Форум » Тяжело в учении - легко в бою! » Актерами не рождаются... (продолжение) » Ответить
Актерами не рождаются... (продолжение)
Кирилл Альбертович: Я стоял у машины и поджидал своих чемпионов. Накануне Вейбицкому и Чайкиной было объявлено о своеобразном вознаграждении за успехи и прилежание в спорте. Детям подарили билеты на спектакль про "Принцессу и свинопаса". Я был бесплатным сопровождающим со входом в зал. На обратном пути я решил свозить наконец Ромека в гости, а то малыш несколько раз подходил ко мне якобы по другим вопросам, но глазенки смотрели в душу. И в них было главное - "Почему вы не берете меня в гости? Вы же обещали! "- вот что я читал в голубых глазах мальчишки. Я действительно обещал. И собирался сдержать слово. Солнце припекало, может, я зря так тепло оделся? Начало зимы, однако, а порой на солнце становилось ну не жарко, а так - прогрето. Я всмотрелся в выскочивших из здания интерната детишек. Мои среди них?
Ответов - 62, стр:
1 2 3 4 All
Ромка: - Они бы и так умерли. - Глядя в сторону возразил Ромек. - Не от стрелы, так бабка бы сама зарезала. Вы думаете она их там похоронит? Как же. В супе она их похоронит. -
Кирилл Альбертович: Ромка пишет: - Они бы и так умерли. - Глядя в сторону возразил Ромек. - Не от стрелы, так бабка бы сама зарезала. Вы думаете она их там похоронит? Как же. В супе она их похоронит. - - Нет, Ром. Эти были не для супа, а жили на положении домашних любимцев. И прожили бы до глубокой старости, курочка несла б яички, петушок будил бы всех по утрам. Он и меня будил! - нагнетал я обстановку. - Вот после того, что ТЫ сделал - только в суп!
Света Чайкина: Услышав страшный приговор, Светка обалдела.. посмотрела на тренера, потом на Ромека, который нес какую-то ахинею.. встала и молча вышла из комнаты. В коридоре она заметалась. Где-то тут у Киллера были ручки и листочки.. Сердце прыгало в груди девчонки, как взбесившийся мячик. Нашла.. на рукавицы посмотрела с содроганием. Какая гадость.. Схватила курточку, обулась и вышла из дома.. Присела на ступеньки и вывела на листке. "Кирил Альбертович. Я не буду рвать крапиву потому что это могла и я убить птицу. я тоже стреляла излука. Я ушла в интернат. Не валнуйтесь за меня. Света." Девочка волновалась и не думала о правилах русского языка. Она оглядывалась на дверь, только бы не хватились. Быстро встала, положила ручку, листок сунула в щель рядом с дверью.. Прилепить было нечем. Потом вздохнула и быстро побежала к калитке, за неё и припустила вдоль да по дороге, уже известной "смелой" птахе. Кирилл Альбертович, по правилам сказочного жанра, Вы должны были меня не за крапивой во двор послать, а в лес за подснежниками Ибо... декабрь... Кирилл Альбертович пишет: Солнце припекало, может, я зря так тепло оделся? Начало зимы, однако, а порой на солнце становилось ну не жарко, а так - прогрето.
Ромка: Светка вышла из комнаты. Ромек сидел с пересохшим горлом, уставившись в одну точку. Ему было не жалко птицу. Подумаешь. Он одних воробьёв из рогатки насшибал невесть сколько. Скорее всего Кирилл Альбертович так распаляется оттого, что ему пришлось деньги за эти пучки перьев заплатить. - Мне раздеваться? - Тихо спросил Вейбицкий. И уточнил. - Догола? -
Кирилл Альбертович: Я подтвердил опасения Ромека, Велел ему раздеться и пока он раздевался, стоял и ждал, пока Чайкина соизволит вернуться с крапивой. Я видел старые заросли во дворе. В этом году она достояла до самых заморозков. Конечно, не то, что летом, не такая зеленая и сочная, зато старая, ломкая и отчаянно колючая. А главное - жжение это останется надолго - часов на десять. Ни сесть ни лечь. Прошло минут десять, прежде чем я осознал, что Светка нас покинула, и когда я вышел в коридор, я увидел ее записку. Так. Паршивка ушла в интернат. Что ж, всему свое время. Она тоже стреляла? Так вот в чем дело. Значит, кур они поровну расстреляли иначе зачем сбегать? Напрасно она решила меня позлить. Крапивы хватит на всех и в интернате от неее тожее не спрячешься. Я вышел сам, сорвал внушительный пучок из пяти полутораметровых стеблей и вернулся в комнату где уже ежился голопузый белобрысик. -Лег на живот на диван. - скомандовал я.
