Форум » Колыбель новых миров » Бой восьми конечностей. » Ответить
Бой восьми конечностей.
Савельев: «Я буду сильным и чистым, я буду всегда поступать честно, всегда следить за своим поведением как в школе, так и за её пределами. Я никогда не стану кичиться своей силой и задирать слабых. Я буду повиноваться своим наставникам. Мы все, ученики и учителя, будем любить друг друга, будем едины в своих целях и помыслах и всегда будем помогать друг другу» Клятва бойца Муай Тай.
Савельев: После десантуры в лихие девяностые податься можно было хоть в короли. Но королем Виталик себя не чувствовал. от того и потащился, наверное, на другой конец земли изучать тонкости единоборств, смеша тамошних умельцев российской медвежей неуклюжестью и удивляя российским же упором. Хотел быть лучшим, почти стал. Почти, потому, что проверить до конца не получилось. Очередное тропическое бедствие навсегда выбило его из таблицы лидеров и отправила на тренерскую работу. В общем-то нестарый мужик, но в большой спорт пути заказаны. Куда себя приладить? Открыл небольшую школу в пригороде, считай сам построил. Живет с мамой. Учит подростков. Изменяет мир. - Иванов, ты на ринге, бл@@@, паясничать будешь? Иди на подушки. А ты в - тренерскую. Ворая пара, на ринг! Голоса вдогонку зашептались. Как бабы! Ну, знаешь ты зачем в тренерскую водят, и молчи громче. Угловатый пацан с видимой ленцой в движениях протискивается следом, тут же оказывается усаженным на скрипучий топчан. - Защитки снимай. И шорты тоже.
Максим Седов: - Виталий Андреич, - попытался оправдаться пацан, неохотно стягивая амуницию, - это просто прикол был. Ну, что Вы сразу...?
Савельев: Кроме тренера разве что местные органы правопорядка имели представление насколько непросто будет замять любой вопрос о телесных повреждениях с участием учеников клуба, поэтому драки вне ринга были строго запрещены и карались безо всякой пощады. - Покажешь мне характер, будет возможность, - недобро прищурился Виталик, - Сейчас себя показывай. Мальчишка берёг левую строну, в зале ему таких повреждений не получить и вообще как-то слишком одет. Значит воевал без защитки...
Максим Седов: Парень нехотя взялся за резинку на поясе, но шорты не снял. Уставился на тренера и угрюмо, будто заранее предчувствуя неблагоприятный для себя ответ, спросил: - А шорты-то зачем снимать?
Савельев: - Затем, что тренер так сказал, - рука уже успела потянуться к заветной воспитательной скакалке, - Я предупреждал, что за драку вне зала сделаю? Ты проверить решил?
Максим Седов: - Не было никакой драки, - заныл было парень, с опаской поглядывая на грозное орудие в руках Виталия Андреевича. - Мы просто тренировались вне занятий. Кто Вам сказал, что была драка? Макс всё еще надеялся, что удастся выкрутиться и избежать порки, поэтому шорты стягивать не спешил.
Савельев: - Ну ка - ну ка... С кем ты "тренировался вне зала"? Тренер взял след. Ой, какой многообещающий тон... Вранья точно не простит. Плакали для Макса областные соревнования.
Максим Седов: - Да просто с ребятами... - уклончиво ответил парень, отводя взгляд в сторону. Внаглую врать тренеру было как-то совестно, но и скакалкой получать не хотелось. Выбор у мальчишки был, прямо скажем, небольшой.
Савельев: - Если с нашими ребятами, то я хочу знать кто конкретно тебе так навешал. А если с ребятами не из клуба, то эта "тренировка" называется драка. И получишь ты за нее, как резиновый. Ну?
Максим Седов: - Да за что?! - возмущенно отреагировал Макс. - Они первые полезли! Мне что стоять и смотреть надо было?! - выдав эту фразу, парень спохватился, вспомнив, что минуту назад он утверждал, что это была тренировка.
Савельев: - За пальто! Хочешь выезд всем сорвать? Пацанов оставить без соревнований? Сто раз было сказано не подставляться. Все равно только секижопица срабатывает. Ты спаринговать не можешь продуктивно сейчас. Это нормально, по-твоему? Значит и обедать стоя нормально. Повернулся, наклонился.
Максим Седов: По тону тренера было понятно, что выкрутиться не получится - дохлый номер. Макс недовольно взглянул на взрослого, но препираться больше не стал. Неспеша поднялся, схватился было снова за резинку шорт, но дернуть вниз их так и не смог. Невольно замешкался, повернулся спиной к тренеру и, как был, наклонился над топчаном.
Савельев: Нет, вы посмотрите каков! В эти секунды взрослый знал совершенно точно, что надо делать с неповиновением: за ухо развернуть, из тренерской долой, мальчишку в раздевалку и пусть манатки собирает прямо сейчас. Ледяным голосом, безо всяких апелляций. И кажется рука уже почти дотянулась до пацана, но на полпути замерла... - Ну, держись, раз так,- зловеще прозвучало над Максом. – Это за то, что головой не думаешь, прежде чем делать. Считай! И быстрые, резкие взмахи рукой, с зажатой скакалкой, над не сильно-то и защищенными последней преградой ягодицами.
Максим Седов: Макс чуть не задохнулся от боли. Он даже не ожидал, что через одежду будет так чувствительно. Скакалка это, конечно, не ремень, тут завоешь с первого удара. Но чтобы так... Какое там считать, тут бы устоять на месте. Мальчишка, стараясь облегчить боль, то немного приседал, то поднимал полусогнутые коленки. - Виталий Андреич, я больше не буду! - заскулил он, еле сдерживаясь, чтоб не закричать.
Савельев: - Чего не будешь больше, Седов? Проверять, чем запреты заканчиваются? Со мной ты разговорчивый, я смотрю, а за порогом сразу в драку. Лоб здоровый, а как в детском саду, не будет он... Вот прямо "не будет", сразу всепрощение получено, можно дальше косячить. И кем теперь его заменить в списках?
Максим Седов: - Драться не буду, - почти выкрикнул Максим и одной рукой попытался прикрыть место применения скакалки. - Не надо больше, хватит...
Савельев: И все сразу прекратилось. Тишина. Слышно, как будильник тикает и как ссыпается по случаю оттепели снежный наст с крыши сарая. Не шикала больше по спортивным шортам скакалка, не плескало болью, пропали и менторские нотки в голосе тренера, а появился лёд: - Что сказал, Максим?
Максим Седов: То, что порка так внезапно прекратилась, и Виталий Андреевич не саданул по закрывающей место воспитания руке, конечно, не могло не обрадовать. Но вот тон тренера насторожил. - Я больше не буду драться, - повторил Макс, стушевавшись и понизив голос. Он с испугом поглядывал на тренера, пытаясь сообразить, что не так сказал.
Савельев: - Ну, значит послышалось, - с облегчением выдохнул взрослый и продолжил прерванное занятие с прежним усердием. - Всё у меня с вами хорошо. И понятливые. И целеустремленные. И усидчивые. Одна проблема: невпечатлительные. Пока не впечатлишь каждого хорошенько, слова не липнут... Понятно, что явление это подростковое. Чего от них хотеть, если мозги набекрень. Только дисциплину все равно поддерживать необходимо. И хотеть необходимо. И спрашивать построже. - Дошло теперь?
Максим Седов: Макс аж подпрыгнул он нового всплеска боли на своей пятой точке. Зажмурившись, он попытался терпеть, но надолго его не хватило. Словно маленький волчонок, он начал тихо поскуливать, то запрокидывая, то роняя голову. Савельев пишет: - Дошло теперь?- Дошло, Виталь Андреич, я не буууду... Говорить спокойно уже не получалось. "Еще не хватало разреветься как маленькому, прямо тут в тренерской".
Савельев: - Вот каким местом вы думаете, что со слов не доходит? Выпрямляйся. Мать все в больнице? Что врачи говорят? Скакалка оказалась в столе, а тренер рядом.
Максим Седов: Процедив сквозь зубы что-то невразумительное, похожее то ли на оправдания, то ли на обещания, паренек шмыгнул носом и разогнулся. Тут же схватился сзади за шорты и принялся интенсивно растирать их, пытаясь хоть немного унять боль в ягодицах. - Да, мамка в больнице, - ответил он на вопрос тренера. - Врачи пока не выписывают, говорят рано.
Савельев: Если бы потер и стерлось, чего бы стоили все их победы... Зачем нарывался? Стоит, чуть не ревет, носом хлюпает. А не ревет ведь. - А когда не говорят? Дома был? В школе что? С этим контингентом ко всему надо быть готовым. Отец пьёт, дома срачь. В школу прийти - затюкают-запилят. Вот и получается что шляется по улице, а там, конечно, никак без драки. "Стоять и молчать" опасно.
Максим Седов: - Нет, когда выпишут, пока не говорят. Макс закончил процедуры по успокоению своей пятой точки и теперь стоял, облокотившись о стол. - Дома был. В школе ничего, - уклончиво ответил он. Взгляд при этом заскользил по стенам комнаты. Будто он пытался рассмотреть там что-то, чего раньше не замечал.
