Форум » Тяжело в учении - легко в бою! » Одиннадцатая заповедь » Ответить

Одиннадцатая заповедь

Пантя: Пантя потихоньку обживался в интернате. Прошла первая неделя: самая трудная и долгая. Каждый день тянулся как месяц, и каждый день под страхом порки. Но самые страшные опасения не подтвердились. Учителя были адекватные и по любому пустяку за розги не хватались. Видать не все придерживались соглашались с постулатом, признающим равенство между сбережённой розгой и испорченным ребёнком. И одноклассники не подкачали. Сразу стало ясно что одиннадцатая заповедь, которую придумал лично Пантелей, туточки соблюдалась за редчайшим исключением. Даже кухня не подкачала и Егоров смог в постный день отобедать именно той едой, которая в этот день и разрешалась к трапезе. Не то чтоб он постоянно придерживался всех постов. Так, проверил просто. Но сам факт не мог не радовать. Ну а дружеские отношения с Марком стали чем-то само собой разумеющимся, после того приключения, которое они учудили в первый же лень пребывания в интернате. Только одно омрачало беззаботную жизнь. И вовсе не уроки, не тренировки и не возможность получить ремнём. Меч отобрали на хранение. [more]Это ещё не обыгрывалось, но не могу же я ждать.[/more] А какой воин без меча? Всё равно что Марадонна без мяча.

Ответов - 62, стр: 1 2 3 4 All

Инге Йоонас: Инге почему-то вспомнилось, что люди рисковых профессий в Бога все-таки верят. Особенно когда всё серьезно. - Расскажи!

Пантя: Пантя лёг на спину, вытянул ноги и подложил руки под голову. - Это случилось осенью, во Псковской губернии. - Начал он, сорвав и покусывая травинку. - Я как раз собирался податься на юг, что бы в более тёплом климате переждать зиму. Я пробирался на юго-запад, на своём велике, сторонясь дорог и не садясь в электрички. Там можно было попасться, да и деньги я берёг. Ориентировался по карте и компасу, благо с этим делом у меня в школе была убедительная четвёрка. Но на картах, как ты наверное и сама знаешь, не всё и не всегда правильно обозначают. И по воле Создателя очутился я в деревне, которую ни до, ни после ни на одной карте не видел. Деревня была жилая. Но она мне, как-то сразу, не понравилась. Нет птиц. Вообще ни одной. Даже воробьи не чирикали. Не мычат коровы и собаки не лают. А главное люди. Их было мало, а те которых я видел, старались избегать встречи со мной. А если разминуться на узкой улочке никак не получалось, то отворачивались и прикрывали лицо рукой или одеждой. Идти и проситься на ночлег таким странным типам мне не хотелось, но уже вечерело, а по радио днём обещали дождь и я искал пустующий дом, в котором мог бы переночевать и переждать непогоду. И нашёл таковой на самом отшибе.

Инге Йоонас: Инге села поудобнее, подтянув одну ногу под себя, и приготовилась слушать. - Да, карты, они такие. Навигатор вот тоже, если сбился или сам за тебя решил, какой путь проще - потом не выберешься...


Пантя: - Ну, навигатора тогда у меня не было. И как я потом узнал от других бегунков, по навигатору меня могли бы вычислить. Правда я так и не понял как именно, ну да это и не важно. Ну так вот. Залез я в тот дом, благо дверь была без замка и открылась легко. Внутри был полный разгром. Окна заколочены, в полу не хватало досок, мебели нет, только русская печка и та вся в трещинах и без трубы. Видимо изба топилась по чёрному. Для пробы я разжёг малюсенький костерок. Он горел нормально я сварганил себе ужин. А вот ночью началось жуткое. - Пантя замолк, собираясь духом чтобы продолжить свой рассказ. - Я залез на печь, которая уже прогорела и постелил своё покрывало. Я возил его на велике, на багажнике. И тут раздался жуткий грохот в дверь. А я подпёр её парой досок, что бы не вошёл кто. Я аж подпрыгнул. Потом затрещало за окном, за спиной у меня. Я оглянулся и просто заледенел. Там натурально горели чьи-то глаза . Так, снаружи. На улице уже темно было, ничего не видно. Но вот как в воздухе глаза висят и горят. И страх жуткий, Инге. Ну, меня папа научил, если страшно, читать Отче наш. Я не прочитал, а просто проорал первые строчки и глаза и грохот за дверью исчезли. Но почти сразу начались снова и самое страшное, кто-то стал ходить по потолку. Да так, что доски прогибались. Вообщем понял, что настаёт мне жуткий конец. -

Инге Йоонас: Хоть Инге и не очень верила в нечистую силу, рассказывал Пантя страшно. Девочка безотчетно подтянула колени к груди и обвила себя руками. - Ну нифига себе ночка! - А почему... - Слушай - почему ты не попытался сбежать?