Ромка: Раздевался Ромек долго. Не то что в цугундере. Тянул время. Потом вместе в Киллером стоял и ждал Светку. О том что Чайка улетела он догадался ещё раньше, но Альбертычу даже не подмигнул на эту тему. Ведь это оттягивало страшное и неизбежное. Наконец учитель сам вышел в коридор и вернулся с ТАКИМ пучком крапивы, что у Вейбицкого округлились глаза и заныло в животе. Даже розг такой длинны он боялся чуть меньше. Ведь крапива жжётся. И не важно когда её сорвали. Она свежая. Ну не сухая в смысле. А значит жжечься будет ой-ой-ой как. И ребёнок отказался выполнить приказ учителя. Мотая головой Ромек попятился от Кирилл Альбертыча и от дивана, загоняя себя к стене.
Кирилл Альбертович: Убежать за диван я не дал. Поумал за запястье, а дальше дело техники. Миг - и голова мальчишки зажата между ног, попа откляченна вверх, и пук крапивы легонько стегнул вдоль белых половиночек.
Ромка: Взвизгнув Ромек присел так низко, насколько только мог, и попытался руками раздвинуть ноги Киллера, чтоб освободить свой драгоценную голову.
Кирилл Альбертович: Мальчишка стремительно присел, но и там его попку настиг взмах пука крапивы. Ж-жих! Он попытался раздвинуть мне ноги... Хм, легче сдвинуть с места два фонарных столба. Я нагнулся, просунул руку под живот пацана и приподняв его зад огрел между ягодиц крапивой, так что она захлестнула между ног. - Не бери лук без спросу!
Ромка: - Это Чайка!!! - Завопил Ромек, сдав одноклассницу в качестве компенсации за выгораживание. - Она первая нашла!! - От крапивы была такая боль, что блондинчик едва из кожи не выскочил. А закрывание руками ничего не дало. Разве что пальцы обожгло.
Кирилл Альбертович: - Чайка? Хорошо, и Чайка получит, - проговорил я вертлявой попе, старательно охаживая ее крапивой. - А стрелял ты, кур убивал ты, вот и получи! На! На еще! На бывшей белой и ровной попе вздулись красные волдыри.
Ромка: - Она тоже стреляла!!! - Взвыл Ромек, забывший или наплевавший на недавний порыв благородия. Игры в рыцарей закончились. Нафиг такое благородство, если Чайка улетела и крылом не помахала?
Кирилл Альбертович: -Значит и ей крапивную баню устроим! Но ты сейчас не за нее отвечаешь, а за себя. - я помахивал крапивой, добавляя огня мальчишкиному задику. Попутно доставалось и бедрам и бокам. И даже голеням, так как тот не стоял спокойно, покорно подставив зад, а вертелся и извивался. Попа и бедра стали словно вареные раки, а волдыри выделялись белыми блямбами. После очередного прилета - поцелуя вспухали новые волдыри и сливались воедино, но преекращать пороть визжащего мальчишку я не спешил.
Ромка: Непонятно каким образом, но крапива доставала даже по подмышек, известных своей чувствительностью к щекотке и прочим милым издевательствам. И там горело сильнее всего. Огнём полыхали ноги, спина и попа. Закрываясь руками Ромек и их подставил под удар. Он мог только быстро дуть на руки, потому что воздух выходил из Ромки против его воли, в виде визга и крика.
Кирилл Альбертович: Отодрав мальчишку, я перехватил его под мышку, и наградил звонкими шлепками по выпоротой крапивой попе. Потом поставил его на ноги. Довел до дивана, усадил и строго выговорив сидеть, смирно, пошел намочить полотенце. - Сиди, сейчас мокрое полотенце принесу. легче будет, - пообещал я.