Савельев: Стоит бубнит и чувствует себя разведчиком. А как ты хотел? Живешь по своим правилам, живи превозмогая боль. А чтобы по чужим жить начать, надо к кому-то по настоящему привязаться. Тренер развернул мальчишку к свету боком, осмотрел чего он так осторожничал на ринге. - Перелома нет. Иди на подушки, я посмотрю.
Максим Седов: Макс развернулся и вышел из тренерской. Попа немного ныла, а места приложения скакалки при каждом шаге отдавались тянущей болью. Направляясь к подушкам, мельком оглянулся на тренера - идет за ним. На подушках постарался выложиться на полную, чтобы Виталий Андреевич, не дай бог, не отстранил от соревнований. Тренировки были для Максима глотком воздуха среди совершенно серой и беспросветной действительности. Их он не был готов променять ни на что.
Савельев: - Плохо, Слава. Ты балет мне показываешь. Иванов, на первый взгляд сильнее занимал тренера. Но уже через пару связок и Максу повезло на тычок в больные ребра. - Что страдаем? Локти дома забыл? Работай.
Максим Седов: "Хорошо ему говорить..." Как Макс не пытался бок всё равно болел и надолго его не хватало. Боль в задней точке немного поутихла и уже не так беспокоила при каждом повороте тела. Конечно, жаль, что тренер узнал обо всем сегодня. План мести придется отложить до лучших времен. Сейчас важно, чтоб со школы не позвонили. Уж Семен Борисович - их классный - знает, кому звонить. Мда, невесело. Надо пойти завтра в школу, хоть отметиться после недельного прогула. Глядишь, и пронесет. Соревнования на носу. Сейчас Виталия Андреевича злить не стоит.
Савельев: Так и промотав страдающего Макса без спаринга до конца тренировки, Виталик сообщил о ее конце, скрылся в тренерской, а потом объявил: - Седов, меня подожди. Провожу тебя домой. После воспитательных бесед обьясняться с родителями было обязательной частью программы.
Максим Седов: - Пойдемте, - легко согласился Макс. Он правда не был уверен, что в это время отец был дома. Скорее всего, бухает у друзей. Но раз тренер изъявил желание его проводить, почему бы и нет.
Савельев: К сожалению был. Дома вообще было много лишних людей. Начиная от махровых киряльщиков неясного пола и возраста, далеких от проявлений живого интереса к гостям, заканчивая нарядом полиции, понятыми из соседей и работниками скорой помощи. Жилище не блистало убранством. В кухне обнаружился нерабочий холодильник без дверки, в зале следы недавней драки и покореженный интерьер. Участковый деловито сновал по подъезду. Соседки шушукались, хватаясь за лица и посматривая на мальчишку встревоженно. Подробный разговор с органами правопорядка ничего хорошего не выявил. Обнадежить особенно было нечем. Потерпевшие, место преступления, зависит от врачей... - Вещи, учебники собирай, Максим. - из под руки скомандовал тренер и сочувственно по свойски мазнул мальчишку по затылку.
Максим Седов: Макс стоял как вкопанный и не мог двинуться с места. Он понимал, что произошло что-то ужасное, страшное, но не хотел в это верить. До последнего отгонял от себя любую подобную мысль, переводя застывший взгляд с полицейских на непонятных людей, сновавших вокруг. Голос тренера вывел его из оцепенения: - Зачем вещи и учебники? - мальчишка даже не поднял глаз. Так и стоял, глядя перед собой, будто боялся упустить что-то важное. Всё вокруг казалось каким-то нереальным и неестественным, происходящим не с ним.
Савельев: - Затем, что тренер так сказал. А дальше продолжить Виталик не успел. Мимо них протиснулся лейтенантик и дал отмашку выводить бухариков к спецтранспорту.
Максим Седов: Даже после привычной фразы тренера, Макс не двинулся с места. Стоял и, словно в замедленном кино, отмечал проплывающие мимо лица и силуэты. Какие-то были ему знакомы, какие-то нет.
Савельев: - Быстренько-быстренько, Максим. Не тяни. Никто тебя тут не оставит одного. Собирайся, поживешь у меня, пока мать не выпишут. Хочет он этого или не хочет никто не спрашивал. И дураку понятно, в таком случае любой вариант лучше государственной опеки.
Максим Седов: Как во сне Макс прошествовал в свою комнату, собрал со стола раскиданные учебники и, подняв с пола грязную сумку, запихал всё туда. Поверх кинул несколько вещей, нижнее белье и потертые джинсы. Взял в другую руки пару кед и вернулся к тренеру.
Савельев: Вот же вовремя накосячил! - подумалось тренеру. Виталик подхватил спортивную сумку пацана, оставил свои координаты ментам и повернул к выходу. И так бывает... На улице приятно освежило прохладой. На обратном пути каждый думал о своём. Савельев по большей части о том, что теперь делать будет с этим... питомцем... - Нос не вешай. Ел сегодня?
Максим Седов: Максим отрицательно помотал головой. - Не хочу я есть, - произнес он сквозь зубы. Только когда поднимались по лестничной клетке, до пацана окончательно дошло, что тренер ведет его к себе.
Савельев: Квартира была старая, в черырехэтажке, почти на полное крыло. Шикарное парадное, последний этаж, высокие потолки, сильно потертая мебель. Радушная хозяйка и запах еды. Виталик толкнул дверь, точно зная, что его уже ждут. Не было ни разу, сколько себя помнит, чтоб приходя домой не встретила его радостная мама, не обняла, не поприветствовала ласково. - Знакомься, мамуль. Максим у нас немножко поживет, до изменения личных обстоятельств. - сильная рука выдвинула мальчишку поближе к улыбчивой даме, - Проходи. Это моя мама. Александра Петровна. Прошу любить и жаловать. Здесь у нас технические комнаты, тут кухня. Мамуль, как пахнет вкусно! Тут обитаю я. А вот здесь ты располагайся. Немодно, но прочно. Сумка мальчишки плюхнулась рядом со старенькой лакированой софой. хозяин открыл шкаф и звякнул вешалками. - На двери есть щеколда. Окно не открывается. Без нужды не побеспокою. Ужин через полчаса.
Максим Седов: Оглядев обстановку, Максим начал понемногу приходить в себя. Всё было просто, по-домашнему: уютная комната, спокойный тон тренера, радушная пожилая женщина. Мальчишка даже вышел к ужину. Аппетитный запах, наполнявший квартиру, нагонял аппетит, и Макс почувствовал, что действительно голоден.
Савельев: К ужину все уже никаких вопросов по мальчику не осталось. Мама согласилась, что между одним сыном и двумя разница не велика и у Макса в одно мгновенье появился уютный теплый дом, своя берлога, где его примут с любой проблемой, любой напастью, огорчением или с радостью. Всегда поддержат и пожалеют. Разговоры за приемом пищи были совсем отстраненные, никто никого не допрашивал, ничего не выпытывал, просто беседовали о погоде. Вечером играли в шахматы. При чем Александра Петровна была на стороне Макса, а Виталику пришлось воевать своими силами и потерпеть разгром. Потом душ, поиски зубной щетки, свежая постелька, намазанные на ночь ребра а утром ранний подъём в пять. И бег на 10 км до станции и обратно, с кувырками и переползаниями. - Работай, Седов. Переползания отлично развивают мелкие мышцы. Душ, завтрак, сборы в школу. Грызть гранит науки Макса подвезли по всем правилам и проводили почти в класс. Тут-то и начались интересные новости...
Максим Седов: Для Максима новости были ни капли не интересные. Вернее, для него это были совсем даже не новости. То, что он не был в школе уже неделю, он и так прекрасно знал. А вот Виталию Андреевичу это знать было совсем некстати. Парень понуро смотрел себе под ноги, пока Семен Борисович посвящал тренера во все тонкости его учебы и последних прогулов.
Савельев: А Семён Борисович был беспощаден. Дело он своё знал преотлично и не скупясь на крылатые выражения "довёл до сведения" тренера всё до мельчайших подробностей: "Максим на протяжении последних недель позволяет себе отсутствие на уроках, агрессивные выпады в отношении других учащихся и вообще безобразно ведёт себя в школе". А потом призвал влиять на ситуацию, в противном случае заканчивать образование "трудному мальчику" придется в ближайшем ПТУ.
Максим Седов: Макс понуро выслушал все недовольства учителя, виновато скосился на тренера и снова уставился в пол.
Савельев: - Повлияем, Семён Борисович. Непременно повлияем. - заверил тренер и отдернул мальчишку на банкетку под пальмой, благо классного отвлекла какая-то тетка в доисторическом жилете. - Вот, значит, как... И что делать будем?
Максим Седов: - Виталий Андреич, я исправлюсь, - Макс немного испугано посмотрел на тренера.
Савельев: - Хорошо. Как помочь? Было ясно, что новости тренера нехорошо задели. Вопрос что огорчило сильнее враньё или собственно безобразное поведение, для бойца муай тай недопустимое по сути.
Максим Седов: - Никак, я сам, - промямлил мальчишка. В каком именно смысле Виталий Андреевич предлагает свою помощь выяснять не хотелось. Да и не нужна была Максиму никакая помощь. Школу он не любил и в учебе особыми успехами никогда не блистал.