Пантя: - Ночью?! В незнакомом месте? Ну, спасибо, Инге, за добрый совет. - Ахнул Пантелей. Инге бы рванула, подумал он и с некоторым сожалением посмотрел на белокурую девочку. А потом покрылся мурашками, когда представил себе что с ней сделали бы ночные гости. - Ну, вообщем, тут я вспомнил что в котомке у меня лежали пять иконок. Не тех, которые на компьютере, а совсем других. Я сам не знал зачем я их взял с собой. Помню что я их не украл, а купил. Именно купил, потому что убегая и забрал иконки и оставил деньги там, где они лежали. Я быстро нашёл их, вытащил и запихал первую в щель в потолке, прямо там, где доска трещала от того, кто ходил наверху. Шаги сразу пропали. Вторую я положил под дверь, в третью и четвёртую в щели под подоконниками. На какое-то время стало тихо. -

Инге Йоонас: Хоть это был и не ингин путь, она слушала и запоминала. Если нельзя убежать и нечем драться... - А что было потом?

Пантя: - Потом упала та иконка, которая была в потолке. И сразу же оттуда, прямо пробив доску, меня схватило за волосы. Как я вырвался, просто не знаю. Я скатился вниз, на пол. Сверху посыпались доски, мусор всякий. И потом какой-то монстр прыгнул на печь. Я только ноги его успел увидеть, и больше ничего. А у меня в руке последняя икона. И вот тут меня просто кидает внутрь печи. Прямо, понимаешь, вот как будто меня за руку взяли потянули. Не иконка вырывалась, а просто рывок и меня прямо в пола и туда. Ну, сама понимаешь, огня там уже не было. Но сажа, копоть. Я просто ничего не видел, глаза закрыл, только иконку сжимаю. А в избе вой, треск, скрежет. Я уши зажал, зажмурился, молюсь и сам себя не слышу. Чувствую только что тепло в руке от иконы пошло и сразу как-то спокойнее стало. Немного, но спокойнее. - Пантя перевернулся на бок, щёку на кулак и потрогал цветок незабудки. - Так я ночь и просидел там, в печи. Вылез только под утро. Мой велик, который я затащил в дом, был разорван. Словно не железный был, а бумажный. На печи, снаружи, следы когтей. У меня ладонь помещалась в них. Вся, целиком. Ну и от вещей только клочки, да тряпочки. А вот иконки лежали там, куда я их воткнул. И даже дверь целая. Вылетел я, короче, и сломя голову почесал по дороге. -

Инге Йоонас: Не умея долго тревожиться, Инге слушала уже просто с интересом, без ужаса. - Ты как будто в другой мир вывалился! Из нашего. - Стивен Кинг отдыхает. - А что деревня? В нормальной деревне с рассветом жизнь начинается. - Они ж не зря на тебя не глядели накануне, они знали.

Пантя: - Не знаю что за деревня. На карте не было, указателей тоже. - Ответил Пантелей и почесал пятку. - Но и это ещё не конец. Вообщем рванул я оттуда быстрее ветра. А через какое-то время глядь, я снова к ним подбегаю. И они все, понимаешь, все, вышли и мне навстречу. А лица уже не закрывают. Я пригляделся, а там пусто. Понимаешь? Нет лиц. Пустота. И вот эти... ээээ.... селяне идут на меня. Я снова бегом. И опять на них же налетаю, только почти в лоб. Ой, Инге, я думал третьего раза не переживу. Я в лес. Не по дороге, а в лес. Бегу, иконки сжимаю и пытаюсь что-то сказать. Молитву сотворить. И опять меня за руку потянуло. Сильно так. Прибавил я шаг и выкарабкался кое-как на просёлок. Куда идти не знаю. А иконы опять тянут. Вообщем так к вечеру я вышел к узкоколейке и по ней дошёл до станции. -

Инге Йоонас: Понимаешь? Нет лиц. Пустота. И вот эти... ээээ.... селяне идут на меня. Только что хотевшая возразить, что уж совсем-то без лиц, наверное, не бывает, Инге едва не вскочила во весь рост. Ну конечно же! - Псковская область, говоришь?.. - Да это же ванасыги были. Слепые старцы, в переводе. - Эстонская нечисть. Живут скрытыми деревнями, портят скот, путникам головы морочат, с дороги уводят.

Пантя: Пантя сперва чуть словами не подавился, но нашёл что возразить. - Эстонская говоришь? А что они у нас забыли? Вот и шли бы к себе в Эстонию. А то расселились тут у нас, да ещё целой деревней. -

Инге Йоонас: Инге совершенно успокоилась. Такой характер. Стоило ей определить какую-нибудь хрень по-научному, назвать ее - и все, хрень больше не пугала. - Нечисть водится там, где всегда была. Она же часть природы. Природе все равно, кто считает эту землю своей. - Современную государственную границу соблюдают только люди. И домашние животные. - Псковщина, говорят, место вообще очень странное. Со времен начала истории людей. - Если коротко - это настоящее приграничье. Место, где кончается одна цивилизация и начинается другая. Понятно, что граница не может быть линией, что нужен какой-то буфер между мирами. Ты, похоже, прямо в этот буфер и навернулся. - Там и люди всегда жили странные. Сету. Они и не славяне, и не эсты. Православные, кстати. - Возможно, потому и иконы помогли православные.

