Форум » Театр папы Карло » Париж » Ответить
Париж
Гаспар Арнери: Evidemment il y a parfois Les heures un peu difficiles Mais tout s'arrange bien, ma foi Avec Paris, c'est si facile Pour moi, Paris c'est les beaux jours Les airs legers, graves ou tendres Pour moi, Paris c'est mes amours Et mon coeur ne peut se reprendre Конечно, бывают иногда Немного трудные времена, Но все налаживается, клянусь С Парижем, это так легко Для меня Париж, это теплые дни, Лёгкие мелодии, серьёзные или нежные, Париж для меня, это мои любови, И моё сердце не может прийти в себя
Гаспар Арнери: - Ну вот, за Монмартрскими воротами уже начнется настоящий Париж. Доктор Гаспар сознательно взял на себя роль чичероне. Во-первых, потому что знал и любил Париж. Во-втрых, если идти от Монмартра к городу, то слева почти всю дорогу маячит Монфокон, место не самое полезное для детских глаз. Разумнее ребят чем-нибудь отвлечь от созерцания развалин, в которых веками местное правосудие приводило в исполнение смертные приговоры. Нет уж, пускай они зампомнят о городе совсем другое, тем более, что Парижу есть что показать своим гостям.
Фонарик: Конечно же, Фонарик во все глаза смотрел на знаменитый Париж. Было чему удивляться! Раньше они проходили какие-то невзрачные ворота, которые подчас даже не охранялись а теперь перед ними выросла высоченная стена. Массивные железные ворота преграждали путь. По обе стороны ворот - две квадратные башенки. Да и стража внушала уважение и трепет - в блестящих шлемах и кирасах, с алебардами. Да-а, здесь так просто не проскочишь, наверное. И все-таки любопытства ради, мальчик спросил у доктора: - А что это за ворота?
Мальвина: Малвина, несмотря на сомнения, всё же пошла с остальными детьми, любопытство пересилило. Ведь она ещё не была ни разу в Париже. Теперь она тихонько следовала за дядей Гаспаром и внимательно слушала всё, что он говорил, не забывая и просто по сторонам глазеть.
Гаспар Арнери: Фонарик пишет: - А что это за ворота? - Это новые Монмартрские ворота, - ответил доктор. - Видишь ли, эту стену строили совсем недавно, при отце нынешнего короля. По парижской традиции ее называют стена Людовика Тринадцатого. Я помню это строительство, да и Карло его тоже помнит. А вот дальше будут старые стены.
Фонарик: К радости Фонарика, они шли через арку спокойно, никто и не думал их задерживать. Стражники просто поглядывали на детей и взрослых, но строгости во взглядах не было. Наверное, бродячие актеры не представляли угрозу безопасности Парижа.
Суок: "Ворота...." Суок остановившись, задержала взгляд на сооружении, которое отделяло настоящий Париж от всего остального. (Почти так сказал дядюшка Гаспар). Высоченные ворота охранялись стражей, а Суок ...дядюшками. Эх! Вот бы забраться по ним на самый верх да еще Фонарика подбить - кто быстрей их одолеет?! Но оценив суровый вид стражников и не менее серьезный - дядюшек Суок проследовала за остальными, еще раз оглянувшись на ворота.
Гаспар Арнери: За воротами оказалась небольшая площадь, довольно густо заполненая спешащим по своим делам народом. Через толпу с трудом продирались конные экипажи. Возница одного из них, большого фургона вроде того, в котором переезжали артисты, неожиданно громко проорал: - Монмартрские ворота. Дальше ворота Сент-Оноре будут! - Простите, любезнейший, это вы к чему? - не удержался от вопроса доктор Арнери. Кучер с интересом возрился на Гаспара. - Вроде сурьезный человек, вот даже окуляры носите, а вопросы у вас, мсье, страные. Ответ на них даже дети знают. - Я приезжий. - Ааааа... - понимающе протянул возничий. И поучающим тоном произнес: - Так вот, мсье, с этого года милостью нашего доброго короля Людовика действует, такзать "общественый транспорт". Сталбыть, любой человек, заплатив два су, может ехать в экипаже вдоль городской стены, куда ему надобно. - Бесподобно, - восхитился Аренри и полез за кошельком. - Вот тебе ливр, мы едем впятером. Лицо кучера осветила довольная улыбка. - Извольте получить сдачу, мсье.
Фонарик: Здорово... Значит, дальше поедут в фургоне? И это после долгих недель путешествия? Да уж, Фонарик был несколько разочарован. Хотелось побродить пешком, поглазеть на настоящий Париж. Но раз деньги уплачены... К тому же, Фонарик был не один, а взрослым длительные прогулки противопоказаны.
Карл Барба: - Ну зачем тебе это нужно, Гаспар... - проворчал кукольник забираясь в повозку. Из дюжины мест, на коорые она была расчитана. занятыми были только два. Не удивительно, что кучер так обрадовался решению доктора Арнери.
Суок: Дядюшка Гаспар решил за всех. Суок проскользнула в фургон следом за дядюшкой Карлом и быстренько заняла свободное место. Раз есть возможность проехаться, а не идти, то можно ею воспользоваться. В фургончике было еще много свободных мест. Наверное, этот вид передвижения еще не успел завоевать популярности у парижан. Место у Суок было замечательное. Ей было хорошо видно всю панораму города, которая открывалась впереди повозки и сбоку. Суок ерзнула на сидении. Ей хотелось, чтобы они уже ехали вперед, а народ только подтягивался. Медленно.
Гаспар Арнери: Карл Барба пишет: - Ну зачем тебе это нужно, Гаспар... - Ты не понимаешь, Карло, на наших глазах творится история! - доктор Арнери обычно был спокойным человеком, но порой, как вот сейчас, в его поведении просыпался итальянский темперамент. - Ни в одном городе мира общественного транспорта не было и нет. Венецианские гондолы не в счет. А в Париже теперь есть. И за ним, я уверен, будущее, ведь города становятся все больше и больше. Подумать только... Когда Блез объяснял мне свою идею, я был уверен, что это дело отдаленного будущего, а он сумел добиться своего. Как я ошибался... Блез Паскаль не только великий ученый, он воистину человек будушего. Вот увидите, его имя переживет века.
Карл Барба: - Ну, ежели история, тогда ладно, - согласился Карл. - Ради истории не грех и прокатиться
Мальвина: Малвина, как и полагается послушной девочке, забралась в фургон и стала искать место, с которого можно было лучше смотреть на город. Тут она стала вести себя совершенно не как послушная девочка, пытаясь согнать со своего места Суок или устроиться у неё на коленях.
Фонарик: В фургоне было просторно. Вот такой бы им для путешествий! Поместились бы все, даже если бы купили слона. Так казалось маленькому Фонарику, для которого весь мир был огромный. Он устроился на скамью, влез с ногами, чтобы в окно выглядывать. А пока не тронулись, прислушивался, о чем говорят взрослые. - А кто такой этот мсье Блез Паскаль? - спросил невзначай мальчик. Уж очень расхваливал доктор этого неизвестного человека.
Гаспар Арнери: Фонарик пишет: - А кто такой этот мсье Блез Паскаль? - спросил невзначай мальчик. Уж очень расхваливал доктор этого неизвестного человека. - О, это гениальный человек и великий ученый. Он совершил огромное количество открытий. Например, он создал счетную машину, которая так и называется "паскалина". А как ему удалось применить матеатические методы при исследовании игры в кости... Оооо... Жаль только, что эти исследования не помогают выиграть партию, а то бы математики не знали проблемы где достать денег.
Суок: Мальвина пишет: Тут она стала вести себя совершенно не как послушная девочка, пытаясь согнать со своего места Суок или устроиться у неё на коленях. - Мальвинка! - спихивая девочку с колен Суок покрепче уселась на том сидении, которое заняла сама! Первая! - Это мое место! Я его заняла! Иди сядь вон туда, - показала она на место за собой. - Там тоже хорошо видно, - понимая, что Мальвине тоже хочется все увидеть и занять самое хорошенькое место Суок, в свою очередь, не собиралась отдавать ей свое. Самое лучшее!
Фонарик: Девчонки устроили потасовку, Фонарик немного полюбовался на это действо, потом позвал: - Мальвина, иди садись здесь! Я занял место, могу подвинуться! Потом до мальчика дошло, что совсем невежливо не ответить доктору после его объяснений: - Я понял! Это знаменитый ученый, да? А он в Париже живет? Вот бы в гости к нему попасть! Поглядеть на эту машину...
Гаспар Арнери: Фонарик пишет: - Я понял! Это знаменитый ученый, да? А он в Париже живет? Вот бы в гости к нему попасть! Поглядеть на эту машину... - Да, я обязательно постараюсь с ним встретиться. Правда, я слышал, что он тяжело болен, но надеюсь, что эти слухи преувеличены.
Мальвина: Но Малвина тоже понимала, что это место самое лучшее и ей тоже хотелось посмотреть на город, потому она всеми силами старалась усидеть на коленях Суок, вцепившись руками в сиденье.
Суок: Ага! Значит так да??? Мальвина не собиралась сдаваться и хотя Суок не любила ссориться, тем более со своими же, но в этот раз сдаваться просто и так уступать Мальвине место она не собиралась. Ей и Фонарик предложил место, а она - все свое! Прекратив спихивать Мальвину с коленок Суок изменила тактику отвоевывания лучшего места. Она просто ущипнула посильней Мальвину за руку, которой та сжимала сидение, а второй щипок последовал сразу же за первым и пришелся прямо в мягкое место Мальвинки.
Мальвина: Мальвина взвизгнула, отдёрнув одну руку и сразу отдёрнув и вторую, чтобы растереть первую, но тут коварная Суок ущипнула её снова и девочка с визгом подскочила и через пару секунд, потерев ущипнутое место, села рядом с соперницей, обиженно на неё глядя и всячески изображая невинную жертву.
Карл Барба: - Девочки, ну неужели вы не можете пять минут смирно посидеть? - с упреком обратился к ним Карл. - Ведите себя подобающе.
Гаспар Арнери: - Тем более, ничего действительно интересного вы не пропустите, - пообещал доктор Гаспар. - Между воротами Монмартр и воротами Сент-Оноре стоят такие же дома, что вы видели в Лионе или Осере. А вот дальше...
Фонарик: Мальвина с Суок здорово порезвились, Фонарик обзавидовался. Скорей бы тронулся фургон, надоело сидеть на одном месте. А слова доктора и вовсе подстегнули его воображение: - Тем более, ничего действительно интересного вы не пропустите, - пообещал доктор Гаспар. - Между воротами Монмартр и воротами Сент-Оноре стоят такие же дома, что вы видели в Лионе или Осере. А вот дальше... Что же там дальше-то?
Суок: А суок вдруг стало немного стыдно. Ну, самую малость. Конечно, Мальвина сама виновата, что вот так поступила, но наверное, все же не стоило ее щипать, так больно. Да и дядюшки тоже не довольны, когда они начинают с Мальвиной или Фонариком возню... Карл Барба пишет: - Девочки, ну неужели вы не можете пять минут смирно посидеть? - с упреком обратился к ним Карл. - Ведите себя подобающе. Суок сложила на коленках руки и наградила дядюшку Карла самым невинным взглядом. "Да я - самая примерная!" Гаспар Арнери пишет: - Тем более, ничего действительно интересного вы не пропустите, - пообещал доктор Гаспар. - Между воротами Монмартр и воротами Сент-Оноре стоят такие же дома, что вы видели в Лионе или Осере. А вот дальше... - Давай, когда начнется самое интересное будем местами меняться. Чтоб все-все увидеть. Сначала я посижу тут, потом столько же и ты, - повернув лицо к обиженной подружке предложила Суок. - Чтоб никому не обидно было. Ага?
Мальвина: На замечание Мальвина, поглядывая на соседку, тоже приняла самый-самый примерный вид, чтобы никто из присутствующих не подумал, что тут не она самая примерная девочка. Даже не задала мучившего её уже вопроса, "а что же будет дальше?" Суок пишет: - Давай, когда начнется самое интересное будем местами меняться. Чтоб все-все увидеть. Сначала я посижу тут, потом столько же и ты, - повернув лицо к обиженной подружке предложила Суок. - Чтоб никому не обидно было. Ага?- Давай, - немного посмотрев на Суок и подумав для приличия, кивнула Мальвина.
Гаспар Арнери: Но интересных мест, как и обещал доктор Гаспар, не попалось. Сплошные дома, действительно такие же, как и в других городах. Или почти такие же. И вообще, очень скоро кучер прокричал: "Ворота Сент-Оноре!" Горожане стали выбираться, доктор Арнери тоже: - Идете, здесь нас уже больше ничего интересного не ожидает. А выйдя наружу. он спросил кучера: - Так скажите, мсье, кому все-таки принадлежит этот транспорт? Королю? - Нет, сударь, - улбынулся возница. - Его Величество оказал свое покровительство, но транспорт принадлежит акционерному обществу, которое учредил Его Светлость герцог де Роанне. - Все точно, - просиял Гаспар. - Конечно, это Блез. Ведь герцог в последние годы оказывал ему покровительство. После чего, с итальянской пылкой непоследовательностью перескочил от колесницы прогресса к возвышающимися немного вдалеке над домами белыми крепостными башнями. - Это башни Лувра, королевского замка, - пояснил доктор Арнери. - Даже немного зубцы крепостной стены видно. Сейчас мы пойдем по улице Сент-Оноре и будем прохдить мимо, совсем близко.
Карл Барба: - Да, Лувр все так же красив и величественен, - согласился Барба.
Суок: Мальвина пишет: - Давай, - немного посмотрев на Суок и подумав для приличия, кивнула Мальвина. Но поменяться местами девочкам не удалось - они почему - то очень быстро приехали. - В другой раз поменяемся, - со вздохом произнесла Суок и рванула из фургона на улицу. Гаспар Арнери пишет: - Это башни Лувра, королевского замка, - пояснил доктор Арнери. - Даже немного зубцы крепостной стены видно. Сейчас мы пойдем по улице Сент-Оноре и будем прохдить мимо, совсем близко Карл Барба пишет: - Да, Лувр все так же красив и величественен, - А мы подойдем поближе? - конечно же, Суок сразу захотелось, разглядеть получше эту красоту.
Фонарик: Фонарик выскочил вслед за остальными, попрыгал вокруг, разминая ноги. Полюбовался на прекрасный замок Лувр, восхищенно цокая языком. И сказал, обращаясь ко всем сразу: - Эх, пожить бы в таком дворце хоть денек! Вот королям и графам здорово, а? Но все равно, наш фургончик лучше.