Савельев: - Нет. "Сам" ты не справляешься. - просто объяснил взрослый, кивая на педагогов, - Жалуются на тебя.
Максим Седов: - Я буду стараться, - уклончиво ответил парень. Хотя, что он будет "стараться" он и сам не знал. Последний раз он делал домашки в классе пятом. Теперь же только списывал, и то не всё.
Савельев: - А до сих пор что не старался? - боковым зрением Виталик заметил как тетка начала прощаться и бесцеремонным жестом вздернул пацана на ноги, снова поставил перед классным, придерживая за плечи, - Вы извините его пожалуйста, Семён Борисович. Максим обязательно учтет все замечания и впредь ничего такого себе больше не позволит. Если не трудно Вам, пожалуйста, организуйте мне маленький педсовет. Стыдно признаться, ничего не знаю про его проделки. С учителями бы поговорить. Класрук посмотрел на часы, поморщился и пригласил пройти с ним в учительскую. - Марш на занятия. Из школы домой. Вот твой ключ. Обедать обязательно. Вместо зала круговая тренировка. В конце каждого круга до отказа качаешь пресс. Пять кругов. Отжиматься на кулаках. С уроков уходить не смей. Разговор наш не закончен. И тренер пружинистой походкой проследовал за аккуратным дядькой в учительскую, оставив питомца "стараться".
Максим Седов: "Полный звездец!" - Макс приуныл. Мало того, что вместо тренировок назначено доп.физо, так и еще и "разговор не окончен". И неизвестно, что еще тренеру наговорит классный в этой самой учительской. До конца уроков Максим сидел как в воду опущенный. Он не особо вслушивался в темы уроков, а думал о своем. После школы пришлось забыть о компании и сразу тащиться к Виталь Андреичу домой. Усугублять свою, и без того незавидную, участь совсем не хотелось. Нажав на кнопку звонка, Макс внутренне напрягся. Надо было морально подготовиться к очередной порции нотаций. Наверняка, в учительской, в дополнение к основным замечаниям, тренеру поведали еще кучу всего "хорошего": и про дневник, который Макс спалил еще вначале года, и про домашки, и про контрольные. Короче, труба...
Савельев: Александра Петровна покормила мальчика, развлекла беседой, очень деликатно пытаясь вызнать причины его такого невеселого настроения... Ждать тренера раньше семи смысла все равно не было. Это у Макса тренировки отменены, а у остальных пацанов - нет. Им ещё на соревнования ехать.
Максим Седов: С одной стороны то, что Виталия Андреевича не оказалось дома, было хорошо - неприятный разговор откладывался на неопределенное время. Но с другой... Стало совсем паршиво, когда стрелки часов приблизились к пяти. В это время Макс привык идти в спортзал. Но сегодня его тренировку, вроде как, отменили. "Может всё же пойти? Вдруг пустит, - мальчик очень надеялся, что к этому времени тренер уже остыл. - Была-не была! В конце концов, наглость - второе счастье," - он переоделся и, как ни в чем не бывало, отправился в спортзал.
Савельев: - Молодой человек, Вы зачем пришли? - поинтересовался Виталик у шустрого парня, уже проскользнувшего в раздевалку.
Максим Седов: Тренер, к большой печали Макса, ничего не забыл. И, судя по его тону, общение с учителями его явно не обрадовало. - Виталь Андреич, ну, пустите на тренировку, - Максим умоляюще взглянул на тренера. - Я больше так не буду, - в этом деле главное не уточнять как "так". Потому как давать пустые обещания - это совсем не по-пацански. И Макс так поступать не хотел. А за "так" авось проканает.
Савельев: - Я вопрос задал. Начинается буду-не буду... А в школе пять неатестатов светит.
Максим Седов: Ну, неужели непонятно, зачем он пришел? По-моему, ясно как дважды два. - На тренировку я пришел, Виталь Андреич, - Макс вздохнул, заранее предвещая реакцию на такой ответ.
Савельев: - А тренер что сказал делать? И взгляд такой несчастный состроил. Обидели мышку написали в норку.
Максим Седов: - Ну, Виталий Андреииич, - заныл Макс, будто только сейчас вспомнил, что сказал делать тренер. - Я потом сделаю, можно?
Савельев: Никакой дисциплины. - Ты в зал не допущен, Седов. И перестань тратить на свою нахальную персону наше общее время. Чтобы я тебя тут не видел через три минуты. Ребята, поживее выходим, вечером будут списки на соревнования.
Максим Седов: - А я что на соревнования не еду? - задал парень вопрос в лоб, будто бы предыдущая тирада тренера к нему не относилась.
Савельев: Валяй, помучайся в догадках, поедешь ты с таким упором на соревнования или будешь доклад по истории писать. По истории же ни одной оценки за четверть. А до каникул две недели. Это четыре урока. Для аттестата надо минимум три оценки и чтобы двоек не было. Повезло ещё, что органы опеки не привлекли к такому положению дел. Ответом Максу была закрывшаяся дверь.
Максим Седов: "Ах, вот, значит, как! - закрывшаяся перед самым носом дверь не на шутку разозлила парня. - На соревнования, значит, я не еду, - сделал он логичный вывод. - Отлично! Тренировок лишен. Соревнований тоже... Да пошло оно всё! Макс развернулся и зашагал к своему дому, даже не зайдя по дороге забрать вещи и учебники с квартиры тренера.
Савельев: Услуга "Маячок" иногда очень незаменима. Особенно при определении местонахождения своенравных подростков с мобильными. После окончания тренировки Виталик поехал забирать упрямое чудо. Позвонил в дверь весьма настойчиво.
Максим Седов: Максим сразу понял, кто так упорно звонит в дверь, и потому открывать не спешил. Сначала дулся и делал вид, что его нет, а потом уже опасался, что если тренер узнает, что всё это время он был внутри и не реагировал, разозлится. Поняв, что тренер не уйдет и будет звонить до тех пор, пока ему не откроют, Макс подошел в двери. "И откуда он только знает, что я тут?" - судя по тому, как настойчиво мужчина жал на кнопку звонка, он точно знал, что мальчишка внутри. Максим щелкнул замком и отворил дверь.
Савельев: - В машине жду тебя. - сообщил Виталик и отправился вниз.
Максим Седов: По тону тренера Макс понял, что возражать - себе дороже. Не пойти сейчас вниз, означало заработать на свою задницу еще большие неприятности. Поэтому немного постояв, парень закрыл входную дверь и спустился к машине.
Савельев: - Плохо, что мать не навестил сегодня. Завтра надо сходить обязательно, - выдал взрослый, захлопывая дверь и притягивая мальчишку ремнем безопасности. - Еще раз ты так сделаешь и сесть сможешь только через неделю. Последняя фраза была сказана тем же тоном, что и первая, а к чему относилась пусть выбирает сам: сбежал, упрямился в клубе, пропустил тренировку, действительно не навестил мать...
Максим Седов: Максим понуро сидел на переднем сидении. - Навещу завтра, - пообещал он и отвернулся к окну.
Савельев: Машина выползла со двора и за окошком сначала одуванчиками, потом яркой полосой зажелтели вечерние огни. Магнитола мурлыкала что-то из русского рока. Дорога была свободна. - Что с учебой делать думаешь?
Максим Седов: - А че с ней делать? - Макс еще злился по поводу соревнований, поэтому отвечал Виталию Андреевичу сквозь зубы.
Савельев: - Варианта два, - ответил взрослый, останавливаясь на светофоре. - Либо забить окончательно и остаться на второй год из-за прогулов, либо поднапрячься и вытянуть четверть. В школе извергов нет, все понимают, что тебе непросто. По крайней мере географичка ваша мне понравилась, поможет тебе. Геометрию подучишь. За литературу не волнуюсь. Болтун ты знатный. Справишься. А вот история и обществознание без оценок это странно. Ты просто решил пыль веков презреть или вякнул что, а теперь стыдно нос показать на урок? Собственно из этой довольно длинной для тренера тирады стало понятно, что "выбора" у Макса нет. Уже все выбрано и оговорено. Он, конечно, может сделать наперекор, но тогда следует заранее быть готовым к длительному противлению.
Максим Седов: Об учебе Максу говорить не хотелось, но он понимал, что тренер с него не слезет. - На историю я ходить не буду, - произнес он, - там учитель тупорылый. Он на Санька и меня из-за реферата наехал и сказал, что мы дебилы и только и умеем, что списывать. Вот мы принципиально с тех пор и не ходим на его уроки. Вариант "забить окончательно" парнишку вполне устраивал, но устроит ли это Виталия Андреевича, в этом он был не уверен. - А почему я не еду на соревнования? - решил он перевести разговор на другую тему.
Савельев: - Ходить будешь на всё, - отрезал Виталик, едва возмущенные речи взъерошенного Макса смолкли, - Принципиальный он... Свет сменился на зелёный и тренер повернул на перекрестке, игнорируя вопрос соревнований. Во всяком случае до тех пор, пока вопрос школы не оговорен до конца.