Ромка: Несколько минут несчастного Ромку поджаривали крапивой. Иного слова не придумаешь, потому что жглось как от огня. Потом подвывающего мальчишку поставили на ноги и отшлёпали ладонью так, что в ушах зазвенело. Ромек закрылся руками и не мог вытереть хлестающие из глаз слёзы. Так его, держащегося за задницу, с зарёванным лицом, скулящего, куда-то повели и с размаху усадили на выпоротое место. Кирилл Альбертович пишет: - Сиди, сейчас мокрое полотенце принесу. легче будет, - пообещал я. Счастье-то какое. Только приказ сидеть смирно выполнялся очень трудно. Смирно никак не сиделось. Ромек шипел сквозь зубы и едва сдерживался чтоб не кричать.
Кирилл Альбертович: Я принес полотенце с которого капали холодные капли и удивился, увидев сидящего с страдальческим видом мальчишку. - Ну нельзя же все так буквально понимать, Рома! Ложись на живот - я за руку уложил ребенка в нужное положение и накрыл его прохладным полотенцем. - Полежи так. Сам я собрал истрепанную крапиву и выкинул ее в мусорку.
Ромка: - Так вы же сами посадили. - Сквозь зубы простонал Ромек. Хорошо хоть не на крапиву. А то бы он волком бы выл. Ромека положили на диван и прохладная влага как бальзам охладила тело, сбавила жжение. Всё ли это? Или сейчас будет ещё одна порка? - Всё, Киральбертыч? Больше не будете пороть? - Сдерживая рвущиеся наружу слёзы спросил Ромек.
Кирилл Альбертович: - Все, Ром. Думаю, ты все понял и навсегда запомнил. Я присел рядом. - Значешь, курам было может быть больнее чем тебе. Вот представь. Ходишь ты мирно по двору интерната, полизываешь леденчик на палочке и вдруг ни за что ни с того ни с сего, раз! И тебя пронзает стрела! Нифига! Копье! Для тельца курицы стрела как для тебя копье! Что испытывал бы ты? Думаю, боль, потом ужас, когда бы осознал, что это - все. Ты - убит. Конец жизни. Столько всего интересного в мире и приятного - но не для тебя. Ты можешь только упасть и забиться в агонии, задыхаясь... Хм. Я совершил натуральную психическую атаку на ребенка. Посмотрим что скажет. Может и сейчас совесть не проснется. Тогда плюну...
Ромка: - Ну... я... же... не... хотел. - Выдавил Ромек. - Это случайно вышло. - Ромек представил себе себя, пробитого копьём. Потом вспомнил что он чувствовал тогда, когда мотоциклист отправил его сперва в больницу, а потом в кресло-каталку. Тогда он сидел, не мог пошевелить ногами и тоже думал что игры, мяч и велосипед уже не для него. Он ведь тогда тоже, как эти птицы, играл: катал машинку по тротуару, и думать не думал о каком-то ненормальном, гнавшем сломя голову. - Это случайно. - Повторил он.
Кирилл Альбертович: Ромка пишет: - Ну... я... же... не... хотел. - Выдавил Ромек. - Это случайно вышло. - Прозвучало искренне. И я понял, что и пацан меня понимает, посто не хватает красноречия. Ромка пишет: - Это случайно. - Повторил он. - Да... Дорогой мой, за случайно бьют отчаянно. Слышал такую поговорку? Вот, будем считать, что отчаянно ты получил и теперь прощен.
Ромка: Обливаясь слезами Ромек соскользнул вперёд и обнял Кирилла Альбертыча, ткнулся зарёванным лицом ему в шею. - Жжётся очень. - Пожаловался он. - После крапивы. -
Кирилл Альбертович: - Так для того и полотенце мокрое. - обнял я несчастного мальчишку. - Вот часик оно на тебе побудет, я время от времени буду его подмачивать, и оно весь жар и жжение утянет, а еще мазилка у меня есть. После помажем, когда жар повытянется. Я поглаживал мальчишку по белым волосам. - ну, не плачь, не плачь. Будь стойким.
Ромка: - Да уж. Будь стойким. Чайка вон, вся улетела. - Пожаловался Ромек. - Меня вон как, а Светку что? -
Кирилл Альбертович: - Не стыыыднооо? - я обалдел от такого заявленьица. - Ром, ну ка взгляни мне в глаза. Это что сейчас было, а?
Ромка: Ромек отпрянул и посмотрел в лицо учителя. - Но ведь мы вместе нахулиганили? А вы её упустили. Как же так?