Гаспар Арнери: Фонарик пишет: - А мы подойдем поближе? - конечно же, Суок сразу захотелось, разглядеть получше эту красоту. - Да, мы дойдем до самого Лувра, - пообещал доктор. Конечно, его немного расстроило, что Суок пропустила мимо ушей то, что он сказал минутой ранее. Но ничего не поделаешь: всему причиной был живой характер девочки, который уже невозможно изменить. Вот Малвина всегда внимательна и все запоминает с первого раза, а Суок другая. Доктор Арнери любил обеих. Фонарик пишет: - Эх, пожить бы в таком дворце хоть денек! Вот королям и графам здорово, а? Но все равно, наш фургончик лучше. - Каждый человек хорош на своем месте, Алессио. Не думаю, что из тебя получился бы хороший король, а из Его Величества хороший артист.
Фонарик: Фонарик беспечно улыбнулся: - А что, я б и на троне посидеть хотел бы. Чуть-чуть! Мягкий наверное! Он с интересом смотрел на дома, мимо которых проходили, на парижан в причудливых одеждах. - Ой, а это что там?! - Тоже дворец какой-то? Не очень вежливо мальчик ткнул пальцем в красивый купол, что виднелся над крышами домов.
Гаспар Арнери: - Это купол дворец Тюильри, - охотно объяснил Арнери. - На него мы, пожалуй, тоже посмотрим... Из-за ограды. Ну что, вперед по улице Сент-Оноре? И доктор, подавая пример, первым зашагал к центру города.
Суок: Суок, действительно, услышала что они идут к Лувру только тогда, когда дядюшка ответил на ее вопрос. Но тут же весело посмеялась над тем, что Фонарику захотелось в том дворце жить. А Суок жить там не хотела. Что же там может быть интересного? Посмотреть вот так, издалека, можно. А жить... Если там жить, то тогда придется бросить их работу, их жизнь, к которой девочка привыкла... Гаспар Арнери пишет: - Это купол дворец Тюильри, - охотно объяснил Арнери. - На него мы, пожалуй, тоже посмотрим... Из-за ограды. Ну что, вперед по улице Сент-Оноре? Додумать, про житье во дворцах ей не дал тот же дядюшка Гаспар, который довольно бодро зашагал вперед и Суок, изо всех сил стараясь не поскакать за ним вприпрыжку, быстро последовала за ним.
Гаспар Арнери: Улица Сент-Оноре ощутимо забирала в горку, а дворец Тюильри по мере приближения, выглядывал из-за домов все сильнее.
Карл Барба: Наконец, разрыв в домах на правой стороне улицы позволил артистам полюбоваться полным видом на дворец и лежащий перед ним парк. Ограждала парк высокая чугунная решетка, а за ней, как положено, были и деревья, и кусты, и фонтаны, и статуи, и даже большой пруд.
Фонарик: - Дворец Тюильри, - повторил Фонарик, название прозвучало, как коленце соловьиной трели. Музыкальное ухо маленького скрипача сразу уловило это. А когда открылся прекрасный вид на этот дворец, на фонтаны, на парк и статуи, мальчик и вовсе охнул от восторга.
Карл Барба: - Что, нравится? - реакция мальчика была такая непосредственая, что Карл не мог оставить ее без внимания.
Гаспар Арнери: - Париж меняется, - меланхолично заметил Арнери. - Лесную башню разобрали. Наверное, галерею достроили.
Фонарик: - Очень нравится! - ответил Фонарик дядюшке Карлу. - Тот, кто создал все это - безумно талантлив!
Мальвина: - А что это за "Лесная башня" Дядя Арнери? - поинтересовалась Малвина.
Гаспар Арнери: - Видишь ли, этот дворец был в свое время построен за пределами Парижа. Я ведь упоминал старые стены. Когда-то Королева Екатерина Медичи пожелала иметь дворец за городской стеной, но неподалеку от Лувра. Вот сразу за стеной его и построили. А стена на берегу Сены заканчивалась большой башней, которая называлась Лесная, потому что на месте дворца и этого великолепного парка когда-то росла дубовая роща. Для постройки Тюильри ее вырубили, а теперь вот и башни не стало. Я слышал, что покойный король хотел соединить Лувр и Тюильри галерей, идущей вдоль берега Сены. Видимо, сын реализовал замысел отца и для этого пришлось разобрать башню и кусок стены.
Карл Барба: Фонарик пишет: - Очень нравится! - ответил Фонарик дядюшке Карлу. - Тот, кто создал все это - безумно талантлив! - Честно сказать, не знаю, кто это строил. Возможно, доктор Гаспар знает. Гаспар Арнери пишет: ...а теперь вот и башни не стало. Я слышал, что покойный король хотел соединить Лувр и Тюильри галерей, идущей вдоль берега Сены. Видимо, сын реализовал замысел отца и для этого пришлось разобрать башню и кусок стены. - По крайней мере, ворота на месте, - заметил Карл. И вправду. впереди улицу перегораживала крепостная стена с внушительными воротами.
Суок: Когда дядюшка начал рассказывать про дворец, башню и галерею Суок приблизилась к ограде и, просунув лицо между толстыми железными прутьями, разглядывала какую-то даму, которая прогуливалась вокруг фонтана, ведя на поводке маленькую лохматую собачку. Именно эта собачка и привлекла внимание Суок больше, чем все эти архитектурные создания. Убедившись, что все внимательно разглядывают дворец Суок негромко свистнула, чтобы собачка повернула к ней свою мордочку.
Гаспар Арнери: Карл Барба пишет: - Честно сказать, не знаю, кто это строил. Возможно, доктор Гаспар знает. - Ооооо... Этот дворец строил сам гениальный Филибер де л'Орм. Даже сейчас, после того, как над дворцом поработал мсье Ле Во, невозможно не узнать руку гения. Увы, далеко не всегда большой талант почтителен в отношении еще большего. Ле Во, безусловно, прекрасный архитектор, но до де л'Орма ему все же далеко. Право, старый Тюильри выглядел более внушительно. Между тем беленькая кудрявая собачка повернула забавную мордашку в сторону девочки. Она явно заинтересовалась призывом.
Суок: Гаспар Арнери пишет: Между тем беленькая кудрявая собачка повернула забавную мордашку в сторону девочки. Она явно заинтересовалась призывом. Слушая в пол уха рассказ дядюшки Суок с удовольствием увидела, что собачка услышала ее свист. Это лохматая была такая забавная, что девочка не удержалась и свистнула еще громче. Суок не хотела ничего плохого. Она позвала собачку лишь для того, чтобы та повлияла ей хвостом. Но собачка не разделила взглядов девочки. Она вдруг рванула поводок, залилась писклявым громким лаем и дама, которая конечно же не ожидала такой прыти от своей питомицы, выронила из рук веер и стала что-то быстро говорить на непонятном языке, стараясь удержать свою собачку, которая рвалась в сторону Суок. Ой - ей! Ой - ей - ей!!! Суок знала, что сейчас объяснять этой даме, что все это вышло случайно и она вовсе не хотела дразнить ее собачку, а так же понимая, что ее извинений сейчас просто не услышат и все приключение может вылиться в большие неприятности не только для нее, но и для всей ее компании, поэтому, не долго думая девочка стала драпать подальше от забора. - Бежим! - ее вопль был адресован Фонарику и Мальвине, ну и конечно же дядюшкам.
Гаспар Арнери: - ...вы можете видеть, что дворец как бы состоит из трех павильонов, соединеных между собой корпусами. Центральный носит название "Павильон часов", а боковые названы в честь античных богов Марса и Флоры... Суок!?... Madonna mia... Юная проказница промчалась мимо подобно урагану и увлекла за собой Алессио.
Мальвина: Мальвина внимательно слушала Дядю Арнери, когда мимо пробежала Суок. Фонарик побежал за ней, а девочке осталось только вопросительно посмотреть на взрослых.
Карл Барба: Из-за ограды доносился звонкий собачий лай и визгливые крики. - Вот что, идемте-ка отсюда быстрее... Но сохраняя достоинство, - решил Карл и первым поспешил влиться в уличный поток, при этом горестно качая головою и приговариваривая: - Ох, Суок-Суок... Да что же с тобой все время что-нибудь случается...
Гаспар Арнери: - Идем, идем, Малвина, - увлек девочку доктор Арнери. - О дворце я закончу рассказ как-нибудь в другой раз.
Фонарик: Доктор Арнери рассказывал про дворцы, Фонарик слушал с большим интересом, но разве можно было не отвлечься, если Суок решила поразвлечься? Мальчик тоже был бы не прочь поиграть с собачкой, но дальнейшие события мало походили на игру. Собачка попалась слишком уж нервная. И в результате Фонарик летел вслед за Суок, что крепко держала его за руку. Вот только куда она бежит-то?
Суок: А Суок и сама не знала - куда же она несется и тащит за собой Фонарика! У нее была лишь одна мысль - убежать как можно дальше от того места. Больше она ни о чем не думала. Когда она перестала слышать визги и гавкнье той, как оказалось, не очень дружелюбной собачки, только тогда остановилась... - Ты как? - немного переведя дух спросила она Фонарика. - Ох, и вредная собака была! Я ее позвала, а она... - выпустила Суок долгий выдох. - А куда это мы прибежали? и где все - дядюшки, Мальвина? Они же за нами бежали! Я слышала! Сначала, - добавила она, оглядываясь вокруг себя.
Карл Барба: - Нет, все-таки надо что-то делать! - пыхтел Карл, тяжело отдуваясь от быстрой ходьбы. Да еще борода все время норовила выбиться из кармана, куда он ее постоянно заправлял. - Это безобразие! Что она творит! Хорошего кнута ей не хватает!
Гаспар Арнери: - Карло, остынь. Она и так уже наказана. Наверняка девочка сейчас переживает, что заставила тебя так волноваться и бежать, ведь она помнит, что у тебя слабое сердце, - пытался на ходу увещевать друга доктор Арнери. Одновременно он придерживал руку Мальвины. чтобы еще и она не потерялась.
Карл Барба: Гаспар Арнери пишет: - Карло, остынь. Она и так уже наказана. Наверняка девочка сейчас переживает, что заставила тебя так волноваться и бежать, ведь она помнит, что у тебя слабое сердце, - пытался на ходу увещевать друга доктор Арнери. - Переживает? Черта с два, Гаспар. Девчонка думает только о себе, о том, что у меня больное сердце она наверняка не помнит. Даю ливр против су, что это так!
Суок: Услышав заверения Фонарика о том, что с ним все хорошо Суок продолжила оглядываться. Вокруг были незнакомые люди, да и город был незнакомый и тут впервые девочке стало не по себе. А если они с Фонариком потерялись? Вот куда им сейчас идти - непонятно! Можно, конечно, спросить где находиться тот трактир в котором они остановились и отправиться прямиком туда, но во-первых, они же все вместе пошли смотреть город. И дядюшка Гаспар им так интересно все рассказывал, а теперь по вине Суок они не только пропустили его рассказ, но и потерялись! Во-вторых, если идти в трактир, то дядюшки могут с ног сбиться разыскивая Суок и Фонарика. А у дядюшки Барбы еще и сердце больное! Ему волноваться нельзя! - Нам надо идти назад, - решительно сказала Суок и снова потащила мальчика за собой. Теперь, в другую сторону.
Мальвина: Малвина послушно тащилась за взрослыми, которые куда-то торопились. Слышался лай собаки и визги почтенной дамы. Поскольку её вели, можно было ограничиться смотрением под ноги и размышлениями. Опять Суок что-то натворила, - поняла девочка со слов взрослых, - и чего ей не хватает в такой жизни? И так море впечатлений. А она ещё ищет...
Фонарик: Суок пишет: - Нам надо идти назад, - решительно сказала Суок и снова потащила мальчика за собой. Теперь, в другую сторону. Должно быть, от пережитых волнений Суок стала принимать Фонарика за одну из кукол, которыми она управляла в представлении. Но мальчику такая роль не слишком нравилась - он был уже большой и самостоятельный. Мягко и настойчиво он высвободил руку, хоть и продолжал бежать следом. Чтоб Суок не потерялась окончательно. Сейчас они были на площади, и с одной сторон виднелся дворец, очень красивый, хоть и не такой, как Тюильри. А с другой стороны была высокая стена, а за ней - колокольня. - Может, спросим дорогу? - спросил мальчик на ходу.
Гаспар Арнери: Карл Барба пишет: - Переживает? Черта с два, Гаспар. Девчонка думает только о себе, о том, что у меня больное сердце она наверняка не помнит. Даю ливр против су, что это так! - Ты неправ, Карло, и сам об этом знаешь, - заметил Арнери. - Девочка слишком импульсивна, поступает необдуманно, но она же ребенок. Не забывай, она выросла в Андалузии, это вы, северяне, сразу рождаетесь взрослыми и спокойными.
Карл Барба: - Тебе легко говорить, Гаспар, ты не от мира сего, - проворчал Карло. - Вы, ученые, ужасные чудаки, живущие в каком-то своем мире, имеющем мало общего с миром реальным.
Суок: Фонарик пишет: - Может, спросим дорогу? - Как пройти к Тюильри? Или к Лувру? - улыбнулась Суок, припоминая названия недавно разглядываемых дворцов. - Давай спросим...у кого-нибудь, - согласно кивнула она Фонарику. - Только у того, кто без собаки! - тут же добавила она и тут увидела впереди улицу и идущих по ней дядюшек и Мальвину. - А вот и они! - обрадовалась девочка, показывая Фонарику.
Гаспар Арнери: Карл Барба пишет: - Тебе легко говорить, Гаспар, ты не от мира сего, - проворчал Карло. - Вы, ученые, ужасные чудаки, живущие в каком-то своем мире, имеющем мало общего с миром реальным. - О, святой Януарий! Знал бы ты, Карло, сколько раз я слышал такое о бродячих артистах! А уж сколько раз слышал еще и похлеще...
Фонарик: Суок пишет: Только у того, кто без собаки! - тут же добавила она и тут увидела впереди улицу и идущих по ней дядюшек и Мальвину. - А вот и они! - обрадовалась девочка, показывая Фонарику. - Наверное нам сейчас влетит... - пробормотал Фонарик и замахал рукой, - Э-эй, мы здесь! Главное, под карету не попасть, что то и дело мчались по мостовой. Но за всеми этими волнениями мальчик не забывал любоваться прекрасными видами - дворцами, высоченными шпилями, домами.
Суок: Фонарик пишет: - Наверное нам сейчас влетит... - пробормотал Фонарик и замахал рукой, - Э-эй, мы здесь! - Влетит? - об этом Суок не подумала. Она была просто рада, что видит дядюшек и что они нашлись! (Это спорный вопрос кто нашелся, но не все ли в конечном итоге равно?). Ей вовсе не хотелось, чтобы дядюшки на нее ругались, а еще больше ей не хотелось, чтобы они ругали Фонарика. - Я им скажу, что это я виновата, - вздохнула она и тоже замахала рукой над головой. Кричать она не стала, она итак привлекла к себе внимания больше, чем ей хотелось.