Максим Седов: Максим, конечно, мог и не спорить, но потом же всё равно узнается, что он не ходил и будет только хуже. - Не буду, - упрямо буркнул он не столько из принципа, сколько из чувства противоречия. Раз его игнорируют с соревнованиями, он тоже будет игнорировать требования тренера. Правда после этого на всякий случай отодвинулся к окну, мало ли что придет в голову рассерженному взрослому.
Савельев: Вот это молодец. Хорошо отодвинулся. Верно. Было в этом страхе что-то правильное. Вроде два равных собеседника, но один все равно страшнее и главнее. Пусть не открыто, не на спор, не очевидно. Виталику ведь дорого всё это далось. Терпеть пререкания в зале... Как хотелось в тренерскую отправить и выписать синих петель за всё от души, не как давеча. Пусть бы пацаны послушали чем споры с тренером заканчиваются. Только нельзя. Выиграть битву, проиграв войну никак нельзя. Потом побег этот. Ушел он. Гордый, бл...! Куда? Упёртый какой!!! Поневоле восхитишься. Терпение, старание, прилежание всегда вознаграждается. А упор такой нельзя давить. Но и расхолаживать нельзя, наплачешься. - Не будешь ходить, буду драть. - свирепо пообещал Виталик, заворачивая во двор.- Тренировку сегодня проигнорил?
Максим Седов: - На тренировку я пришел, - Макс надавил на последнее слово, делая вид, что не понимает, о чем говорит тренер. А на угрозу про "драть" он вообще решил не реагировать. Хорохориться, что у тренера не получится его выдрать, было глупо - еще как, при желании, получится, а показать, что испугался, как-то совсем не по-взрослому. А Максим считал себя уже взрослым - 13 лет как-никак.
Савельев: - Проигнорил. - подытожил взрослый, - За это тоже буду драть. Вылезай. Магнитола затихла вместе с зажиганием, телефон, документы. Дверь. Сумку на плечо. - А на соревнования ты поедешь. Никто тебя тут одного не оставит.
Максим Седов: Неожиданное известие про соревнования, придало лицу мальчишки удивленно радостное выражение. После всех вышеозначенных событий он был уверен, что пролетает. На этом фоне известие про то, что его будут драть, выглядело совсем незначительным. Даже больше шуткой, чем угрозой. Максим вылез из машины, довольно взглянул на тренера и, пробормотав "Да я щас всё сделаю", побежал вверх по лестнице.
Савельев: Сегодня, как и вчера, мальчишки были обласканы, накормлены и объяты домашним уютом. Ужин был вкусный, беседа содержательной, а вместо шахмат Виталик с интересом засел за книжки, вместе с Максом, конечно: - Три оценки, не двойки. Пять предметов. Всего пятнадцать троек. Не сложно, согласен? Пятнадцать троек ты же осилишь... По таким лиричным предметам тем более... Географичке карты по заданию сдать и доклад про литосферу. Тут уже по списку все можно выполнять. Физику классный ведёт, тоже проблем быть не должно. По литературе стихи.
Максим Седов: Максим озадачено вздохнул. - Попробую, - заключил он. - Стихи я, правда, никогда учить не умел, но можно шпору написать. И по физике тоже. Макс остался доволен своей сообразительностью. В конце концов, и географию, и литературу, и даже историю можно скатать, чуть-чуть изменив содержание.
Савельев: - Окей, организовывай процесс. Стол разобрать. Расписание повесить на стенку. И вот, чтобы не расслаблялся раньше времени. - С этими словами на гвозде за дверью комнаты возник брючный ремень. - Я не шутил. Пропускать уроки и забивать на тренировки ты не будешь. Вот твои задания, принимайся за домашку. Перед сном проверю. Если нужен комп, заходи.
Максим Седов: - Что прям щас?! - Макс уныло уставился на учебники, покосился на висящий ремень и тяжело вздохнул. Не слишком хотелось опробовать этот кожаный предмет на себе. Пришлось доставать тетради и пытаться вникнуть в домашки. Но надолго Максима не хватило. Уже через 30 минут, он отбросил в сторону недописанные упражнения, решив, что будет быстрее и лучше списать их завтра перед уроком. Он вышел из комнаты и нашел Виталия Андреевича в гостиной. - Расписание я написать не могу, - пояснил он, - дневника нет, а наизусть я не помню. А домашки все сделал, - это, конечно, было неправдой, но не будет же он говорить тренеру, что завтра собирается их скатать.
Савельев: - Сделал? Показывай. Расписание у меня в ежедневнике. Тащи, продиктую.
Максим Седов: На такой поворот событий Макс никак не рассчитывал. Пришлось возвращаться к себе, брать тетрадь с двумя сделанными упражнениями по алгебре и нести ее Виталию Андреевичу. Парень решил сделать вид, что это всё, что им задали.
Савельев: Тренер придирчиво полистал тетрадку. Прежние домашки показались пообъёмней. Впрочем, пофигу что и как он нарешает, в школе это ЧП тоже никому не нужно. Протащат. - Ежедневник мой дай пожалуйста. На столе в комнате синяя книжка.
Максим Седов: Максим зашел в кабинет тренера и обвел глазами стол. Ту самую синюю книжечку увидел не сразу, она лежала у самого края стола. Он повертел ее в руках, открыл на первых страницах и, не обнаружив ничего интересного, вернулся в гостиную. - Вот, - протянул он ежедневник Виталию Андреевичу.
Савельев: - Остальное решать не хочешь или не можешь? В чем проблема у нас? Домашнее задание вот: параграф и шесть задач. Читал параграф?
Максим Седов: - Не хочу и не могу, - честно признался Макс. - А параграф... Какой параграф?
Савельев: - Допустим. Чего хочешь и можешь? Чем думаешь заниматься? Я понимаю, что сходу непросто, ничего не требую. Но и ты имей ввиду, что даже в армии интересуются аттестатом. Дурачки никому не нужны. Ты же пацан, не блондинка там какая-нибудь. Двор мести пойдёшь? Таксистом?
Максим Седов: - Вон Эйнштейн на тройки учился и ничего - великим ученым стал, - привел свой аргумент Максим.
Савельев: - А тебе что мешает? - устало потер переносицу тренер, понимая, что несет сейчас типичный взрослый бред, который никогда не дойдет до мозгов моложе шестнадцати. Ненасущный этот вопрос: чем будешь заниматься. В тринадцать. - Учись на тройки. Виталик сверил ответы в конце учебника с ответами в тетрадке. - Неправильно решил. Читай параграф. Вот, что с начала главы написано, то и читай. Здесь, рядом со мной.
Максим Седов: "Ну, вот..." - Максим уныло поплелся в комнату за учебником. Меньше всего ему сейчас хотелось заниматься алгеброй. Но ничего не попишешь... Положив учебник на диван рядом с тренером, он уселся рядом и приготовился слушать очередную нудятину про решение упражнений.
Савельев: - Вслух. И лицо попроще сделай. - тренер забрался на мебель по-детски с ногами, открыл параграф согласно записанному в учительской заданию и быстро пробежал глазами. Скорочтение вообще ценный навык. Передал раскрытую книжку Максу...
Максим Седов: Максим взял в руки книгу, с тоской взглянул на тренера и принялся без выражения, абсолютно не вдумываясь в написанное, бубнить текст из учебника.
Савельев: - Макс, вот чего ты добиваешься, а? Не хочешь? Ну иди отсюда, займись чем хочется. Думаешь я млею от этих твоих тождеств? - тетрадка шлепнулась куда-то на сиденье, близко к подлокотнику.
Максим Седов: - Ладно, ладно, я буду, - раздражение взрослого подействовало отрезвляюще, и Макс, сев поудобнее и облокотившись о диванную ручку, принялся читать уже совсем по-другому: с выражением, останавливаясь в конце каждой фразы и обдумывая её.
Савельев: Написано в учебнике все было предельно ясно, показано на примерах очень подробно и тема только на вид казалась страшной и замысловатой, а так перемножай по очереди и упрощай. Сразу получается ответ. Чудно немножко смотрится с буквами, подумаешь... Тренер снова потянулся к тетрадке, открыл и переправил, как нужно те примеры, что были вписаны каракулями мальчишки. - Четыреста семидесятый пример продиктуй... - Виталику щелкать простенькие задачки понравилось. Получать ответ всегда интересно. Тем более, задачи были не только на поиск решения, но и на составление своих уравнений с определенными условиями. Примеры после параграфа кончились на удивление быстро. - Я не понял чего ты тут не понял, - протянул тренер, аккуратно выдергивая из тетрадки своё решение.
Максим Седов: - Да вроде всё понял, - протянул Максим, следя за манипуляциями взрослого с тетрадью.
Савельев: - Супер. Решишь быстрее меня, завтра сможешь тренироваться в зале. У меня получилось за... - Виталик посмотрел на часы и прикинул в уме время. - Тридцать четыре минуты. Ответы дай сравнить, они там в конце... Взрослый забрал учебник и остался удовлетворен своим результатом. Листок сложил и спрятал в карман джинсов, учебник вернул мальчишке.