Кирилл Альбертович: Ромка пишет: - Но ведь мы вместе нахулиганили? А вы её упустили. Как же так? Ох ты, бедненький! - потрепал я мальчишку по белокурой головенке. - А как же рыцарская честь, Ром? Ты вот уже отстрадал свое. Теперь ты хочешь, чтобы так же и Света получила? Хотя это и справедливо? Так как кур вы завалили поровну, то и получить вы должны поровну? Я посмеялся, похлопал мальчишку по плечику и зловеще произнес. - Не, Ром, не переживай, от меня никто не улетит. Просто Свете удалось оттянуть срок наказания. Что ж. Ее право. Но теперь ей еще светит добавка за побег. Доволен?
Ромка: Ромек кивнул и снова приласкался к Альбертычу. - А вы давно в этом доме живёте? - Спросил он, чтобы сменить тему разговора. Очень уж ему понравился этот простенький домишко.
Кирилл Альбертович: - Давно переехал. Как начал преподавать, вот тогда. - сообщил я мальчишке. - А до этого в подмосковной Гимназии работал. Знаешь кем? Учителем географии. Я намочил полотенце еще раз и вновь обернул тельце мальчика. Кольнуло жалостью. Вот если б он сразу раскаялся как следует, я бы му влепил бы чуть чуть, а не вот так, что обертывания делать приходится.
Ромка: - А там было хуже чем здесь, что вы сюда переехали? - Спросил Ромек и подправил на себе полотенце.
Кирилл Альбертович: - Нет, не могу сказать что хуже. Просто тут я - на своем месте, тренер по плаванию. А там, просто был географ. Тренерскую деятельность приходилось вести в ДЮСШ, а это было в 5 км и неудобно. И климат, опять же. И природа. Много обстоятельств складываются вот так удачно и понимаешь, что есть место, где ты будешь нужнее а быть может, счастливее.
Ромка: - Это да. - Согласился Ромек. - Я ни в Величке, ни в Колобжеге, ни даже в Варшаве себя так хорошо не чувствовал, как здесь. Хотя каждое лето к себе уезжаю. -
Кирилл Альбертович: - Ах ты, мой полячок. А как ты думаешь, почему тут лучше тебе, чем там?
Ромка: - Не знаю. - Улыбнулся Ромек на слова "мой полячонок". - Просто так, вот. Обрусел наверное. Папа же ваших кровей. Это мама полька. -
Кирилл Альбертович: - А я думаю, что тебе тут лучше, потому что ты занят любимым делом, товарищей и приятелей много, игры интересные, природа красивая, мероприятия и приключения. А кто какой крови... Это не самый главный факт.
Ромка: - Ага.- - Согласился Ромек. - Тут всё интересно. Особенно здесь. - Ромек перевернулся на бок и подперев голову рукой посмотрел по сторонам. - А можно я у вас сегодня переночую? - Попросил он и потянулся обнять Кирилл Альбертыча.
Кирилл Альбертович: Ромка пишет: - А можно я у вас сегодня переночую? - Попросил он и потянулся обнять Кирилл Альбертыча. - Нет, - обнял я мальчишку. - У меня еще в планах переговорить со Светланой, так что вместе поедем в интернат. Немного погодя я велел мальчишке одеться, накормил и повел его к машине. Я понимал, почему Ромек хочет переночевать у меня, но сам я сегодня собирался посетить ночной бар в городе, и поэтому вовсе не хотел нянькаться с парнишкой. А еще меня уж так то бесил побег Чайкиной, что не спустить шкуру с девчонки я никак не мог.
Ромка: Пока садились на мобильник КириллАльбертыча пришла смска. От Пирата. Она упоминалась в ветке "Возвращение блудной Чайки". Ромек уже отошёл после порки, но мягкую подушечку всё равно попросил.
Кирилл Альбертович: Мобильник пискнул. Пришла смс с вопросом, о зависшей у Пирата птице - пороть ее или не пороть. Что ответить? Я искоса взглянул на Ромека. Вот чистая незамутненная душа. Искупил свою вину, и снова радуется жизни как котенок. А она - сбежала... Я набрал смс. "Накажи". - и отослал коллеге. А тогда и спешить некуда и в интернат вроде не надо... - Подушечку? А что? Можно.- Давай прокатимся кое-куда, Ром? Покажу тебе птичник. Это у одной бабули сельской птицы живут, выжившие, а еще ежики и щенок. Хочешь?