Карл Барба: Гаспар Арнери пишет: - О, святой Януарий! Знал бы ты, Карло, сколько раз я слышал такое о бродячих артистах! А уж сколько раз слышал еще и похлеще... - Ты всегда говоришь правильно, Гаспар. А толку? Где теперь искать эту девчонку? Воистину muchacha detestable... И еще и Фонарика с собой утащила... Хвала небу, вот они!.. Идите сюда!!! Идите немедленно!!!
Фонарик: Суок пишет: - Я им скажу, что это я виновата, - вздохнула она и тоже замахала рукой над головой. Правду говорить легко. Но Фонарик не хотел за чужой счет оставаться чистеньким - убегали-то вместе. Он подошел ко взрослым, всем своим видом изображая покаяние.
Карл Барба: Виноватый вид мальчика сразу остудил гнев кукольника. Но помня наставления мудрых людей, что детей следует воспитывать строгостью, Карл постарался придать себе максимально грозный вид, насупил брови и прошелся по ребятам суровым взглядом.
Суок: Как только Суок увидела, что дядюшка Карл сурово хмурит брови, а его взгляд буквально буравит ее, то она поступила совсем уж не геройски - шмыгнула за спину Дядюшки Гаспра. Тут она почувствовала себя защищенной. - Дядюшка Гаспар...Дядюшка Гаспар, - потрясла она за рукав Арнери. - Дядюшка Карл очень на меня сердиться. Да?
Карл Барба: - Конечно я сержусь. Доннерветтер! И ты этого вполне заслуживаешь! Карл добавил еще несколько германских ругательство: он давно уже понял, что для брани германский язык подходит лучше всего. - Чты ты натворила на этот раз? Почему собаки лают, а люди кричат даже раньше, чем ты успела перелезть решетку?
Суок: Карл Барба пишет: - Конечно я сержусь. Доннерветтер! И ты этого вполне заслуживаешь! Карл добавил еще несколько германских ругательств Суок слушала, как ругается дядюшка Карл и решала - покидать ли ей такое надежное укрытие, как спина дядюшки Гаспара? Карл Барба пишет: Чты ты натворила на этот раз? Почему собаки лают, а люди кричат даже раньше, чем ты успела перелезть решетку? - Да я ничего плохого и не сделала! - услышав несправедливые обвинения в ее адрес Суок тут же высунулась из-за Гаспара и шагнула к дядюшке Карлу. - Собачка там была. такая миленькая! И мне захотелось, чтоб она ко мне мордочку повернула. Я ей тихонько свистнула. А она - лаять начала! А ее хозяйка стала, кажется, ругаться. Только я ни слова не поняла. Она разговаривала та том языке, на котором вы сейчас что-то мне сказали! - стала быстро рассказывать Суок. - Дядюшка Карл, а что это за слова в такие говорили интересные? И что они означают? Донневертрель какой то..что ли..? Это что такое? - невинно хлопнув глазками спросила Суок.
Гаспар Арнери: - Это германский, или, как говорят здесь во Франции, алеманский язык. Карло, а ведь нам действительно нужно научить детей на нем разговаривать, ты же собирался побывать в Рейнланде, - вмешался Арнери.
Фонарик: - А я уже знаю одно слово на германском! - похвастал Фонарик. - "Геринг", вот! Так Оле называет Петера. Только я не знаю, что это значит.
Карл Барба: - "Селедка" это и означает, - серодито пояснил Карл, и устало махнул рукой: весь заряд его воспитательной энергии уже рассеялся. Ну как можно хорошенько отругать детей, если все стараются сбить с мысли? - Да, я скажу Петеру, пусть он займется с вами германским, это полезней, чем дразнить соачек. И вообще, если ты, Суок, что-то подобное учудишь, мы пойдем назад. Париж это тебе не Севилья. Здесь к общественному порядку относятся намного строже. Особено в последние годы. Так что если хоите увидеть город. ведите себя соотвтственно. На остатках плохого настроения Барба выдавил из себя еще один мрачный взгляд и возглавил шествие дальше по улице.
Суок: Дядюшка Карл перестал сердиться. Поворчал, как показалось Суок, больше для порядка. Ну, да! Он наверное, и сам понимает, что Суок не виновата, но ему нужно ее просто отругать. Суок опустила глаза в землю и стояла и слушала, с видом кающейся грешницы все то, что говорил ей Дядюшка Карл. Карл Барба пишет: Так что если хотите увидеть город. ведите себя соответственно. - Дядюшка! - Суок, подскочив к Карлу и радуясь, что он уже не бухтит так грозно и не смотрит так сердито, затормошила его. - ну, не сердись! Ну, пожалуйста!!! Я знаю, что я вредная девчонка! Но я так же знаю, что ты меня любишь! И я тебя не хотела огорчить. Честно - честно!
Карл Барба: - Ох, Суок, - только и мог сказать растроганный покаянием кукольник. - Если бы ты еще думала, прежде чем что-то затеваешь, то была бы просто замечательной девочкой. Как тебе не хватает рассудительности Малвины... Совсем как ей твоей живости. Поделить бы и то и другое на двоих...
Фонарик: Ну, вот и отлично! Все успокоились, никто ни на кого не сердится. Фонарик был рад, что этим все завершилось. Интересно, что натворит Суок в следующий раз, и как в этом примет участие сам Фонарик? Наверняка будет очень интересное приключение! А "геринг" оказывается просто-напросто "селедка". Не такой уж и сложный этот германский язык.
Гаспар Арнери: - Вы лучше посмотрите, на холме святого Роха до сих пор остались ветряные мельницы, - постарался скорее переключить внимание спутников доктор Арнери. - Видите, вон там слева. А эта недостройка... Madonna mia, неужели это тот самый новый храм в честь святого Роха, который начали строить десят лет назад?.. Ну да, сразу за воротами в стене Карла Пятого... Оооо, Париж... И эти люди считают нас, итальянцев, бездельниками и лентяями...
Карл Барба: - По части разглядывания недостатков у соседей все хороши... - проворчал до конца неостывший Барба.
Гаспар Арнери: Арнери смутился так сильно, что даже слегка покраснел. - Ты прав, Карло, конечно это недостойно. Но я сказал так только потому, что люблю Париж. Ведь умеют же они строить, но тянут, тянут, тянут... Могу поспорить, ремонт ратуши тоже не завершен, а уж сколько лет он тянется? Вот увидишь, рано или поздно, выражение "работать на Гревской площади" изменит свой смысл на противоположный и будет означать безделье.
Фонарик: Пока дядюшки обсуждали большой недостроенный храм, Фонарика гораздо больше заинтересовала проходящая через вершину холма стена и ворота в ней. Вот любят в Париже отгораживаться друг от друга! Наверное, боятся нападения. - А что за этой стеной? Мы туда пойдем?
Гаспар Арнери: - Обязательно, - пообещал доктор Арнери. - Это та самая стена Карла Пятого, о которой я рассказывал. Вторая, можно сказать, средняя стена Парижа. Вот представь себе, Алессион примерно триста лет назад здесь проходила граница города. А все, что мы прошли, было еще непостроено.
Суок: Суок шла спокойно оглядываясь по сторонам, не задавая вопросов и внимательно слушая, что говорят дядюшки. Теперь ей нужно было убедить их в том, что и она может вести себя, как и подобает воспитанной девочке. Тем боле, что посмотреть на что было.
Гаспар Арнери: - А я вот думаю, не перекусить ли нам немного? - предложил Арнери. - Тут как раз на Сент-Оноре, неподалеку от Пале-Рояля был мой любимый кабачок. Если папаша Мишель не разорился, то лучшего места для небольшого отдыха нам не найти.
Фонарик: Фонарик еще раз посмотрел на стену, что когда-то была границей города. - Ого! Так много понастроили! - воскликнул он. - А сколько людей здесь появилось с того времени! Гаспар Арнери пишет: - А я вот думаю, не перекусить ли нам немного? - предложил Арнери. От такого предложения мальчик никогда не отказывался. Он с готовностью закивал.
Карл Барба: - Возле Пале-Рояля? - переспросил Карл. - Уж не про "Синий циферблат" ты говоришь?
Суок: Карл Барба пишет: - Возле Пале-Рояля? - переспросил Карл. - Уж не про "Синий циферблат" ты говоришь? Перекусить было бы неплохо. Растущий организм Суок, а так же недавняя пробежка разожгли в девочке аппетит. Но название кабачка было таким интересным (как и все остальное в этом городе), что Суок стало весело. - А почему у него такое название? - тут же последовал ее вопрос.
Гаспар Арнери: Карл Барба пишет: - Уж не про "Синий циферблат" ты говоришь? - Да, о нем. Карло, ты тоже там бывал? Вот это новость. Суок пишет: - А почему у него такое название? - тут же последовал ее вопрос. - Кто ж это знает? Трактирщики народ изобретательный. Интересное название завлекает людей, а значит дает дополнительную прибыль. За разговорами артисты прошли в ворота и продолжали движение по улице Сент-Оноре уже за стеной Карла Пятого.
Карл Барба: - Ни разу не был, - усмехнулся в бороду кукольник. - Но ты столько рассказывал, что я запомнил название. Если твои слова сбудутся хотя бы наполовину, этот кабачок стоит посетить.
Фонарик: Гаспар Арнери пишет: - Кто ж это знает? Трактирщики народ изобретательный. Интересное название завлекает людей, а значит дает дополнительную прибыль. - Точно! - поддакнул доктору Фонарик. - Вот и мы теперь идем поглядеть, что там такое. Наверное, у них синие часы на стене висят!
Гаспар Арнери: Фонарик пишет: - Точно! - поддакнул доктору Фонарик. - Вот и мы теперь идем поглядеть, что там такое. Наверное, у них синие часы на стене висят! - Конечно висят. Только не на стене, а на вывеске, - уточнил доктор Арнери.
Карл Барба: - Кажется, я вижу эту вывеску. Они едва успели отойти от ворот, как покрашеный в синий цвет деревянный циферблат попался на глаза кукольнику. Стрелки, словно лихо закрученные усы, показывали десяить минут одиннадцатого.
Суок: Карл Барба пишет: - Кажется, я вижу эту вывеску. - Да! Я ее тоже вижу! - разглядев впереди вывеску, на которой был нарисован ответ на ее вопрос обрадованно заявила Суок. - И часы на вывеске показывают, что еще вего лишь утро. Не раннее, конечно, - хихикнула девочка.
Карл Барба: - Утро? - изумился Барба, но тут же понял, о чем идет речь. - Нет уж, я для этой новой моды слишком стар. Время надо отсчитывать с рассвета, а не с полуночи. От всех этих нововведений добра не жди.
Гаспар Арнери: Доктор Арнери не вмешивался в их спор, он торопился в кабачок, в котором не был уже столько лет. Открыв двери он первым прошел в большой полутемный обеденный зал. Зал был почти пуст, если не считать какого-то мрачного типа в темной одежде, уныло хлебавшего из миски суп, да девицы возле стойки. - Простите, - неуверенно обратился к ней Арнери. - Этот кабак принадлежит мсье Мишелю Арно. Девица недоуменно глянула на доктора и подтведила. - Точно, мсье Мишель хозяин этого трактира. - Пожалуйста, позови его, - попросил Арнери. Женщина хмыкнула и исчезла в двери за стойкой.
Суок: Пока дядюшка Гаспар разговаривал с какой - то особой Суок оглядывалась по сторонам. Обычный кабачок, таких за свою жизнь суок успела повидать немного, но все они были похожи друг на друга обстановкой - столы, стулья и в глубине комнаты - стойка. За которой кто-то стоял. А еще во всех этих кабачках стоял такой аппетитный запах! Но именно в этом зале пахло по особенному вкусно! Тут летал запах чего-то необычного. Такого забытого.. И этот запах щекотал обоняние девочки.... Суок еще раз осторожно втянула в себя воздух...
Мальвина: Мальвина, обрадованная благополучным разрешением бегства Суок, спокойно шла рядом со всеми, слушая рассказы дяди Гаспара. Кабак в который они все зашли не произвёл на девочку никакого впечатления. За время своего путешествия она уже успела такие увидеть, но тут её внимание привлекла реакция Суок и Мальвина тоже втянула в себя воздух. стремясь понять, к чему так принюхивается товарка... - Чоколатль?! - вырвался удивлённый возглас девочки, сразу же зажавшей рот и испуганно посмотревшей на окружающих.
Фонарик: Фонарику были безразличны эти споры, как считать время. У него давным давно был свой отсчет - день у мальчика делился на завтрак, обед и ужин. Конечно, это не всегда совпадало с наличием еды, но тут уже как повезет. Бродячий актер часто бывал голодный. И конечно же, запах привлек мальчика гораздо больше, чем интересная вывеска. Мальвина пишет: - Чоколатль?! - вырвался удивлённый возглас девочки, сразу же зажавшей рот и испуганно посмотревшей на окружающих. О, а это что за новое слово? Фонарик с удивлением обернулся к Мальвине, ожидая пояснений.
Мишель: - Что угодно добрым господам? - из двери за стойкой вышел невысокий пожилой человек с обширной лысиной, зато уцелевшие волосы пышной завесой покрывали шею и плечи. - Желаете пообедать или слегка перекусить... Арнери?! Провалиться мне на этом месте, Гаспар Арнери!
Гаспар Арнери: - Он самый, папаша Мишель. Ты же говорил, что я когда-нибудь вернусь в Париж, и я вернулся. Но, святой Джованни, как же ты изменился...
Суок: Мальвина пишет: - Чоколатль?! - вырвался удивлённый возглас девочки, сразу же зажавшей рот и испуганно посмотревшей на окружающих. Да-да-да!!! Он! Конечно, же - это он! Именно, чоколатль!!! - Хочу, чоколатль! - Суок негромко высказала свое желание, поглядывая на Фонарика и Мальвину. - Может попросим дядюшку, чтоб он нам его купил?
Мишель: Гаспар Арнери пишет: - Он самый, папаша Мишель. Ты же говорил, что я когда-нибудь вернусь в Париж, и я вернулся. Но, святой Джованни, как же ты изменился... - Так сколько лет прошло. Вы называли меня "папашей", хоть мне тогда было еще далеко до сорока. А теперь уж я настоящий папаша. Зато ты почти совершенно не изменился. Небось, и вкусы остались прежними? Я не забыл, как варить твой любимый кофе. Трактищик шутливо погрозил доктору пальцем.