Максим Седов: Макс с легкой грустью проследил за исчезнувшим в кармане листочком с правильным решением и поплелся в свою комнату. Фраза по поводу завтрашней тренировки ему пришлась по душе. Значит, есть шанс посещать тренировки, как раньше. Оставалось успеть решить все упражнения меньше чем за 34 минуты. Пришлось поднапрячься. Последнее задание парнишка дописывал практически на ходу. Уже идя в гостиную, сверил результат. Почти уложился, лишние 5 минут не считаются. Оставалось надеяться, что сами решения правильные.
Савельев: - Проверяй, - листочек перекочевал к Максу. А тренер открыл в ежедневнике расписание на завтра, - Тащи географию и карандаши. Карты мне тут выдали в распечатанном виде по случаю твоего возвращение в стены школы. Тамара Васильевна к тебе хорошо относится. А ведь стоило всего раз помочь тетрадки до дома донести. Виталику за эти пару дней открылись совершенно новые подробности максовой жизни. Раньше он был ему просто упрямым пацаном с фиговой растяжкой, средненькой выносливостью и перспективной дерзостью в зале, среди десятка других. А теперь все эти связки и позы приобрели не только перспективу на соревнованиях, а обросли историей, ситуацией, чувствами, характером.
Максим Седов: - Карты? - удивился Максим, разравнивая листочек с решением тренера.
Савельев: - Контурные. Без названий, - пояснил взрослый, - Надо разукрасить и обозначить согласно заданию. Отдашь учительнице, получишь оценку. А оценки у тебя сейчас на вес золота. Из обложки ежедневника появился вчетверо сложенный листок альбомного формата, сксеренный с какого-то пособия. - Твори. Задание на обратной стороне. Не забудь подписать.
Максим Седов: Да уж, видимо, Виталий Андреевич решил всерьез взяться за учебу Макса. Мальчишка только отчаянно вздыхал и еле поспевал за требованиями наставника. Проверив алгебру и найдя там всего одно неверное решение, он принялся за географию. Главное начать, а там уж пойдет как по накатанному. Максим и сам не заметил, как просидел за уроками до самого вечера. Такое было с ним впервые. Обычно на домашние задания он тратил не более пятнадцати минут, и то для того, чтобы списать их перед уроком. А чтобы вот так дома сидеть над учебниками... Ещё пару дней назад, скажи ему кто об этом, он бы рассмеялся этому чудаку прямо в лицо. - Вроде сделал, - принес он показать выполненное тренеру. - А по алгебре там всего одно решение неверно, - честно признался парень, - остальное всё правильно.
Савельев: - Хорошо. - оптимистично заключил Виталик, всматриваясь в почерк на карте, как учителя это разбирают, - Завтра в зале жду. Стих сейчас прочитаешь про себя, потом вслух. Бежишь в душ и спать.
Максим Седов: - Наизусть? - уточнил мальчик. - Можно я тогда пойду повторю с учебника? Его старания не прошли даром - завтра он снова сможет пойти на тренировку. Эта новость больше всего обрадовала Макса. По поводу всего остального он не столько радовался, сколько поражался педагогическим способностям тренера, который так ловко и быстро сумел заставить его засесть за учебу.
Савельев: - Можно, - отозвался тренер, смутно припоминая, что учебник по литературе зовется христоматией, а не учебником и неожиданно заметив в расписании иностранный. С этим вряд ли получится сладить своими силами. Сто пятьдесят два времени и неправильные глаголы до сих пор Виталика вгоняли в глубокую тоску. Даже при всем понимании необходимости познания азов.
Максим Седов: Дурацкий стих никак не шел. Макс то путался в восьмой строчке, то забывал двенадцатую. Через пятнадцать минут он притащил учебник к тренеру и сообщил, что выучить этот бред невозможно. - Давайте я просто прочту с учебника с выражением и всё, - предложил он.
Савельев: - Вперед, - согласился Виталик, всегда легко запоминавший стихи. Наверное благодаря маме, очень уважающей этот род искусства. - Стихи это не бред, это светская молитва. Во многих отношениях вещь полезная.
Максим Седов: Молитва, так молитва. Максиму было абсолютно всё равно. Он плюхнулся на диван рядом с тренером, взял в руки учебник и принялся декламировать. Когда стихотворение подошло к концу, он удовлетворенно выдохнул и отбросил книгу в сторону.
Савельев: - Красиво, - признал тренер,- Все слова тебе понятны? Уловил что автор сказать хотел?
Максим Седов: - Да, - решил не вдаваться в подробности парень. По сути, какая разница, понятно ему это или нет? Всё равно он не собирается становиться поэтом.
Савельев: Виталик воспроизвел стишок еще раз по памяти, нарочно запнувшись в одном месте и отправил Макса в душ. Сам заварил на кухне чай и как бы невзначай напомнил пару строчек так, чтобы пацану тоже было слышно сквозь шепот воды. Душ вообще хорошее место для тренировки памяти. Ни о чем там думать не получается. о чем-то важном тоже. Вот и выходит, что либо петь, либо стихи вспоминать, молиться по-светски.
Максим Седов: Макс закончил мыться и вышел из душа. Дурацкий стих крутился в голове, Макс словил себя на мысли, что даже помнил двенадцатую строчку. Не особо впечатлившись по этому поводу, он прошел к себе в комнату. Надо было еще собраться на завтра в школу. Теперь под надзором тренера прогулять ее не получится. Значит, придется рано вставать и тащиться на уроки.
Савельев: Напившись чаю, поболтав с мамой, прикинув свой график на завтра, тренер постучался к мальчишке. - Максим, теперь о неприятном.
Максим Седов: Мальчишка поднял голову и напряженно уставился на вошедшего взрослого.
Савельев: - Ты слил тренировку. - Сосредоточенно пояснил взрослый, закрывая за собой дверь и поворачиваясь к мальчишке.
Максим Седов: Максим нервно сглотнул и забегал глазами по комнате, будто бы пытался найти в ней оправдание своему поступку. - Я ж уроки делал, - не найдя ничего лучше, произнес он.
Савельев: - Мне все равно почему ты не занимался. Причины всегда есть. Пропущенная тренировка отбрасывает тебя назад от конечной цели. Сбивает организм с ритма восстановления и нагрузок, нарушает режим. То, что ты пропустил, уроки ли, тренировку ли, потеряно для тебя навсегда. Организм все помнит. Наверстывающие нагрузки не дают тех же результатов, что запланированные и уходит много времени. Уроки делал - сам понял. Можно найти пропуску оправдание, но это будет враньё самому себе. Прогулы непростительны. Имея долгосрочные планы, быть последовательным обязательно. Я выставил тебя из зала, но дал задание, чтобы сохранить прогресс. Ты подвел меня, понимаешь?
Максим Седов: Мак опустил голову и замолчал. Было очень неприятно слышать, что он подвел тренера. Он совсем не хотел его подводить, просто поленился, да и зол был, когда его выгнали из зала. - Я не подумал, Виталь Андреич, - мальчишка поднял глаза на тренера и снова опустил их в пол.
Савельев: - Нет, ты подумал. Ты не думая делать привычки не имеешь. Умный. Только думаешь не о том. Вместо того, чтобы думать с чем ты поедешь на соревнования, ты гадаешь, как Маша на ромашке поедешь туда или нет. По этому поводу ещё и психуешь, поднимая нервы всем вокруг. А в жизни всё просто. Чтобы что-то получить, надо это заслужить. - Рука тренера потянулась к ремню на стене, - Планомерной работой, без небрежности и лени. Пряжка скупо звякнула, освобождая гвоздь. - Утреннего бега мало для бокса, ты знаешь. И я намерен сделать так, чтобы ты раз и навсегда запомнил: пропускать занятия нельзя никогда. Спускай штаны и ложись на живот.
Максим Седов: Максим как завороженный следил за рукой тренера. На его лице читался испуг. Он никак не ожидал такой развязки. Думал, что Виталий Андреевич уже забыл и простил ему сегодняшние выходки, хотя, конечно, сам понимал, что накосячил по полной. Можно было попробовать поныть и попросить прощения, но по лицу тренера Макс понял, что это бесполезно. Он еще раз виновато взглянул на Виталия Андреевича, испугано покосился на ремень в его руке и, отойдя к кровати, зачем-то повернувшись спиной, начал медленно расстегивать джинсы. Все мысли остановились, и в голове крутилось только одно: "Только бы не зареветь".
Савельев: Понуро склоненная голова, разом покрасневшие уши, опущенные плечи, непослушные пальцы, будто впервые встретившие пуговицу. - Ты понял за что, Максим?
Максим Седов: - За то, что не сделал то, что вы мне велели, - понуро отозвался парень, придерживая джинсы одной рукой.
Савельев: - За то, что пропустил тренировку, - спокойно подтвердил Виталик, - Почему нельзя было пропускать, понимаешь? Пряжка легла в кулак поудобней и тренер дважды обвил ремень вокруг ладони. Свободным остался довольно длинный хвостик.
Максим Седов: Парень только молча кивнул, стараясь не выдать своего страха. - Куда ложиться? - хмуро осведомился он, исподлобья глядя то на тренера, то на ремень в его руке.
