Форум » Театр папы Карло » Париж » Ответить
Париж
Гаспар Арнери: Evidemment il y a parfois Les heures un peu difficiles Mais tout s'arrange bien, ma foi Avec Paris, c'est si facile Pour moi, Paris c'est les beaux jours Les airs legers, graves ou tendres Pour moi, Paris c'est mes amours Et mon coeur ne peut se reprendre Конечно, бывают иногда Немного трудные времена, Но все налаживается, клянусь С Парижем, это так легко Для меня Париж, это теплые дни, Лёгкие мелодии, серьёзные или нежные, Париж для меня, это мои любови, И моё сердце не может прийти в себя
Карл Барба: Поклен пишет: - Ты же знаешь, идей всегда море, но не так-то просто довести до завершения хотя бы одну из них. Я хочу написать пьессу о священнике, ханже и лицемере. Конечно, в этом большой риск... Но если бы ты знал, Карл, как хочетмся прищемить этих святош. Самый сильный удар наносится порокам, когда они выставляются на всеобщее посмеяние. Порицание легко переносят, но насмешку далеко не так. Никто не хочет быть смешным. - Ох, Батист... Ну эти-то чем тебе не дают жить спокойно? - вздохнул Карл. - Нет, я понимаю, есть среди священников такие, от которых хочется бежать подальше... Domini canes, право слово. Но ведь их совсем немного. А большинство...
Поклен: Карл Барба пишет: - Ох, Батист... Ну эти-то чем тебе не дают жить спокойно? - вздохнул Карл. - Нет, я понимаю, есть среди священников такие, от которых хочется бежать подальше... Domini canes, право слово. Но ведь их совсем немного. А большинство... - А остальные просто тихие ханжи. Говорят, говорят, а саи только и ищут случая, чем бы поживиться. Батист вскинул голову и продекламировал: Лжеправедники есть, как есть лжехрабрецы. Бахвальством не грешат отважные бойцы, А праведники те, что подают пример нам, Не занимаются кривляньем лицемерным. После этого он добавил: - Нет ну ты скажи, Барба, ты хоть раз видел монаха, котрый бы не скрывал за добротой лицемерие?
Карл Барба: Поклен пишет: Нет ну ты скажи, Барба, ты хоть раз видел монаха, котрый бы не скрывал за добротой лицемерие? - Гм... Карл нахмурился и начал задумчиво теребить бороду.
Гаспар Арнери: - В храме Сан-Петронио, в моей родной Болонье, служит padre Ансельм, - уверенно ответил Арнери. - Он не монах, но весь город почитает его как того самого праведника, что подают нам пример.
Суок: Поклен пишет: - Нет ну ты скажи, Барба, ты хоть раз видел монаха, котрый бы не скрывал за добротой лицемерие? Карл Барба пишет: - Гм... Карл нахмурился и начал задумчиво теребить бороду. Гаспар Арнери пишет: - В храме Сан-Петронио, в моей родной Болонье, служит padre Ансельм, - уверенно ответил Арнери. - Он не монах, но весь город почитает его как того самого праведника, что подают нам пример. - Я видела!!! - так громко кричать Суок не хотело - это получилось само. - Я видела монашку, которая была добрая и ....нелицемерная! - хотя, девочка знала, что вмешиваться в разговор старших - невежливо, но этот разговор сейчас повернул в ту сторону, которая Суок совсем не понравилась. Почему это Батист считает, что все монахи плохие? И тут же сама и ответила на этот вопрос. - Если вы никогда не встречали хороших монахов, то это просто вам не повезло! И это не значит, что их нету! - с напором произнесла она, глядя на знакомого дядюшки Карла.
Фонарик: - В Амальфи живет много добрых людей, - решил вставить свои пять сольдо и Фонарик. - А отец Карло из храма Святого Андреа самый добрый из них. И любой мальчишка из этого города скажет, что отец Карло совсем не лицемер! Его доброта настоящая, от Бога. Конечно, Фонарик плохо знал жизнь, а уж перебивать взрослых и вовсе было невежливо. Но хотелось поддержать Суок и доктора Арнери.
Мальвина: Мальвине стало совсем скучно. Взрослые постепенно погружались в свои взрослые дела, детям не интересные, а очень правильным девочкам тем более, поскольку очень правильные девочки никогда не лезут в разговоры взрослых, тем более со своими оценками этих самых взрослых.