Фонарик: Фонарик потянул носом - да-а, запах был потрясающий и смутно знакомый. Где-то мальчик его уже слышал, но где? Может, в Италии? Нет, никак не вспоминается. Но отведать это блюдо он совсем не прочь. - Подождем, пусть доктор поговорит со своим знакомым сперва, - шепнул Фонарик в ответ Суок. - Вдруг нам тут сделают большую скидку или вовсе бесплатно угостят!
Суок: Фонарик пишет: - Подождем, пусть доктор поговорит со своим знакомым сперва, - шепнул Фонарик в ответ Суок. - Вдруг нам тут сделают большую скидку или вовсе бесплатно угостят! Судя по всему Фонарик тоже был не против полакомиться этим чудным напитком. Суок кивнула мальчику в знак согласия и прислушалась к разговору взрослых. Суок была любопытна, и уже замечала, что из взрослых разговоров порой можно узнать много интересного. Она стала украдкой наблюдать, как дядюшка Гаспар и трактирщик беседуют.
Гаспар Арнери: Мишель пишет: Так сколько лет прошло. Вы называли меня "папашей", хоть мне тогда было еще далеко до сорока. А теперь уж я настоящий папаша. Зато ты почти совершенно не изменился. Небось, и вкусы остались прежними? Я не забыл, как варить твой любимый кофе. - Замечательно. Я, видишь ли, не один и мы все хотели бы слегка перекусить. Так, немного...
Мишель: Гаспар Арнери пишет: - Замечательно. Я, видишь ли, не один и мы все хотели бы слегка перекусить. Так, немного... - Нет ничего проще. Прошу сюда, в светлую залу. Мишель прошел к дверям в боковой стенке, предлагая посетителям проследовать за собой и на ходу объясняя. - Знаешь, Гаспар, я однажды подумал, что тем, кто приходит чтобы нажраться и напиться, все равно, где они это делают. А те, кто решил слегка перекусить да заодно и поговорить с интересным собеседником, тем гораздо приятнее уютное и светлое помещение. И вот смотри. Зала действительно была светлой, веселой и нарядной. Большие окна, светлое дерево для стен, столов, лавок и табуретов, чистота. Хозяин горделиво улыбнулся. - Этот зал мне приносит дохода не меньше, чем большой, а ведь тот вдвое больше, и там регулярно собираются то городские стражники, то мушкетеры.
Гаспар Арнери: - Так что ты нам предложишь, Мишель? - поинтересовался Арнери, опускаясь на скамью. - Я давно уже у тебя не был, а Карло и дети так и вовсе тут впервые.
Суок: Суок двинулась вслед за взрослыми. Та комната, в которую их провел Мишель девочке понравилась намного больше. Здесь было светло и от этого, казалась, уютнее. Суок плюхнулась за стол напротив дядюшки и придвинулась поближе к окошку. О, отсюда можно было видеть небольшую часть улицы и тех, кто проходит мимо окошка. Это тоже было интересно! Гаспар Арнери пишет: - Так что ты нам предложишь, Мишель? - А у вас есть чоколатль? - суок решила, что сейчас самое время встрять в разговор взрослых с вопросами.
Мишель: Суок пишет: - А у вас есть чоколатль? - суок решила, что сейчас самое время встрять в разговор взрослых с вопросами. - Оооо, отличный вопрос! - обрадовался Мишель. - Клянусь святым Рохом да, и еще раз да. В "Синем циферблате" подают кофе и чоколатль. Правда, мы, французы, называем его "шоколад", но вкус его от этого хуже не становятся. Гаспар, может я сварю для всех вас по чашечке? Проводить утро чашкой горячего шоколада очень даже разумно.
Гаспар Арнери: - Нет, я попрошу кофе, - решительно высказался Арнери. - Так, как я пил его здесь раньше. Тем более, ты говоришь, что запомнил мои предпочтения.
Карл Барба: - Мне, пожалуй, тоже кофе. И к нему стакан холодной воды, - попросил Карл. - Ну а вам, ребята, чего больше хочется?
Мальвина: - Мне, пожалуйста, - скромно попросила Малвина, - сварите чашечку чоколатля.
Суок: - Шо-ко-лад! - протянула Суок, пробуя словно на вкус новое необычное слово. Хотя, оно звучало намного плавнее и понравилось Суок. - И мне! Шоколад, пожалуйста! - девочка решила тут же пустить в ход это новое такое вкусное слово. - Дядюшка, - понизив голос Суок наклонилась поближе к Гаспару. - А мы только шоколад пить будем? Или ты закажешь еще что-нибудь. Поесть, - добавила она, чтобы дядюшка не терялся в догадках, о чем она его хочет спросить.
Гаспар Арнери: - Да, действительно, - согласился Арнери. - Мишель, давай-ка ты нам принесешь по крепу, ну и к напитку какого-нибудь сыра и хлеба. Раньше у тебя всегда была наготове целая коллекция сыров.
Мишель: Гаспар Арнери пишет: - Да, действительно, - согласился Арнери. - Мишель, давай-ка ты нам принесешь по крепу, ну и к напитку какого-нибудь сыра и хлеба. Раньше у тебя всегда была наготове целая коллекция сыров. - Она и сейчас наготове, - улыбнулся Мишель. - Это влетает мне в кругленькую сумму, но потом себя окупает: у меня есть немало постоянных посетителей знающих толк в сырах. Я предложу вам канталь и реблошон. Подходит?
Фонарик: От всего перечисленного у Фонарика прорезался еще больший аппетит, мальчик облизывался, как некормленый котенок. - И мне, пожалуйста, все вот это вот, да побольше! - попросил мальчик, нетерпеливо ерзая. И добавил, скомкав два названия в одно: - И пребольшую чашку шоколатля!
Гаспар Арнери: - Специально для Алессио чашечку бульона, он у нас любит поесть, - улыбнулся Арнери. - а подбор сыров просто отличный. Канталь вед французский сыр, не так ли? А настоящий реблошон умеют делать только в Савойе. Кстати, мменя всегда забавляло, что на тамошнем жаргоне реблош означает обман. Получается сыр-обманщик, хотя, конечно, это всего лишь случайная игра слов.
Карл Барба: Гаспар Арнери пишет: а подбор сыров просто отличный. Канталь вед французский сыр, не так ли? А настоящий реблошон умеют делать только в Савойе. Кстати, мменя всегда забавляло, что на тамошнем жаргоне реблош означает обман. Получается сыр-обманщик, хотя, конечно, это всего лишь случайная игра слов. - Канталь делают в Оверни, - неожиданно вмешался Карл. - А реблошон действительно сыр-обманщик. Его делают из молока повторной дойки. В старые времена крестьяне в Савойе и Дофине отдавали господам молоко своих коров и наловчились выдаивать их не до конца, в вымени оставалось еще немного молока. Его выдаивали попозже и подальше от посторонних глаз, и вот оно-то и стало основой для реблошона.
Мишель: Карл Барба пишет: Канталь делают в Оверни, - неожиданно вмешался Карл. - А реблошон действительно сыр-обманщик. Его делают из молока повторной дойки. В старые времена крестьяне в Савойе и Дофине отдавали господам молоко своих коров и наловчились выдаивать их не до конца, в вымени оставалось еще немного молока. Его выдаивали попозже и подальше от посторонних глаз, и вот оно-то и стало основой для реблошона. - О-о-о-о, - с уважением протянул Мишель, - мсье большой знаток по части сыров.
Карл Барба: Мишель пишет: - О-о-о-о, - с уважением протянул Мишель, - мсье большой знаток по части сыров. - Нет, мсье бывал в Оверни и в Савойе, - в тон ему ответил Барба. - Путешествуя по свету волей-неволей находишь себе много друзей и узнаешь много интересного. Кстати, я вот о чем подумал. Судя по всему, мы обосновались тут не на короткое время... Тут он понимающе глянул на Алессио.
Фонарик: Конечно, слушать, как говорят взрослые, Фонарик любил, но когда они за разговорами забывали про ужин... Он уже собирался напомнить, но тут дядюшка Барба сказал нечто интересное: Карл Барба пишет: Кстати, я вот о чем подумал. Судя по всему, мы обосновались тут не на короткое время... Тут он понимающе глянул на Алессио. И мальчик ждал продолжение. Неужели они во Франции проживут еще долго-долго? В этой прекрасной стране?
Карл Барба: - Мне кофе пока варить не нужно. Я ненадолго отлучусь. Не волнуйтесь, соскучиться вы не успеете. Карл поднялся из-за стола и проследовал к выходу.
Мишель: - Ну а я сейчас подам на стол. Не волнуйтесь, соскучиться вы не успеете, - в тон странноватому клиенту произнес Мишель. Трактирщик всегда должен быть себе на уме. Встретить старого знакомого, поговорить, это отлично, но упустить шанс заработать непростительно.
Гаспар Арнери: - Так, дети, - повел итог Арнери, - сидим тихо, смирно и не скучаем.
Мишель: Соскучится они и правда не успели. Не прошло и пары минут, как хозяин принес на стол плетеную корзиночку с назрезаным хлебом и сыром.
Фонарик: Пряный запах свежего сыра и аромат недавно испеченного хлеба щекотал ноздри. Фонарик тут же ухватил себе порцию - сыр таял на языке, хрустела корочка. - Это просто.... м-м-м-м... - слов у него больше не было, да и рот занят. В сортах сыра мальчик не разбирался, для него их было только два - вкусный и не очень. Сейчас на столе был первый из них.
Суок: Фонарик пишет: - Это просто.... м-м-м-м... Фонарик так аппетитно уплетал принесенное смешным трактирщиком кушанье, что Суок тоже ухватила себе порцию хлеба с сыром. Теперь оставалось только дождаться чоколатль!
Гаспар Арнери: Глядя на такое дело, Арнери, прежде чем приступить к еде, напомнил, обращаясь вроде и ко всем, но глядя именно на Алессио: - Не забудьте, что баас Карл тоже будет с нами обедать.
Фонарик: Маленькая ручка, тянувшаяся за очередным куском хлеба, отдернулась. С большим сожалением Фонарик сказал: - Да, конечно. Надо и ему оставить. И мальчик стал понемногу отщипывать от сыра, что лежал перед ним.
Суок: Гаспар Арнери пишет: - Не забудьте, что баас Карл тоже будет с нами обедать. Фонарик пишет: - Да, конечно. Надо и ему оставить. Суок, понимая, что слова дядюшку Гаспара, относятся в большей степени к Фонарику, не удержавшись хихикнула. Конечно, она не собиралась оставлять Дядюшку Карла без его порции, но и видела, что Фонарик с удовольствием попробовал бы еще. Отломив от своего ломтя Суок подвинула его Фонарику. - Держи, а то мне много будет, - а сама, повернув голову, высматривала не идет ли трактирщик с тем ароматным напитком, запах которого уже проникал и в эту комнату.
Фонарик: Перед Фонариком появился кусок хлеба. Конечно, по всем правилам надо было его вернуть Суок, но мальчик замешкался, а потом и вовсе было поздно - Суок отвлеклась. Мальчик цапнул хлеб и принялся уминать его, не забыв, впрочем, перед этим сказать ей "Грацие"
Мишель: Трактирщик и правда пришел совсем скоро, но не с напитками, а с тарелками, на которых лежали уже хорошо знакомые артистам крепы: каждому по конверту.
Фонарик: Да, это блюдо уже было знакомо, но Фонарик вовсе не был против. Сыр и хлеб только разожгли аппетит. Начинка была тоже знакома - яичница и ветчина, но вот сам вкус блина... Едва прожевав, Фонарик тут же спросил у хозяина: - А почему у вас блин, ммм, какой-то не такой?
Мишель: - Что значит "не такой"? - изумился трактирщик.
Фонарик: Фонарик только пожал плечами. - Ну, у них какой-то другой вкус, я сам не пойму. Но вкуснее!
Мишель: - Аааа.. Тут дело, наверное, вот в чем, - пояснил Мишель. - Креп это бретноское блюдо. В Бретани их традиционно пекут из гречневой муки. В Париже чаще всего тоже, я и сам их часто так выпекаю. Но сегодня я приготовил истинно парижские крепы из каштановой муки. Поэтому у них особенный вкус.
Фонарик: - А-а, - с видом знатока и гурмана протянул Фонарик. - Мы пробовали печеные каштаны. У вас во Франции их очень любят. А в Испании почти нет. Просто объедение! И он принялся уплетать блюдо дальше.
Мишель: - Так что, мальчику еще и бульон? - уточнил Мишель.
Гаспар Арнери: Мишель пишет: - Так что, мальчику еще и бульон? - уточнил Мишель. - Как, Алессио, справшися? - спросил доктор Арнери.
Фонарик: Фонарик прислушался к своему животу - креп, сыр и хлеб укладывались там. Места было мало и пришлось выбирать между бульоном и чоколатлем. Со вздохом выбор был сделан: - Нет, спасибо, в другой раз... Лучше чоколатль. А то я уже и не помню, что это такое. Наверное, удивительно вкусное...
Мишель: Напитков пришлось подождать. Но вот наконец хозяин "Циферблата" принес на подносе фаянсовые чашечки с обещаным питьем. По залу распространился непривычный аромат. Первым трактирщик обслужил доктора Арнери. - Вот, Гаспар, твое кофе. В лучшем виде, даже даже тертый греческий орех не забыт. А затем уже Мишель расставил чашки с шоколадом перед детьми.
Карл Барба: И почти тут же вернулся Карл, да не один, а привел с собой незнакомца, по возрасту примерно ровестника доктора Гаспара. - Знакомьтесь друзья, это мой давний друг, Батист. Он тоже актер, только в отличие от меня, уже давно не станствующий. А это мои спутники: Гаспар Арнери из Болоньи и наша юная смена - Суок, Малвина и Алессио.
Поклен: - Рад познакомиться, - произнес парижанин, усаживась за стол. - Да, я уже несколько лет как осел в Париже. А вы, значит, все еще колесите по свету?
Карл Барба: - Ты же понимаешь, с куклами на одном месте усидеть сложнее. Да и привык я все время в пути, останусь на одном месте, затоскую, - поснил Барба. - Нет уж, пока силы есть, буду путешествовать. Давай-ка мы лучше с тобой за встречу по чашечке кофе выпьем. Гаспар говорит, что здесь оно превосходно.
Поклен: - Это хороший трактир, но кофе я пить не буду, - ответил Батист. - Не могу. Третий день постоянные желудочные боли. А эти доктора... Шарлатаны... Воистину медицина — одно из величайших заблуждений человечества.
Гаспар Арнери: Поклен пишет: - Это хороший трактир, но кофе я пить не буду, - ответил Батист. - Не могу. Третий день постоянные желудочные боли. А эти доктора... Шарлатаны... Воистину медицина — одно из величайших заблуждений человечества. - Медицина - такая же наука, как и любая другая. И везде встречаются шарлатаны, выдающие себя за ученых, - возразил Арнери.