Савельев: - На постель. Выбор был небольшой. Книжный шкаф, платьяной, стол, два кресла и комод никак не подходили в качестве ложа для наказаний. Оставалась только деревянная полированная кровать постреволюционного изготовления, застеленная мягкой периной в заботе о мальчике. Виталик надеялся избежать этих сцен, застав мальчишку уже на подушке, но Макс почему-то еще не улёгся. Получилось опять по-взрослому: страшно, стыдно и непонятно.
Максим Седов: Очень медленно, словно надеясь, что тренер еще передумает, Макс подошел к кровати и улегся на нее животом. Правой рукой он старался придерживать джинсы, чтобы они не упали ниже колен. Трусы он снимать не спешил и очень надеялся, что это и не понадобится. Зарывшись в свои руки, он замер и напрягся. Боковым зрением пытался уловить, что делает Виталий Андреевич. Ожидание первого удара оказалось не легче самой порки. Внутри от каждого звука всё ухало и сжималось. Макс никак не мог найти удобную позу и расслабить ягодицы.
Савельев: - Трусы тоже, - потребовал взрослый, все еще оставаясь у двери, - Девчонок нет, стесняться некого.
Максим Седов: Макс скуксился и потянулся к трусам. Не поднимаясь, стянул их вниз и оставил у основания попы.
Савельев: Виталик подошел, подвинул мальчишке подушку, вытянув из-под покрывала. Напряженные лопатки выдавали чувства подростка. Сейчас он абсолютно и искренне ненавидит своего тренера, но принял правила игры. И себя ненавидит за эту ненависть. И за то, что принял правила игры. До слёз. На коже еще отчетливо различались последствия недавнего внушения. Интенсивно Макс вливается в мир взрослых, ничего не скажешь. Ремень хозяйски примерился к подставленным половинкам и вскоре с хлопком опустился, согревая кожей коровьей кожу человечью. Наверное, надо что-то сказать, но вроде все уже было сказано.
Максим Седов: Макс дернулся, втянул ртом воздух, но не издал ни звука. Только поглубже зарылся в свои руки, чтобы легче было терпеть.
Савельев: На тощих половинках запунцевело по форме орудия казни, а вся фигурка мальчишки тоскливо сжалась. Ремешок вновь подскочил и жарко обнял, потом снова и снова. Хозяйски, радушно, крепко, горячо.
Максим Седов: Первые удары еще было возможно вытерпеть, но дальше стало совсем невыносимо. Попа горела, каждый удар добавлял только новой боли к этому жару. Мальчишка стал крутиться и тихо поскуливать, пытаясь облегчить свою участь.
Савельев: Виталик был просто уверен, что пацан ему достался терпеливый, если и не поротый в жизни серьёзно (эпизод со скакалкой не в счет), то упрямый до чертиков. Поэтому особенно руки не придерживал, даже с самых первых, стежков, сделанных, скажем так, при всём старании, но без большого опыта. Однако, вскоре приноровился хлестать, аж сам понимал, что с каждым разом у него получается всё крепче и больнее. И злость появилась на красную вертлявую мишень, робко, но заметно виляющую из стороны в сторону, на себя, что занимается такой фигнёй, на мальчишку, уже начавшего стонать, но пока еще держащегося непонятно на чем и никак не начинающего свои давешние покаянные просьбы. Вроде и считать не сразу начал, а уже выходило больше двадцати...
Максим Седов: Мальчишка не считал удары, но лежать молча больше не было никаких сил. Поскуливание перешло в приглушенный крик и через несколько ударов Макс подал голос: - Виталь Андреич, я больше так не буду... У-у-а... Прости-и-те. А-а-й... Бо-о-льно! Я буду слушаться. Обеща-а-а-ю! Виталь Андре-е-е-ич...
Савельев: - Можешь не слушаться, Макс. - уверенным взмахом ремня разрешил тренер, уже не очень выбирая куда приложить орудие воспитания, поскольку обнаженная площадь сделалась равномерно красной, бархатно шероховатой и болезненной даже на вид. - А вот на занятия ходить без пропусков обязан. И на тренировки. И на уроки.
Максим Седов: - У-у-у-у, - протяжно взвыл парень. Казалось на попу вылили ведро кипятка и на ней уже нет живого места, а тренер всё не останавливался. - Я бу-у-ду ходить... Я буду, - Макс всхлипнул и почувствовал, как из глаз предательски брызнули слезы.
Савельев: - Верю, - взрослый отложил ремень в изножии кровати, - И запомню. Тренер сел тут же, на постели, спиной к мальчишечьим пяткам. - Ты тоже запомни. И больше поводов для порки мне не давай. Одевайся.
Максим Седов: Но мальчишка не спешил подниматься. Он лежал уткнувшись в руки, время от времени громко сглатывая слюну и шмыгая носом.
Савельев: Тренер подождал еще немножко, прислушиваясь к обиженному сопению. Подвинулся ближе. Положил руку на обмускуленое плечико, слегка пожал сочувственно. Заговорил мягче: - Мааакс... Ну же... И от того, что под ладонью, не напряглось, не воспротивилось подросковое тельце, Виталик устроился на полу в изголовье, по-детски усевшись на бедро и облокотившись локтем левой руки на кровать. Правая пригладила Максу растрепанные вихры, ненавязчиво стараясь развернуть мальчишку носом ко взрослому. - Что случилось? Посмотри на меня...
Максим Седов: Максим повернул голову, стараясь спрятать заплаканные глаза. - Я в порядке, - почти полушепотом произнес он и снова шмыгнул носом.
Савельев: - А чего в таком случае зад мне показываешь? Соберись, до нокаута у тебя всегда только восемь секунд. Настоящий боец не тот, кто не испытывает боли и страха, а тот, кто умеет их преодолевать. Самая затасканная фраза из начального курса единоборств: "Будь властелином в царстве боли". Виталику никогда не нравилась эта восточная мудрость, но помогает малышне не бояться "набиВаться" опыта. А потом просто втягиваются. - Завтра сам пробежишь утром? Мне уехать нужно, не знаю во сколько вернусь.
Максим Седов: Максим кивнул и начал слазить с кровати, попутно надевая трусы и пытаясь натянуть штаны. На выпоротую попу натянуть их было не так-то просто. Максу пришлось немного потрудиться, прежде чем джинсы оказались застегнутыми на поясе. Прикосновение грубой ткани к свежевыпоротому заду отзывалось болью при каждом движении. А сидеть на попе так вообще мальчишке сейчас не представлялось возможным.
Савельев: Взъерошенный пацан скованно приподнимается на коленки, непослушными руками натягивая одежду, морщится, опасаясь запутаться в джинсах, встаёт, возится с пуговицами и рассеянно окидывает взглядом свой эшафот, наталкивается на ремень, свернувшийся коричневой змеёй на пледе... - Не понял твой ответ, - настоял взрослый, - Я могу уехать? Отпускаешь?
Максим Седов: - Отпускаю, - ехидно ухмыльнулся мальчишка, вторя взрослому, но тут же, спохватившись, добавил: - Пробегу сам, Виталь Андреич, - правда, насколько хорошо он это сможет сделать после сегодняшней порки, было неизвестно. В любом случае, вариантов не было - второй порки Максиму не хотелось.
Савельев: - Чудненько! Тогда я полетел. - поднялся взрослый, - Долго не засиживайся. Будь на связи. Разбужу рано. И умойся пойди, - хотелось сказать, но решил не смущать. Через пару минут за Виталиком уже хлопнула дверь подъезда. На работе не был днем, вот езжай поработай ночью.
Максим Седов: Макс проторчал в ванной минут двадцать. Перед сном собрал учебники и положил мобильный у кровати. На всякий случай поставил на нем будильник на шесть - если вдруг тренер не сможет или не успеет его разбудить. Закончив все приготовления, он разделся и лег. Лежать пришлось на животе, и хоть боль немного утихла, все равно при прикосновении чувствовалось, где особенно сильно приложилась воспитательская рука.
Савельев: Дорога после одиннадцати одно удовольствие, да и утром обратно проскочить получилось без пробок. Только бессонная ночь сказывалась на настроении. - Макс, подъем, - одеяло оказалось на кресле, - Жду внизу через две минуты. Время пошло. Половина шестого утра очень чудесное время для пробежки.
Максим Седов: - Вот же, блин... - Максим еле протер глаза и сполз с кровати. Виталий Андреевич всё-таки сумел прийти и теперь хрен сачканешь или пофилонишь. Стараясь успеть за отведенные ему две минуты, Макс принялся натягивать спортивку. Подняв ногу, сразу ощутил вчерашнее внушение - попа всё еще побаливала, причем довольно ощутимо. Но делать нечего - этот факт для тренера вряд ли будет оправданием, а на скидку при пробежке он даже не рассчитывал. Парень умылся, зашнуровал кроссовки и вышел из квартиры.
Савельев: - Ну что, больно? - напрямую поинтересовался взрослый, едва малец показался из подъезда. Виталик занимался разминкой и жестом призвал к тому же мальчишку.