Ромка: Упоминание о птицах вызвало у Ромека негативные ассоциации. Выражаясь проще: полячонку вспомнились те две курицы и последовавшее за этим наказание. Но вот ёжик... Ради него стоит и поехать. И щенка погладить. - Ну, давайте. - Согласился Ромек, сразу начавший прикидывать удасться ли уговорить Киральбертыча и бабульку подарить ему ежа.
Кирилл Альбертович: -А ежик молочко любит, - как бы между прочим заметил я. - Птицам корм пожертвуем, а щенку... как насчет косточек да с мяском? Ром, ты когда - нибудь имел дело с собаками?
Ромка: - Имел. - Кивнул Ромек. - Мы однажды в Величке к деду Юзефу через забор в сад полезли, за яблоками. А про собаку его не учли. Так она нам по саду гоняла полчаса, пока дедушка не вернулся. Ох и влетело мне потом, от папы. Он у меня строже мамы, вот.
Кирилл Альбертович: - Хорошее дело ты имел - посмеялся я. - Ну, ничего, щенок малой еще, не покусает. Машина небыстро доехала до продуктового магазинчика. - В машине посидишь или со мной?
Ромка: - А вы куда? Надолго? - Если что-то интересное и надолго, то Ромек в машине сидеть не будет.
Кирилл Альбертович: - Да гостинцы живности прихвачу и обратно. - успокоил я мальчишку. - Это быстро.
Ромка: - Ну тогда я в тачке посижу. - Решил Ромек, прислушавшийся перед этим к себе и понявший что в туалет ему не очень-то и надо.
Кирилл Альбертович: ------------------------------------------------------------ Я вернулся в машину, груженый пакетами. - Ну все, Ром, тут недалеко. И прада путь занял не дольшепяти минут, вот и забор, выкрашенный зеленой краской, веселый лай послышался из-за забора - на услышали и почуяли. - Вылезай! - весело сказал я, так как сам рад был навестить милую старуху, и обожал животных, радуясь возможности пообщаться с ними, порой как дитя.
Ромка: Ромек выкарабкался из машины и взял себе два пакета, какие полегче. Надо же немного помочь учителю. На порку-то Вейбицкий не обижался уже. Да и собак с ёжиками любил.
Кирилл Альбертович: Здравствуйте, Зинаида Трифоновна! - приветствовал я спешившую нам навстречу полноватую старушку, чистенькую, наглаженную. Мы решили к вам нагрянуть, завезти корм. Пацан хочет с щенком подружиться, ежиков поглядеть. вы уже назвали их как? - Назвала, проходите милые, сейчас чайник поставлю. Щенка то по простому звать - Дружочком, а ежи - Тихон Никитьевич и Трифон.Афанасьевич, а почему не спрашивайте, вот такое желание в старую голову ударило. Мы прошли во внутренний дворик и тут же кнам подкатился косматый клубок с хвостом, закрученным в задорное колечко. песик был явный дворянин, с тонким намеком на овчаристость. - Вот Ром, подставляй щечки, сейчас он тебя расцелует. - улыбнулся я мальчонке.
Ромка: Ромек присел на корточки и распахнулся навстречу щенку. Тот с радостный визгом положил передние лапы на плечи Ромеку и облизал его всего. Вейбицкий встал и подхватил дворнягу с земли. Радостный визг сменился на удивлённый. - Ух, ты. Дружочек-пирожочек. -
Кирилл Альбертович: - А я косточки Дружочку сахарные принес. - порадовал я и бабку и песика. Конечно, кости только назывались сахарными, но для щенка вкусная кость с мясцом как для мальчишек - леденец на палочке. - Пойду все в холодильник сложу. Как, не барахлит холодильник? - осведомился я и пошел вместе с бабкой в дом, не закрыли дверь, ожидая, что Ромек последует примеру.
Ромка: Оставаться на улице одному Ромке не хотелось. С щеночком бы поиграть? Впрочем в доме можно. Наверное. Ромек догнал Киллера почти на пороге, придержал дверь и спросил в глубь коридора: - А щенку в хату можно?
Кирилл Альбертович: - можно, он не цепной песик. - откликнулась бабуля. - Что, малыш, не хочется одному остаться? - я потрепал по затылкам обоих. - Давай неси его вон туда. - По коридору до конца и направо. - предупредила хозяйка. - Там он и спит и игрушечки его.