Поклен: Гаспар Арнери пишет: - Медицина - такая же наука, как и любая другая. И везде встречаются шарлатаны, выдающие себя за ученых, - возразил Арнери. - Вы врач? - насторожился Батист.
Карл Барба: Поклен пишет: - Вы врач? - насторожился Батист. - Гаспар изучал многие науки, в том числе и медицину, - примрительно заметил Барба. - Но, боюсь, очень многие доктора Парижа назвали бы его как раз шарлатаном, ведь постоянной медицинской практики у него нет. И все же я бы советовал тебе, Батист, прислушаться к его рецепту, если, конечно, он пожелает такой дать.
Поклен: Карл Барба пишет: - Гаспар изучал многие науки, в том числе и медицину, - примрительно заметил Барба. - Но, боюсь, очень многие доктора Парижа назвали бы его как раз шарлатаном, ведь постоянной медицинской практики у него нет. И все же я бы советовал тебе, Батист, прислушаться к его рецепту, если, конечно, он пожелает такой дать. - Лучшей рекомендации дать невозможно, - парижанин несколько успокоился. - Если эти господа в черных мантиях стичают вас шарлатаном, то мне бы хотелось вас выслушать, если это возможно.
Суок: Как только трактирщик принес крепы и долгожданный "шоколад" Суок полностью сосредоточилась на этом чудесном напитке. Он очень нравился девочке, поэтому она решила просто посидеть молча и насладится вкусом "шоколада". Но вернувшийся дядюшка Карл привел с собой мужчину, которого отрекомендовал, как артиста. Суок слегка наклонила голову, когда Карл представил ее незнакомцу и тут стала поглядывать на него, украдкой разглядывая его. Но очень скоро креп закончился, чашка с "шоколадом" опустела, а взрослые повели беседу такую серьезную, что Суок заскучала. Подперев рукой подбородок она поглядывала сначала на взрослых, потом на Фонарика с Мальвиной.
Гаспар Арнери: Поклен пишет: - Лучшей рекомендации дать невозможно, - парижанин несколько успокоился. - Если эти господа в черных мантиях стичают вас шарлатаном, то мне бы хотелось вас выслушать, если это возможно. - Ставить диагноз без обследования есть самое настоящее шарлатанство, - Гаспар пил кофе не спеша, с видимым удовольствием. - Но самые общие рекомендации уж точно не навредят. Во-первых, меньше мясной пищи и острых блюд. Больше фруктов, овощей и каш. Желательно так же вести спокойный и размереный образ жизни, где-нибудь поближе к сельской местности.
Карл Барба: - Ох, Батист, чем же тебе так досадили эти люди в мантиях? - проворчал Карл, принявшись за хлеб с сыром. - Не хочешь кофе, вот угощайся хотя бы сыром. Самый что ни на есть деревенский продукт.
Поклен: Гаспар Арнери пишет: - Ставить диагноз без обследования есть самое настоящее шарлатанство, - Гаспар пил кофе не спеша, с видимым удовольствием. - Но самые общие рекомендации уж точно не навредят. Во-первых, меньше мясной пищи и острых блюд. Больше фруктов, овощей и каш. Желательно так же вести спокойный и размереный образ жизни, где-нибудь поближе к сельской местности. - Удивительно, - Батист действительно был сильно удивлен. - Мсье лекарь, позвольте вам сказать, что парижские доктора лечат катар желудка совершенно иначе. Карл Барба пишет: - Ох, Батист, чем же тебе так досадили эти люди в мантиях? - проворчал Карл, принявшись за хлеб с сыром. - Своей напыщеной глупостью. А ученость в дураках несноснее всего. Меж тем в Париже когда говорит человек в мантии и шапочке, всякая галиматья становится ученостью, а всякая глупость — разумной речью.
Гаспар Арнери: Поклен пишет: - Удивительно, - Батист действительно был сильно удивлен. - Мсье лекарь, позвольте вам сказать, что парижские доктора лечат катар желудка совершенно иначе. - В самом деле? - удивился Арнери и даже отставил чашечку. - Позольте узнать, как же в Париже принято его лечить?
Карл Барба: Поклен пишет: - Своей напыщеной глупостью. А ученость в дураках несноснее всего. Меж тем в Париже когда говорит человек в мантии и шапочке, всякая галиматья становится ученостью, а всякая глупость — разумной речью. - Остер ты на язык, Батист, - вздохнул Карл. - Это и по твоим пьессам видно.
Поклен: Гаспар Арнери пишет: - В самом деле? - удивился Арнери и даже отставил чашечку. - Позольте узнать, как же в Париже принято его лечить? - Не к столу будет сказано, клистиром, - желчно ответил парижанин.
Фонарик: Фонарик тоже скучал, как и Суок. Потрясающе вкусный "чоколатль" закончился как-то уж слишком быстро. Добавки просить мальчик постеснялся, да и взрослые были слишком увлечены беседой. Поневоле прислушиваясь, Фонарик пытался уловить самое интересное. Особой вежливостью он не отличался, и на замечание дядюшки Карла о "пьесах", тут же выскочил с вопросом, обратившись к гостю, в котором не признал великого Мольера, хоть доктор Арнери и упоминал он нем. - О, мсье, вы тоже пишете пьесы? Как Селедка?
Поклен: Фонарик пишет: - О, мсье, вы тоже пишете пьесы? Как Селедка? - Что значит, "как селедка"? Почему это "селедка"? - возмутился артист по имени Батист.
Мальвина: Мальвина спокойно пообедала, на десерт став медленно потягивать поданный чоколатль. Карабас привёл с собой какого-то парижанина. Девочка медленно потягивала остывающий напиток и прислушивалась в полуха к разговору. Суок с Олесио скучали. Им явно было не интересно слушать взрослые разговоры. Да и самой Мальвине тоже. Но вежливость правильной девочки заставляла её стоически терпеть, пока в разговоре не промелькнули слова, заставившие девочку прислушаться. Тут Барабас сказал что-то про пьесы, которые пишет их новый собеседник, но в разговор взрослых встрял Фонарик с явным вопросом не в попад, заставив Мальвину сначала подавить смешок, а потом испуганно посмотреть сначала на мальчишку а затем на взрослых и особенно на гостя, стараясь состроить извиняющееся выражение лица.
Суок: Карл Барба пишет: - Остер ты на язык, Батист, - вздохнул Карл. - Это и по твоим пьесам видно. Вот тут разговор взрослых становился уже интерьерным. Пишет пьесы? Суок навострила ушки, стараясь ничего не пропустить. Поклен пишет: - Не к столу будет сказано, клистиром, - желчно ответил парижанин. Суок стало вдруг весело! Она прикрыла рот ладошкой, сдерживая смех и отвела взгляд. Поклен пишет: - Что значит, "как селедка"? Почему это "селедка"? Вот тут уже сдержатся не было никаких сил и девочка сначала громко прыснула, а потом уже стала весело смеяться! Этот Батист такой потешный!
Карл Барба: Поклен пишет: - Что значит, "как селедка"? Почему это "селедка"? - возмутился артист по имени Батист. - С нами путешествует один артист, по прозвищу Селедка, - поспешил пояснить Барба. - Менестрель из Пруссии. Вот его Фона... Алессио и имел в виду.
Поклен: Карл Барба пишет: - С нами путешествует один артист, по прозвищу Селедка, - поспешил пояснить Барба. - Менестрель из Пруссии. Вот его Фона... Алессио и имел в виду. - Он пишет пьессы? - недоуменно вскинул брови Батист.
Фонарик: Фонарик сразу понял, что ляпнул глупость, особенно когда Суок рассмеялась. Но в том и выгода для мальчика, что маленькому позволено многое. Исправиться Фонарик не успел - его опередил дядюшка Барба, и пояснил все. Но Фонарик посчитал нужным влезть снова: - Он пишет очень-очень интересные пьесы! Вам непременно надо познакомиться!
Карл Барба: Поклен пишет: Он пишет пьессы? - недоуменно вскинул брови Батист. - Он, несомненно, талантлив, - сдержанно, но уверенно похвалил Петера Барба.
Поклен: Карл Барба пишет: - Он, несомненно, талантлив, - сдержанно, но уверенно похвалил Петера Барба. - Вот как? Интересно, очень интересно, - произнес парижанин.
Карл Барба: Поклен пишет: Вот как? Интересно, очень интересно, - произнес парижанин. - Действительно, Батист, а почему бы тебе не прийти на наше представление? - подхватил предложение Фонарика кукольник. - Монмартр не за тридевять земель.
Поклен: Карл Барба пишет: - Действительно, Батист, а почему бы тебе не прийти на наше представление? - подхватил предложение Фонарика кукольник. - Монмартр не за тридевять земель. - Обязательно посмотрю, - пообещал мсье Батист. - Ипознакомлюсь с вашим... Селедкой. Несколько неожиданно он улыбнулся Фонарику.
Карл Барба: - Вот и хорошо, - удовлетворенно произнес Барба. Кажется, внезапно возникшая опасная ситуация была разрешена. А тут еще и трактирщик принес ему чашку ароматного кофе. Жизнь совсем наладилась.
Мишель: - Что-нибудь еще закажете? - на всякий случай поинтересовался трактирщик.
Гаспар Арнери: Мишель пишет: - Что-нибудь еще закажете? - на всякий случай поинтересовался трактирщик. - Нет, благодарю, - отозвался Арнери. - Больше ничего не нужно. Будем уходить, я рассчитаюсь.
Мишель: Гаспар Арнери пишет: - Нет, благодарю, - отозвался Арнери. - Больше ничего не нужно. Будем уходить, я рассчитаюсь. - Как вам будет угодно, - кивнул Мишель и ушел, оставив артистов одних в зале. Что поделать, полдень для тратира время мертвое, но зато вечером тут не будет ни одного свободного столика.
Карл Барба: - Батист, так что же сейчас сочиняешь ты? - спросил тем временем Карл. - Может, хоть немного поделишся планами?
Фонарик: Поклен пишет: - Обязательно посмотрю, - пообещал мсье Батист. - Ипознакомлюсь с вашим... Селедкой. Несколько неожиданно он улыбнулся Фонарику. Фонарик расцвел и ответил улыбкой. Пройдет несколько лет, мальчик прочитает пьесы мсье Батиста, узнает, что это был сам великий Мольер. И будет еще очень долго вспоминать и этот короткий разговор, и эту улыбку.
Поклен: Карл Барба пишет: Батист, так что же сейчас сочиняешь ты? - спросил тем временем Карл. - Может, хоть немного поделишся планами? - Планов масса, когда бы все успеть. Во-первых, работаю над комедией-балетом.
Гаспар Арнери: Поклен пишет: - Планов масса, когда бы все успеть. Во-первых, работаю над комедией-балетом. - Ооо... - оценил Арнери. - Берете пример с мсье Мольера?
Карл Барба: Гаспар Арнери пишет: - Ооо... - оценил Арнери. - Берете пример с мсье Мольера? У Карло дрогнула рука, он чуть не расплекал кофе. Хорошо, что половина чашки была выпита, обошлось. Жан Батист просил не раскрывать его инкогнито, и Карл обещал ему, благо не видел в этом ничего сложного. Но кто же мог предположить, что Гаспару известно о Мольере.
Гаспар Арнери: Гаспар Арнери пишет: - Ооо... - оценил Арнери. - Берете пример с мсье Мольера? - Лично знать не имею чести, - спокойно пояснил Арнери. - Круг моих знакомств Париже ограничен Сорбонной. Но благодаря гению сеньора Гутенберга, изящная словестность стала намного доступнее. "Несносных", так же как и "Смешных жеманниц"издавали у нас в Болонье.
Поклен: Гаспар Арнери пишет: Лично знать не имею чести, - спокойно пояснил Арнери. - Круг моих знакомств Париже ограничен Сорбонной. Но благодаря гению сеньора Гутенберга, изящная словестность стала намного доступнее. "Несносных", так же как и "Смешных жеманниц"издавали у нас в Болонье. - И как они вам понравились? - не удержался от вопроса парижанин.
Гаспар Арнери: - Я хоть и путешествую с Карло и даже немного помогаю давать представление, но все же человек науки и мало что смыслю в изящной словестности, - осторожно ответил доктор Гаспар. - Комедия-балет... не знаю... Не мне судить о том, что останется от этого, когда пройдет мода. Но вот "Жеманницы" мне очень понравились. Терпеть не могу нарочитой сложности в разговоре. Говорить следует просто и ясно. Тут я всецело за вашего земляка.
Карл Барба: - Ну а что еще, кроме балета? - Карл был бы рад завершить разговор, но кофе был слишком горячим. чтобы выпить его одним глотком, приходилось тянуть время.
Поклен: Карл Барба пишет: - Ну а что еще, кроме балета? - Ты же знаешь, идей всегда море, но не так-то просто довести до завершения хотя бы одну из них. Я хочу написать пьессу о священнике, ханже и лицемере. Конечно, в этом большой риск... Но если бы ты знал, Карл, как хочетмся прищемить этих святош. Самый сильный удар наносится порокам, когда они выставляются на всеобщее посмеяние. Порицание легко переносят, но насмешку далеко не так. Никто не хочет быть смешным.
Карл Барба: Поклен пишет: - Ты же знаешь, идей всегда море, но не так-то просто довести до завершения хотя бы одну из них. Я хочу написать пьессу о священнике, ханже и лицемере. Конечно, в этом большой риск... Но если бы ты знал, Карл, как хочетмся прищемить этих святош. Самый сильный удар наносится порокам, когда они выставляются на всеобщее посмеяние. Порицание легко переносят, но насмешку далеко не так. Никто не хочет быть смешным. - Ох, Батист... Ну эти-то чем тебе не дают жить спокойно? - вздохнул Карл. - Нет, я понимаю, есть среди священников такие, от которых хочется бежать подальше... Domini canes, право слово. Но ведь их совсем немного. А большинство...
Поклен: Карл Барба пишет: - Ох, Батист... Ну эти-то чем тебе не дают жить спокойно? - вздохнул Карл. - Нет, я понимаю, есть среди священников такие, от которых хочется бежать подальше... Domini canes, право слово. Но ведь их совсем немного. А большинство... - А остальные просто тихие ханжи. Говорят, говорят, а саи только и ищут случая, чем бы поживиться. Батист вскинул голову и продекламировал: Лжеправедники есть, как есть лжехрабрецы. Бахвальством не грешат отважные бойцы, А праведники те, что подают пример нам, Не занимаются кривляньем лицемерным. После этого он добавил: - Нет ну ты скажи, Барба, ты хоть раз видел монаха, котрый бы не скрывал за добротой лицемерие?