Максим Седов: - А Вы как думаете? - вопросом на вопрос немного с вызовом, но не дерзко, кинул в ответ, и не дожидаясь снисхождений начал разминаться вместе с тренером. Пока дело касалось рук и плеч, всё было хорошо, но вот на наклонах и приседаниях Макс ощутил серьезный дискомфорт. Он скосил взгляд на тренера и заметно сбавил темп. Делать эти упражнения с полной отдачей не получалось.
Савельев: - Я думаю, терпимо. Пара синяков и поцарапанная гордыня. - присмотревшись, надавил мальчишке на плечи при приседании, понуждая к правильной позе, - Когда ты морщишься, прячешь взгляд и принимаешь вынужденное, неправильное положение, ты придаешь противнику уверенности и решительности. Человеческая голова так устроена. Добить раненого, он слаб. Правильный боец не выдает своего самочувствия и никогда не упустит шанс потренировать болевое терпение. Так что сегодня ты бегаешь со скоростью ведущего. То есть, с моей.
Максим Седов: Максим ничего не ответил на это "радостное" известие. Постарался без видимых эмоций доделать приседания и побежал за тренером. Масса новых ощущений открылась парнишке. Он и не ожидал, что после порки так некомфортно бегать. Продержавшись минуты три, он начал немного отставать, но взяв себя в руки, снова нагонял тренера. Надо было доказать прежде всего самому себе, что он не какая-то там рохля и мямля - он сможет, несмотря на боль!
Савельев: Бежал питомец сегодня безобразно, в рваном темпе, с совершенно несчастным видом, чуть не плача. - Можешь, когда хочешь, - похвалил тренер, прикидывая, что зря не придавал значения отработке болевых, - Нравится?
Максим Седов: Макс исподлобья посмотрел на тренера: "Он еще и издевается..." - Всё нормально, - чеканно ответил, словно отрапортовал.
Савельев: Хорошо посмотрел. Молодец! Чем быстрей осатанеешь, тем проще пойдет. - Отлично! Тогда можно и ускориться, - одобрил Виталик, прибавляя темп...
Максим Седов: Макс закусил губу и зло взглянул на тренера. "Вот же козел! - подумал про себя - Специально это делает..." Пришлось ускорить темп и терпеть. Хоть это и было непросто. Злость на Виталия Андреевича росла и вскипала с каждым преодоленным метром. Чего этот бег стоил Максу, знал только он.
Савельев: Борденьким темпом пацану стало совсем здорово. Странно, что не притерпелся за три километра. Ладно, побежали в горочку. Виталик свой темп больше увеличивать не хотел. Это у Макса тренировка на преодоление, а у него самого тренировка в пределах. Хватит того, что не спал. Быстро взбежав по лестнице, тренер перешел на шаг, дожидаясь когда мальчишка догонит.
Максим Седов: Максим догнал тренера и тоже перешел на шаг. Пытаясь отдышаться и не отстать, глубоко вдыхал и выдыхал воздух через нос.
Савельев: - Что с губами у тебя? На морозе целовался? - небрежно бросил Виталик, окидывая взглядом пустую поутру детскую площадку и устраиваясь в упор лёжа на мягком покрытии. Удобная штука этот детский асфальт. - На плечи сядь и считай.
Максим Седов: Макс устроился на плечах у тренера. После длительной пробежки, боль от поротой задницы отдавала в мышцы ног и сидеть было весьма ощутимо. - Раз, - начал считать он, как только тренер согнул руки в локтях.
Савельев: Взрослый отжался привычный полтинник согнал мальчишку со спины и уложил на своё место. Понятно, сесть на Макса не получится, поэтому обойдемся поставленной выше лопаток стопой. - Для начала десять.
Максим Седов: Максим старался изо всех сил, но нога тренера, как назло, давила так, что уже после пятого раза начали дрожать и не разгибаться руки. - Семь, - процедил парнишка сквозь зубы, - вооосемь, де...вять, - собрав последние усилия, он разогнул руки в десятый раз и тут же кулем упал на землю. Встать сил уже не было.
Савельев: - Восемь секунд до нокаута, Макс. Можно было, конечно, поднять за шкирятник и встряхнуть хорошенько, но Виталик верил, что и сам пацан отлично с этим справится. - Вставай. Пять минут отдых. - взрослый устроился рядышком на лавочке, посмотреть как отражается солнце от оконных стекол многоэтажки. Восход, каждый день неповторим.
Максим Седов: Макс сделал еще два глубоких вдоха и рывком встал на четвереньки. Потом поднялся с колен, отряхнулся и сел рядом с тренером на скамейку. Восход его интересовал меньше всего, а вот боль в заднице сразу дала о себе знать. Максим постарался расслабиться и не думать об этом. Вот бы поспать еще часика два или три, а потом навестить старую компанию, вместе завалиться в какой-то клуб. Но нет ведь - сейчас придется тащиться в эту школу, учиться, потом делать скучные уроки, а потом, как обычно, тренировка. Ну, а вечером тренер наверняка будет снова проверять выученное. А жить то когда? Парень тяжело вздохнул, но свои невеселые мысли вслух предпочел не высказывать.
Савельев: Все это конечно же непременно с Максом случится: душ, завтрак, школа, обед, уроки, тренировка, а вечером реферат по истории или что-то подобное. И так изо дня в день. Пока доктора не отпустят маму. - К матери не забудь заглянуть.
Максим Седов: - После школы зайду, - пообещал Макс.
Савельев: - И не кисни там особенно-то. И так волнуется за тебя... Мать волновалась и звонила каждый день, уточняла, благодарила, извинялась и снова благодарила. Неудобная была ситуация. И наводила на размышления. Прискакала и открыла ларек напротив тощая девица на шпильках. Виталик поздоровался и привычно выудил из уличного холодильника воды без газа, расплатился. Одну бутылочку отдал мальчишке, другую употребил сам. Завязал ослабевший шнурок, выкинул бутылку в урну. - Побежали, а то в школу опоздаешь.
Максим Седов: "Ох, уж эта школа! А мать действительно надо навестить. Что-то я совсем со своими гулянками всё, блин, забыл. Нельзя так!" - Максу было немного стыдно за свой пофигизм. Выпив воду, он побежал за тренером к подъезду. Как бы не хотелось в школу, а надо. Наспех закинув учебники в портфель, он переоделся и вышел из дому.
Савельев: - Подброшу, - в приказной форме предложил взрослый, решивший разобраться, так разобраться со всеми школьными вопросами, пока угловатая фигурка еще не покинула двора. Единожды умолчав о проблемах с педагогами, Макс обрек себя на безрадостную и унизительную, наверное, для подростка, ежедневную доставку в школу, пред светлы очи Семена Борисовича и прочих. Каково же было удивление тренера, когда прямо в холле, перед раздевалкой, путь им заступила невысокая дамочка в кожаных брюках, нервно дергающая за руку очевидно сынишку. Под глазом у её довеска красовался фиолетово-черный синяк, а виноват в этом синяке был якобы Максим. Разбираться пришлось идти к завучу. Дама грозила педсоставу прокуратурой и требовала немедленного отчисления "хулигана", а так же казни очевидцев, ибо "ребенок чуть без глаза не остался". - Надо выслушать, прежде, чем головы рубить, - попросил Виталик, взял стул, за плечо развернул к себе мальчишку и сел, чтобы оказаться на уровне взгляда, - Что произошло у вас? До последнего не верилось, что Макс выводов не сделал. Быть такого не может.
Максим Седов: - Не бил я его, - сразу встрепенулся Макс. - Нужен он мне больно! Сам упал. Мальчик замолчал, переводя взгляд с завуча на тренера.
Савельев: Тренер перевел взгляд на завуча в том ключе, что не бил, значит не бил. В глаза врать не будет. Потом посмотрел на мальчишку за тщедушной женской фигуркой. Снова на Макса. - А ты тогда при чем, раз сам? говори что конкретно ты сделал, а чего не делал само понятно станет.
Максим Седов: - Он не давал пройти, - начал объяснять Максим, - прикалывался типа. Ну, и наприкалывался. Парнишка насупился и зло посмотрел на жалобщика с фингалом.
Савельев: - И что ты сделал? - удивительная у подростков способность рассказать всё, кроме того о чем спросили, - Мне так сделай сейчас при всех.
Максим Седов: - Вас я не осилю, - усмехнулся Макс. - Я просто толкнул его, чтобы дал пройти. А он возьми и грохнись об парту, - мальчишка чувствовал, что тренер на его стороне, потому, осмелев, припечатал: - Да не бил я его. На кой он мне нужен?! Недорос он еще, чтобы я его, маменькиного сынка, бил. Максим презрительно взглянул на мальчишку, жавшегося к своей мамаше. "Точно маменькин сынок, да еще и ябеда!"