Ромка: Ромек с радостью подхватил щенка. Щенок ответил не менее бурным восторгом и повизгиванием. Впрочем от восторга повизгивали оба. И щенок и мальчик. Дружок принялся вылизывать Ромке щёку, а Ромек усердно почёсывал Дружку за обеими ушами. Вместе они дошли до щенкового угла. там Ромек сгрузил Дружка и пошёл было в комнату, но щенок увязался следом. Два раза Ромек относил щенка в его игрушкам и два раза Дружок догонял Ромека на полпути по коридору. На третий раз Ромек сдался. - Он не хочет оставаться! - Крикнул он так, чтоб его было слышно. - Он со мной хочет!
Кирилл Альбертович: Ромка пишет: - Он не хочет оставаться! - Крикнул он так, чтоб его было слышно. - Он со мной хочет! - Ну, пусть его. - бормотнула бабка. Через некоторое время сковородка шипела блинами, а на столе красовались два вида варенья вишневое и клубничное. Слюнки потекли даже у меня что говорить о мальчике. Усадив Ромека за стол, бабулька хлопотала, подкладывая ему и мне на тарелку пышные рассыпчатые блинчики. Я такие только в детстве ел. - Сметанки вот нету. - посетовала бабуля.
Ромка: Вейбицкий и без сметанки оценил блины на пять с плюсом. Поглощал их так, что за ушами трещало. Причём успешно пользовал оба варения, последовательно их чередуя. Неудивительно что, - как он не старался есть аккуратно, - на лице Ромека появились сладкие "усы". - Светка дура. - Резюмировал Ромек, запивая чаем неизвестно какой по счёту блин. - Сейчас бы сидела и блины бы ела. -
Кирилл Альбертович: Ромка пишет: - Светка дура. - Резюмировал Ромек, запивая чаем неизвестно какой по счёту блин. - Сейчас бы сидела и блины бы ела. - И словил подзатыльник. - Света выбрала себе наказание. Но чего же ты так о Кирилле Петровиче плохо думаешь, он ее голодной оставит? Ешь! Когда я ем я что?
Ромка: От подзатыльника Ромек клюнул носом и угодил в варенье на блине. - Ой! - Втянул он голову в плечи и покосился на учителя. Если бы за таким воздействием последовало бы распоряжение приготовиться к порке и Ромек бы нисколько не удивился. - Что? - Спросил он, не зная как правильно ответить.
Кирилл Альбертович: - Когда я ем я глух и нем! - строго сказал я и салфеткой вытер варенье с носа пацана. Потом вздохнул, свернул салфетку и стер цветные усы с его щек. - Вот так, а то пчелы съедят. - Надо вам жениться, Кирилл Альбертович, - покачала головой бабуля. - Вы та к к детям хорошо, своих бы. - Ну, если встречу кого, вот тогда, - поддакнул я бабулечке, - А пока мне и этих огольцов хватает, как начнут чудить свету не взвидишь.
Ромка: - Ничего мы не чудим. - Безбоязненно возразил Ромек, слопывая кусок блина с варением. - Мы вообще самый хороший и самый послушный класс во всём интернате. - Щенок потёрся о ромкину ногу и получил кусок блина прямо в пасть.
Кирилл Альбертович: - Рома! У щенка живот заболит, если ему блины давать! - возмутился я, но поздно. Хрям, хрямс! Щенок слопал кус и облизнулся, умильно глядя на мальчишку медового цвета глазами. - Они хорошие ребята, это пожалуй, самый добрый класс в интернате, и самый дружный. Но порой на такое пойдут, так жизнью рискнут, что и не знаешь как реагировать. Хотя хорошая розга конечно, ума вгонит с пользой. Однако из их голов все будто ветром выдувает. И снова бедят.
Ромка: Ромек вытер ладонь о штаны и посмотрел на учителя с таким же видом, с каким щенок смотрел на него. - Да я же немного. - Улыбнулся он. - Всего самую малость. - И подтверждая свои слова обратился к щенку. - Слышь, ты, собачий сын, всё. Хорошего помаленьку. - Щенок перевернулся на спину, расставив лапы в стороны. Ромек почесал ему розовое пузо пальцем ноги, слушая как Киллер нахваливает их класс. - Ничего мы не бедим. Мы живём в соответствии с законом природы. А он гласит: дети созданы для приключений. - Последнюю фразу Ромек произнёс патетично, взмахнув рукой с блином и капнул варением на щеку Кириллу Альбертовичу. Впрочем сам он этого не заметил.
полная версия страницы