Карл Барба: Поклен пишет: Нет ну ты скажи, Барба, ты хоть раз видел монаха, котрый бы не скрывал за добротой лицемерие? - Гм... Карл нахмурился и начал задумчиво теребить бороду.
Гаспар Арнери: - В храме Сан-Петронио, в моей родной Болонье, служит padre Ансельм, - уверенно ответил Арнери. - Он не монах, но весь город почитает его как того самого праведника, что подают нам пример.
Суок: Поклен пишет: - Нет ну ты скажи, Барба, ты хоть раз видел монаха, котрый бы не скрывал за добротой лицемерие? Карл Барба пишет: - Гм... Карл нахмурился и начал задумчиво теребить бороду. Гаспар Арнери пишет: - В храме Сан-Петронио, в моей родной Болонье, служит padre Ансельм, - уверенно ответил Арнери. - Он не монах, но весь город почитает его как того самого праведника, что подают нам пример. - Я видела!!! - так громко кричать Суок не хотело - это получилось само. - Я видела монашку, которая была добрая и ....нелицемерная! - хотя, девочка знала, что вмешиваться в разговор старших - невежливо, но этот разговор сейчас повернул в ту сторону, которая Суок совсем не понравилась. Почему это Батист считает, что все монахи плохие? И тут же сама и ответила на этот вопрос. - Если вы никогда не встречали хороших монахов, то это просто вам не повезло! И это не значит, что их нету! - с напором произнесла она, глядя на знакомого дядюшки Карла.
Фонарик: - В Амальфи живет много добрых людей, - решил вставить свои пять сольдо и Фонарик. - А отец Карло из храма Святого Андреа самый добрый из них. И любой мальчишка из этого города скажет, что отец Карло совсем не лицемер! Его доброта настоящая, от Бога. Конечно, Фонарик плохо знал жизнь, а уж перебивать взрослых и вовсе было невежливо. Но хотелось поддержать Суок и доктора Арнери.
Мальвина: Мальвине стало совсем скучно. Взрослые постепенно погружались в свои взрослые дела, детям не интересные, а очень правильным девочкам тем более, поскольку очень правильные девочки никогда не лезут в разговоры взрослых, тем более со своими оценками этих самых взрослых.
Поклен: - Вот уж не ожидал встретить такую реакцию от своих же собратьев по ремеслу, - растеряно произнес парижанин, явно сбитый с толку такой мощной и согласованной атакой.
Карл Барба: Поклен пишет: Вот уж не ожидал встретить такую реакцию от своих же собратьев по ремеслу, - растеряно произнес парижанин, явно сбитый с толку такой мощной и согласованной атакой. - Видишь ли, Батист, пожалуй, я согласен: ты слишком уж увлекся, - задумчиво произнес Карл. - Спору нет, ханжей и святош в рясах вокруг навалом, но нельзя скопом обвинять всех. Это несправедливо. И ничуть не лучше того, когда нас, артистов, обвиняют во всех смертных грехах.
Поклен: Карл Барба пишет: - Видишь ли, Батист, пожалуй, я согласен: ты слишком уж увлекся, - задумчиво произнес Карл. - Спору нет, ханжей и святош в рясах вокруг навалом, но нельзя скопом обвинять всех. Это несправедливо. И ничуть не лучше того, когда нас, артистов, обвиняют во всех смертных грехах. - Что же по-твоему получается, что писать сатиру про святош нельзя, потому что это может задеть доброго и честного человекека, каких вы встречали среди священников и монахов? - испытующе произнес Батист.
Карл Барба: Поклен пишет: - Что же по-твоему получается, что писать сатиру про святош нельзя, потому что это может задеть доброго и честного человекека, каких вы встречали среди священников и монахов? - испытующе произнес Батист. - Можно и нужно, - уверенно ответил Карло. - Не надо только слишком сильно обобщать. Когда я играю, например, Панталоне, то стараюсь высмеивать скупость, а не стариков, понимаешь? Когда играю Пьеро, смеюсь над отрванностью от жизни, но не над беспомощностью и не над поэтами. И так везде...
Суок: Суок была согласна с словами дядюшки Карла. - А мне один человек говорил, что высмеивать нужно порок, - вставила она опять свою реплику в разговор взрослых. - А не человека.
Поклен: Суок пишет: - А мне один человек говорил, что высмеивать нужно порок, - вставила она опять свою реплику в разговор взрослых. - А не человека. - Говорил ли этот человек, как отделить одного от другого? - полюбопытствовал артист.
Суок: Поклен пишет: - Говорил ли этот человек, как отделить одного от другого? - - Говорил! - Суок согласно кивнула головой. - "Жил на свете скупой человек," - процитировала она то, что когда -то слышала. - "А во что за человек - говорить не надо. Пусть всякий сам понимает, как может...Если кто-то и углядит в нем себя, то пусть ему стыдно за себя и станет.." Суок еще раз заглянула в свою пустую чашку. Эх, жалко, "шоколат" все же закончился!
Поклен: - О, в этом смысле можешь быть спокойна, девочка, - заверил парижанин. - Разумеется, герой не станет говорить, что все монахи такие как он. Только боюсь, что слишком многие углядят в нем себя... или кого-то очень хорошо знакомого.
Карл Барба: - Вот тут уж ничего не поделаешь, - притворно вздохнул Карл и допил кофе. - Иных и в героях басен Эзопа узнают. Видел бы ты, сколько смеха вызывают представления наших кукол-зверушек.
Поклен: Карл Барба пишет: - Вот тут уж ничего не поделаешь, - притворно вздохнул Карл и допил кофе. - Иных и в героях басен Эзопа узнают. Видел бы ты, сколько смеха вызывают представления наших кукол-зверушек. - Да, кстати об Эзопе, - оживился актер. - Скажи, Шарль, ты не знаком ли случайно с Жаном де Ла Фонтеном?
Карл Барба: Поклен пишет: - Да, кстати об Эзопе, - оживился актер. - Скажи, Шарль, ты не знаком ли случайно с Жаном де Ла Фонтеном? - Нет, никогда не слышал о нем, - признался кукольник. - А кто он такой?
Поклен: Карл Барба пишет: - Нет, никогда не слышал о нем, - признался кукольник. - А кто он такой? - Стихотворец. Он переводит древние басни. И немного пишет сам, в той же манере.
Карл Барба: Поклен пишет: - Стихотворец. Он переводит древние басни. И немного пишет сам, в той же манере. - Интересно, очень интересно, - оживился Карл. - Батист, так пригласи его тоже на наше представление. Приходите на Монмартр вместе.
Поклен: Карл Барба пишет: - Интересно, очень интересно, - оживился Карл. - Батист, так пригласи его тоже на наше представление. Приходите на Монмартр вместе. - Попробую пригласить. Думаю, он охотно примет приглашение. А сейчас, видимо, всем нам пора. Я должен торопиться, да и вы, ты говорил, тоже не собираетесь долго задерживаться.
Карл Барба: Поклен пишет: - Попробую пригласить. Думаю, он охотно примет приглашение. А сейчас, видимо, всем нам пора. Я должен торопиться, да и вы, ты говорил, тоже не собираетесь долго задерживаться. - Да, нам нужно идти. Мы с Гаспаром хотим показать детям Париж, а это быстро не сделаешь, так что время нужно беречь, - согласился Карл.
Гаспар Арнери: Артисты потянулись к выходу. Арнери задержался у стойки, чтобы расплатиться с Мишелем за еду и питье.
Мишель: - Заглядывай почаще, - предложил Мишель. - Всегда буду рад тебя видеть.
Суок: Как только Суок увидела, что взрослые поднимаются из-за стола она тоже шустро поднялась и, быстро достигла выхода. Решив, что она может подождать всех на улице Суок, громко поблагодарив за угощение трактирщика, выскользнула за дверь. И снова - он! Париж!!! Суок снова осматривала улочку, стараясь приметить что-нибудь интересное и ожидая, когда все остальные ее спутники покинут трактир.
Поклен: Они немного прошли вместе, до ближайшей площади, а потом Батист попращался. - Возвращаюсь к работе. Это у вас праздник, а мне нужно репетировать. Так что прощаюсь, но обязательно загляну на ваше представление. И передам приглашение мсье Ла Фонтену. Артист поспешил к большому дому в глубине площади.
Карл Барба: - "Отель Генего", - пояснил Барба, указав на здание. - В этом театре дает представления труппа мсье Мольера.
Гаспар Арнери: Карл Барба пишет: - "Отель Генего", - пояснил Барба, указав на здание. - В этом театре дает представления труппа мсье Мольера. - А... То-то он так заинтересовался, когда я упомянул мольеровские пьессы, - понимающе улыбнулся Арнери.
Карл Барба: Кукольник ничего не ответил, но загадочно улыбнулся в длинную седую бороду.
Гаспар Арнери: Ну что же, идем дальше, - решил Арнери. - Перед нами королевский дворец Пале-Рояль. Только мы сейчас сбоку, чтобы по-настоящему на него посмотреть, нужно пройти немного вперед. -
Карл Барба: - А ведь совсем недавно он назывался иначе: Пале-Кардиналь, - здумчиво добавил Барба. - Кажется, ты этого уже не застал, а я-то помню.
Фонарик: Фонарик, как вышли на площадь, так и остолбенел, приоткрыв рот. Широко раскрытыми глазами он смотрел на открывшуюся красоту. - Ух ты... - наконец проговорил он. - Это самый настоящий дворец? Здесь живет самый настоящий король?! А вдруг он сейчас выйдет! Вот будет здорово! Выйдет король или нет, неизвестно, но может хоть в окно выглянет. И Фонарик, недолго думая, помахал ему рукой.
Суок: Суок тоже не смогла не восхититься замечательным видом этого дворца. И слова Фонарика ей показались интересными - а вдруг и правда король стоял у окна и смотрит сейчас на них и вот вот появится на пороге! - Дядюшка Карл, а почему этот дворец сейчас называется по другому? Не так как раньше? - повернулась девочка к Барбе. Кажется, и у этого замка есть своя история.
Карл Барба: Суок пишет: - Дядюшка Карл, а почему этот замок сейчас называется по другому? Не так как раньше? - Потому что построил его кардинал Ришелье. Это была его резиденция, вот и называлась она Пале-Кардиналь. А когда он умирал, то завещал его королю, так после смерти кардинала Пале-Кардиналь превратился в Пале-Рояль, - охотно пояснил Барба.
Гаспар Арнери: Фонарик пишет: - Ух ты... - наконец проговорил он. - Это самый настоящий дворец? Здесь живет самый настоящий король?! А вдруг он сейчас выйдет! Вот будет здорово! - Дворец самый настоящий, но король там уже не живет, - ответил Арнери. - Я слышал, что Его Величество в прошлом году подарил дворец своему младшем брату Филиппу, новому герцогу Орлеанскому, по случаю его свадьбы с Генриеттой-Анной Английской, сестрой короля Карла.
Суок: - Наверное, этот кардинал был сказочно богат, раз смог построить такой дворец, что даже король принял его подарок, - не отрывая взгляда от созерцания Пале-Рояля протянула Суок и поглядела на дядюшек. Они наверняка знают что-то еще, про историю этого дворца.
Гаспар Арнери: Суок пишет: - Наверное, этот кардинал был сказочно богат, раз смог построить такой дворец, что даже король принял его подарок, - Богат? Наверное, но не так, чтобы сказачно. Он останется в истории не своим богатством. Ведь это тот самый кардинал Ришелье, о котором ты та любишь петь песню "Лилон-лила".
Карл Барба: - Видели мы замки, которые стоят намного дроже этого дворца, - поддержал кукольник. - А уж то, что сейчас король строит в Версале, говорят, будет самым богатым замком во всей Европе... Пока кто-нибудь еще богаче не построит.
Фонарик: Фонарик пожал плечами - для него любой дворец казался большим и красивым, а этим взрослым вечно чего-то не хватает, гонятся за роскошью. - А мне все равно наш фургончик больше нравится, чем все эти дворцы и замки, - сказал мальчик. - Это же так скучно, все время жить в таком громадном доме! Но недельку пожить я б не отказался...
Карл Барба: - И правильно, - поддержал Барба. - Сразу видно настоящего артиста. Как там Селедка пытался написать? "Нам дворцов заманчивые своды Не заменят никогда свободы..." Надо сказать ему, чтобы еще поработал над текстом. Хорошая песня может получиться, бросать негоже.
Гаспар Арнери: - Ну что же, идем дальше? - предложил Арнери. - Лувр, значит, у нас справа, Пале-Рояль слева, а впереди ворота Сент-Оноре, третьи и последние на этой улице.
Суок: Гаспар Арнери пишет: - Ну что же, идем дальше? - предложил Арнери. - Лувр, значит, у нас справа, Пале-Рояль слева, а впереди ворота Сент-Оноре, третьи и последние на этой улице. - А что же за этими воротами? - Суок уже полюбовалась на великолепие дворцов, приметила, как сказал дядюшка последние ворота, и задалась жгучим вопросом, который тут же незамедлительно и озвучила.
Гаспар Арнери: Суок пишет: - А что же за этими воротами? - Что может быть за старыми воротами? Конечно, старая часть города. Видите ведь, сколько тут новостроек. Вот эта часовенка, например, ровесница Пале-Роялю. Доктор Гаспар благочестиво перекрестился на небольшой храм, вклинившийся между Лувром и улицей Сент-Оноре.
Суок: Часовенька..Часовенька! Конечно, эта часовенка была не то, что громадный и богатый дворец, но она возникла на пути, будто звала залянуть во внутрь. - Давайте зайдем? - просяще протянула Суок, умоляюще поглядывая на Арнери.
Гаспар Арнери: Суок пишет: - Давайте зайдем? - просяще протянула Суок, умоляюще поглядывая на Арнери. - А замок на дверях тебя не смущает? - усмехнулся Арнери. - Это королевская часовня, построенная по приказу отца нынешнего короля.
Суок: Замок на часовни Суок не смущал - она его просто не заметила. сначала. Но когда увидела его после слов дядюшки, конечно же слегка огорчилась. Но лишь на секунду. Потому, что решила, что за часовней должно быть еще что-то интересное. - Тогда, - девочка глянула на Гаспара. - мы идем дальше?
Гаспар Арнери: - Идем, конечно. Только хочу предупредить тебя Суок: скоро на нашем пути будет фонтан Невинных. Очень прошу тебя: любуйся им на расстоянии. И вас это тоже касается. Последняя фраза была обращена к Малвине и Алессио.
Фонарик: Фонарик надул губы - можно подумать, что он прыгнул бы в этот фонтан купаться... Но долго обижаться мальчик не умел. - А почему он фонтан Невинных? Там что, воду пьют только невинные люди? А кто проверяет, виноват человек в чем-то или нет?