Савельев: После этих слов конечно же взвилась мамаша и завуч тоже сурово сдвинула брови, а тренеру захотелось встряхнуть мальчишку, чтобы в конце концов он сделал то, что сказано было делать и отправился на урок. Каждый день у него приключения. Сказать не мог, тоже мне, тихая сапа. Хотя мог и внимания не обратить, если правда отмахнулся только, а не дрался. - Не обзывайся. Извините, - перевел взгляд на завуча и пацана, - Толкнул тебя? Только толкнул? Иди покажи на мне как. Пусть все посмотрят, станет ясно. Дамочка опять заревела, как пилорама и пришлось мужской способ выяснения истины отбросить, ограничившись заверениями в том, что его бойцам строго-настрого запрещено драться вне клуба под угрозой сурового наказания. - А пострадавшей стороне Максим сейчас принесет свои извинения. Это вышло случайно, к тому же глаз на месте и есть второй. - рука тренера подтолкнула парнишку в спину и развернула к "жертве". - Ничего непоправимого не произошло.
Максим Седов: - Да че я должен извиняться? - взвился парень. - Я не бил его! И не в чем не виноват. Давайте тогда я его побью, а потом извинюсь, - предложил он в шутку
Савельев: - Ты что, торгуешься сейчас? - иронично уточнил взрослый, сквозь заявления мамаши о том, что никакого влияния на мальчишку на самом деле нет и новый виток требований выгнать хулигана из школы, пока еще кто-нибудь не пострадал.
Максим Седов: А что, требования мамаши пришлись Максиму вполне по вкусу. Можно будет совершенно законно не ходить на ненавистные уроки. И пороть за это его уже не смогут. - Ок, выгоните меня из школы, - ухватился мальчишка за эту мысль. - Я не против.
Савельев: - Я против, - ледяным тоном заявил тренер в сторону завуча, прекрасно понимая, что без доброй воли взрослых никуда Макса выгнать не получится.
Максим Седов: "Ну, конечно, кто бы сомневался! Виталий Андреевич против". Макс недовольно взглянул на тренера и досадно хмыкнул.
Савельев: Странно, что кто-то вообще сомневается. И в том, что в школу будет ходить и в том, что надо делать как сказано, и в том, что за выступления несвоевременные можно отхватить по уху. - Ждем твоих извинений, Максим. В школе полагается учиться, а не толкаться. Завучихе похоже стало интересно чем это кончится. Мамаша завела какие-то беседы о колонии и головорезах. "Преступник" был явно недоволен своим положением.
Максим Седов: Макс, конечно, мог озвучить тренеру, что, по его мнению, в школе полагается, а что нет, но вспомнив вчерашнюю порку и очень ощутимые следы на своей заднице, он счет за благо промолчать. - Ладно, извини, - небрежно бросил он, будто не прощения просил, а делал великое одолжение всем находящимся в комнате.
Савельев: - Чудненько. Вопрос исчерпан, - заявил Виталик и за плечо вытянул пацана в учительскую, оставив педагога на растерзание мамуле-красотуле. - Не умеешь себя вести совсем, - печально констатировал тренер, - Или нарочно волынку тянешь, чтобы на историю не ходить? Это не получится. Жду положительных оценок. До кабинета провожу. Собственно и проводил, ухватив мальчишку за нестриженные вихры на шее, у самого роста волос. Помнится, у самого Виталика от этих ощущений чуть не наворачивались слезы, едва стоило отцу так сделать. - После школы пообедать, сделать письменные задания на завтра, на тренировку прийти вовремя.
Максим Седов: "Легко ему говорить: жду положительных оценок..." У Максима были совсем другие планы на этот счет. Препровождение до кабинета истории было не просто неприятным, а еще и постыдным. Его как маленького ухватили за концы волос и вели, словно нашкодившего котенка. Хорошо в коридоре после звонка уже никого не было. Макс попробовал было высвободиться, дернув головой, но это у него не получилось. Пришлось идти так. - Мне после школы к маме надо зайти, - напомнил он. - Поэтому письменные задания сделать не успею, - победный взгляд на тренера: какие аргументы тут могут быть, если примерному сыну нужно навестить мать. Значит, письменные задания отменяются
Савельев: - Значит возьмешь задания с собой. Все же воспитание тренерское и воспитание домашнее это два разных воспитания, которые никогда не знаешь как сочетать.
Максим Седов: - Куда с собой? В больницу?! - Макс вылупился на тренера как на сумасшедшего.
Савельев: - А что, вместе с апельсинами не дотащишь?
Максим Седов: - Дотащить-то дотащу, а делать там как? Это что я вместо общения с мамой должен буду писать задания? - Макс недовольно фыркнул, показывая всем своим видом, что не бывать этому. "Неужели ничего поумнее Виталь Андреевичу в голову не пришло?!"
Савельев: - Дело есть дело. Мама поймет. В кабинете было шумно. Судя по всему, учитель в класс еще не приходил.
Максим Седов: - Давайте я лучше после тренировки всё сделаю, - буркнул Макс и отодвинулся от взрослого на некоторое расстояние. Не хватало ещё, чтобы ребята подумали, что его как маленького привели в класс за ручку.
Савельев: - Наверстывающие нагрузки не дают тех же результатов, что запланированные, к тому же тратят твоё время, а его и так очень мало. Проверять буду всё. - спокойно повторил взрослый и кивнул на дверь. - Пока учитель не пришел, получается, и ты не опоздал.
Максим Седов: Макс согласно кивнул и поплелся за свою парту. "Вот же, блин! Проверять он всё будет…" – парню совершенно не нравится такой подход. Правда и выбора у него особого не было.
Савельев: Тренер нарочно задержался до прихода учителя в класс и постоял-послушал немножко под дверью (по Максиму скучали), чтобы не получилось, что он ушел на работу, а пацан опять что-нибудь вякнул, получил нагоняй и шлялся по школе без присмотра. Пороть за драку уже просто не по чему будет - там живого места нет. Но опасения не подтвердились. Виталик оставил подопечного в покое и наконец-то занялся собственными делами.
Максим Седов: Дни сменялись днями и шли своим чередом. Макс навещал мать в больнице и по-прежнему жил у тренера. Примерной учебой он не блистал, но полностью забивать на неё теперь не решался. Уж очень памятными были последние внушения Виталия Андреевича. Наконец, наступила пора долгожданных соревнований. Нетерпение Макса было понятно. Он с огромным удовольствием готовился к отъезду и говорил об этом все последние дни.
Савельев: - Хвастайся успехами, - тренер улыбнулся сияющему мальчишке, едва успел разуться и вымыть руки, - Дневники сегодня выдали? Хотел тебя встретить в последний день четверти, но дела не пустили, извини. Дома вкусно пахло ужином, а Макс за это время перестал дичиться и даже помогал по дому. Иногда пылесосил, мыл посуду и почти всегда накрывал на стол.
Максим Седов: - Вроде, нормально, - кивнул Макс, устраиваясь поудобнее на стуле. Табель он вынимать не спешил. Решил для начала нащупать почву. – Почти все тройки, - обрадовал он тренера. – Даже есть одна четверка, по физре. Ну, и одна двойка, - про неё уж очень не хотелось говорить. Но что поделаешь? Из песни слов не выкинешь. Но ведь всего одна! Могло быть и хуже. Так что его хвалить, а не ругать следует.
Савельев: - Та, что по поведению? Продемонстрируй, будь любезен. У меня для тебя тоже кое-что есть. "Кое-что" действительно было. Сегодня пробегав лишних два часа по разным всяким конторам, Виталик выбил им неплохой автобус и добился отправления прямо завтра.
Максим Седов: Макс очень надеялся, что это "кое-что" не новый кожаный ремень. Но переспрашивать тренера не стал, во избежание действительно неприятных мер. Потому, что двойка у него была не только по поведению, а ещё и по русскому. Ну, не понимал парень все эти правила и запятые. Никак не впечатывались они в его сознание. Только вот двойку по русскому он действительно считал за "двойку", а по поведению – это так. Сейчас же он себя ведет хорошо. Парень поплелся за дневником и табелем. - По русскому ещё, - вздохнул он, протягивая Виталию Андреевичу оценки. – А по поведению не считается, - тут же вставил он. – Это же не предмет. И я уже веду себя хорошо, - довершил он в качестве успокоения.
Савельев: - Н-дааа... - протянул тренер, пролистав до нужной странички. - По русскому двойка, по английскому неаттестат. Плохи твои дела, Макс. Придется со следующей четверти тебе оставаться на дополнительные. Все же родной язык. На нем Достоевский и Пушкин изъяснялись. И инглиш придется зубрить. Ну ка пойдем. Виталик встал и поманил за собой мальчишку, перед дверью критично оглядел, видимо, решил, что наряд сгодится. Позвонил в дверь соседям. И за какие-то десять минут уговорил соседскую девчонку подтянуть Максима по иностранному. Она как раз на втором курсе лингвистического. Их там чаем напоили, заболтали... Домой вернулись поздно. - Ты чемодан собрал, герой? Завтра выезд. Забыл тебе сказать.
Максим Седов: - Уже?! – этой новости парень обрадовался похлеще, чем всем предыдущим. И уж точно похлеще, чем зубрению английского с соседской девчонкой. – Я сейчас соберу, - кивнул он и тут же юркнул в свою комнату. Через полчаса всё было готово. Макс показывал тренеру собранный чемодан и спрашивал, что ещё нужно взять с собой.
Савельев: - С собой на соревнования нужно взять боевые навыки и отменное здоровье, залогом которого всегда служила чистота, так что в душ и спать.
полная версия страницы