ними кто-то наблюдает. Возможно, препод. Это было бы некстати. - Что-то у меня паршиво получается верить. В приметы тем более. Про Бога в себе я вовсе не понимаю, это как? Совесть, что ли? Мама говорила, что у меня с ней не очень... - А, вот во всякую заразу типа метсаваймов и ванапаганов немного верю. Это такие магические существа. Типа лешие, домовые. Или, на другой лад - тролли, альвы. Скорее, как в еще один мир, который иногда соприкасается с нашим. - Но это ж типа язычество, не?
Пантя: - Ну да. Типа да. - Кивнул Пантя. - Вот ещё. Говорят: язычники верят в идолов. Ха. А православные, значит, верят в иконы? - Разговор пошёл не в ту степь и Пантелей решил что пора закругляться. Религия и националистические взгляды часто приводили к спорам и Пантя не хотел доводить до греха. - Тебя часто пороли? - Спросил он, садясь на пятки и запихивая планшет под рубашку. - Вообще. -
Инге Йоонас: - Не. Я не верю в идолов, это точно. Таак. Включить, что ли, запись? А ну его, он новенький, именно про интер мало что знает. Инге засунула планшет в поясную сумку и волевым усилием заставила себя говорить спокойно. - Ни разу меня не пороли. Ни дома, ни здесь. - Я вообще раньше думала, что телесные наказания остались в далеком прошлом и запрещены во всем мире.
Пантя: - Добро пожаловать в реальный мир. - Пантелей хлопнул Инге по плечу. - Здесь ты узнаешь много нового и интересного. - Девчонка-эстонка ещё не заняла в уме Пантелей определённого места. Так, поболтали немного о том, о сём. Вроде как интересная собеседница.
Инге Йоонас: - Спасибо, про "новое интересное" я читала. Правила впечатляют. Бррр. - Чо уж, в первый день мне было страшно. От этого реального мира. Преподы еще такие ходят, уверенные... в себе. И второй день тоже было паршиво, и третий. - С девчонками еще наболталась... - А потом я вспомнила нашу пословицу. Kes kahju kardab, see õnne ei leia. Кто без храбрости - тот без радости. Инге встала, счистила с формы несколько сухих травинок, собрала свои гаджеты и фототехнику. - Однако, опаздывать на тренировки - это не храбрость, это глупость... поэтому я пойду. - А ты вот о чем подумай. Меч твой забрал математик. Он, конечно, в своем праве. Но меч-то твой! - Тренироваться надо. Если я несколько дней не бегаю - в следующий раз показатели хуже. А ты уже сколько не тренируешься? - Думаю, ничего страшного не случится, если меч аккуратненько забрать. Не на совсем, а чисто потренироваться. Потом вернем. - Если надумаешь, постараюсь помочь.
Пантя: - Спасибо, про "новое интересное" я читала. Правила впечатляют. Бррр. - Чо уж, в первый день мне было страшно. От этого реального мира. Преподы еще такие ходят, уверенные... в себе. И второй день тоже было паршиво, и третий. - С девчонками еще наболталась... - А потом я вспомнила нашу пословицу. Kes kahju kardab, see õnne ei leia. Кто без храбрости - тот без радости. - Хорошая пословица. Прямь как наша: храбрость города берёт. Ещё есть про глаза у страха. - Инге встала, счистила с формы несколько сухих травинок, собрала свои гаджеты и фототехнику. Пантя тоже встал, отряхнулся спереди, сзади. - Однако, опаздывать на тренировки - это не храбрость, это глупость... поэтому я пойду. - А ты вот о чем подумай. Меч твой забрал математик. Он, конечно, в своем праве. Но меч-то твой! Пантя удивлённо воззырился на девчонку. Куда она клонит? К чему? - Тренироваться надо. Если я несколько дней не бегаю - в следующий раз показатели хуже. А ты уже сколько не тренируешься? - Думаю, ничего страшного не случится, если меч аккуратненько забрать. Не на совсем, а чисто потренироваться. Потом вернем. - Ты по бегу тренируешься? - Спросил Пантелей, хотя и так всё было понятно. - Я на плавание хожу. Как приехал только один раз был. Тренер предупредил, ремень показал. Не хочу рисковать. Бережёного сама знаешь. А про меч надо подумать. Я же не обещал его совсем не трогать. - - Если надумаешь, постараюсь помочь. Инге скакала в своих словах с пятого на десятое: то на тренировки, то на меч. Ох уж эти девчонки.
Инге Йоонас: Инге несколько удивилась, но виду не подала. - Ну да, я бегаю. Мне, кстати, никто никакого ремня не показывал, просто спросили, знаю ли я правила. - Плавание это круто. Одна из моих новых подруг тоже плавает. Аня. - А с мечом ты что делал, до интерната? Я так поняла, ты умеешь им драться. Это же оружие. Что за оружие без тренировок обращения с ним? - Вот то, что меч у Владника, это серьезнее. Я бы поостереглась связываться с математиком... одна. Пойму, если тебе тоже неохота. Математик был, в общем, нормальный. Без перекосов. От Арво Инге знала, что именно благодаря математику ей разрешили держать кота. Значит, не психический. Но говорить с преподом лишний раз что-то не хотелось. А вот меч глянуть... ай, ладно, что там этот меч! Есть шанс попасть в кабинет математики и добраться до учительского компа. Сердце забилось чаще.
Пантя: Пантелей икнул от удивления. - Драться мечом? Ты совсем уже? - Повертел он пальцем у виска. - Меня же враз... Того... -
Инге Йоонас: Инге чуть не села обратно в траву. - Чего - того? - Нифига не понимаю. У тебя есть меч. Он тебе зачем?
Пантя: - Инге, мать твою за ногу. - Выругался Пантелей. - Ты понимаешь что будет, если я этом меч в драке использую? - И он показал на пальцах решётку. - Это же не шутка. Я с ним только упражняюсь, а ежели до драки дело доходит, то токмо на кулаки и надёжа вся. - От волнения он снова перескочил на "древний" язык.
полная версия страницы