Гаспар Арнери: Фонарик пишет: - А почему он фонтан Невинных? Там что, воду пьют только невинные люди? А кто проверяет, виноват человек в чем-то или нет? - Нет, просто он стоит на углу кладбища Святых Невинных. В Париже вода и так грязная, а возле такого рассадника заразы... - Арнери безнадежно махнул рукой. - Я не хотел говорить о парижских медиках при твоем друге Батисте, Карло, но они и впрямь заслуживают звания шарлатанов. Сдается мне, что многие из них и Салернского кодекса не прочли.
Фонарик: Услыхав знакомое слово, Фонарик остановился на месте: - Салернский кодекс? - переспросил он. - Это не тот Салерно, что недалеко от Амальфи, где я родился? А что за кодекс и про что он?
Гаспар Арнери: - Разумеется, то самое Салерно, - улыбнулся Арнери. - А кодекс написал уже много лет тому назад Арнольдо да Вилланова. В нем собраны советы о здоровом образе жизни. Кстати, мои советы мсье Батисту даны как раз на основе кодекса. В сущности он прост. Школа салернская так Королю англичан написала: Если ты хочешь здоровье вернуть и не ведать болезней, тягость забот отгони и считай недостойным сердиться, скромно обедай, о винах забудь, не сочти бесполезным бодрствовать после еды, полуденного сна избегая. Если врачей не хватает, пусть будут врачами твоими Трое: веселый характер, покой и умеренность в пище.
Фонарик: Фонарик улыбнулся, услышав такие полезные советы. Все-таки приятно, что твои земляки такие умные. - Я постараюсь запомнить, - сказал мальчик. Из трех "врачей" двое у него уже были - веселый характер и умеренность в пище (не по собственному желанию, конечно). А покой ему еще был не по возрасту.
Гаспар Арнери: За разговором артисты прошли в третьи ворота Сент-Оноре и доктор Арнери неприминул напомнить, что эта стена была построена при короле Филиппе-Августе. - Не думаю, что сейчас она в случае войны сможет послужить для защиты города, но Париж хранит свою историю. Надеюсь, и наши далекие потомки через много сотен лет смогут полюбоваться этой древней стеной.
Суок: В часовню они не попали. Фонтан нельзя было потрогать и Арнери объяснил причину этого запрета и Суок скромно шагала молча. Пройдя ворота Суок уже любопытным взглядом зашарила вокруг,оглядывая окрестности, но слова Арнери заставили ее задержать взор на стене. - А долго ее строили? - окидывая взглядом стену Суок остановилась, чтобы прикинуть длину этого сооружения.
Гаспар Арнери: Суок пишет: - А долго ее строили? - окидывая взглядом стену Суок остановилась, чтобы прикинуть длину этого сооружения. - Суок, ты думаешь, у меня готов ответ на любой вопрос? Это далеко не так. С тех пор прошло слишком много лет, и сроки построек нам известны весьма приблизительно. Вот посмотри. Арнери указал направо, где над домами возвышалась колокольня. - Это храм в честь святого Жермена Осерского. Его колокольня построена примерно четыреста лет назад. В каком именно году и сколько лет она строилась, кто ж теперь это знает.
Карл Барба: - Но нам в другую сторону, - заметил Барба. - Непременно нужно посмотреть рынок, как не крути, а без еды человек жить не может. На голодный желудок никакое искусство не в радость.
Суок: Девочка даже и не подумала о том, что дядюшка может чего-то не знать. Он не ответил на ее вопрос, но показал кое-что поинтересней старой стены. Проследив взглядом за его протянутой рукой Суок увидала верхнюю часть башни. Красивая!!! Карл Барба пишет: Но нам в другую сторону, - заметил Барба. - Непременно нужно посмотреть рынок, как не крути, а без еды человек жить не может. На голодный желудок никакое искусство не в радость. Ах, вот как! В часовню они не попали. На колокольню, тоже не попадут, потому что им надо на рынок! Суок еще раз вгляделась в сторону храма и остренькая мысль родилась в ее головке - а не пойти ли ей туда поглядеть самой? Пока дядюшки походят по рынку, она сбегает и полюбуется на то, что ей хочется увидеть. Надо только выбрать момент и сбежать от всех! Глядишь, дядюшки и оглянутся не успеют, как она уже вернется!
Фонарик: Карл Барба пишет: - Но нам в другую сторону, - заметил Барба. - Непременно нужно посмотреть рынок, как не крути, а без еды человек жить не может. На голодный желудок никакое искусство не в радость. Прекрасная мысль! Фонарик сверкнул глазами и широко улыбнулся. Каменные здания, конечно, очень красивы, но они не могут утолить голод. - Давайте пойдем на рынок! - воскликнул мальчик.
Гаспар Арнери: - Мне кажется, ты растроилась, Суок, - произнес Арнери, глядя на погрустневшее личико девочки. - Что произошло?
Суок: Гаспар Арнери пишет: - Мне кажется, ты растроилась, Суок, - произнес Арнери, глядя на погрустневшее личико девочки. - Что произошло? - Дядюшка! - Суок не стала скрывать своего разочарования. - Мне так хотелось увидеть часовню, но она закрыта - туда нельзя! Теперь, ты показал нам чудесную колокольню - а мы опять проходим ее мимо! Да мы так половину интересного не увидим. - Может быть сходим поглядеть колокольню? Ну, пожалуйста! мы же быстро, а потом - на рынок. Ведь рынок то от нас никуда не денется? - девочка обернулась на Фонарика и Мальвину, ищу у них поддержки.
Гаспар Арнери: Суок пишет: - Может быть сходим поглядеть колокольню? Ну, пожалуйста! мы же быстро, а потом - на рынок. Ведь рынок то от нас никуда не денется? - девочка обернулась на Фонарика и Мальвину, ищу у них поддержки. - Ах, вот в чем дело... - Арнери даже немного улыбнулся. Самую малость, только уголками глаз и губ, со стороны не заметить. - Суок, рынок, конечно, никуда не денется, но заглянуть на него нам все-таки нужно. Ты же знаешь, что чем ближе вечер, тем меньше торговли, а нам с Карло желательно бы кое-чего прикупить. Давай договоримя, что колокольню мы посмотрим на обратном пути, но только если ты сама этого захочешь.
Фонарик: Ну да, рынок никуда не денется, но и колокольня тоже бегать не умеет. А в животе уже начинала образовываться привычная пустота. Не то, чтоб помирал с голода, но подкрепиться не мешало. - Все равно стемнеет скоро, - примирительно сказал мальчик. - А на колокольню обязательно посмотрим, да хоть завтра!
Карл Барба: - Ну, до темноты, еще очень далеко, - возразил Барба. - Мы успеем дойти до собора и вернуться обратно. Если, конечно, не будем останавливаться на каждом шагу. И баас Карл важно зашагал вперед, словно большой корабль, уазывающий дорогу в море стайке маленьких лодочек.
Суок: Суок радостно закивала головой в знак того, что очень даже согласна со словами дядюшки Арнери. Она даже захлопала в ладоши и уже совершенно спокойно восприняла слова Фонарика (зачем откладывать на завтра то, что можно увидеть сегодня?) и вприпрыжку понеслась догонять успевшего вырваться вперед Карло.
Карл Барба: Рынки в каждом городе похожи друг на друга, и в каждом состоявшемся городе чем-то отличным от остальных. Парижский был велик, шумен, суетлив, но при этом как-то немного расслаблен, вальяжен, словно с легкой хитрецой поглядывал на покупателя: мол, мы, хоть и столичные, но не чваниливые, однако ж и цену себе знаем. А над всей этой огромной площадью возвышалось, как и говорил Арнери, здание собора.
Гаспар Арнери: - Маленький Нотр-Дам, - усмехнулся доктор Арнери. По отношению к громадному храму слово "маленький" выглядело весьма странно.
Фонарик: Фонарик был оглушен шумом и гамом, что царил на площади. Хотелось зажать уши, но мальчик быстро привык. Только глаза разбегались от всей этой шумной суеты. Чтобы не потеряться в толпе, он быстро ухватился за ближнюю руку - конечно, это оказалась Суок. Так получалось, что она чаще других оказывалась рядом и присматривала за Фонариком. - А почему маленький? - спросил Фонарик, удивившись последним словам доктора. - Есть еще и большой? Их два?
Гаспар Арнери: Фонарик пишет: - А почему маленький? - спросил Фонарик, удивившись последним словам доктора. - Есть еще и большой? Их два? - Есть. Большой это настоящий Собор Парижской Богоматери, - пояснил Арнери. - Тот к которому мы направляемся. Он стоит на острове посреди Сены. А это его копия уменьшиная копия, собор Сент-Эсташ. Когда возле рынка решили построить новую церковь, то специально взяли за образец главную церковь города.
Суок: Дядюшка Гаспар явно скромничал, когда говорил, что у него не на все вопросы Суок есть ответы. Это случалось иногда, но очень редко. Почти всегда он отвечал на вопросы, которые ему задавали дети. Вот и сейчас. Едва Суок услышала про настоящий собор большой то сразу же у нее возник новый вопрос. - Дядюшка а его - Большой Собор Богоматери мы увидим, - спросила она. - Может не сегодня, может завтра или еще когда0-нибудь, - быстро добавила она, побоявшись, что дядюшка подумает, что ей хочется увидеть все сразу в один день
Гаспар Арнери: - Мы как раз собираеся сегодня до него дойти, - ответил Арнери. - Как только Карло сторгует то, что ему хочется, мы отправимся в путь.
Суок: Гаспар Арнери пишет: - Мы как раз собираеся сегодня до него дойти, - ответил Арнери. - Как только Карло сторгует то, что ему хочется, мы отправимся в путь. - А как же колокольня? - немного со страхом напомнила дядюшке Суок, переживая, что если они сейчас пойдут и дальше смотреть красивые места, то не успеют вернуться к той башне, на которую ей обещали.
Гаспар Арнери: - Колокольня от нас точно не убежит, - пошутил Арнери. - Она же каменная. Мы можем вернуться назад через Новый мост и тогда пройдем к воротам Сент-Оноре прямо мимо этой колокольни.
Суок: Гаспар Арнери пишет: - Колокольня от нас точно не убежит, - пошутил Арнери. - Она же каменная. Мы можем вернуться назад через Новый мост и тогда пройдем к воротам Сент-Оноре прямо мимо этой колокольни. - Ааааа... - успокоенно протянула Суок. Раз дядюшка пообещал, значит так и будет - они попадут на колокольню обязательно. Сегодня! Теперь оставалось дождаться, когда дядюшка Карло прикупит для них все, что нужно.
Гаспар Арнери: Кало сторговал, что там ему хотелось, очень быстро. Артисты двинулись дальше и вскоре Арнери сообщил: - А вот и фонтан Невинных.
Фонарик: Фонарик посмеивался с нетерпеливости Суок. Ее бы воля, обежала бы весь Париж без обедов и сна. Но ее понять можно, мальчику и самому все жутко нравилось. Правда, в Италии тоже красота в любом городе отыщется, Рим, Венеция, Неаполь... Только во Франции все совсем другое, более величественное. И мальчик шагал вслед за взрослыми, слушая рассказы доктора о всех увиденных зданиях.
Суок: Гаспар Арнери пишет: - А вот и фонтан Невинных. Суок, проследив взглядом в том направлении, что указывал дядюшка и помня о том, что он говорил повернула к нему удиленное лицо. - Дядюшка! Они набирают в нем воду?! Ты же нам не разрешаешь даже потрогать эту воду! Неужели они не знают, что так делать нельзя?
Гаспар Арнери: Суок пишет: - Дядюшка! Они набирают в нем воду?! Ты же нам не разрешаешь даже потрогать эту воду! Неужели они не знают, что так делать нельзя? - Моя воля, я бы давно закрыл это кладбище, ведь здесь людей хоронят чуть ли не со времен Великого Рима. И брать здесь воду я бы тоже запретил. Но я здесь только гость, - вздохнул Арнери.
Суок: Суок еще раз всмотрелась в то, как жители набирают воду из фонтана и печально вздохнула. - Если они берут воду отсюда, то наверное, им больше неоткуда ее взять, - сделала свой вывод девочка.
Гаспар Арнери: Суок пишет: - Если они берут воду отсюда, то наверное, им больше неоткуда ее взять, - сделала свой вывод девочка. - Париж основан на не слишком здоровом месте, - ответил Арнери. - Остров был хорош, а вот берега реки болотистые. До сих пор район возле ратуши называют Маре, то есть Болото. А там где болото, там и застоялая вода.
Фонарик: После таких разговоров Фонарик не стал бы пить из этого фонтана даже если б умирал от жажды. Лучше из простой лужи напиться. Да и сам фонтан разонравился мальчику. - Может, дальше пойдем? - сказал он, нетерпеливо переступая.
Карл Барба: Ко мнению Алессио прислушались и пошли дальше. И почти сразу же над крышами домов замаячила верхушка какой-то колокольни. Словно в насмешку над Суок, колокольня стояла почти точно на пути артистов.
Суок: - Оооооййй...! - конечно же такое Суок не могла пропустить. Нет, Париж был определенно горазд на сюрпризы - и приятные, и не очень. Ведь стоило девочке захотеть куда-нибудь попасть, как тут же Город показывал ей новые и новые сооружения, на которых Суок непременно хотелось побывать еще больше, чем на увиденных ранее. - Дядюшка! Дядюшка! А это что??? - конечно, тут же затормошила она Гаспара, показывая на показавшуюся новую башню.
Гаспар Арнери: Суок пишет: - Дядюшка! Дядюшка! А это что??? - конечно, тут же затормошила она Гаспара, показывая на показавшуюся новую башню. - Это колокольня церкви Сен-Жак, - охотно объяснил Арнери. - В Севилье бы сказали Сант-Яго, а здесь говорят Сен-Жак.
Фонарик: - Да-а... - только и вымолвил Фонарик, пытаясь разглядеть верхушку колокольни. В Париже любят громадные постройки. - Мы на нее можем влезть? Или здесь тоже не пускают внутрь? Поглядеть на город с такой высоты было захватывающе интересно.
Суок: На этот раз Фонарик оказался шустрей Суок и задал все те же вопросы, которые крутились у нее на языке, но от созерцания нового великолепия немного задержались. Она только лишь перевела восхищенный взгляд на дядюшку, ожидая, что он скажет.
Гаспар Арнери: Фонарик пишет: - Мы на нее можем влезть? Или здесь тоже не пускают внутрь? - А от это будет зависить от слова отца Патрика, - абсолютно серьезно ответил Арнери. _ Но можете надеяться, что слово это будет в вашу пользу. Когда-то он пускад на колокольню... и меня тоже.