Поклен: - Вот уж не ожидал встретить такую реакцию от своих же собратьев по ремеслу, - растеряно произнес парижанин, явно сбитый с толку такой мощной и согласованной атакой.
Карл Барба: Поклен пишет: Вот уж не ожидал встретить такую реакцию от своих же собратьев по ремеслу, - растеряно произнес парижанин, явно сбитый с толку такой мощной и согласованной атакой. - Видишь ли, Батист, пожалуй, я согласен: ты слишком уж увлекся, - задумчиво произнес Карл. - Спору нет, ханжей и святош в рясах вокруг навалом, но нельзя скопом обвинять всех. Это несправедливо. И ничуть не лучше того, когда нас, артистов, обвиняют во всех смертных грехах.
Поклен: Карл Барба пишет: - Видишь ли, Батист, пожалуй, я согласен: ты слишком уж увлекся, - задумчиво произнес Карл. - Спору нет, ханжей и святош в рясах вокруг навалом, но нельзя скопом обвинять всех. Это несправедливо. И ничуть не лучше того, когда нас, артистов, обвиняют во всех смертных грехах. - Что же по-твоему получается, что писать сатиру про святош нельзя, потому что это может задеть доброго и честного человекека, каких вы встречали среди священников и монахов? - испытующе произнес Батист.
Карл Барба: Поклен пишет: - Что же по-твоему получается, что писать сатиру про святош нельзя, потому что это может задеть доброго и честного человекека, каких вы встречали среди священников и монахов? - испытующе произнес Батист. - Можно и нужно, - уверенно ответил Карло. - Не надо только слишком сильно обобщать. Когда я играю, например, Панталоне, то стараюсь высмеивать скупость, а не стариков, понимаешь? Когда играю Пьеро, смеюсь над отрванностью от жизни, но не над беспомощностью и не над поэтами. И так везде...
Суок: Суок была согласна с словами дядюшки Карла. - А мне один человек говорил, что высмеивать нужно порок, - вставила она опять свою реплику в разговор взрослых. - А не человека.
Поклен: Суок пишет: - А мне один человек говорил, что высмеивать нужно порок, - вставила она опять свою реплику в разговор взрослых. - А не человека. - Говорил ли этот человек, как отделить одного от другого? - полюбопытствовал артист.
Суок: Поклен пишет: - Говорил ли этот человек, как отделить одного от другого? - - Говорил! - Суок согласно кивнула головой. - "Жил на свете скупой человек," - процитировала она то, что когда -то слышала. - "А во что за человек - говорить не надо. Пусть всякий сам понимает, как может...Если кто-то и углядит в нем себя, то пусть ему стыдно за себя и станет.." Суок еще раз заглянула в свою пустую чашку. Эх, жалко, "шоколат" все же закончился!
Поклен: - О, в этом смысле можешь быть спокойна, девочка, - заверил парижанин. - Разумеется, герой не станет говорить, что все монахи такие как он. Только боюсь, что слишком многие углядят в нем себя... или кого-то очень хорошо знакомого.
Карл Барба: - Вот тут уж ничего не поделаешь, - притворно вздохнул Карл и допил кофе. - Иных и в героях басен Эзопа узнают. Видел бы ты, сколько смеха вызывают представления наших кукол-зверушек.
Поклен: Карл Барба пишет: - Вот тут уж ничего не поделаешь, - притворно вздохнул Карл и допил кофе. - Иных и в героях басен Эзопа узнают. Видел бы ты, сколько смеха вызывают представления наших кукол-зверушек. - Да, кстати об Эзопе, - оживился актер. - Скажи, Шарль, ты не знаком ли случайно с Жаном де Ла Фонтеном?
Карл Барба: Поклен пишет: - Да, кстати об Эзопе, - оживился актер. - Скажи, Шарль, ты не знаком ли случайно с Жаном де Ла Фонтеном? - Нет, никогда не слышал о нем, - признался кукольник. - А кто он такой?
Поклен: Карл Барба пишет: - Нет, никогда не слышал о нем, - признался кукольник. - А кто он такой? - Стихотворец. Он переводит древние басни. И немного пишет сам, в той же манере.
Карл Барба: Поклен пишет: - Стихотворец. Он переводит древние басни. И немного пишет сам, в той же манере. - Интересно, очень интересно, - оживился Карл. - Батист, так пригласи его тоже на наше представление. Приходите на Монмартр вместе.
полная версия страницы