Пантя: - Ну да, приграничье. Особенно Пыталовский район. Самые нвстоящие от дохлого осла уши. - Пантя рассказал что было, а объяснения и гипотезы его мало интересовали. В этом плане некоторая религиозность, без фанатизма, была на пользу. На всё воля и пошло всё нафиг. Приблизительно в таком ключе.

Инге Йоонас: - Уши не уши, а люди зачем-то сражались за ту землю. - Хотя... нам-то какая разница. Дети ничего не решают. - Я бы, может, согласилась на какое-нибудь рискованное путешествие, вместо отсидки в интернате. - Потому что в пути может быть страшно, но интересно. Ты можешь принять решение, выиграть или проиграть. Но сам. - А здесь что? Все зарегулировано. Шаг влево, шаг вправо - порка. Инге опять села прямо, обхватив колени руками. Нашла, кому пожаловаться, это же верующий пацан, ему, может, спокойнее, когда есть четкие правила.

Пантя: - В каком смысле отсидки? - Удивился Пантелей. - Разве тебя сюда не для тренировок прислали? - Он промолчал что в пути всё "сам". И никто не поможет, не заступится, если что-то случится. - Тут просто порка. А там, если ты сама по себе, можно и голову потерять. Легко и просто. - Повторил он, с вольными изменениями, слова мамы, когда она объясняла Панте за что его порют.

Инге Йоонас: Инге глянула в планшет - не вышел ли на связь кто-нибудь из интернатских мальчиков, которых она считала годными для серьезных дел. Увы. Значит придется есть, что дают разрабатывать того, кто сам пришел. - Тренироваться я могу где угодно. Инге протянула новенькому левую руку, которую плотно облегал фитнес-браслет. Слегка потертый, черный, матовый. - Это мой первый тренер. Я же сама начинала бегать. Вот с ним. Он пишет пульс, отмечает дистанцию и скорость. Помогает выбрать программу тренировок и пишет статистику. - Удобный и абсолютно честный. - Прислали меня, потому что девать некуда, и чтобы не травмировать всеми этими разводами-разделами. - Думали, я тут меньше переживать буду. Ага. - Тут просто порка. А там, если ты сама по себе, можно и голову потерять. Легко и просто. - Ты вон сколько путешествовал сам по себе, и ничего, голова на месте. - Как вообще после такого снова в эту несвободу запрягаться? Позволять себя бить? - Я-то ладно, девчонка, мало что видевшая, кроме компьютера и книг, но ты...

Пантя: - А я не позволяю себя бить. Если соберутся бить, то огребут таких, извини, звиздюлей, что небо с овчинку покажется. - Ответил Пантелей, выделяя тоном слово "бить" и демонстративно сжимая кулаки и напрягая бицепсы. Ну, те места, где они должны были быть. - Вот наказывать себя я позволю. А бить не дам. Пусть у меня меч отобрали, но я и ножкой от табуретки могу будь здоров. -

Инге Йоонас: "Меч?!!" Вот это да! У Инге прям глаза загорелись. - Погоди. Ты привез сюда меч? Ты умеешь им драться? - Вау! - О, что я вспомнила... погодь. Инге снова полезла в планшет, покопалась там. - Недавно тут учился один чувак, о нем в журнале писали. - Смотри! Инге открыла копию журнала в планшете и отдала Панте. "Soldier of Fortune" (Солдат Удачи) - было написано над обложкой. На самой обложке красовался то ли бывший, то ли не бывший ученик 6А класса Слава Кочубей. В форме и в камуфляже. С автоматом MP7. - Там дальше про него написано. Если трудно читать по-английски, я переведу! Инге перешла на шепот и оглянулась посмотреть, не принесло ли кого еще. - Подробности в статье, но главное, ГЛАВНОЕ - ему разрешали носить оружие прямо в интернате. - Не любое, конечно. Вроде, автомат пришлось сдать на хранение в сейф. - Но кортик и какой-то мелкий огнестрел парень носил прямо на занятия. - Не веришь - спроси "старичков", они подтвердят. - А ты чем хуже? Разница между битьем и наказанием занимала Инге вторую неделю. Умом этого было никак не понять. - По мне - что битье, что наказание, один фиг. - И я почти совсем не умею защищаться.

Пантя: Пантя приник к планшету. Английского он не знал, поэтому не читал, а разглядывал фотографию мальчишки. Он уже слышал об этом Кочубее от одного весёлого полячонка, с которым столкнулся на второй день по пути из комнаты в душ. Правда тогда он не слишком поверил светловолосому католику, который шуровал из душа голышом, даже не замотавшись полотенцем. А теперь выясняется что Ромек - так его звали - говорил правду. Хорошо что Пантелей не сказал в лоб, что считает это брехнёй. А то сейчас пришлось бы идти и извиняться. - Ну, кортик...- Немного разочарованно протянул Пантя. - Огнестрела у меня нет, откуда он у меня. А меч мой чуть меньше метра в длину. Куда с ним на уроки. Правда мне разрешили драть его для упражнений, но под присмотром. Чего я никак понять не могу. Можно подумать что ваши учителя умеют работать в подобными вещами. - - Ну с защитой я тебя научу.



полная версия страницы