Суок: - Значит! Нам нужен отец Патрик и его слово "Да!", - слова дядюшки вселяли надежду. - Иии? И мы идем сейчас его искать? - тут же, не желая упускать такой счастливый случай, спросила она Гаспара.
Гаспар Арнери: Суок пишет: - Значит! Нам нужен отец Патрик и его слово "Да!", - слова дядюшки вселяли надежду. - Иии? И мы идем сейчас его искать? - тут же, не желая упускать такой счастливый случай, спросила она Гаспара. - Искать? Нет, искать его мы не станем. Мы заглянем в храм, и если он там есть, то спросим его разрешения. А если. но придется подождать до другого раза, - пояснил Арнери.
Суок: Гаспар Арнери пишет: - Искать? Нет, искать его мы не станем. Мы заглянем в храм, и если он там есть, то спросим его разрешения. А если. но придется подождать до другого раза, - пояснил Арнери. - Только бы он был там! - тихонько прошептала Суок, подстраиваясь под дядюшкин шаг. - Дядюшка Гаспар! А ты говорил, что тебя отец Патрик пускал на колокольню. А ты что там наверху делал? - девочка не могла упупстить возможность не выяснить этот вопрос.
Гаспар Арнери: Суок пишет: - Только бы он был там! - тихонько прошептала Суок, подстраиваясь под дядюшкин шаг. - Дядюшка Гаспар! А ты говорил, что тебя отец Патрик пускал на колокольню. А ты что там наверху делал? - девочка не могла упупстить возможность не выяснить этот вопрос. - Разумеете, физический опыт. Помнишь я тебе рассказывал про мсье Паскаля? Он как раз здесь проводил опыты с барометром, чтобы проверить работы сеньора Торричелли. И пару раз пригласил меня ассистировать. Ооо, очень хочу снова увидеть Блеза. Он поистине выдающийся ученый, хотя характер у него не назовешь легким.
Суок: - Опыт? С барометром? - повторила Суок слова, которые ей мало что объясняли. А вот мьсе Паскаля она не помнила. - Дядюшка, что-то я не очень помню про Паскаля, - честно сказала она и снова вернулась к словам дядюшки об опыте. - Так что вы делали на колокольне?
Гаспар Арнери: Суок пишет: - Так что вы делали на колокольне? Арнери неожиданно замялся. - Видишь ли, Суок, это весьма сложный научный опыт. Боюсь, что я не сумею тебе сразу понятно его объяснить. Увы, до герра Отто мне далеко, это надо признать.
Суок: Гаспар Арнери пишет: - Видишь ли, Суок, это весьма сложный научный опыт. Боюсь, что я не сумею тебе сразу понятно его объяснить. Увы, до герра Отто мне далеко, это надо признать. - Дя - дюш - ка! - от Суок конечно же не укрылось необычное поведение Гаспара. Или он делал какой-то опыт, за который ему сейчас стыдно. Или он считает Суок настолько глупой, что думает, что она совсем ничего не понимает. Надо это выснить! - А почему это вы так..ну....вилять стали? - подобрав, как она подумала самое подходящее слово к моменту выдала она. - будто бы соврать собираетесь? - прищурив глаза смотрела она на Гаспара.
Гаспар Арнери: Суок пишет: - А почему это вы так..ну....вилять стали? - подобрав, как она подумала самое подходящее слово к моменту выдала она. - будто бы соврать собираетесь? - прищурив глаза смотрела она на Гаспара. Арнери ответил не менее хитрым взглядом и коварными вопросами. - Сеньорита изволила произнести слово "вилять". Может быть, сеньоритаа готова в присутствии свидетелей подтвердить свою готовность выслушать описание и объяснение барометрических опытов сеньора Торричелли от начала и до конца, не увидивая до окончания моего рассказа?
Суок: Суок хлопнула глазами. Когда дядюшка начинает так говорить, то у нее возникает стойкое ощущение, что он готовит ей какой-нибудь сюрприз. - Готова! - упрямо ответила Суок и пожала плечами. - Выслушать я могу. Но почему то мне кажется, что я не все пойму, что вы мне будете рассказывать, дядюшка? Так?
Гаспар Арнери: Суок пишет: - Готова! - упрямо ответила Суок и пожала плечами. - Выслушать я могу. Но почему то мне кажется, что я не все пойму, что вы мне будете рассказывать, дядюшка? Так? - Вот и мне тоже так кажется, - согласился Арнери. - При том, что я буду очень стараться, чтобы ты поняла все от начала и до конца. На это будет на обратном пути, потому что сейчас мы уже на пороге храма, и он открыт.
Суок: Гаспар Арнери пишет: - Вот и мне тоже так кажется, - согласился Арнери. - При том, что я буду очень стараться, чтобы ты поняла все от начала и до конца. На это будет на обратном пути, потому что сейчас мы уже на пороге храма, и он открыт. Решил дальше не продолжать этот спор и выпытывание у дядюшки подробностей опыта Суок вперед всех подскочила к дверям храма и приоткрыв ее заглянула во внутрь.
Гаспар Арнери: В храме было пусто и сумрачно. Дневная служба уже закончилась, а до вечерней было еще далеко. Пахло ладаном и теплым воском. Шаги гулко отдавались по каменному полу. Навстречу артистам вышел совсем молодой священник в новой сутане. - Мир вам, дети мои. Склонив голову, доктор Арнери поинтересовался. - Скажите, святой отец. служит ли в этом храме отец Патрик? - Отец Патрик? - переспросил священник. - Да, он здесь служит. У вас к нему дело? - Небольшое. Могли бы мы с ним поговорить? Молодой священник замялся.
Отец Патрик: - Кто там, брат Этьен? - донеслось из глубины храма. - Вас хотят видеть какие-то люди, отец Патрик, - почтительно ответил молодой человек. - Я иду. Из-за колон вышел пожилой свщенник. - Мсье Арнери? Вот так встреча. Да пребудет на вас и ваших спутниках благословение. Он осенил артистов крестным знамением.
Гаспар Арнери: - Отец Патрик, я тоже рад вас видеть, - улыбнулся Гаспар. Вот, попал в Париж, и заглянул в ваш храм. Помните, как Блез экспериментировал на вашей колокольне, а я ему помогал. Кстати, я сегодня видел конные вагоны у городских стен. Потрясающе. Это ведь тоже его работа, правда? Вы знаете, как у него дела? Я слышал, он болел. Надеюсь, теперь все позади? Темпераментный итальянец буквально обрушил на священника поток вопросов.
Отец Патрик: Гаспар Арнери пишет: - Отец Патрик, я тоже рад вас видеть, - улыбнулся Гаспар. Вот, попал в Париж, и заглянул в ваш храм. Помните, как Блез экспериментировал на вашей колокольне, а я ему помогал. Кстати, я сегодня видел конные вагоны у городских стен. Потрясающе. Это ведь тоже его работа, правда? Вы знаете, как у него дела? Я слышал, он болел. Надеюсь, теперь все позади? - Все позади. Мсье Паскаль теперь в царстве нашего Господа, - воздел руки к небу священник. - Он умер этой весной. Я молюсь о его душе.
Гаспар Арнери: Отец Патрик пишет: - Все позади. Мсье Паскаль теперь в царстве нашего Господа, - воздел руки к небу священник. - Он умер этой весной. Я молюсь о его душе. Лицо Гаспара стало грустным. Таким его дети еще никогда не видели. - Бедный Блез. Господь да приет его душу. - перекрестился ученый.
Отец Патрик: - Господь милостив, - кивнул священник. - Но, я думаю, вы зашли сюда не только за тем, чтобы осведомиться о судьбе мсье Паскаля?
Суок: Суок , оставшись немного в стороне от разговаривающих мужчин, пыталась следить за их разговором, и в тоже время - поглядывать вокруг. Когда дядюшка услышал о том, что мьсе Паскаль, покинул этот мир, то Суок, видя его страшное огорчение, почувствовала, как у нее сжимается сердце. Она не знала того человека, про которого сейчас говорили Гапар и священник, но видимо, для дядюшки он был очень близким. Не зная, как утешить Арнери, девочка подошла к нему и взяла его за руку. Что она еще могла сделать? Ничего. Просто дать понять дядюшке, что в такую грустную минуту он не один. Отец Патрик пишет: - Господь милостив, - кивнул священник. - Но, я думаю, вы зашли сюда не только за тем, чтобы осведомиться о судьбе мсье Паскаля? Подняв лицо и заглянув в глаза Арнери Суок замерла. Может теперь дядюшке и не захочется забираться на колокольню? Если ему грустно, то они могут и в другой раз там побывать.
Гаспар Арнери: Арнери машинально сжал руку Суок. И почти тут же отпустил, посмотрев на нее одновременно благодарно и виновато. Отец Патрик пишет: - Господь милостив, - кивнул священник. - Но, я думаю, вы зашли сюда не только за тем, чтобы осведомиться о судьбе мсье Паскаля? - Я хотел просить вас, чтобы показали детям колокольню. Им очень хочется посмотреть на Париж с высоты. Ведь это возможно?
Отец Патрик: Гаспар Арнери пишет: - Я хотел просить вас, чтобы показали детям колокольню. Им очень хочется посмотреть на Париж с высоты. Ведь это возможно? - Ну отчего же нет? Правда, я там сегодня уже побывал, но если есть повод, то охотно поднимусь второй раз. Идемте со мной. Вы ведь тоже пойдете, или только одни дети?
Карл Барба: Отец Патрик пишет: - Ну отчего же нет? Правда, я там сегодня уже побывал, но если есть повод, то охотно поднимусь второй раз. Идемте со мной. Вы ведь тоже пойдете, или только одни дети? - Я никуда не иду, - уверенно заявил Барба, внушительно выпятив бороду. - Я уже не в тех годах, чтобы лазить на такую высоту.
Мальвина: Когда священник осенил всех крестным знамением, Мальвина слова сложила рки и зашептала молитву Пресвятой Деве. Отвлёк её только вопрос, кто пойдёт наверх и девочка вопросительно посмотрела на окружающих её взрослых и детей, кивнув.
Гаспар Арнери: Карл Барба пишет: - Я никуда не иду, - уверенно заявил Барба, внушительно выпятив бороду. - Я уже не в тех годах, чтобы лазить на такую высоту. - Не беспокойся, Карло, я их провожу, - заверил Гаспар. Он очень надеялся. что сумел таким образом сгладить возникшую неловкость.
Фонарик: Наверное этот мсье Паскаль был и вправду хорошим человеком, раз доктор Арнери так загрустил. Фонарик тоже пожалел его и погрустил. Потом вслед за священником перекрестился. Но на колокольню все еще хотелось влезть, интерес не пропал.
Суок: Поймав взгляд сначала дядюшки, потом услышав слова отца Патрика, а потом и увидев, что и Мальвина и Фонарик не раздумали взбираться на колокольню Суок повеселела. Правда, дядюшка Карло не захотел идти вместе с ними, но это ничего! Главное. что они все же поднимутся туда! Наверх! А дядюшка подождет их где-нибудь тут. Неподалеку.
Отец Патрик: - Следуйте за мной, - кивнул отец Патрик, нопрежде чем повести гостей на колокольню, обратился к кукольнику. - А ты, сын мой, подожди, пока я вернусь. После этого я тебя исповедую.
Карл Барба: Отец Патрик пишет: - Следуйте за мной, - кивнул отец Патрик, нопрежде чем повести гостей на колокольню, обратился к кукольнику. - А ты, сын мой, подожди, пока я вернусь. После этого я тебя исповедую. Когда священник был уже достаточно далеко, Барба возмущенно пробормотал себе под нос: - Он меня исповедует. С чего он взял, что я хочу исповедоваться? Я вовсе даже не хочу исповедоваться. Что он вообще о себе воображает, этот святой отец? Продолжая возмущенное бормотание, кукольник прошел до алтаря, возле которого его речь сменилась тихой молитвой.
Гаспар Арнери: - Я так понимаю, вы все следуете своему принципу, святой отец? - осведомился Арнери, перед тем как они ступили на узкую винтовую лесницу
Отец Патрик: Гаспар Арнери пишет: - Я так понимаю, вы все следуете своему принципу, святой отец? - осведомился Арнери, перед тем как они ступили на узкую винтовую лесницу - Сейчас даже больше, чем раньше, - ответил отец Патрик. - Ведь с каждым годом я становлюсь все старше.
Суок: Проводив дядюшку Карло взглядом, который двинулся в глубь храма суок подумала, что он остался не очень то довольный тем, что сазал ему священник. "Я спрошу у него позже@? - решила девочка и поспешила за взрослыми - Отцом Патиком и дядюшкой Гаспаром. Гаспар Арнери пишет: - Я так понимаю, вы все следуете своему принципу, святой отец? Отец Патрик пишет: - Сейчас даже больше, чем раньше, - ответил отец Патрик. - Ведь с каждым годом я становлюсь все старше. О чем это они? Суок посмотрела на священник, потом на дядюшку. Надо или подождать и послушать о чем они разговаривают и станет все ясно. Или спросить сейчас же. Но тут ее башмачок неожиданно за что то зацепился. Суок споткнулась, и решила, что сейчас для нее будет самым правильным - это смотреть себе под ноги. а потом, когда они поднимутся на колокольню - тогда можно будет и поспрашивать. Обо всем.
Гаспар Арнери: Отец Патрик пишет: - Сейчас даже больше, чем раньше, - ответил отец Патрик. - Ведь с каждым годом я становлюсь все старше. - Мне бы ваше упорство, - вздохнул Арнери.
Отец Патрик: Гаспар Арнери пишет: - Мне бы ваше упорство, - вздохнул Арнери. - Господь каждому отмеривает свой талант, сын мой, - наставительно ответил пожилой священник. - Человеу должно работать над собой, и ему непременно воздастся.
Фонарик: О чем говорят взрослые, Фонарик слушал, но не понимал. Да и не старался вникать. Он шел следом за Суок, весь в предвкушении, пока окажется на самом верху. И увидит оттуда весь Париж! Это будет очень здорово. Главное, не поскользнуться на ступеньках, как только что едва не споткнулась Суок.
Отец Патрик: Но вот длинная винтовая лесница была преодолена и артисты вместе со священником оказались на верхней площадке колокольни. Выше оставалась только укращеная статуями крыша.
Суок: - Уххх, - не сдержав восхищения Соук, попав туда, куда она так стремилась. Девочка остановилась и стала осматривать город свысока. Все же отсюда был вид немного другой. Величественный, что ли! Было видно почти все сразу. И это было так необычно! девочка разглядывала город медленно поворачивая голову из стороны в сторону.
полная версия страницы